***
Следующие несколько недель проходят типично для таких героев, как Шото: он просыпается, надевает костюм и патрулирует улицы города до боли в коленях и онемения пальцев от использования Причуды. Голова кружится от числа злодеев, с которыми он сталкивается. Как полноценному профессиональному герою, Шото позволено ходить по городу и использовать Причуду, когда ему понадобится, в любое время дня и ночи. Он отказывается от напарников, игнорирует обеспокоенные взгляды Момо и полностью погружается в работу. Сказать, что он успешен — значит не сказать ничего. В конце ноября он добирается до шестнадцатого номера в рейтинге Профессиональных Героев и с каждым днем поднимается все выше и выше. Он одинок, но приходит к выводу, что это не особо отличается от его прежних обязанностей. Таким образом, Шото принимает свою новую профессиональную жизнь с типичным для него количеством удовольствия — то есть он полностью плюет на все вышеперечисленное и продолжает свой не очень радужный путь, словно не рвется на части изнутри. Иногда он патрулирует с Момо или Джиро за городом и иногда ходит с ними на ланч, если им удается вытащить его из офиса. Хотя, большую часть времени он сам по себе. Он почти чувствует себя Айзавой, когда сидит на крыше в середине ночи — уши выискивают любой нетипичный для местности звук. Он работает один, потому что ему так нравится, и иногда этого достаточно, чтобы отвлечься. Все же, иногда утром… сложно. Иногда напарники включают телевизор в комнате отдыха во время обеда и смотрят постоянный выпуск новостей героев, чтобы оставаться в курсе происходящего. Это прекрасное оправдание включенного телевизора, и иногда происходит что-то действительно интересное, из-за чего Шото раз или два навостряет уши, а потом возвращается к своему столу на весь день. Шото достаточно часто видит на экране Мидорию. Обычно его показывают делающим сальто через горящие обломки и оттаскивающим от стен почти разрушенные конструкции, чтобы спасти людей в последний момент. В основном потому, что он любит драму и не умеет по-другому, но он еще и жертвующий собой идиот, который не знает определение просчитанного риска — но это уже другое. В эти особые утра срыва Шото будет смотреть интервью Мидории с прошитой в чертах лица спокойной безразличностью, изо всех сил пытаясь не вспоминать вкус его губ под нежным сиянием звезд столько недель назад. (Обычно ему не особо это удается, и в итоге он уходит из комнаты с оправданиями, в которые в здравом уме никто не поверит. Напарники решают не задавать лишних вопросов, и Момо оставила попытки вытянуть из него правду. Он один, и его это устраивает. Все в порядке.) Ближе к концу декабря Шото становится дерганным. Он проводит праздники с мамой, Фуюми и ее женихом (его зовут Аанэ, и позже Шото узнает, что он очень вежливый) и Нацуо в больнице. К несчастью, Ичиро застрял в Токио по работе, но обещает приехать на свадьбу летом. Рождество шумное и чудесное, и мамина палата слишком маленькая, чтобы уместить их громкий смех и живые характеры, — особенно Натсуо –словно вылезающие из всех щелей, но им удается все провернуть. Старателя здесь нет, и семья больше не неблагополучная. Крошечными шагами, думает Шото. Возможно, через несколько лет они будут почти нормальными. Разве это не замечательно? В конце праздника они обещают писать друг другу и обсудить цвета для свадьбы Фуюми. Они обнимаются, и Натсуо трепет волосы Шото, потому что он засранец, и на какое-то время все хорошо. Вскоре наступает двадцать седьмое декабря. Шото не может усидеть на месте весь день. Он топает ногой по полу под столом, пока Момо не угрожает степлером прибить его обувь к полу (пусть и вежливо), но все равно она отправляет его домой, ругаясь, что тот выглядит так, словно вот-вот с чем-то сляжет. Он определенно чувствует себя больным, учитывая бурчащий желудок и пот, продолжающий замерзать на правой руке. Шото принимает ее предложение и идет к себе в квартиру, обещая закончить работу с документами следующим утром, когда ему станет лучше. Когда он приходит домой, его квартира чистая почти до сияния. Белье в запасной спальне собрано и готово к появлению гостей в любой момент. В вазе у окна стоят свежие цветы, а холодильник ломится от еды. Только гостей нет. Никто не стучит в дверь Шото, и телефон не звонит. Мидория не приходит. Шото просыпается утром двадцать восьмого декабря с тошнотой и потрясенный до глубины души. Он звонит Момо и говорит, что «болезнь» ухудшилась и что он не придет сегодня на работу. Она принимает его оправдание с небольшим сомнением — у Момо много качеств, но она никогда не была дурой. Она знает причину его болезни — но все же обещает прикрыть и желает скорейшего выздоровления. Шото сбрасывает звонок с пустым обещанием поправиться и дрожащим голосом, даже наполовину не таким замаскированным, как хотелось бы. Затем он быстро бросает телефон в стену с разочарованным криком, эхом отдающимся в пустой части его груди. Экран разбивается от удара. Шото один. Шото один, и он в порядке. Все в порядке.***
(В это время в Нью-Йорке Изуку лежит в кровати и пялится в потолок, словно сможет сквозь него рассмотреть звезды, если просто достаточно постарается.Ему интересно, смотрит ли Тодороки на звезды так же, как Мидория. Словно до них можно дотронуться кончиками любопытных пальцев, почувствовать, подержать и украсть в припадках страстного собственничества. Скорее всего, нет, сломано решает он, с дрожью погружаясь в простыни. У Тодороки есть дела поважнее, чем всю ночь пялиться на звезды.)