Say the name

— Нет, Джонхан. Джису подходит к краю крыши и смотрит на огни ночного Лос-Анджелеса. — Пожалуйста, — слышится за его спиной тихий шёпот. — Не делай этого с нами. Брюнет упирается в перила и закрывает глаза. Ветер бьёт в лицо, мешая слезам запутаться в пушистых ресницах. — Я всё решил. Давай закончим здесь и сейчас. — Я не хочу, — голос за спиной становится тише. Джису чувствует чужое дыхание на шее и не шевелится. Его обнимают за талию, крепко-крепко. — Я люблю тебя, Джошуджи. Юноша слышит всхлипы и прячет дрожащие пальцы в карманы брюк. Если он сейчас обернётся и увидит слёзы в любимых глазах, то не сможет отпустить. Ни сегодня, ни когда-либо ещё. — Возвращайся в Сеул, Юн Джонхан. — Юноша сзади мотает головой, щекоча волосами шею. — Я больше не люблю тебя. — Я тебе не верю. — Твоё право. Но мне больше не нужны Корея, Пледис, Севентин… ты. Я останусь там, где и должен был быть изначально. А тебя ждёт сцена и толпы фанатов. Нам больше не по пути. — Джошуджи… — Прекрати меня так называть, — Джису снимает с пальца кольцо, которое для всех было символом их преданной дружбы, но на самом деле значило гораздо больше, и бросает на асфальт с высоты пятидесятого этажа. — Всё… кончено. Он разжимает сомкнутые на талии руки и быстро покидает крышу небоскрёба. Лишь на секунду обернувшись в дверях, брюнет видит, как Джонхан падает на колени в истерике. Боль в груди невыносима. Кажется, ещё чуть-чуть и её разорвёт на части. Джису всхлипывает и закрывает за собой дверь, ставя этим точку в отношениях, которые были для него смыслом жизни. Пятьдесят лестничных пролётов бегом, в безуспешной попытке заглушить боль. На одном из этажей Джису спотыкается и ударяется плечом о стену. Больно. Но не так, как от разрыва с Джонханом. Ведь он соврал. Этот мальчик до сих пор центр его вселенной, и Джису не уверен, что сможет жить так, словно его никогда и не было в его жизни. Входящий видеозвонок заставляет остановиться. — Что? — грубо отвечает он матери. — Ты где? — женщина словно не замечает состояние сына. — В аду. Ты ведь этого добивалась, верно? — Вы расстались? — Да, мама, мы расстались! — кричит на неё Джису. — Я разбил сердце и ему, и себе. Я ненавижу весь этот мир, ненавижу себя, ненавижу тебя, мамочка! Ты довольна? Ты этого хотела? — Приезжай домой, — вздыхает женщина. — Я закажу твою любимую пиццу. Это сейчас тебе кажется, что жизнь кончена, но пройдёт время, и ты поймёшь, что я сделала правильно, заставив тебя закончить эти токсичные отношения. — Мне не кажется, мама, — Джису трудно говорить из-за льющихся слёз. — Моя жизнь и правда кончена без Джонхана. Брюнет обрывает звонок и выходит на улицу. Если бы он знал, что каникулы в Лос-Анджелесе закончатся вот так, никогда бы не полетел сюда со своим мальчиком. Это всегда будет самой большой ошибкой в его жизни. Семья или он… Самый жестокий выбор, перед которым только могла поставить Джису мать — любовь или родные. Никаких компромиссов. Она так привыкла. А Джису всегда боялся перечить матери. Поэтому сегодня разрушил всё. Брюнет слышит, как разрывается от звонков его телефон, и принципиально не берёт трубку. Неважно, кто это, мама или Юн Джонхан. Он не хочет слышать ни одного из них. Впрочем, сейчас ему даже дышать не хочется. Не то что говорить с кем-то. Джису понятия не имеет, сколько бродит по ночному городу, ни о чём не думая и уже практически ничего не чувствуя, кроме пустоты. Это всё, что осталось от Юн Джонхана. — Эй, парень! — зовёт его водитель такси. — Может, подвезти куда? Джису молча садится в машину с шашечками и безучастно смотрит в лобовое стекло. Мужчина рядом словно знает, что у него сложный период в жизни, поэтому просто сидит и ждёт. Брюнет вздыхает и закрывает глаза. — Определился? — тихо интересуется мужчина. — Осмелюсь предположить, что с моста в реку — не вариант, — горько усмехается Джису. — Сердце подскажет, где ты должен быть. — Сердце, говорите, — Джису смотрит на экран мобильного и видит несметное количество пропущенных от Джонхана. — В аэропорт, пожалуйста. — Ну, вот и определились, — улыбается мужчина. Джису забегает в зал и видит на табло оповещение, что рейс до Сеула вылетел десять минут назад. — Твою мать, — он опомнился слишком поздно. Нет смысла мчаться на другой конец света — Джонхан принял тот факт, что им никогда не быть вместе. Джису уже не сдерживает слёз. Теперь жизнь и правда кончена. Он плетётся через весь зал ожидания и вдруг замечает в одном из кресел знакомый силуэт — светлые волосы, белый кардиган, узкие синие джинсы… и порванный билет у ног. — Юн Джонхан? — блондин поднимает голову, услышав своё имя, и смотрит на Джису покрасневшими от слёз глазами. — Прости, — еле слышно шепчет он, — но я не смог. Джису испытывает странное чувство: словно его разбили, а потом собрали обратно по кусочкам. И вот он стоит на коленях перед своим смыслом жизни и чувствует себя… живым. — Я люблю тебя, — брюнет аккуратно касается дрожащих бледных губ, и те медленно шевелятся, отвечая на поцелуй. — Прости… я такой идиот. Джонхан обнимает его за шею, целуя как в последний раз. — Никогда так больше не делай. Я чуть было не сиганул с этой чёртовой крыши. — Глупенький, — блондин дрожит в крепких объятиях Джису, и он понимает, что никогда больше не сможет отпустить его. — Какой же ты у меня глупенький. — Мне нужно кое-что тебе вернуть. Джису не верит своим глазам: на протянутой ладони сверкает его парное колечко. — Но… как? — он удивлённо смотрит на Джонхана и слегка вздрагивает, когда его берут за руку, чтобы вернуть украшение на его законное место. — А вот так, — продолжая улыбаться, отвечает юноша. — Я, когда его увидел у самых ступенек, тоже не поверил сначала. А потом понял — это судьба. Поэтому никуда и не полетел. Знал, что ты ко мне вернешься. Джису прижимает парня к груди и сдерживает очередной поток слёз. А затем напрягается, потому что видит в паре метрах от себя женщину, которая чуть было не лишила его самого важного. — Мама… Джонхан замирает в его объятьях и старается даже не дышать. Ему очень страшно, что Джису передумает и посадит его насильно на самолёт. Но брюнет успокаивающе гладит его по волосам, равнодушно глядя на мать. — Так и знала, что найду тебя здесь, — холодно произносит она после долгой паузы. — Значит, это твой выбор? — Как видишь, — Джису целует Джонхана в макушку, отчего женщина презрительно фыркает. — Я думала, ты умнее. — Ты можешь отказаться от меня, как и угрожала, а можешь посмотреть, как я стану звездой, и гордиться мной. Это твой выбор. — Я никогда не приму его в своём доме, — категорически заявлет женщина и, развернувшись на каблуках на сто восемьдесят градусов, быстро покидает аэропорт. — Война в разгаре, но этот бой за нами, — решается подать голос Джонхан. — Я тут проявил инициативу… — Ммм, — Джису быстро целует его в губы и улыбается. — Обычно инициатива наказуема. — Я забронировал нам обоим билеты на следующий рейс до Сеула. — Но не в этот раз, видимо. Джису очень грустно из-за того, что мама не одобрила его выбор партнёра. Но сердцу не прикажешь. Только с этим человеком он хочет идти по жизни за руку. А смягчить суровое женское сердце у них ещё будет время.