бездна, в которую мы упадем

[В Мистик-Фоллз засели Еретики, с которыми пытаются разобраться братья Сальваторе и их друзья] Бонни Беннет была совсем не похожа на Ванессу Айвз, и Александр Свит пребывал в некоей растерянности первое время, не понимая, как ему подступиться к этой девушке. Ванесса была сломленной и слабой, измученной бесконечными потерями и древним злом, которое коснулось ее души однажды и оставило свою печать навеки. Ванесса падала к нему в объятия сама, без особых уловок и ухищрений — что-то внутри нее жаждало тьмы и забвения, ее жажда к саморазрушению была неистребимей жажды жизни, и если бы не ее назойливые друзья, то она даровала бы Свиту ключи от рая и опустила бы на землю вечную тьму, под покровом которой все вещи стали бы привычными и правильными. Для него, конечно же — от Ванессы требовалось лишь верно сыграть свою роль, но она не справилась, и Александр Свит был вынужден уйти в тень и скрываться годами, которые переходили в десятилетия, а те обернулись столетиями, — и ждать, ждать нового часа, который мог бы решить все. Аманнет не покинула его навсегда — его невеста возродилась снова, как делала прежде, но на этот раз ее сила скрывалась не в хрупком теле той, кто стоял на самом краю. На этот раз Аманнет оказалась заточена в клетке, которой стала для нее Бонни Беннет — сильная, волевая, решительная и храбрая, могущественная и черпающая все новую и новую силу из любых невзгод и неудач, преследующих ее. Потери лишь закаляли юную ведьму, лишь добавляли блеска ее глазам, лишь непоколебимей становилась ее вера в себя и в тот свет, который она несла в себе. Свет! — Александр был поражен тем, что ведьма Беннет ни на секунду в своей жизни не усомнилась в том, что сила ее может быть чем-то темным и опасным, она верила так неистово и так крепко, что даже истинное зло в его скромном лице не знало, как убедить ее в обратном. Увлечь ее во тьму? Это звучало так нелепо, что Свит не раз нервно смеялся вслух над такой своей мыслью — он наблюдал за ведьмой несколько недель и уже понял, что Аманнет угодила в настоящую тюрьму, из которой может и не выбраться, ведь сломить такую, как Бонни — задача практически невыполнимая. У Ванессы Айвз был Итан Чендлер, а у Бонни Беннет была она сама — и она стоила сотни, нет, тысячи Итанов Чендлеров! Но мог ли он отступить, когда у него снова был шанс? Мог ли он позволить своему брату попытаться окрутить Бонни и тем самым отдать победу ему? Александр Свит, он же Дракула, поражений не признавал, даже когда они были неизбежны. Он подступился к Бонни через тех, кого мог подчинить себе без особого труда — вампиры по фамилии Сальваторе, два брата, вечно грызущиеся между собой, склонили голову перед его чарами и очевидным могуществом и любезно пригласили его в свой дом, представив окружающим как своего доброго друга из далекого прошлого, способного помочь им в борьбе с теми, кто называл себя Еретики. Еретики Свита интересовали мало — это был какой-то новый подвид вампиров, способных оперировать магией, как чистокровные ведьмаки. Они были менее восприимчивы к его чарам, чем обыкновенные вампиры, но при необходимости, он не сомневался, эти создания откликнутся на его Зов и признают в нем своего Господина. — Еще один вампир? Слишком много кровососов на один квадратный метр в этом городе, — неодобрительно заявила ведьма Беннет после того, как Стефан Сальваторе долго и витиевато представлял ей своего «доброго друга, доктора зоологических наук, непревзойденного таксидермиста и просто замечательного человека, Александра Свита». Его брат Дэймон весьма ехидно прибавил что-то вроде «он нам как отец», и это, наверное, все испортило. Свит в уме велел себе не забыть еще разок зачаровать этого паршивца и промыть ему мозги посильнее. Беда с этими современными вампирами, приличных марионеток из них сделать уже не так просто, как прежде. — У вас слишком старомодная одежда, мистер Свит, — продолжила Бонни, критично оглядев Дракулу, и он впервые за много веков ощутил себя не в своей тарелке: прежде его обаяние срабатывало безотказно, покажись он людям хоть в лохмотьях, никто не посмел бы сказать ему такого. — Если хотите сойти здесь за своего, то я бы рекомендовала вам сменить гардероб на более современный… О, и не злоупотребляйте гостеприимством — в Мистик-Фоллз людей убивают только те, кто сам хочет умереть. Ведьма ему угрожала?.. Это было невероятно, но Свит внезапно поймал себя на том, что улыбается — никто уже очень-очень давно не разговаривал с ним так дерзко, и это было даже забавно. — Стефан любезно рассказал мне о правилах, — сдержанно кивнул он, с интересом наблюдая за ведьмой. Она чувствовала себя как дома в логове вампиров, а то, как бесцеремонно она отобрала стакан в бурбоном у Дэймона, наводило на мысль о том, что они действительно близки. Ведьма и вампир как лучшие друзья? В самом деле, современный мир такой странный! — Конечно же, Стефан рассказал Алексу все о правилах, — подтвердил Дэймон, и Свит пообещал себе, что позднее припомнит ему это фамильярное обращение. — Стефан же у нас помешан на правилах, Бон-Бон, он вынесет мозг любому, дай только ему возможность. Часами расписывать будет, что именно нельзя и почему, и что за это будет. Он у нас настоящий маньяк скрупулезного соблюдения всякого бреда. Да, Стефи? — Да, — совершенно беззлобно подтвердил Стефан. — Кто-то же должен. Иначе чем мы лучше Еретиков? — К слову о Еретиках, — ведьма Беннет с громким стуком опустила на столик опустошенный ею стакан. — С ними нужно что-то делать. — Убьем их, да и все, — тут же отозвался Дэймон. — Я уже сто раз предлагал. — Среди них наша мать, — напомнил брату Стефан с укоризной. — Алекс сделает из нее чучело, чтоб ты не так сильно скучал по ней после ее смерти, — парировал Дэймон. — Так ведь, Алекс? Алекс постеснялся при ведьме Беннет сказать, что сейчас оторвет кому-то слишком болтливому голову, поэтому лишь мило улыбнулся, выражая то ли солидарность, то ли намекая, что на такой бред ему ответить нечего. — Мы уже обсуждали твой план с убийствами, — отозвалась Бонни, снисходительно вскинув темную бровь. — Они сильнее нас, нужно чудо, чтобы одолеть их своими силами. Потому что из сил у нас только я, скажем честно. — Александр тоже может помочь, — Стефан нравился Свиту больше, потому что каждый раз, когда он произносил имя Свита, в голосе его чувствовалось уважение. Все-таки, этого парня потом нужно будет придержать: из него может получится неплохая замена Рэнфилду. — Александр? — удивительные зеленые глаза Бонни Беннет остановились прямиком на Дракуле, и его бессмертная душа на целое мгновение замерла от удовольствия: эта ведьма совсем не похожа была на Ванессу, да, и ему это нравилось. И то, что срабатывало с Ванессой, с ней никогда не достигнет своей цели — ни долгие гипнотизирующие взгляды, ни мягкий голос, ни преувеличенное внимание и, конечно, давление на нее бесполезны. Чтобы заслужить доверие этой девушки, нужно не сломить ее — нужно стать ей другом и кем-то еще более близким. Нужно дышать ее воздухом, нужно жить ее образом жизни, нужно думать ее мыслями. И лишь тогда, когда она признает в нем своего, когда поверит ему и станет полагаться на него, как на саму себя — лишь тогда у Аманнет будет шанс вырваться на свободу. Но нужна ли еще будет Александру Свиту Аманнет тогда, когда у него будет Бонни Беннет? Глядя в эти потрясающие зеленые глаза, Дракула не знал этого наверняка — и эта неопределенность манила его и будоражила, заставляя вспомнить о давно забытых мечтах и чувствах. — Я к вашим услугам, мисс Беннет, — проговорил он, склоняя голову в старомодном жесте. — Зови ее Бон-Бон, дружище, — предложил Дэймон, потянувшись за своим пустым стаканом. чтоб наполнить его снова. — Даже и не думай, — припечатала Дракулу испепеляющим взглядом ведьма, и он не мог не рассмеяться. Так, как не смеялся уже очень давно — если Александр Свит был не счастлив, то очень близок к этому.