Pride and Prejudice

      Так мог бы чувствовать себя человек которому перерезали горло и который умер, успев в полной мере осознать, в агонии и с наполненными собственной кровью лёгкими, что его больше нет и никогда не будет.       Так мог бы чувствовать себя человек, который после испытанной смерти, уже смирившись с ней, вновь почувствовал себя живым, как никогда прежде. Как бьётся его сердце. Как кровь ровным потоком циркулирует по организму. Как проникает в лёгкие свежий воздух. Как уши воспринимают звуки, а глаза — образы. Яркие, насыщенные деталями.       Именно это ощущали Трандуил и Гильроэн, ещё не вполне осознавая, что они больше не в гроте.       Они видели — и не могли поверить своим глазам. Они слышали — но были уверены, что слух обманывает их. Они ощущали знакомые запахи, но не смели поверить обонянию. Они чувствовали, как при виде леса внутри них пробуждается что-то почти погибшее, и не могли насмотреться, и не видели ничего вокруг, кроме их Дома, этого Леса, который олицетворял для них саму жизнь. Лес был для эльфов чем-то гораздо, гораздо большим, чем тонны древесины, листвы и мха. Они разговаривали с ним и черпали из него силы — в том числе магические.       Мир начал наполняться красками, как будто был до этого чёрно-белым. Эльфы с пугающей ясностью поняли, сколь близки они были к собственной гибели — дети Леса не могли без вреда для себя слишком долго находиться под землёй, без Источника. Им необходимо было прикасаться к тёплым, нагретым солнцем стволам деревьев, слушать, как шепчутся листья, чувствовать, как пульсирует в деревьях, поднимаясь от корней, необъятная сила. Она была и в воздухе, и в свете солнца, Сестры и звёзд. Её не было под землёй.       Эльфы чувствовали, как пробуждается природа — её магия в это время года была необычайно сильна.       Трандуил и Гильроэн отстранённо замечали, что рядом с ними находятся двое орков, как те немного встревоженно на них поглядывают, но сами эльфы не ощущали опасности от них. Эльфы были поглощены зовом леса — пусть этот лес и не был их родным Лихолесьем, но на безрыбье выбирать не приходилось.       Мысли вяло ворочались, как насекомые, угодившие в густое варенье. В глазах постепенно становилось яснее, появлялась чёткость очертаний, судорожное дыхание стало спокойнее, пересохшие, потрескавшиеся губы сомкнулись. Уши стали различать другие звуки, кроме лесного шума.       Стало слышно, как негромко, на орочьем, переговариваются Радбуг с Мэдом. Вспомнилось, как после того как они выпили питья, предложенного орками, сознание стало мутиться и эльфов стало неудержимо клонить в сон. В последний момент эльфы поняли, что орки добавили в напиток сонного зелья — возможно, того самого, что изготовил Гильроэн, но сил к сопротивлению не было. Досада, страх и... детская обида — это было последним, что почувствовали эльфы, перед тем как отключиться... для того чтобы очнуться в лесу. По-видимому, орки решили устроить им побег, и сами решили бежать вместе с эльфами, правда самих эльфов поставить об этом в известность нужным не сочли. Вполне в духе орков. С другой стороны — поверили бы они оркам, решись последние рассказать о своих планах? Едва ли, учитывая, что эльфы до последнего ожидали от орков лишь новых пакостей и унижений, а не помощи, и у эльфов были серьёзные основания полагать именно так, учитывая, через что они прошли за последние месяцы. Тем не менее, орки помогли. Что немного обнадёживало, как и то, что других орков поблизости не ощущалось. Удивительно и отрадно. В груди эльфов невольно потеплело. Но мотивы орков оставались неясными, что заставляло осторожность и подозрительность поднимать головы.       Такие мысли посещали двух эльфов, из под ресниц наблюдающих за орками, прислонившись к широкому стволу дерева.       Орки же обсуждали дальнейший план действий — где можно будет захорониться так, чтобы помешавшийся на Трандуиле Азог не нашел их. Дело осложнялось упёртыми остроухими, один из которых был на последних неделях беременности, и оба эльфа не доверяли оркам, и хотели поскорее добраться до дома — так считали орки. А эльфы, наконец, начали приходить в себя — орки краем глаза отмечали их изменившееся поведение.       Закончив обсуждать насущные вопросы и так и не придя к определённым выводам, орки замолчали и взглянули на эльфов, которые уже внимательно наблюдали за орками. К общему удивлению, молчание нарушил Трандуил, напряжённо спросив: — Почему вы вытащили нас? Что вам нужно?       Радбуг и Гильроэн переглянулись, размышляя, что на это ответить. — Сочувствие? — предложил Медик вариант ответа на первый вопрос Трандуила, участливо скалясь. Выражения лиц остроухих подсказали ему, что вариант был неудачным. И Медик попробовал ещё: — Хорошо, не хотите с юмором — как хотите. Почему мы вас вытащили? Может потому, что мы не слепые и не тупицы? Мы прекрасно видели и понимали, что если вы останетесь в подземье, долго не протянете. Вы умирали, — припечатал Мэд своим хриплым басом.       Видя скептицизм во взглядах эльфов, диалог подхватил Радбуг, проговорив с невозмутимой честностью: — Мне нужен ты, — указал на Гильроэна, — И я забрал бы тебя одного. Думаю, ты не был бы против, — с долей сомнения произнёс орк. — Но ты бы никуда не ушёл без него, — Радбуг кивнул на Трандуила. — А если бы я просто забрал тебя, ты бы однажды перегрыз мне за это горло, — констатировал орк. — Не то, чтобы у тебя это получилось на практике, — с коротким смешком продолжил Радбуг, — но ты бы точно попытался. И не один раз. А мне приелись каждодневные войны. С тобой мне спокойно. И я хочу, чтобы так оставалось и впредь.       Щёки Гильроэна покрыл румянец не то гнева, не то смущения, он твёрдо и уверенно посмотрел в глаза Трандуилу, взглядом подтверждая — он по-прежнему верен своему королю, и если придётся выбирать — не дрогнет. Трандуил послал эльфу ласковую улыбку, мимолётную и едва заметную, и лёгкий кивок. Он не сомневался в верности эльфа, и вместе с тем принял его необычную пару. Гильроэн, успокоившись, радостно и немного неловко улыбнулся Радбугу, и орк расслабил напряжённые плечи, что-то увидев для себя в этой улыбке, как будто-то узнал ответ на давно мучивший его вопрос.       Гильроэн выглядел растерянным, глубоко о чём-то задумавшимся, и в беседу так и не вступал, скорее всего пытался разобраться в своих непонятных чувствах к Радбугу, и чувстве долга перед королём, потому был пока потерян для выяснений причин и поступков орков. Эльф не доверял им, но привязался к одному из них. И решительно не знал, что с этим делать. С одной стороны, он хотел просить Радбуга о помощи, когда планировал бежать с Трандуилом. С другой стороны, он не смог до конца ему довериться. Возможно, напрасно. Радбуг не отводил от эльфа пронзительного взгляда, но Гильроэн его, казалось, не видел, полностью погружённый в размышления.       Трандуил, окинув эту парочку задумчивым взглядом, требовательно посмотрел на Мэда, который вдруг перестал узнавать забитого омегу в этом эльфе, который смотрел уверенно и властно, не сомневаясь в своём праве требовать ответа. Этот эльф вызывал уважение, даже невольное восхищение, и понимание, что перед ними особа королевской крови, а не просто дорвавшийся до власти остроухий. — А зачем же пошел с нами ты? — обратился Трандуил к Мэду, буравя последнего внимательным взглядом. — Позволь усомниться в твоём сочувствии к нам. Я не верю, что тебе было жаль нас настолько, что ты не смог смотреть, как мы умираем, — Трандуил скептически вскинул бровь.       Мэд вскинул бровь в ответ. Не говорить же, что ему действительно было их жаль. Самую малость. Излишним эльфолюбием Медик не страдал. Однако, оскорбленный в лучших чувствах, ответил: — Слушай, вот щас было обидно. Я полукровный орк, а не безмозглый зверь. А ещё я провёл в подземье большую часть своей жизни, и само подземье, и все его обитатели меня достали до печёнок. Даже ты не успел мне надоесть так сильно, — фыркнул возмущённый Медик. — Я учёный, знаешь ли. Даже среди орков иногда такое бывает, не удивляйся. Мне всегда хотелось заниматься чем-то более существенным и интересным, чем лечение своих собратьев от простуд и прочих хворей. Мир велик и загадочен, и я хочу видеть его и изучать, а не сидеть в гроте под землёй, пока не сдохну от выворота мозгов наружу, выслушивая очередные бредовые планы Азога по захвату Лихолесья, — скривил жутковатое лицо Мэд.       А ещё ему, действительно, совершенно не хотелось смотреть как умирают эльфы. Вот только просвещать их об этом не собирался — он не всеобщая мать. Да и смысла сиё действо не имело — эльфы им не верили. Особенно скептично был настроен Трандуил, хотя насчёт Гильроэна имелись некоторые сомнения. Да и вообще, он - орк. Пусть только наполовину. А орки жалости не испытывают даже по отношению к сородичам. Они даже слова-то такого не знают.       Трандуил долго и чересчур внимательно вглядывался в Мэда, прежде чем спросить: — Каковы ваши планы теперь, с учётом сложившихся обстоятельств? — А каковы ваши планы, Ваше Величество? — с той же лёгкой опаской, что и у Трандуила, спросил уже Радбуг. — Всмысле? — очнулся Гильроэн. — Нам с Владыкой нужно попасть домой, — произнёс эльф, стараясь не смотреть в глаза помрачневшему Радбугу. — У Владыки подходит срок, — продолжил он. — Я не оставлю его, — тихо и решительно закончил эльф. — Верность короне прежде всего? — Радбуг скривил губы, взляд стал жёстким. Гильроэн смело поднял подбородок. Но тут вмешался Трандуил, сведя брови и опустив голову книзу, он тихо, но весомо сказал: — Нет. Я не появлюсь в Лихолесье. Я более не имею прав ступать в эти земли. Не имею прав носить венец и зваться Владыкой. Я подвёл свой народ. И сам был осквернён и опозорен. Сестра свидетель, все Владыки совершали ошибки, но... Есть непростительные ошибки, после которых Владыку изгоняют и выбирают нового. Я больше чем уверен, что сыновья и дочери Леса уже избрали правителя, более достойного. Я чувствую это, — Трандуил с усилием сглотнул, — Я же... Должен теперь нести ответственность за всё, чему стал причиной. Искупить свою вину я пока не в силах. Но в одном ты, Гильроэн, прав — срок скоро подойдёт, у меня родится... — Трандуил замолк на время, и, скрипнув зубами, продолжил: — Ребёнок. И о нём некому заботиться, кроме меня. Я не знаю, смогу ли взглянуть на него и взять на руки. Я не забыл того что сделал со мной, — будь он проклят — , этот орк. Однажды он ответит за всё. И его прах возвратится в землю. Тогда, возможно, часть моей вины будет искуплена. Однажды. Но не сейчас. Пока не время.       Трандуил замолк и уставился отрешённым взглядом в кроны деревьев. Гильроэн как-то сжался, разомкнул губы, попытался что-то сказать, но передумал, взглянув на Трандуила. Радбуг переводил напряжённый взгляд с Трандуила на Гильроэна, ожидая реакции последнего. Наступила тишина, в которой был слышен лишь лёгкий стрёкот проснувшихся насекомых. Мэд, который во время монолога Трандуила то и дело возводил очи горе, хлопнул в огромные ладони, заставив всех вздрогнуть. — Откуда ж вы свалились все на мою голову, такие утончённые, пафосные и ранимые? Ты, — указал он на Гильроэна, — куда вообще собрался? Ты понимаешь, что Азог ищет нас? Что он собрал всех орков и варгов на сотню миль вокруг, с одной единственной целью — найти нас и порвать на кусочки, медленно и с наслаждением? Ничего ещё не кончилось. Будет невероятным чудом, если нам удастся найти надёжное укрытие и залечь там на время, тихими и незаметными, как глисты в пёсьей заднице. Хотя я представления не имею, где можно спрятаться от Азога, который жаждет крови. Он никого не пощадит, если найдёт нас. Он вспорет, — Мэд ткнул пальцем в Трандуила, — тебе брюхо, забёрет ребёнка, и снова трахнет тебя, а когда надоест, отдаст то, что от тебя останется, остальным оркам. Ни одного из нас не убьют быстро, можете не надеяться. — Мэд снова взглянул на Гильроэна. — Как ты думаешь, где он станет искать в первую очередь? На всех подходах к Лихолесью. Вам нельзя показывать там даже кончиков своих острых ушек — иначе вас за них же сразу притащат к Азогу, и нас вместе с вами. А ты, — лекарь снова обратил взор на Трандуила, — прекрати стонать о том, как ты виноват. Да, ты облажался, но время назад не вернуть. Надо работать с тем, что есть сейчас. У нас есть о чём подумать и без твоих угрызений совести. Сейчас нам нужно место, где Азог нас не найдет.Мы с Радбугом перебрали все известные нам укрытия, но среди них нет ни одного, о котором было бы неизвестно Азогу. Возможно, у вас есть что-то на примете? Давайте-давайте, вспомним о насущном, — со свойственной ему прямотой и беспардонностью говорил Медик. — Эй, ты что творишь? — вскинулся Мэд, — разглагольствуя, он упустил из вида действия Трандуила — тот с крайне мрачным и сосредоточенным видом бился затылком о ствол дерева.       Орки и уставились на короля, а Гильроэн, вскочив, бросился оттаскивать своего, судя по виду, окончательно чокнувшегося Владыку от дерева, с изумлением и испугом глядя на Трандуила. — Это сейчас что было? — Радбуг недоумённо почесал затылок. — Владыка, что с вами? — встревоженно спросил Гильроэн. — Со мной всё хорошо, — спокойно ответил Трандуил. Взгляд его стал кристально ясен. — Дела-а-а, — насмешливо протянул Медик. — Спасибо, — сказал Трандуил, глядя на Мэда. — Прекрасно, когда разум занимает положенное ему место. — О-о. Так это ты сейчас... разум себе вбивал на положенное место? Ясненько. Ну что ж, — Мэд издевательски раскланялся, стараясь не расхохотаться, скорчил рожу, важно надул щёки, и прогундосил: — Рад быть полезным Его Величеству.       Гильроэн и Радбуг закатили глаза. Трандуил улыбнулся. — Я знаю место, где эта тварь нас не найдёт, — произнёс эльф, с улыбкой наблюдая за мгновенно вскинувшимися спутниками.