***
Знаешь… А я ведь думал, что реально попал. Нет, ну серьёзно. Думал, что мне кранты конкретные. Даже не по себе было. Ну и что, что у меня потом это каждый месяц будет? Не издевайся. В этом ты прав. Страдания никогда не кончаются, а шрамы от них — рисунки. Всё тело как мольберт… Каждый раз, как будильник, по мне звонят колокола. И каждый раз, неизменно, кто-то этот звон устраняет… Нет, я проверял — не он и не она. Просто сил бы не хватило. Природное везение? Возможно. И опять та же китайская философия — нет плохого без хорошего и наоборот. Если уж так есть, что она действует, тогда я сполна её эксплуатировал при жизни. Ага, это точно. Как тогда, в лесу. Бежал без оглядки, а когда прибежал — охренел сполна. Что, ещё раз рассказать? Понравилось? Да уж, садист… Это было ещё тогда, когда меня в лесу прижали. Холод лютый, а тут на тебе ещё подарок — полукольцо из «Юнкерсов» вместо мотострелковой техники. Это же надо было — не проверив территорию, дать случайное вооружение и выпустить единственный экземпляр самого дорогого оружия на планете в самое пекло. Так, чисто прогуляться. Помню потом, как они оправдывались… Выглядело жалко, если уж быть честным, но я им поверил. Приказ есть приказ, как это водится… Подробней? Ну ладно. Лежу и пытаюсь по рации до центра достучаться. Хотел, да не смог — глушители подрубили. Потом рвануло рядом. Откинуло меня не хило, а потом ещё и масса свою роль сыграла — сотрясение, как минимум. Кое-как соображал, но стойко помню, что угадал снаряд — двести пятьдесят семь миллиметров, разрывной. Такой очень активно использовали на русских крепостях при наступлении. И причина этому была весьма понятная: взрывная волна настолько чудовищно огромная, что эти снаряды даже не начиняли осколками — хватало её одной, чтобы положить пару взводов. Как я подметил, кратер от взрыва был доказательством. Внешняя обшивка была немного вжата, но это не особо мешало подвижности. Единственная мысль в голове — бежать. На руках был только автомат, да и тот только на семьдесят миллиметров — броню этих ублюдков даже сбоку не возьмёт, а в рукопашную… Гиблый номер. Их было слишком много. Да, да, я побежал. Не издевайся, а? Самому было неприятно отходить, но шкура дороже. Сразу же включил турбину в максимум. Загудела эта паскуда не по-детски. Амортизаторы кокпита тряслись как сумасшедшие, а уж про гидромускульные пакеты и амортизирующие установки вообще не говорю. В общем — один сплошной комок шума, который хотел быть замеченным, и удачно это делал — автоматные и пулемётные очереди, барабанившие по броне, крики из громкоговорителя о том, что если я хочу жить, то лучше остановиться и всё такое. Ах да, я говорил, что эта тварь в работе тогда очень сильно нагревалась? Представь, как хорошо меня было видно в сплошной тайге, если наспинный радиатор разогрелся до ста пятидесяти по Цельсию? То-то и оно… Как только переключил на «Нова три», сразу же услышал свист — они запустили тепловые ракеты. Думаешь, зря я это сделал? Ха, ну-ну. Я-то знал, что в этой глухомани есть особые тепловые, ориентирующиеся на тепло. Да, они были очень точны и в большинстве своём смертельны. Но был один нюанс — эти ракеты ориентировались не на самый близкий источник тепла, а на самый горячий, хе-хе. Дошло? Ладно-ладно, рассказываю. Я просто достал со спины сто восьмой АС правой рукой и выхватил из пояса старенький Кольт, а потом… Просто начал палить в стороны. Ну… Раз уж я с тобой сейчас тут разговариваю, то да, помогло. Помню, как эти реактивные стрелы рядом пролетали. Очень жутко, скажу честно. Вроде знаешь, что не по тебе, но когда одна из них буквально под плечом Дредноута пролетает, то ощущений набираешь сразу на всю жизнь. Или на полные штаны, если нервишки расшатаны. Звездопляска, шум да грохот… Клубы дыма и огня… Земля вперемешку со снегом тарабанит по внешней броне… Меня как зверя гнали, веришь? Бегу настолько быстро, как могу, а удрать не могу — этим танкам деревья как трава, да и скорость у них повыше. Ну, думаю, оторвусь более-менее, добежав до седьмого квадрата. Там же, как я помнил, скалы были да овражки мелкие — мне на полпрыжка, а вот танкам проблемы. Ещё был вариант завести их в вечное болото, да сам побоялся. Не хватало мне ещё потонуть на этих топях… Не перебивай, сейчас расскажу. Помню, оторвался я на оврагах, и метры считанные до укрытия оставались… Но увы. Помню, как что-то тяжёлое в спину врезалось, и меня вперёд выбросило. Пролетел я метров тридцать, даже не преувеличивая. Сосёнок много переломал, а какую вмятину в земле оставил, когда приземлился… Лежал я, помню, лицом в земле. Повезло, что оптикой на камни не налетел, а то бы ещё и ослеп. Ничем не пошевелить, никак не двинуться. Везде красные и жёлтые огоньки, как на новогодней ёлке, и сирена в уши долбит. В голове сплошной гул, нога очень нелестно о себе отзывалась, а руку, кажется, обожгло вскипевшей радиаторной жидкостью. Прямое попадание осколочно-фугасного гаубичного снаряда — вот был истинный показатель качества моего товарища, как пионера в своём деле. Я остался тогда жив только потому, что создатель этой штуковины умел думать о защите пилота. А мне ещё говорили отказаться от дополнительного бронирования в пользу скорости. Ага, тут ты прав. Слава богу, что меня подобрать успели, пока эти ублюдки не доехали… Ладно, что там дальше?***
Я чувствую. Я всё ещё жив. Господи… Почему? Сейчас я не могу думать. Сейчас я могу только кричать. Огонь давно оплавил всего меня. Я стал похож на поросёнка, которого готовят на костре — так же нашпигован металлом, а вокруг лишь живой пожар. Пахнет курочкой. Такой аромат я уже чувствовал. Он был таким, как из соседних квартир в холодный Новый Год, когда везде были гирлянды-светлячки, снег, ёлки и Дед Мороз. Да, уж… Удачно мне вспоминается детство. Удивительная эта вещь — человеческий мозг. Он скоро умрёт, но всё ещё продолжает себя успокаивать, что всё, возможно, наладится, и даже успевает отвести мысли в отличное от скорой смерти русло. Интересный механизм… Мышцы перестали сокращаться. Всё спокойно, не считая того, что ужасная боль окутывает меня, словно пуховое одеяло. Мелкие раздражающие разряды скачут по моей коже. Будто перегорают и лопаются маленькие лампочки… Кажется, ожоги третьей и четвёртой. Больше шансов уж точно нет. Грудная клетка теперь тоже перестала вздыматься. Единственный глаз уже не передаёт сигналы в мозг, именно поэтому передо мной воцарилась сплошная тьма. Если сравнивать мой мозг с загибающимся предприятием или фирмой, то сейчас от этого мелкого комплекса остались лишь пара-тройка комнат, которые всё ещё пытаются, несмотря ни на что, восстановить численность и целостность структуры. Нет, звучит, всё-таки, странно, но именно так я ощущал себя в последние секунды перед тем, как опять уснуть долгим сном. Очередной тупик. А может быть, это и есть смысл лабиринта? Просто дойти до тупика и осознать, что весь путь был не нужен? Может быть. Зачем нужны слова — и так погода ясна… И так пришёл рассвет — и так пришёл закат. И каждый новый шаг был сделан не напрасно! Но… Не уходит боль. Я опускаю взгляд…***
Ну вот, кажется, и всё — я больше не дышу.За ливнями придут снега, Все в норы до апрельских дней…
Моё тело боролось около полутора минут в этом бушующем пожаре. Но металл сказал своё слово, а горящее топливо лишь довершило его аргумент. Грудь уже не вздымается — я не дышу. Я не могу этого сделать. Или не хочу?Но нам плевать на зиму и себя, Мы вместе, и от этого теплей…
Ничего не ощущаю. Может быть, это и есть смерть? Чистое сознание, которое ничем не отягощено? Нет, слишком просто. Разум просто не сможет оставаться прежним, если на него не будут давить ни внешние, ни внутренние факторы. Рассудок пошатнётся, и наступит безумие.Мы верили чужим словам, Нам обещали чудеса…
А вдруг в этом и весь смысл смерти? Просто сойти с ума, оказавшись в собственной ловушке. Вечная клетка, которую не пробить. Счёт времени уже давно будет потерян, как ты осознаешь то, что не будет помощи. Дрейфовать по океану мыслей в абсолютной пустоте. Идиллия? Нет. Это хуже ада.И ливнями нас моют и смеются, Такие добрые святые небеса…
Может, сделать что-нибудь, чтобы не скучать? Может, повспоминать кого-нибудь?.. А что, это идея. Хей, а я так и не успел найти её. Ну ту, эту самую девчонку. Сколько себя не убеждай, а сейчас мне это кажется слишком малозначительным. Ну и что, что красивая? Надо же было так выступать и подвергать себя риску, ради одной лишь малознакомой особы. Тем более, что там были благие отморозки. Чёрт побери, а ведь всё могло быть иначе!И мы не сможем быть чище воды, Кислотных снегов и дождей…
За мать мстить я собрался… А смысл?Мы не сможем быть добрее, чем есть, Мы не сможем быть добрее людей!
Всё равно бы ничего не вышло. Сейчас моё тельце догорает в стальном домике — обугленное и сжарившееся до основания. Столько, мать его, людей полегло из-за того, что мне в один момент нужно было заступиться за девчонку! А потом ещё и мать приплёл. Шикарно. Хотя…Мы выбрали чужие имена. Забыли только души поменять…
Чего я ожидал? Ради чего я старался? Я родился нормальным. Но этот проклятый край… Это проклятое извечное невезение. Эта чёртова жизнь! Зачем я жив?! Почему я не сдох ещё тогда?! Я не имею цены и никому не нужен. Мать мертва, отец съебался в дальние дали, забросив нерадивого сыночка. Фондом каким-то мне мозг полоскать начали… И поверил ведь, поверил, что жизнь наладиться может!Подальше отбежали от себя… И пробуем себя догнать!
Да, согласен. Было весело. Меня покатали на машине, год я отсиживался в этой академии для цепных псов Фонда, пока, в конце-концов, не убил пару человек и не отправился в кому, попутно просматривая хороший такой фильм-хоррор. А фильм-то не прост — целый многосерийный фильм наснимать можно. Снова в мир живых и… Я проснулся в больнице.Мы верили чужим словам, Пытались сами делать чудеса,
Классика кино, не иначе. Ах да, там мне ещё и говорят, что я, мать его, избранный, и во что бы то ни стало должен проехать в Филактерию — центр их Фонда, где обитает загадочный босс Меркурий. Дальше, по мере курортной поездки всех тех, кто смог стать мне близкими людьми, судьба убивает самыми разными своими фокусами. И очень крутой момент перед концовкой: взрыв, огонь и всякая всячина…А получались только дети да война, Смеются и рыдают небеса.
Фура, пробив стенку, дала нам неплохие шансы смыться, однако у судьбы другие планы — авария с горячим финалом. Какие страсти, а какой накал! Ммм… И теперь я здесь. Ну что же… Доволен ли я?И мы не сможем быть чище воды, Кислотных снегов и дождей…
Доволен. Пускай я и в который раз хочу сказать, что я устал, но знаешь, чем этот раз отличается от предыдущих? Ничем. Совсем ничем. Однообразно и серо. Как и всё, с чем я имел дело в этой дрянной жизни, до той девчонки…Мы не сможем быть добрее, чем есть, Мы не сможем быть добрее людей!
А может, в этом всём было двойное дно?Бесплатное счастье твое и на век…
Нужно искать смысл. Ничего не бывает просто так. Ни-че-го! Может быть, всё это было лишь одним глобальным планом, с какой-то целью? Но какой? Чтобы я умер? Нет… На кой я кому-то сдался? Опять тупики. Снова головой о преграды. И опять… Замыкаюсь глубоко в себе…После каждого дождика, Каждый четверг!
Хочется плакать. Всё не должно было идти так. Ну не могло быть всё это зря! Я не мог просто так страдать в этом мире, получив в ответ лишь влюблённость, боль и приключение с плохим финалом. Зачем-то же я придумал это! Я не мог просто сойти с ума и жить, как чёртов робот, по одной заданной команде! Я хотел отомстить и вновь поговорить с ней!Мы проживем сотню лет И умрем в один день!
Но я сгорел. Тот кусок жаренного мяса в развороченном авто тому подтверждение.Если нас раньше не убьет наша лень!
И знаешь… Я всё же успокоился.Мы за церковную свечку щемимся в рай, И плачем — за что нас швыряет на край…
Если это финал, то я скажу жизни спасибо. Я знаю, за что умер. Как говорится: «Уж лучше сгореть, чем угаснуть.»В ночной тишине услышь голоса Над нами смеются навзрыд небеса!
Я хотя бы попытался…Над нами смеются навзрыд небеса!
***
Открыл глаза. Что-то вернуло меня обратно в сознание. Немного мокро. Я весь в воде? Чую запах гари… Будто недавно потушенный пожар. Нет, это не всё… Кажется, я слышу какой-то говор и треск. Дьявольских усилий стоит повернуть голову. Я вижу… Ангелов? Ан нет, не ангела. Они уж точно не носят бороды. Силуэт с ужасом осознаёт то, что я смотрю на него не как хладный труп. Он резко вывернулся и стал активно размахивать руками. Кажется, кричит. Меня нашли? Неужто я жив? Каркас машины начинает приподнимать какая-то сила извне. Я ощутил, что мы, то бишь я и мой саркофаг, впервые за некоторое время вернулись в горизонтальное положение. Болтаюсь на ремнях безопасности и прижат кусками рамы… Ощущается это всё, словно моё тело — тряпичная кукла, чьи руки, ноги и тело обвязаны нитками. Искры перед носом… Сварка? Но это значит… Они додумались распилить автомобиль, чтобы как можно меньше меня травмировать. Капельки жидкого металла стекаются в ручейки, которые так красиво переливаются… Видимость практически нулевая. Этот свет очень режет глаза, но я не могу оторваться. Уже через пару секунд огоньки вновь исчезли, и машина стала распадаться на куски, как лишённая несущей балки крыша. Рядом со мной орудуют чьи-то руки, вооружённые какими-то мудрёными инструментами. Механизмы и балки, до этого зажимающие меня в своих тисках, рассыпаются сплошной металлической трухой. Кажется, сквозь пелену бьющего в глаз света я замечаю красный крест. Не понимаю, откуда он появился и кому принадлежит, да и почему вообще он так сильно выделился для меня среди всей этой катавасии… Ничего не бывает просто так. А раз не бывает, то у него было своё значение. Всё-таки не в этот раз, костлявая. Не сегодня…Кажется, что я до сих пор играю в карты с самой смертью. И что-то мне подсказывает, что у меня четыре туза. И все они — козыри!
Меня вытаскивают. Вижу свет. Глаз всё-таки уцелел. Не могу различить силуэты. Опять шумно. Голоса неразборчивы и сбиваются в один единый шумовой поток. Ничего не понятно. Меня переносят, хватаясь руками за оголённое мясо и кости, которые неплохо прожарились в этом многотонном гриле. Меня уносят. Опять закрываю глаз… Время проходит незаметно для меня. Кажется, теперь я на медицинском столе. Немного холодно, но терпимо. Кислородная маска уже на лице. Рядом люди. Хочу повернуть голову, увидеть их, но мне мешают это сделать. Руки поддерживают голову. Фразы и слова… Шумовой мусор, которым меня пытаются успокоить, кажется, начинал действовать. Или это так работает болеутоляющее? Иглы почти безболезненно вводятся в более-менее уцелевшие участки кожи. Немного расслабляюсь. Дышать, почему-то, сделалось уж очень легко. Быть может, я проваливаюсь в сон? Чёрт, холодно… Меня что-то поглощает. Какая-то смесь, которая обволакивает с ног до головы. Заполняет каждый сантиметр вокруг меня. Опять вижу чьё-то лицо. Совсем близко к моему. Оно говорит. Пытается достучаться? Его губы слишком медленно двигаются. Точно! Ты… В… Безопасно… Филак… Терия? Филактерия? Я в безопасности? Ну и ну. Мне, оказывается, повезло. Наконец-то здесь.***