***
Я снова и снова копаю себя. Что было бы, не будь я идиотом? Что сталось бы со мной, оставь я того парня в живых? Как бы всё сейчас было, если бы я просто дотерпел медиков? Это уже неважно. Я там, где я есть сейчас. Но тут ещё есть и ты. Тебе же это нравится, да? Слушать, как всё это происходило? Понимаю. Отличный роман бы вышел, да писать у меня времени нет. И не будет. Вот так вот жизнь распорядилась — одна стальная дура, и нет меня, убийцы армий. Всякая плоть слабее металла, тут спору нет. Да будь у меня возможность, стал бы одним из этих, из «вечно живых». Или внедрил бы себя в Адама, а может и в Еву — тут уж пришлось бы на совместимости портов смотреть. Но не судьба, не судьба… Спасает только лишь то, что это конец. Больше не будет всего того дерьма, которого я натворил уже на две гиены огненных или на отдельный котелок в пекле. Чёрт его знает, зачем всё это было, если в конце чёрный фон и пустота непроглядная. Ну, спасибо хоть за то, что поговорить есть с кем. Говоришь, Он будет смотреть на всё непредвзято? Ха, а неплохие анекдоты ты травить умеешь, как я погляжу. Меня уничтожат, а жерновами вселенной сотрут всё обо мне — это как минимум. Где ещё может быть демиург, который, пускай и косвенно, уничтожил треть населения материка?! Какой хранитель додумается погрузить планету в хаос?! Вот тут-то и оно… Ладно, согласен. Бывали случаи и похуже. А может, всё обойдётся? Хотя, какая мне разница — я охренительно хорошо прожил свою жизнь. Я сдох как чёртов герой! Я положил свою жизнь на алтарь своей идеи! Я сам создал свою длань, и сам сотворил себе памятник! Нерукотворный, как ты понимаешь. Ладно, к чёрту всё это. Я должен дойти до конца. Я получу то, что я заслужил. Нужно двигаться дальше.***
Не знаю как вам, но мне всегда нравилось поваляться в постели. Не сразу срываться с кровати, а медленно, смакуя каждую секунду своего оставшегося сна, потягиваться и пытаться впитать в себя всё тепло и уют, что даёт домашняя постель. Это состояние полудрёмы чем-то похоже на транс. А с некоторых пор у меня утвердилась твёрдая ассоциация, что состояние после пробуждения можно обрисовать как ванну со свежим бетоном — если не вылезешь, то затянет глубоко и надолго. К чему это возникло? Не знаю. Странные вещи всегда творятся, и, почему-то, я ни сколько не удивлён. И всё-таки, возвращаясь к теме сна — я никогда не смогу вставать быстро. Ни при каких обстоятельствах. Буду тянуть до последнего, и точка останется за мной. Этот раз тоже не был исключением. Свет бил в глаза. Совсем нечем было прикрыть его. Вокруг было светло, будто это было опять. Будто это было снова. Обычно, сразу не понятно, где ты проснулся, и ты, вроде бы, чувствуешь себя в порядке, но нет — сейчас точно было что-то не так. Холод касался спины, покрывая её всю, а ещё было невероятно трудно открыть веки… Опять белая плитка? Больница? Да сколько можно?! Где не просыпаюсь, так всегда какое-то дерьмо… Не чувствую ничего. Я привязан. Странное ощущение. Будто увяз в каком-то болоте. Движения даются с трудом. Перед глазами мутная плёнка. Воздух наполняет лёгкие под давлением, которое создаю не я. Опять трубки во рту… Иглы больно отозвались в руке, когда я попытался ею дёрнуть. Там точно есть пара-тройка катетеров. Неприятно. Вторая, к сожалению, просто не отозвалась на команду. К телу возвращается чувствительность. Щекотно и мягко. Кажется, будто плаваю в воде, которая словно слизь. Надо выбраться… Левая рука — единственная конечность, которая отозвалась мне в этом нелёгком деле. Она упёрлась в холодное… Стекло? Кажется, словно я вишу под потолком. Меня запихнули в капсулу и обездвижили. Затем надели кислородную маску и воткнули катетеры в вены. Теперь, насколько я понял, я в какой-то жидкости. Как в аквариуме. И вишу под потолком. Зачем? Кто его знает. Надо будет попробовать выбраться. Чуть-чуть надавить, и я услышу треск. Стекло сыпется под моим напором. Я хочу выйти. Ещё немножко… Стекло треснуло, и я выпал. Я летел лицом вниз, и всё, что я успел, это дёрнуть руку, подставив её под удар. Я надеялся, что это поможет. Громкий удар мокрого тела о пол. И сплошная тупая боль, которая вышибла из меня кислород. Я, кажется, на несколько минут отключился. Всё тело болело, а в особенности рёбра. Словно о них приложилось бревно. Стальное, как минимум. Дышать было трудно, но я всё же попытался встать. Но я упал. Вновь упал. Нет, я не был в каком-то шоке и не имел никакой усталости. Мне словно… Просто не удалось это сделать. Рука не отозвалась, хотя я был точно уверен, что она прямо передо мной. Кажется, будто не могу стоять даже на коленях. Меня клонит влево. Зрение, мало-мальски, восстановилось, и, кажется, теперь я ориентируюсь. Надо бы вытереть лоб, но… Я обычно делаю это правой рукой и… Чёрт возьми. Я вляпался. Знаешь, что чувствуешь, глядя на то, что твоё плечо украшает огромный шрам, и на месте, где должна быть рука, нет ничего? Как себя вести, когда твоя правая нога обрублена ровно по колено, включая его? Что делать, когда в твоей груди сидит огромный кусок металла, пульсирующий буйным красным цветом в такт сердцу? Страх. Непонимание. Отторжение. Отчаяние и… Интерес. Что это за деталь? Что во мне? Что произошло, чёрт побери? Надо думать… Значит, я упал с потолка. Теперь у меня нет правой руки. И левой ноги. И странная железяка в грудине... Я нахожусь в каком-то хорошо освещаемом зале. Лампы холодного света, не гудят… Необычно. Вентиляция работает на полную. Винты. Такая ставится только в бункерах. Я под землёй. Пол мокрый — залил его я. Двери. Стальные, сплошной лист без ручки. К чему это я? Рисунок на двери — зашифрованный текст. Усыпальница Филактерии? Забавно. Теперь я лич, ха-ха. Спустя какое-то время стучащие по стальному полу подбитые металлом берцы зашумели в коридорах. Дверь-слайдер открылась, и люди, вбежавшие сюда, заметили дрожащего меня, сидящего у стальной стены на холодном плиточном полу, и при этом совершенно голого. Немая сцена, прямо как из отличной комедии, установилась между нами. Они просто стояли в ступоре, перешёптываясь о чём-то и изредка давая ответы на сигналы из рации, а я сидел, дрожа от холода, и ждал, пока они сообразят, что мне хотя бы одеяло выделить нужно. Долго и упорно мы сверлили друг друга взглядами — отряд бойцов в сверхсовременной экипировке и оголённый инвалид, выпавший с потолка из капсулы. Мне надоело ждать и пришлось начать диалог. — Господа... Я не хочу вас напрягать, но... Керамическая плитка — не самое лучшее место сидения для моей голой задницы, и… — Заткнись, образец три! — Грубовато, знаешь ли! А по-очему не первый?! У тебя есть ещё кто-то? Я ревную! — Я сказал тебе заткнуться! — А ты подойди и заткни, придурок. По тебе видно, что только языком молоть можешь... Даже не знаю, почему началась эта перепалка. Мне просто в один момент стало… Обидно, что со мной так ведут диалог. Гордость и чувство достоинства в себе — вот что решило проснуться раньше логики. Даже не понятно, почему именно сейчас, когда у парней были пушки, а я был в половину урезан. Он, кажется, тоже оказался из дерзкого десятка. Игнорируя прямой приказ командира, он, рыча, приближался ко мне. Кажется, сейчас что-то должно было произойти. — Смешно тебе, клон сраный? Чёрт, да у тебя же конечностей не достаёт! Дефективный… А если я разнесу тебя парочкой кусков свинца? — он направил оружие на меня и почти упёрся стволом мне в грудь. — А что это у нас тут такое блестит? Кусок обшивки? А может ты ещё и… Договорить он не успел. Рефлексы сделали всё за меня. Резкий удар в колено заставил того согнутся в необычной градусной мере, а ствол был перехвачен и направлен в стену. Он, крича, упал рядом со мной, хватаясь за выбитое колено, а я смотрел на него, держа в здоровой руке какой-то неизвестный мне калибр. Какой-то он уж слишком маленький... Или мне кажется? Все пушки местных горе-вояк были тотчас направлены на меня, а их командир, который не очень-то и осознавал ситуацию, пытался кричать что-то невнятное, почти переходя на визг. Да уж, отличный получается денёк. — Вашу-то мать, где я нахожусь?! — почти сорвавшись, я заорал во всю глотку. — Какого хрена мне тычет в лицо стволом какой-то бездарь, который затвор даже не передёрнул?! — А-а кто ты такой, собственно, чтобы спрашива… — Агент Титан-3-Золото, твою мать! — Титан три… Капсула Семнадцать?.. Опустить оружие! Это проект «Сатана»! Все солдатики, словно заводные, в ряд опустили оружие и отступили на пару шагов назад. — Что ты… — Сэр, прошу вас, опустите оружие! М-мы не знали ни номера ячейки, ни того, что в-вы проснулись. Мы охранное подразделение фонда номер… — Понятно. Подробности к чертям. Где я нахожусь, боец? — Здание-бункер «Филактерия» сэр. Вы в твердыне фонда… Это были те слова, которые я хотел услышать. Пушка тотчас была опущена, а я облегчённо выдохнул. Я наконец-то здесь. Миссия окончена. — Сэр? — вывел меня из раздумий через чур нервничающий командир, который присел на одно колено в метре от меня и пытался заглянуть в глаза моей опущенной головы. — С вами всё в порядке? — Вполне. Зови Доктора. — Но какого? Их же… — Не придуривайся! Я знаю, что ты знаешь. Такой док — один в фонде. — П-понял… Я невольно начал оглядываться. Свет сейчас не резал глаза своей яркостью, что позволило оглядеть периметр. Это похоже на… Казарму, что ли? На стенах, на потолке и даже в полу были стеклянные гробы, в которых были какие-то тела. Они, так же как и я, плавали в масках и были утыканы электродами и прочим дерьмом. Но был один нюанс — моя камера выделялась среди остальных. Она была больше и свисала с потолка как-то так, что создавалось впечатление, будто я — местная горгулья, следящая за всем, что происходит в зале. — И да — расскажи мистеру Меркурию про моё желание встретиться лично. — Но ведь… — Никаких но, чтоб меня! — неожиданно даже для себя, я крикнул. — Или у тебя что-то уж слишком срочное?! — Да, срочное! Вы осознаёте, что с вами сейчас происходит, и какой сейчас год? — Ну… Ополовинили, это да, ясно. А зачем это ты спросил про год? — Насколько я помню сводки, вы пролежали в коме восемь лет. Вот оно как бывает. Проспал в коме треть поколения. Восемь лет, значит… Но почему тело в такой хорошей физической форме? Читал я, что с человеком за время комы происходит. Что случается с мышцами, с органами, с общим состоянием физического тела… Почему я спокойно смог выломать солдату колено, при этом вырвав у него ствол? Сейчас я больше похож на сраного гиганта, чем на дистрофика, которым, по логике, должен быть. Это… Странно… — Сэр? — Погоди, дай мне это усвоить... Восемь лет в коме, да? А какого чёрта я сейчас похож на перекаченного анаболиками спартанца больше, чем ты на солдата, а? — Н-не имею и малейшего представления, сэр. — Ладно. Спишем это на трюки здешних шаманов. — Шаманов? — Шутка юмора, не обращай внимание… Нужно было спросить. Никак иначе. Я резко поднимаю голову и соединяюсь с ним взглядом. Он растерян и, возможно, немного напуган моими злыми и настороженными глазами. — Что изменилось за эти восемь лет? — О-очень многое сэр… Поверьте мне, вы очень удивитесь, узнав, что ваш проект готов! Все тесты уже проведены и… — Это хорошо. Даже отлично. Но у меня всё же есть один каверзный вопрос… — Я отвечу на всё, сэр. Важно, чтобы вы оставались в сознании до того момента, как прибудут медики. — Что за проект, мать вашу?! Я ничего о нём не знаю, а меня уже им радовать собрались. — Ох… Но как же… Кто-то из тех, кто остался ждать у дверей, окликнул командира. — Кэп, красные тут, уже с носилками! — Понял, — коротко и ясно ответил он, после чего обратился уже ко мне. — К сожалению, дальше без нашей поддержки. Мне и моему отряду нужно перепроверить с отрядом весь комплекс. Всего хорошего вам, сэр Титан-3-Золото. — Ну… Спасибо, что ли… Потом пришли они. Санитары, которые были примерно одинаковы в росте с вояками. Сейчас я заметил ещё одно изменение в теле. Охренительно огромный кусок мяса — вот как можно было меня описать в тот момент. Рельеф, аномально выпирающий из-под кожи, создавал ощущение, что я — древнегреческая статуя, вытесанная в камне. Когда меня попытались поднять, чтобы положить на носилки, я заметил, что даже два крепких, здоровых медбрата не могут меня поднять. Пришлось мне, с их помощью, разумеется, кое-как встать, опираясь единственной рукой в стену. Почему все такие… Низкие? Почему они кажутся мне маленькими? Вопросы подождут — судя по всему, им уж очень нужно было доставить меня в ближайший медпункт. Чтобы весь этот цирк закончился, мне пришлось полупрыжками помогать им, дабы не затягивать процесс моей погрузки уж слишком надолго. В конце концов, я таки смог преодолеть эти два метра и сесть на каталку. Меня попросили прилечь, дабы на скорости, на которой меня будут "доставлять", не произошло никаких… Казусов. Я прислушался и лёг, охватывая собой всю площадь койки, которую мне предоставили. И дальше пошло увлекательное путешествие по коридорам — лампы, нисколько не меняясь в своём колорите, создавали на глазах эффект какой-то карусели. Белый сменялся серым, а серый вновь становился белым. Это расслабляло. Как же хочется спать… Может, задремать на пару минут? Ничего же не будет от того, что я по-тихому отрублюсь? Надо просто закрыть глаза и… Резкий удар, и я слетаю с каталки прямо на холодный железный пол одной из комнат. — Всё-таки перевернули, сучьи дети… Да я вас! — Вот же идиоты! — голос, немного отдававший возрастом, жёстко скомандовал. — Ничего доверить нельзя! Я поднял голову. Обновлённая военная форма старого образца… Эти черты лица, поседевшая голова и строгий оскал глаз… Требовательный, властный и бесящий меня голос… Ошибки быть не может — это он. — Ну что, рядовой, — обратился он ко мне с не без доли ехидства в голосе. — С добрым утром, как спалось? — Это будет весело… — Что-что?! — Спалось отлично, сэр! — я машинально попытался приложить правую руку к виску, но… По понятным причинам не смог этого сделать. — Вот же срань… — Мда, выглядишь неважно, боец. Здорово тебя потрепало. Но ты живой, а это уже чудеса Господни, мать твою! — Да я уже понял… Восемь лет? Вы выглядите таким… — Постаревшим? А, не важно. Пару войн не прошли даром, ха! — Войны?! — Восемь лет, паря, восемь лет. Нам многое нужно обсудить, боец. Очень многое… Кажется, меня ждут новые приключения, хе-хе. С этого дня началась моя новая жизнь. Пора в путь. Ещё столько предстоит узнать… Столько нужно сделать… Но я готов. Дорогу осилит идущий. Нужно идти до конца. Во всём. И нет - сейчас я не отступлюсь.***