I (don't) love Kitty

      — Не хочешь объяснить, что это, блять, было? — Юнги всё же задаёт вопрос, когда они уже закончили свою миссию и отъехали на приличное расстояние от школы.       Намджун молчит, выкуривает две сигареты подряд, и явно не желает разговаривать, поэтому Мин вздыхает и отстаёт от друга.       Он-то не знает, что у Кима внутри такое происходит, что хоть на стену лезь и волком вой. Джун вообще теперь боится открывать рот, чтобы лишнего не сболтнуть, а по факту-то рассказать много чего есть. И тут дело даже не в том, что Ким Намджун — успешный продюсер, композитор и вообще состоявшийся уже почти тридцатилетний мужик, связавшийся с малолеткой, ещё и школьницей, а в том, что он первые минут десять точно будет орать на самой высокой ноте «какого хуя происходит?», и всё это будет сопровождаться нечленораздельными матами и эпитетами. В голове полнейший сумбур, однако есть мысли, которые взрослому человеку лучше не озвучивать — могут не так понять, но Намджун косится на вполне довольного Юнги и прикусывает язык. Может, его прокляли?       Ким выдыхает только вечером, в студии, сев в своё кресло и откинувшись на его спинку, прикрыв глаза. Он как-то смирился, что некоторые из его друзей завели романтические отношения с девушками, младше них лет на десять в среднем, как бы, не его ума дело, хоть это и попахивает каким-то клубом по интересам (педофилийским!), однако Намджун никогда не собирался в него вступать. И не собирается! И пить он теперь столько точно не будет, ведь его радар на прекрасный пол ещё ни разу не подводил, а тут что-то пошло не так…       Вопросы ещё имеются, конечно, и Ким обязательно найдёт ответы на них, но не сейчас. Нужно остыть немного, отвлечься, обдумать дальнейшие действия и пути решения сложившейся проблемы, а в том, что Хваса — проблема, сомневаться не приходится, поэтому мужчина перебирает файлы с музыкой в черновиках, открывает один из них и уходит с головой в работу.

* * *

      Свадьба немного бьёт обухом по голове всех. Вроде бы всё подготовлено, заранее обговорено, и жених и невеста приехали вовремя, но какая-то суета всё равно присутствует, и разводит её именно Джин, нервно сжимающий и разжимающий ладони рядом с родителями у входа в торжественный зал. Он учтиво улыбается прибывающим гостям, пожимает руки коллегам, бывшим одноклассникам и сокурсникам, принимает поздравления, а сам думает: ничего не забыли? Приглашены, кажется, все, Сомин здесь, лучшие друзья — тоже, родители рядом, распорядитель и ведущий на месте. Но нервишки всё равно шалят, ведь это очень ответственный и важный день, который Ким Сокджин ждал.       — Милый, может, тебе успокоительного дать? — Джин косится на мать и отрицательно качает головой. — Ты уверен? Чего так волнуешься, будто экзамены в Академию сдаёшь?       — Я тогда меньше переживал, чем сейчас, — мужчина кланяется троюродной тёте и пожимает руку дяде.       — Мне бы успокоительного, — к ним подходит Намджун, выходивший поговорить по телефону.       — А тебе-то зачем? Опять курил, оболтус? — мать Джина укоризненно смотрит на друга сына и улыбается. — У девочек возьми. Опять проблемы на работе?       — Ох, матушка, меня эти проблемы так за… — он осекается, когда получает шлепок по плечу от женщины, — …колебали! Заколебали! Чего руки-то распускать сразу?       — Знаю я тебя. Глаз да глаз нужен. Невесту ещё не нашёл? Может, позвонить твоим родителям, предложить пару кандидатур?       — Ох! Как же плохо мне, плохо! Таблеточку дайте кто-нибудь! — Намджун сначала закатывает глаза, а потом хватается за сердце, наигранно постанывая и кривясь. Этих разговоров ему и от родичей хватает, а сегодня госпожа Ким пусть радуется, что сын нашёл ту единственную, которую поведёт к алтарю.       Все девушки, ожидаемо, находятся в комнате невесты, где в середине на мягкой софе кремового цвета восседает Сомин, спокойно улыбаясь фотографу, благодаря за поздравления и просто сияя.       — Красота! — Джун зовёт, и на его голос оборачивается Ухи, поправлявшая подол платья невесты. Она улыбается мужчине и подходит к нему. — Слушай, а чего это она такая спокойная? Ты Джина видела? У него такое выражение лица, будто заставили прочитать фундаментальный труд Евклида на древнегреческом языке и рассказать о его влиянии на развитие математики.       — Ну, я думаю, это было бы трудно, поэтому представляю, как он выглядит, а Сомин просто уже переволновалась, выпила допустимую норму и таблеток и настоек… В общем, ей сейчас хоть грудью на амбразуру в суд.       — Н-да, занятная картина была бы: адвокат в свадебном платье на слушании, — Ким прячет руки в карманы брюк и усмехается, представив это.       — А ты что-то хотел? Тэхён где-то в зале, — Ухи оглядывается, смотря в дверной проём.       — Не, меня к вам матушка жениха отправила. Есть ещё таблеточка?       — Кому-то плохо? — девушка направляется к небольшому столику, на котором покоятся несколько открытых косметичек, аптечка и прочие мелочи для невесты, ковыряется в коробочке с лекарствами и протягивает блистер с нужным названием.       — Да там возникли небольшие проблемки на работе, — Джун ведёт плечом, отмахиваясь.       — Юнги тоже надо?       — Юнги тоже понадобится, да.       Получив свою дозу успокоительного, Намджун салютует ещё раз Сомин, подмигивая ей, и, перестав улыбаться, выходит в зал на поиски Мина. Товарищ обнаруживается разговаривающим с кем-то из родственников Джина, и заметно, что этот дядя или какой-нибудь брат в третьем колене по материнской линии немного напрягает Юнги, поэтому Ким без зазрения совести отзывает его к столику с напитками.       — Блять, первые минут десять всё было нормально, но потом… Ты знаешь, как выращивать экологически чистый рис? А я вот теперь знаю, — Юнги удивлённо приподнимает бровь, когда ему в ладонь опускается таблетка, а во вторую руку всучивается бокал с водой. Вторая бровь тоже ползёт вверх, стоит Киму самому закинуться «колесом». — Что-то случилось?       Намджун делает ещё глоток воды и не проглатывает её, полоща рот, уперев руки в бока и кивая, мол, ты выпей, потом расскажу. Мин недоверчиво смотрит на друга, но отправляет в рот таблетку, запивая. И только тогда Джун начинает говорить.       — В общем, во-первых, эти ган… плохие люди, мама Джина сказала не ругаться, — Намджун делает глубокий вдох, — не отпечатали обложки к дискам и потеряли макет.       — Блять.       — Да, — Ким кивает. — Во-вторых, Mnet забанили песню, а я говорил!       — Бля-а-а-ть, — Юнги оседает на рядом стоящий стул, смотрит снизу вверх на друга. — Только не говори, что ещё в-третьих есть.       — Есть, но это моя личная проблема.       — Хваса?       — Хваса. С ней я чуть позже разберусь, а вот эти две надо решать сегодня.       — Пиздец. Мы же не можем уйти с церемонии, Джин нас убьёт.       — План таков: после торжественной части я немного побуду, пока не вернутся наши новобрачные, а потом поеду в офис. Кажется, копия макета у меня есть, поэтому с этими ган… плохими людьми, мама Джина сказала не ругаться, разрываю контракт, позвоню знакомым, найду других мастеров, постараюсь с песней тоже решить, а там и до третьего дойду.       — Слушай, ты так и не рассказал, что случилось после мальчишника? Да и выходка в школе… Знаешь, трудно было всё замять. И с этой Хвасой мне непонятно.       — Мне моя жизнь в последнее время тоже не совсем ясна, так что, как только я сам немного разгребу — сразу расскажу. А в школе я растерялся, бывает.       Юнги щурится, явно не верит отмазке «растерялся», но не настаивает, потому что ведущий просит гостей занять свои места — церемония начинается.       Намджун смотрит на счастливого Джина, стоящего у алтаря, когда Сомин в сверкающем пышном платье идёт по проходу между рядами в сопровождении своего отца, и думает, что, наверное, найти человека, дополняющего тебя, разделяющего твои убеждения и понимающего, стоит на вес золота. Он искренне рад за друга и, осматриваясь, замечает Хосока с Сыльги, Тэхёна с Ухи, Юнги и Чонын, Чимина и Соён, которая, кажется, плачет, и пихает в плечо сидящего рядом Чонгука. В их компашке остались двое холостяков, хотя Намджун бы, наверное, тоже обзавёлся семьей, если бы была кандидатура. Но эти мысли, возможно, навеяны моментом. Во всяком случае, сейчас ему нужно мирно разрулить ситуацию с Хвасой, ведь им с Юнги не нужен скандал с несовершеннолетней.       И пугает во всём этом тот факт, что сама девушка молчит. Она не выходит на связь, не идёт на контакт и пока не подаёт виду, что вообще знакома с Намджуном, ну, кроме той выходки с «мяу». Но это пока. Сейчас девчонка нароет информацию на него, узнает, кем он является, и может начаться такая веселуха, что и не снилось.       — Поздравляю, бро, — Намджун жмёт руку Джину, вернувшись в зал, где молодые, закончив традиционный обряд, снова принимают поздравления. Мужчины обнимаются, похлопывая друг друга по спинам.       — Спасибо. Ну как я в образе женатого мужчины? — Джин встаёт в позу, спрятав одну руку в карман брюк, а вторую выставляет напоказ, будто хвастаясь обручалкой.       — Да ты чё слепишь-то, — Джун закрывает ладонью глаза, и они смеются. — Юнги тебе говорил?       — Ага, совсем ля писос?       — Ну, если с песней можно будет разобраться завтра или в понедельник, то альбом нужно сдавать в тираж утром уже, а обложек нет. Поэтому, да, писос. Но вы отдыхайте, оттянитесь, как следует, а мне тогда пора.       — Может, ты успеешь на вечеринку для друзей? Гости и все родственники скоро разойдутся, а мы поедем потом ко мне.       Намджун неопределённо пожимает плечами, потому что и сам не знает, когда освободится, но отвечает, что обязательно отпишется. Он говорит свой последний тост «за парнокопытных!», выпивает сок, морщась в лучших традициях, будто залпом хлопнул рюмку русской водки, ловит удивлённый взгляд родителей жениха и невесты, потому что эту шутку поймут лишь избранные, и откланивается.       Мужчина так в костюме и отправляется в офис, сняв пиджак и накинув пальто в машине, чтобы было удобнее.       К исходу второго часа разбора полётов с типографией и рекламщиками, когда половина сотрудников их с Юнги небольшой компании вызвана на работу, а ответственные люди за сдачу нового альбома наказаны, Намджуна отпускает та волшебная таблетка, которая позволила разрулить большинство дел более спокойно, и он натурально начинает лютовать. Особенно, когда не обнаруживает макет обложки у себя в офисе. Ищут все, Джун орёт на всех, попадает и Юнги, который, оказывается, переложил просто наброски в сейф, однако Киму всё равно не легче. С горем пополам он находит новую рекламную компанию, которую порекомендовал один из знакомых, договаривается о тираже, даже обсуждает с ними условия работы на постоянной основе, потому что пробный вариант готовой продукции ему нравится, а потом начинается головомойка с песней.       — Да вы чё, нелюди, что ли? — Ким делает вдох-выдох, сидя в машине, чтобы не сорваться ещё и на менеджера Mnet, который сообщил о бане, и теперь ведёт это дело. Достаётся вторая сигарета, поджигается, салон наполняется дымом. — Слушайте, если вы так придираетесь к словам, то не должны пускать в ротацию больше половины песен. Мало ли, что там слышится вашему руководству! Ой, я сейчас приеду. Нет, это не угроза. Ждите! — он отбрасывает телефон, закончив разговор, и добавляет: — Блять!       Намджун заскакивает по пути в кофейню, берёт себе ристретто и на выходе обращает внимание на своё отражение в стеклянной двери: местами торчащие волосы, галстук ослаблен и болтается как-то набекрень, пальто вообще валяется где-то на заднем сидении машины вместе с пиджаком, и не смущает, что сейчас середина декабря и холодно. Мужчина вздыхает, поправляя причёску, пытается сам себе улыбнуться, чтобы сильно не пугать людей, но снова хмурится, заметив знакомую девушку на улице. Она одета скромнее, чем в ту ночь и утро, но не в школьной форме: обтягивающие чёрные джинсы с прорезями на коленях и удлинённое пальто, под которым виднеется какой-то топ с кружевной оборкой, а завершает образ ободок с проволочными кошачьими ушками, еле держащий роскошную копну волос. Звонящий телефон ещё сильнее раздражает, и Джун, выходя из кафе, рявкает в трубку:       — Я же сказал, что сейчас приеду, блять! — он сбрасывает и обращается к перепуганной и удивлённой девушке: — А ну стоять! Хваса!       Намджун стоит в паре метрах от неё, сильно сжимает мобильник, сводит брови к переносице и указывает рукой со стаканчиком кофе, угрожая, чтобы она даже не думала сбежать. Хваса смаргивает, переводит взгляд вперед, снова смотрит на Кима и подскакивает к нему, когда из-за угла вылетает какой-то парень.       — Хеджин!       — Подыграй мне, зачётная задница, — девушка шепчет и улыбается, смотря вверх, на Намджуна, а он задыхается от возмущения: какое неуважение к старшим! — Ну, пожалуйста! — она шипит, дёргая его за руку. — Папочка?       — Папочка? — удивлённо переспрашивает парень.       Джун выпускает стаканчик из рук, а ему кажется, что это внутри что-то оторвалось. Он кошек не очень-то любит, а тут вот одна девчонка, с которой надо расставить все точки над «i», упорно предстаёт в таком образе.       — Где я согрешил? — Ким возводит очи к небу, и ему на лицо падает несколько снежинок. Он обречённо вздыхает, пытаясь немного ослабить хватку девушки, но не выходит — она крепко держится за его руку. — Чё надо, малец?