Сборник "Сны-видения": ЕХО

☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼

      Хань с тоской смотрит в экран телевизора, где девушка неспешно массирует покатые плечи какого-то красавчика. Он бы тоже так хотел, но массаж чаще всего достаётся травмированным ребятам. Постоянный массаж только у Чонина и Исина, чьи спины без помощи сводило дикой болью.       А Хань хотел бы, чтобы умелые пальцы пробежались по шее, спине, расслабляя мышцы, даруя облегчение. За шторкой низко стонет Чонин, а Ханя обдаёт горячей волной, словно у него не позвоночник, а воск. И тает он, заполняет лёгкие, топит.       И что самое худшее — скручивается желанием внизу живота, кроет горячей волной, не позволяя сделать выдох. Даже кончики пальцев пульсируют от прилившей крови, лицо и вовсе багровое.       Хань уже и не рад, что согласился и пришёл вместе с Чонином на массаж. Но тот едва ноги волочит, не отказывать же. Вот только сидеть здесь, слушая гортанные стоны и смотреть, как массируют других как-то напрягает. — Привет.       От мягкого голоса Ханя пробирает ознобом взамен горячей текучести воска, и он замирает, глядя на Минсока и открыв рот. Обычный, привычный, но желанный до боли в скрюченных пальцах. — Привет, — давит из себя Хань и улыбается. Но заметив своё отражение в дальнем зеркале, набрасывает на лицо максимально непроницаемую маску. Это куда лучше лица маньяка. — А я тут Чонина привёл на массаж. — А я Исина, — улыбается Минсок и садится рядом. — Хотел бы и я массаж, — вырывается прежде чем Хань успевает захлопнуть рот. — Тебе сделать массаж? — А ты умеешь?       Вместо ответа Минсок хитро улыбается и вспархивает с места, чтобы подхватить под руку чуть шатающегося после массажа Исина. Хань долго смотрит вдаль коридора, куда удалился Минсок и прихрамывающий Исин и чувствует, как внутри разрастается надежда. Вечера он ждёт как благословения.       Руки на ноющие плечи опускаются неожиданно, и Хань дёргается, но спустя секунду стонет, запрокидывая голову назад. Он старается не думать, как это выглядит со стороны. Ноющие мышцы пульсируют и медленно расслабляются под прикосновениями. Позвоночник и впрямь как из воска, он будто мягкий, Хань ощущает себя желе, мечтая упасть на кровать. — Ми-и-ин, можно я лягу?       Руки с плеч исчезают, и Хань спешно валится на кровать, счастливо выдыхая, когда сверху его бёдра седлает Минсок. Он аккуратно мнёт мышцы, чуть растирая, но гадская футболка бесит невероятно, и Хань вертится угрём, старательно задирая её выше, при этом не желая озвучивать желание.       Ему и так несказанно повезло, что Минсок согласился. Но душит страхом, что намекни он задрать футболку, и Минсок уйдёт. А Ханя и так уже потряхивает от возбуждения, растёкшегося по телу безудержным цунами. Он вжимает пылающие щёки в подушку и мечтает, чтобы пальцы Минсока коснулись его кожи.       И он несдержанно стонет, когда чуть прохладные пальцы скользят под футболку, оглаживая бока. На секунду Хань задумывается, что хотел бы погладить вот так и Минсока, но удовольствие от прикосновений вышибает мозги, и мысль обрывается. Хань как растопленное масло. Мягкий, податливый, лепи что хочешь.       И Минсок лепит из него стонущую массу, безвольную, состоящую из цельного возбуждения. Хань и рад бы рот заткнуть, но пальцы Минсока проходятся по таким точкам, так нажимают и поглаживают, что Хань попросту теряется в реальности. Он ёрзает, отстранённо отмечая, что бёдра Минсока сжимают его собственные всё сильнее. — Не ёрзай.       Но у Ханя не выходит, ему неудобно лежать на животе, ему хочется коснуться Минсока, даже если ценой этому будет сломанная рука. Минсок крепче сжимает его бёдрами, не позволяя крутиться, и мнёт мышцы, разглаживая от позвоночника к бокам. Недовольное бурчание Ханя превращается в стон, когда на шее, у самой кромки роста волос смыкаются зубы.       Хань чувствует себя драной кошкой под действием инстинктов, более древних, чем люди. Он на автомате выпячивает зад, и расслабляет шею, позволяя удерживать себя за загривок зубами, даже через ткань одежды ощущая, как твёрдое и горячее касается его ягодиц. А уверенный в своей безнаказанности Минсок забирается ладонями под кромку штанов.       Это не совсем то, чего хотел Хань вначале, маясь в обед от желания размять ноющие мышцы, но он и не сильно против, если массаж вместо наружного медленно превратится во внутренний. Потому что это Минсок.