Награды от читателей:
149 Нравится Отзывы 23 В сборник Скачать

Роман Годфри/Лидия Мартин. Хемлок Гроув/Волчонок.

Настройки текста
Змей-искуситель никогда не тянулся к свету. Его средой обитания была тьма — прохладная, напитанная запахами сырой земли и гниющей плоти, умиротворяющая и вечная. Во тьме он ощущал себя живым и могущественным, тьма была его надежной спутницей и верной утешительницей. Но все же, свет интересовал его. Не всякий, нет — змей-искуситель способен был очароваться лишь светом особенного рода. Тем самым, который мог бы сжечь его дотла, окажись он в умелых и знающих руках, тем самым, что напоминал ему о прежней жизни, и дразнил его горькой невозможностью вернуться в прошлое, чтобы все переиграть. Это вовсе не значило, что он тосковал о прошлом — то, кем он стал, было его судьбой еще задолго до его рождения. Но жажда уничтожить любое дерзкое напоминание о том выборе, которого ему не дали, была сродни наваждению. Он искал особый свет, чтобы стереть его с лица земли с тягучим, злым и печальным упоением — в конце концов, у каждого свои одержимости. У Романа Годфри они были более специфичными и кровавыми, чем у прочих, но его это не тяготило. Его мать гордилась бы своим сыном, будь она жива. Впрочем, когда она умирала на его руках, то последними словами ее были вовсе не «так держать, милый», а «будь ты проклят, выродок». Горькая ирония заключалась в том, что именно он убил Оливию — растить монстра ей было по душе, закаляя его несчастьями и потерями, а вот вкус мести она не оценила. Мать всегда была к нему излишне требовательна, всегда метила так, чтоб ужалить побольнее — чертова королевская кобра в действии. Ненависть к ней не утихала даже спустя месяцы и годы после того, как ее не стало. Роман знал, отчего никогда ему не избавиться от этой гнетущей злобы к Оливии — из-за Литы. Лита стала его самым первым особенным светом — солнечная, яркая, теплая Лита, которая делала его лучше, которая могла бы его спасти, даже не прилагая к тому особых усилий. Роман любил ее так сильно, что сводило скулы и ломило каждый сустав от невозможности касаться ее. Роман готов был поклоняться ей, готов был исполнять любой ее каприз в обмен на легкую улыбку, и никогда бы не попросил большего… Но у Оливии было свое мнение на этот счет. Он убил Литу, сам того не зная и не понимая — убил не намеренно, но смерть ее была такой мучительной и ужасной, что навсегда оставила в душе Романа уродливый отпечаток, заклеймивший его для тьмы. С тех пор он превратился в того самого змея, что снова и снова пожирает свой хвост — круг замкнулся, чудовище родилось и покорилось своему предназначению, возведя убийства в особый культ, превратив смерть в эстетику. Было ли это безумие, или всего лишь истинная сущность проявилась так, как должно — Роман не думал об этом, он просто делал то, для чего был рожден, и что приносило ему некое подобие счастья. Он уничтожал.

***

Свет, который несла с собой Лидия Мартин, был таким же мягким и теплым, как рыжий оттенок ее волос. Ощутить вкус ее крови на губах, касаться пальцами ее холодеющей кожи, быть тем, кто поймает ее последний вздох и увидит страх смерти на дне ее зеленых глаз — вот чего он пожелал, впервые увидев ее, пожелал страстно и почти раздраженно. Она совсем не была похожа на Литу внешне, нет, но вот ощущалась Лидия весьма похоже. Вокруг нее так же тревожно-восторженно замирал воздух, она словно бы меняла всю атмосферу вокруг себя — ее магнетизм очаровывал и манил, обещая нечто незабываемое. Убить ее было бы почти так же ужасно, как убить Литу — погасить еще один особенный огонек, украсть его у мира для своего личного пользования, и жадно наслаждаться им в своих воспоминаниях долго-долго: быть может, до самого конца мира. Змей-искуситель поднял голову и выбрал жертву — двери дома Годфри радушно распахнулись для всех и каждого, но чудовище внутри дома ждало лишь ее одну, рыжеволосую и волшебную. И она пришла — не могла не прийти, она ведь, как и Лита, мимо змея-искусителя пройти не может, ее подкупает его открытый взгляд и знающая усмешка, интригует его кажущаяся неоправданной самоуверенность, ей хочется приручить его, одиночку и насмешника с грустными глазами. И она могла бы — Роман знает, чувствует, зубами готов разорвать ее за это, но прежде попробовать вкус ее поцелуя, ощутить ее осторожную ласку, убедить ее в том, что он не опасен. Вот только змей-искуситель стал слишком беспечен, ему никто не сопротивлялся уже очень давно — с тех пор, как хрустнуло под его зубами горло Руманчека, не знал он ничего, кроме оцепенелой покорности у своих жертв. А Лидию Мартин чары не берут — она лишь изгибает пухлые губы в снисходительной улыбке, да отбрасывает его прочь точным движением руки — сам воздух сгущается вокруг нее, пружиной ударяет, и у чудовища звенит в ушах: он лежит у ног рыжеволосой особенной девушки, оглушенный и потрясенный, и понятия не имеет, чем же все это обернется. — Я пришла сюда не для того, чтобы стать главным блюдом вечера, — укоряет Романа Лидия, и ее свет опаляет его, и он прикрывает блаженно веки — да какой он к чертям искуситель, он просто уставший от трупного смрада мальчишка, который играет в игру, воображая себя величественным и жутким, чтоб не признаваться себе в собственной бесполезности и ущербности, чтоб не выть по ночам от тоски и одиночества, чтоб не давится в приступах тошноты, когда пожирает чужую плоть: он не выбирал это, он просто хотел сделать такое существование сносным. — Убьешь меня? — только и спрашивает Роман, хотя ему даже не особенно интересно. Кто она, почему здесь, что с ним сделает — все это неважно, он ведь уже купился на ее невинно распахнутые глаза и кроткую улыбку, он уже мысленно много раз растерзал ее на части, так пусть теперь делает с ним то, что пожелает. Она сильная, она непонятная, она — светлая, и может быть это тоже судьба? — Я не за этим здесь, — качает головой Лидия, на Романа она смотрит без страх и отвращения, и кажется, что она даже не злится за то, что он пытался впиться ей в горло. — Я не охотник или кто-то вроде того. Я ищу помощи. — Помощи? — надтреснуто смеется Роман. — Ты ищешь помощи у меня? У чудовища, у убийцы? — Чтобы победить чудовищ и убийц нужен кто-то, не уступающий им ни в чем, — отозвалась Лидия, не улыбнувшись. Злая ирония ее не смешила. — Мои друзья в большой опасности. Я прошу тебя пойти со мной и спасти их. — Зачем мне делать это? — спросил Роман Годфри с искренним любопытством. — Я — зло, Лидия. Безо всяких оговорок, я тот, кто я есть. — Но в глубине души ты несчастен, — мягко произнесла девушка. — Разве не поэтому ты хотел убить меня? Ты жаждешь искупления и не можешь себе этого простить. — Для меня искупления не существует. — Пока ты сам убеждаешь себя в этом, так оно и есть. Лидия Мартин была особенной, и ее теплый свет был вызовом и оскорблением той тьме, которая крепко прилипла к лопаткам Романа Годфри. Все его нутро противилось этому свету, змей внутри него яростно шипел и источал яд, но память о Лите зашумела в ушах, разбудила в венах застывшую кровь, заставила всего на мгновение поверить в то, что для него все еще есть шанс, и что он все-таки сможет сделать правильный выбор, которого всегда заслуживал. И этого оказалось достаточно. Он согласился.
Возможность оставлять отзывы отключена автором
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.