***
Самороспуск организации, уничтожение файловой документации… Каждый вечер вспоминал тот день, когда мы наконец получили рапорты с письменным пояснением о том, что организация входит в военное состояние, чтобы предотвратить войну. К слову, наш «босс» долго думал над этой тактикой, просчитывая все ходы и шансы риска через одну нашу очень хорошую подругу, которая всё это и затеяла. Она знала, что Меркурий, как старый идиот, доверится ей без остатка, ибо время никогда положительно на него не влияло. Может быть, с одной стороны неправильно, что мы живём так мало, ведь некоторые из нас не успели пожить как следует, но уже успели несколько раз сойти с ума, не дожив даже до старости, чего уж там говорить о создателе фонда. Большинство из нас думало, что же будет, если организация заявит о себе в мире. Но я твёрдо знал, что их ждёт в будущем. Бывалые вояки, дипломированные специалисты и рабочие из самых различных областей, лучшие из лучших — они должны были стать топливом для печи, которая переплавит мир, случись ей разжечься. Это и было нашей целью — перевернуть всю организацию, попутно тряхнув весь мир. Но перед тем, как бы я занялся этим, нужно было бы уладить ещё пару вещей. Первое, чем я задался перед тем, как идти va-банк, — я начал возвращать долги. Первое, что я сделал, — навестил парочку старичков, которые задолжали мне кое-что дороже денег. И знаешь, почему я до сих пор так себя ненавижу? Да потому что мне нравилось это, чёрт побери! Каждую минуту, каждую секунду смаковал… Но в те моменты я мало задумывался о последствиях. Просто ходил по адресам и выполнял то, что считал нужным. Когда я «очистил» душу, я начал собирать союзников к нашей маленькой «бригаде». И, к слову, они нашлись — никто не хотел войны, по крайней мере, все те, кто был вне «Филактерии», придерживались политики полной негласности. У всех было непонимание того, что собирался сделать Меркурий. Зачем в этот раз было трубить о себе, если все подобные конфликты всегда улаживались тихо, исподтишка? А мы им на этот вопрос и ответили… В итоге, две базы Фонда, что были неподалёку от нашей цитадели, были негласно завербованы мной. Потом было недолгое ожидание. Мы ждали первого серьёзного случая, хоть какого-то мига хаоса, и вот оно — мир встрепенулся, когда на Чукотку начали высаживаться первые из многих последующих кораблей с техникой и наземными войсками, над небом залетали сверхзвуковые истребители, а со стороны Европы, прорвав границы, сплошными рядами потекли старые силы союзников. Союз оказался в опале, из которой ему было не выбраться. Мир разделился на две половины. Хотя, вернее сказать, на три — американский и европейский блок, что хотели уничтожить теперешнее подобие былого советского гиганта, Союз и подключившиеся к нему Япония, Объединённая Корея и Китай, которые тоже имели по несколько зубов на противников, и целый Африканский континент, страны которого, впервые в жизни договорившись между собой, решили ни в коем случае не лезть на рожон между двумя этими гигантами и полностью изолировать себя от наступавшего дерьма. Веселье обещало быть… Долгим…***
— Мне кажется, или дышать становится… Труднее? Грудь еле-еле вздымается под этим напором из механизмов, сдерживающих моё тело. Ощущения такие, словно меня зажали между двумя плитами, которые периодически отодвигаются друг от друга, давая мне вдохнуть, но хватку сильно не расслабляют, ведь много свободы они давать не собираются. Кажется, я справился… Нет, не так… — Сэр, вы смогли подняться с земли на силовых установках в неподогнанном под ваше тело экзопротезе. Примите мои поздравления. — Нет, не у меня… У нас, Адам, у нас… — Признателен, сэр. Сейчас же попробую ослабить нагрузку на тело. Спустя пару секунд на меня подул свежий ветерок, который приятно погладил тело сквозь костюм, после чего кресло, расширившись, начало увеличивать зазоры между деталями костюма, расплавляя и заново спаивая временные швы. Гидравлические стяжки медленно, но верно ослабляли хватку, и уже через пару минут я смог с хрустом размять шею и вдохнуть полной грудью. Пластины металла, что нависали на мне, стали слегка пульсировать, после чего окончательно успокоились, заняв неподвижную стойку. — Подгонка выполнена, сэр. Теперь управлять прототипом должно быть значительно легче. Рекомендую протестировать новое управление — начните совершать движения. — Движения, говоришь… Включи-ка мне связь. — Есть, сэр. Длинный писк, за которым следовали периодические гудки. Пять секунд, десять… Связь не хотела устанавливаться. Как же так — неужто радиосвязь перестала работать? Это, конечно, прототип, но не до такой же степени недоработанный! Но наконец, спустя полтора десятка гудков установилась связь, и ушные динамики начали еле заметно шипеть. — Алло? Док? Шипение и тишина нагнетали обстановку… — Есть кто в эфире? Наконец, по ту сторону послышалась возня. Спустя пару секунд мне ответил старый, прокуренный голос, который я мгновенно узнал: — Ты… Слышишь меня… Мальчик мой?.. — М-меркурий? Но зачем? — Послушай… Я очень люблю чувство азарта… Что ты думаешь насчёт пари?.. — Пари? Что ж… — Если ты сделаешь три шага в прототипе… То я выполню первую часть давнего обещания… — Это… Связано с моей матерью? — Ты как всегда проницателен, мальчик мой… — Это… Всего за три шага?.. — Есть некоторые… Оговорки… — Это не важно. Я согласен. По ту сторону послышался уставший смех вперемешку с сдавленным кашлем — Я в тебе не ошибся… Начинай… Снова шипение в эфире, длившееся пару секунд, за которым последовала немая тишина. В один момент для меня всё замерло. Я перестал замечать звуки и как-либо реагировать на этот мир. Турбины дизельного двигателя прототипа, которые ощутимо гудели, перестали как-либо мешать мне, гидромускульные пакеты словно перестали взаимодействовать с мышцами, а постоянные разряды электричества от стыковки, пробегавшие по всему телу, внезапно исчезли. Словно старое железо, я завис, пытаясь обдумать всё это. До сих пор не доходит, почему я так быстро на это согласился. А вдруг там были подводные камни? Надо будет это запомнить… — Сэр! — Прорвался в моё перегруженное сознание голос Адама. — Обнаружены неисправности! Дальнейшее пилотирование может быть потенциально опасным! Я с пять секунд вглядывался в мерцающий монитор, после чего резко «включился». — Список неисправностей на экран. Перечисли их. И вроде бы всё на месте: и список вполне читаем, и голос разборчив, но я… Я просто не могу это воспринять. Мысли не складываются в единые цепочки, а в голове будто сплошной туман. Почему-то опять случился приступ глухоты, будто кровь вся уходит в тело… Чёрт, только не говорите мне, что… — А-Адам! Что с модулем распределения давления? — Выведен из строя, сэр! — Ответил мне ИИ. — Как и общая система гироскопного выравнивания! — И каким это, м-мать твою, образом произошло?! — Неизвестно. Вероятно, отключение систем, был отключён дистанционно… Теперь понятно, почему всё казалось таким лёгким… Нет времени на выбор — я не имею права изменить решения. — Адам! Отсоединение канатов внешнего питания! Перейти в режим прямого управления! — Запросите доступ повторно. — Это ещё зачем?! — По инструкциям я не имею возможности переводить вас в этот режим на тестовом образце в связи с высоким риском получения травм. — Адам. Выполняй. Это пари может стоить мне жизни, но знаешь, что? Мне плевать! — Есть, сэр… Загудели механизмы, загрохотало что-то снизу… Кажется, дальше будет только хуже… Первыми отсоединились топливные и охлаждающие канаты, что покрывали тело механизма со спины сплошным игольчатым ковром. Оно и верно — такой двигатель, что работал сейчас где-то рядом со мной, требовал львиную долю «реактивного дизеля» и не меньшего количества охладителя для стабильного функционирования. — Так, а сейчас вдох и ручки… Это была одна из особенностей этого механизма. Как я узнал из сводок, это было необходимо для охлаждения турбин прототипа, которые как вырабатывали энергию, так и отводили тепло от «сердца» машины. Весь ОБЧР в один момент будто расширил плечи, при этом раздвинув руки, будто бы растягиваясь. Он наполнял свою «грудь» воздухом, задавая при этом всем системам напряжение. А затем резко выпустил раскалённый пар из двух выходных отверстий турбинированных установок, сжавшись в объёме, и, как того требовал пилот, сложил одну руку в кулак и, медленно сдвигая плечевой пояс, ударил им в направляющуюся к нему на встречу другую ладонь, наградив помещение громким боем его стальных рук. — Начинаем! Сделав глубокий вдох свежего воздуха из кислородной маски, я двинулся. Титаническим трудом сдвинул джойстики и ощутил, как в такт со мной этот массивный механизм начал копировать мои потуги. Плечевой пояс сместился, и сразу же моя нога начала выполнять первый шаг. Ощущения были такими, будто бы на меня надели бетонные сапоги, погрузив при этом в песок по шею, — невероятно сложно поднялась стопа и согнулся коленный сустав. — Аккуратно… Будто заново учусь ходить. Каждая секунда влечёт за собой фонтан смешения чувств — где-то страх, который перебивается жутким интересом, а где-то ощущение могущества с пониманием того, насколько ты слаб, а ещё… Это понимание своей громоздкости, своего возвышения над этим миром, который в миг стал крошечным. Словно букашки, они бегают внизу, где-то возле ноги, и никак не могут тебя остановить. Да, и вправду — управление чем-то грандиозным бодрит… Но если это только начало, то что же будет потом? Ступня, состоящая из прочнейших материалов и приправленная инженерным гением, резко рванула вперёд и с грохотом приземлилась, раздавив посадочный трап для самолётов, который ранее, для моего удобства, планировали подвезти к Адаму. Стрела его, устремлённая в небо, лишившись опоры, пластом упала вниз, развалившись на десятки кусков. Чёрт, какое же прекрасное чувство. Но что-то не так. Определённо что-то происходило за моей спиной. То, чего я пока не заметил… — Сэр, выявлены проблемы в системе балансировки давления на пилотирующую капсулу. — Ну-ка объясни? — Скелетная составляющая должна распределять давление от веса таким образом, чтобы минимальная его часть приходилась на кокпит. Сейчас же она не реагирует на команды, и давление в кабине возрастает экспоненциально. -…Чем это грозит? — Согласно расчётам, может произойти всё, вплоть до обвала скелета механизма и последующим обрушением конструкции, которое с высокой вероятностью окажется смертельной для вас. — Старайся как можно дольше удержать скелет под контролем. И да — у меня начинает гудеть голова. Кажется, будто задыхаюсь… Сделай с этим что-нибудь. — Постараюсь сделать всё, что в моих силах, сэр. Моя диафрагма медленно вздымалась благодаря воздуху, который подавался мне через маску под некоторым давлением. Такое ощущение, что что-то вжало меня в кресло, будто на меня положили несколько мешков с песком. Нужно двигаться, или это никогда не закончится. — И ещё раз… Оперевшись на недавно поставленную стопу, буквально волочу за собой вторую ногу, которую с рывком выношу вперёд, высекая фонтаны искр. Снова грохот, снова шум откуда-то снизу, но на этот раз куда более явный. Кажется, ИИ делает что может, но он не сможет сотворить чудо. Ничего, я благодарен ему уже за то, что он согласился ответить на мой приказ-просьбу, на которую отвечать был не обязан. Лязг железа и грохот ознаменовали очередное соприкосновение подошвы ноги этого механического гиганта с металлическим полом полигона. Дышу я через раз и, в который раз уже превозмогая себя, двигаю джойстики и держу себя в более-менее здравом рассудке. Не могу понять, что со мной происходит. Кажется, сейчас я не больше, чем игрушка в лапах Меркурия, с которым у меня до сих пор пари. И почему я так рьяно захотел его выиграть? Информация о матери… Отомстить… Найти…***