Сборник "Сны-видения": ЕХО

☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼ ☼

      Минсок обожает осень, её краски и грустные крики улетающих журавлей, что ножом разрезают душу напополам, становясь отчётливым комом в горле, не позволяющим вдохнуть. Он любит запах палых листьев, но Чондэ, смеясь, всегда говорит, что он просто любит запах тлена и смерти, и любить осень противоестественно.       Но всё равно присоединяется к ним с Бэкхёном в их небольшом путешествии. Дом за городом куплен давно с мыслью о будущем, более спокойном, тихом и размеренном. Широкая веранда, где можно сидеть в кресле, наблюдая за колышущимся ветвями на фоне заката. Камин, который согреет в холодное время года, мансарда с окнами в крыше — всё, о чём Минсок мечтал, засыпая на ходу в аэропорту.       Бэкхён смеётся, и Минсок против воли расползается в улыбке, принимая бокал с тонкой ножкой, наполненный гранатовым вином. Чондэ взяв в руки свой тут же пробует, катает по языку и причмокивает, довольно кивая. Минсок украдкой смотрит на Бэкхёна и думает, что вино — это откровенно. Это на грани дозволенного.       Движения Бэкхёна становятся медленными, словно по мышцам разлился свинцовый наполнитель, утяжеляя, замедляя даже неугомонного в своей активности Бэкхёна. И взгляд становится тяжелее, надолго застывает на Минсоке. И хоть он смотрит на закат, взгляд он чувствует, словно прикосновение.       Минсоку даже кажется, что время замедляет свой бег, замирает в небе угасающее солнце, растекаясь жидкой лавой, но не уходя за горизонт. И смех звенит в наполненном осенью воздухе, чтобы замереть в мгновениях и повиснуть лёгкой паутиной, устремлённой к закату.       Бэкхён подползает ближе, чуть комкая плотный клетчатый плед, на котором они сидят, и Минсок наблюдает за ним расширившимися зрачками, чтобы игриво толкнуть ладонью в плечо, не позволяя умостить голову на нём. Бэкхён расслабленно склоняет голову к своему плечу, а потом всё же укладывает её на Минсока, не ощущая противодействия.       По телу расплывается расслабление и нега. Это именно то, чего не хватало в их напряжённом графике. Поют птицы, которые спустя пару месяцев почти умолкнут до весны, невдалеке плещет волнами быстрая река, и дуновение ветерка изредка доносит до них тихий плеск. — Ещё вина? — спрашивает Минсок и откупоривает новую бутылку, стараясь не потревожить лежащего на плече Бэкхёна.       Но тот уже сидит ровно и тянет руку к бутылке, мягко вынимая её из руки Минсока, который застывает от прикосновения и долго смотрит на ладонь, что хранит тепло чужих пальцев.       Он ловит взгляд Чондэ и торопливо опускает глаза, выравнивая тарелки с закуской, поднос, на который они ставят бокалы, и сам плед. Пытается отвлечься, но у него ничего не выходит. От алкоголя голос Бэкхёна становится ниже, льётся журчащей рекой, и сердце бьётся чаще.       Бэкхён всё ещё держит в руках бутылку, длинные пальцы обхватывают горлышко, и Минсок с трудом сглатывает, поспешно запивая проснувшуюся фантазию вином. Терпкая жидкость словно растекается не только по горлу, но и по телу, теплом, тяжестью, приятной истомой и лёгкостью.       Чондэ беззастенчиво рассматривает Бэкхёна, и Минсоку становится жарко. Вино действительно действует как-то странно и на время, и на них самих. Мысли в голове роятся, путаясь с мельчайшими деталями, от осознания которых становится неловко. Медленно двигающийся в такт глоткам кадык Чондэ, неспешно облизывающийся Бэкхён, проводящий языком по манящим губам. Всё как-то слишком. — Ты куда? — Я сейчас вернусь, — шепчет Минсок, поднимаясь.       Он бредёт к дому, вытирая вспотевшие ладони о джинсы, а потом долго смотрит на дрожащие руки. Никуда не годится. Он хватает со стола фрукты и опускает под воду, начиная яростно тереть щёточкой, пытаясь успокоиться. Но выходит не слишком хорошо. Даже дыхательная гимнастика не спасает, и всё идёт прахом, когда на поясницу ложится тёплая ладонь, даже через два слоя ткани согревая прикосновением.       Минсок не вздрагивает, но замирает, закручивая вентиль, и выдыхает весь воздух из лёгких, задерживает дыхание до головокружения и усиления слабости, когда одна рука медленно спускается к бедру, а вторая, согрев поясницу, повторяет путь первой, и к ягодицам прижимаются пахом.       Время будто замирает вместе с дрогнувшей стрелкой часов, Минсок вцепляется в угол раковины, чтобы устоять, и оторопело смотрит на стекающие по фруктам капли воды. Он разворачивается в руках, отчего руки смещаются с бёдер на ягодицы, и поднимает глаза. — Бэкхён…       Минсок вжимается в раковину, когда Бэкхён медленно склоняется к его лицу, и смотрит расширившимися глазами на манящие губы. Неправильность происходящего и противоречивое ему желание ломают не хуже нескольких суток без сна.       Воздух тяжелеет, и Минсоку душно. Он бы сказал, что перебрал, но четыре бокала вина — слишком мало, чтобы его так внутренне трясло от прикосновения к лицу. Бэкхён гладит его щёку, повторяет линию челюсти и кладёт большой палец на подбородок, чуть надавливая, отчего рот непроизвольно приоткрывается.       Второй рукой Бэкхён чуть давит на шею, привлекая к себе, и Минсок задыхается от невозможности происходящего. Сколько он мечтал об этом, и теперь, когда Бэкхён его мягко целует, кислород горит в лёгких, сгорает синим пламенем запретов и невозможного. Он судорожно выдыхает в губы отстранившегося на секунды Бэкхёна, и сам тянется за поцелуем, чуть прикусывая нижнюю губу.       И оба ощутимо вздрагивают, когда языки встречаются. Становится жарче, и Бэкхён жмётся ближе, а Минсок отцепляется от края мойки и кладёт руки на подтянутые ягодицы Бэкхёна, чуть сжимая и млея от ответных прикосновений. Порывистые вздохи горячечно ложатся на исцелованные губы, но оторваться становится решительно невозможно.       Бэкхён решительно вталкивает колено между ног Минсока, словно в танце он разворачивает Минсока, а после и вовсе усаживает на краю стола одним слитным движением, словно это ему ничего не стоит. И жмётся меж разведённых бёдер, словно это в порядке вещей. Минсок путается в отросших волосах Бэкхёна и настойчиво толкается языком в рот, пьянея от происходящего. — Однако, это не сильно похоже на «я схожу за бутылкой», — раздаётся голос Чондэ, а после его губы прижимаются к шее, а руки смыкаются на животе под мягкий смех Бэкхёна, который вновь целует.