Сборник "Сны-видения": ЕХО

☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼

      Когда Сехун возвращается в свою квартиру, где уже провели дезинсекцию и можно жить, Кёнсу понимает, что влип. Ещё позавчера он думал, что кошмар — это спящий рядом Сехун, едва умещающийся на его кровати. Настоящий ужас — это его длинные руки-ноги, которыми он сучит и тычет под рёбра.       И лишь когда обнимешь и прижмёшь к себе, лишая способности двигаться, лишь тогда он засыпает спокойно, переставая извиваться ужом. За неделю совместных ночёвок на узкой кровати, которую Кёнсу проклинает вместе со своей мягкостью и добротой, он привыкает к Сехуну так, что он сам себе кажется наркоманом.       Какая-то немыслимая зависимость и дикая ломка настигают его почти сразу — в первый же день, точнее ночь, когда Кёнсу, благостно выдохнув, растекается по кровати, счастливо расставляя ноги и руки в стороны.       Но сон не идёт. Он бежит, прячется под подушкой, в дальнем, слабоосвещённом углу комнаты, за шторой, не даётся в руки. Пока в один момент и вовсе не сбегает в форточку, помахав на прощание.       Кёнсу уже который день смотрит в потолок, изучает каждую трещинку, складывает их в фигуры и мысленно раскрашивает, он щёлкает кнопками пульта, листая каналы, читает нудные научные статьи, пьёт ромашковый чай. Но не помогает н и ч е г о.       Тогда он решается обратиться к Чондэ, другу-врачу, с просьбой выписать снотворное. Потому что спать охота до безумия, а сна нет. Отпуск, конечно, отпуском, но совсем скоро на исходе окажется вторая неделя, а потом раз — и на работу.       А хотелось бы отдохнуть, а не скиснуть окончательно. Но сон не идёт даже под снотворным. Веки тяжелеют, глаза будто песком засыпаны, слабость и ломота по телу, но сна нет. Кёнсу кажется, что окажись рядом Сехун, он уснёт без задних ног, предварительно зафиксировав его конечности, чтобы потом не ходить в синяках.       Кёнсу воспалёнными глазами смотрит то на будильник, то на календарь, то на пустую упаковку снотворного. Желание убиться об стену растёт неумолимо. И Кёнсу сдаётся — он набирает Сехуна и ждёт томительные долгие гудки, мечтая провалиться в дрёму. — Алло? — Сехун… — едва слышно выдыхает в трубку Кёнсу. — С тобой всё в порядке? — Не совсем.       Восемь дней без сна, Кёнсу роняет трубку из рук, он смотрит, как медленно она падает, а оттуда доносится обеспокоенный голос Сехуна, но он не уверен, что ещё жив. Всё такое нереальное, подёрнуто зыбкой дымкой, шевелится и норовит напасть.       Словно в замедленной съёмке он падает на спину, и кровать обнимает его. Кёнсу барахтается, словно в болоте. Он отдалённо слышит стук в дверь, и очень медленно сползает с кровати. Время будто замерло, а воздух густой, словно кисель.       Кёнсу делает шаг за шагом, но движется всё равно медленно. Маленькая квартирка кажется огромным замком и никак не желает заканчиваться, он не успевает дойти до двери, когда она слетает с петель, и на пороге появляется всклокоченный Сехун. — Кёнсу, ты как? — весь гнев словно смывается с его лица. Сменяясь озабоченностью и волнением, когда Кёнсу, как слепой выставляет вперёд руки и касается его. — Ты пришёл, — шепчет Кёнсу, зарываясь носом в футболку на груди. — Пришёл.       И медленно отключается от реальности. Краем сознания он ещё отмечает, как Сехун подхватывает его на руки и несёт на кровать. Он просто прижимается к Сехуну, прикрывая воспалённые глаза, позволяет себя уложить и зарыться носом в волосы. Сон крадётся на мягких лапах, стоит уже на краю кровати, и когда сознание меркнет, Кёнсу последним усилием сонного тела оплетает буйные конечности Сехуна собой и проваливается в долгожданный сон.