Шрамы

Замерзший снег хрустел под ногами Гермионы, когда она блуждала по территории Хогвартса, останавливаясь каждый раз, слыша шаги. — … Минерва? — Гермиона почти прошептала ее имя, не зная, хочет ли она встретить своего взволнованного наставника. Она услышала, как кто-то сердито что-то говорит. Директриса быстро шагала. Все это время она бормотала что-то в темноте, нахмурившись. Гермиона остановилась, не зная, как она должна действовать. — Минерва? Все в порядке? — гриффиндорке пришлось заставить себя повысить голос, когда она нервно посмотрела на своего декана. Тем не менее женщина, казалось, не слышала ее, когда она крепко схватила палочку и подняла ее. Гермиона устало потерла виски, размышляя, как действовать дальше. Однако ее размышления вскоре прервались, когда Минерва начала идти в ее сторону, только внезапно, когда она. К сожалению, ее выражение лица оставалось каменным. — Как Вы, наверное, видите, Гермиона, я не в настроении разговаривать, — женщина сложила руки, ее тон не придавал обычного тепла. — Чего ты хочешь? Гермиона запнулась, глядя на теперь эмоциональную статую перед ней. — Я… Должна ли она остаться? Минерва даже не хотела ее видеть? Возможно… Возможно, она просто была навязчивой. В конце концов, если бы Минерва хотела, чтобы она ушла, она могла сказать ей это в любое время. — Что ж… Снова взгляд уважаемой директрисы сузился, и Гермионе было неудобно вспоминать о Гарри, когда он был в плохом настроении. Внезапно она вспомнила. — Гарри… все, что у него было, было определенным тоном, определенным взглядом, напоминающим ей сейчас Минерву… Она посмотрела на обезумевшие глаза женщины и узнала знакомый, омраченный ненавистью и гневом взгляд. Именно в этот момент она решила, что Минерва, возможно, не хочет ее видеть, она определенно нуждается в ней. — Или, по крайней мере, в ком-то… пока нет профессора Стебель… Она втянула воздух и заставила себя противостоять, возможно, самой страшной женщине, которую она знала. — Я здесь, потому что Вам грустно, и я хотела помочь. Вам нужен кто-то, потому что Вы расстроены… — ноздри Минервы раздулись, и Гермиона запаниковала. — … и я была бы рада оставить Вас, но только если я удостоверюсь, что Вы с кем-то, с кем можете поговорить! — она закусила язык, проклиная себя за сказанное. — Я просто хочу знать, что Вас может кто-то поддержать, даже если это не я… Гермиона сопротивлялась желанию спрятаться и ждать ответа. Между тем Минерва столкнулась с конфликтом. Она искренне ощущала заботу в словах Гермионы и оценивала ее беспокойство, но она вообще не хотела ни с кем разговаривать, не говоря уже о том, чтобы найти спокойствия от того, о ком она сама заботилась. — Гермиона, я ценю помощь, но я думаю, что, может быть, тебе лучше уйти. Я не хочу разговаривать, — она сложила руки на груди и попыталась удержаться от грубости, пристально смотря на девушку. Избегая зрительного контакта, Гермиона подошла ближе. — Тогда я буду сидеть здесь и ждать, пока Вы не будете готовы к разговору. Я не думаю, что Вы должен остаться одна, — она тоже сложила руки на груди. Прошло несколько минут, когда две женщины мерили друг друга взглядами, и молчание было сломано лишь несколькими словами. — Вы помогли мне, когда мне это было необходимо, я просто пытаюсь сделать то же самое, — ее тон был прост. Смущенная, обиженная и злая, Минерва решила просто отказаться от разговора и коснулась палочкой снега. Сразу же он растаял и образовывал сильные бушующие потоки воды, которые разбивались. Наконец, чтобы отказаться от чар, Минерва опустила руки и глубоко вздохнула. Она не почувствовала себя лучше. Ей никогда не станет лучше. Медленно она опустилась на землю и села на влажную и недавно появившуюся траву. Она была поглощена сильным чувством горя, которое оседало над ней, как одеяло тумана. Одинокая слеза начала скатываться по ее лицу, когда она почувствовала присутствие другого человека, сидящего рядом с ней. Она попыталась удержать слезы. Она была Минерва МакГонагалл, каменная женщина, ледяная королева, строгий декан. Слезы начали падать большими каплями. Она не могла поверить, как эмоционально она все еще переживала вопрос о прошлом. Чья-то рука схватила ее за руку и крепко сжала. Это была последняя капля; в память об этом слишком знакомом движении, плотина внутри нее сломалась, и все рухнуло.

***

Гермиона беспомощно наблюдала, как женщина рядом с ней, которая была сильной на протяжении всей своей жизни, была сломлена. Она мягко сжала руку женщины и положила голову ей на плечо. — Тсс… Я знаю, что не могу что-то улучшить, но я здесь, если понадоблюсь, — она тихо прошептала. Это разбило ей сердце. Она не могла видеть, как Минерва была расстроена. — В чем смысл всей магии в мире, если мы не можем даже решить свои собственные проблемы? Поэтому она просто сидела там с женщиной, слегка удивленная отсутствием сопротивления, с которым она столкнулась раньше, тем более, когда она почувствовала, что Минерва МакГонагалл наклонилась к ней и сжала ее руку. Было, конечно, что-то приятное в этом… видеть эту сильную ведьму настолько открытой и уязвимой. Тишина между ними все еще висела, и Гермиона неуклонно ждала, пока женщина успокоится и сделает первый шаг. — Кажется, что даже спустя несколько лет некоторые раны не зажили. Ты веришь в это? — она обратилась к девушке, которая, не колеблясь, ответила. — Нет. Я думаю, что все раны заживают, когда их лечат должным образом. Иногда шрамы формируются и оставляют за собой след, но даже они исчезают, учитывая время. — Ты действительно в это веришь? — Я должна, — Гермиона повернулась к Минерве. — А Вы? Женщина убрала руку и задумчиво уставилась на нее. — Я бы хотела, но опыт доказывает другую историю. — Возможно, Ваша история еще не закончена. При этих словах Минерва снова повернулась и посмотрела на Гермиону, внимательно изучая ее. — Ты напоминаешь мне о ней, или, по крайней мере, о том, какой я ее знала. Твои манеры, твои идеалы и многое другое, — она тихо рассмеялась. — Я даже не заметила эту параллель. Часть меня не хотела. Полагаю, это объясняет любовь, — Гермиона слегка улыбнулась, наклонив голову. — Мелодия? Минерва наклонила голову, отводя взгляд. — …Что с ней случилось? Минерва продолжала смотреть, казалось спокойной, прежде чем она ответила. — Я не хочу тебе рассказывать. Гермиона собиралась ответить, но она снова была прервана. — Но какая-то часть меня все еще болит. Она посмотрела ей в глаза и, скрестив ноги на снегу, посмотрела на нее с чувством абсолютной завершенности. — Если я это сделаю, ты обещаешь… — Я сделаю все, что Вам нужно. Доверие и искренность в ее словах заставили Минерву кивнуть.

***

— Мелодия была моей дочерью. — Мама! Пухленькие пальчики брюнетки протянулись и запутались в эбеновых волосах женщины. — Привет, дорогая, тебе понравилось с Нанной? Минерва игриво коснулась носа своей маленькой девочки. — Надеюсь, ты вела себя хорошо! Маленькая девочка украдкой кивнула и усмехнулась, растворяясь в приступе смеха, когда ей удалось показать своей матери руки с красным краской. — Мы рисовали львов! … — Хотя, я полагаю, некоторые не могут назвать меня своей матерью в биологическом смысле. Понимаешь, через некоторое время неудачных отношений я решила взять чужого ребенка. — Ты уверена в этом, Минерва? Это большой риск… Минерва вздохнула. — Мама, я думала, ты поддержишь мое решение. В конце концов, это не внучка, которую ты хотела? Женщина нахмурилась. — Да, но ребенок нуждается в отце… — О, не будь так чопорна. Отец не был с нами, и я выросла, как кажется, хорошей девушкой, — она махнула рукой. — Но… — Мама. Майкл… он мертв. Я просто не хочу жить одна всю оставшуюся жизнь, хочу двигаться дальше. — О, конечно, я не хотела тебя огорчить. — Однако я решила использовать нетрадиционные методы… — Это презренно! Что можно ожидать от маглов, которые отказались от своего ребенка? — Я решил принять магглорожденного из маггловского приюта. … — Мисс МакГонагалл, присядьте, мне нужно с Вами поговорить. Минерва медленно села на место и подождала, пока сотрудник министерства снова обратится к ней. — Что мы можем сделать, чтобы помочь Вам? Я добавила запрос… — Это не понадобится — я здесь, чтобы изменить свою просьбу. Девушка выглядела смущенной. — Я хотела бы рассмотреть вопрос о принятии магглорожденного из маггловского приюта. — Мисс МакГонагалл, здесь есть множество маленьких, чистокровных детей, находящихся под защитой министерства. — И они находятся в пределах защиты. Магглорожденные дети не отличаются от наших. Я знаю, что у министерства есть правила, мисс Джордан, и я не вижу причин, по которым мне было бы запрещено делать это. Я надеюсь, что никаких других проблем не будет? Девушка начала неловко перетасовывать свои бумаги. — Не должно быть. — Мне предоставили подробные сведения о девочке по имени Мелодия, довольно маленькая девочка, и после нескольких длинных встреч я поняла, что хочу забрать ее. … — Уже закончила? Книга, должно быть, интересна? Она не могла удержаться от улыбки. — Мне понравилось, — маленькая девочка передала книгу Минерве. — Это было потрясающе! Минерва улыбнулась и подняла бровь. — Удивительно, правда? Последовал кивок. — Мелодия… ты хочешь, чтобы я рассказала тебе что-то еще более удивительное? — Поэтому я удочерила ее, столкнувшись с небольшими проблемами, если они вообще были, и вскоре она была дома со мной, называла меня «мамой», чувствуя себя моей дочерью. Это было великолепно. — … и третий брат встретил смерть, как старого товарища, оставив мантию своему сыну. Легкое посапывание предупреждало ее о том, что ребенок, с которым она лежала, спал, ее руки обхватили Минерву. Она улыбнулась и уселась в постель. — Она была прекрасна, она была моей маленькой девочкой. Я даже не хотела признавать некоторые отсутствующие детали, я не хотела. —  С днем рождения, дорогая! 10 лет! Какая ты большая девушка! Мать Минервы встала и обняла внучку. — Разве она не красавица? — Да. Обе женщины смотрели, как Мелодия убегает играть со своими друзьями, визжа от восторга. Однако, чем дальше убегала маленькая девочка, тем скорее исчезала улыбка женщины. — Ей нравится играть с другими детьми, не так ли? Минерва улыбнулась и кивнула. — На самом деле, Минерва, я хотела поговорить с тобой… Минерва нахмурилась и наклонилась. — Мелодия не проявляла никаких признаков магии, не так ли? Глаза Минервы расширились. — Прости, мама, я… Что ты имеешь в виду? — Минерва в недоумении уставилась на мать. — Я имею в виду, что в детстве она должна была показать хотя бы некоторые признаки. И, учитывая, откуда ты ее забрала, я подумала, что лучше всего… проверить. — Мама, это абсурд. Она начала уходить, но была остановлена. — Подожди, Минерва, ты можешь проверить? Ты должна знать. Именно тогда ее мать ушла, оставив дочери растущее чувство страха и чувство страха перед будущим. — В тот день, когда я узнала, что Мелодия все-таки не обладала магическими способностями, был один из худших дней в моей жизни. Что я ей могу дать? Жизнь, наполненная магией, но она не способна прикоснуться к ней. Что я ей скажу? — КАК ЭТО БУДЕТ? — Минерва, успокойся. — Я НЕ МОГУ! — Минерва? … МИНЕРВА. Она замолчала и уставилась в глаза своему лучшему другу. —  Альбус… Что я наделала? Мерцающие голубые глаза смотрели на рее, и прощающий голос ответил. — Ты дала ребенку шанс иметь семью, и ты познакомила этого ребенка с чудесными вещами, которые они, возможно, никогда не узнала бы. Ты любишь этого ребенка, как своего. Минерва, — он взял ее за руку. — Ты сделали все правильно, и я уверен, что Мелодия согласится со мной. Вы любите друг друга, и это все, что имеет значение. — Мне просто нужно, чтобы она была счастлива. — Она будет. — … Но чувство спокойствия, которое я приобрела, вскоре было разрушено ошибке, которую я проигнорировала. — Мама! — Ш-х, милая, тебе просто нужно быть рядом с мамочкой, хорошо? Внутренне она напряглась, когда двери открывались, и она была вынуждена провести своего одиннадцатилетнего ребенка через море обвиняющих лиц к стульям в центре комнаты. — Пусть этот процесс будет представлен в присутствии… </i> — Как магл, Мелодия не имела никаких прав в нашем мире, несмотря на то, что она была моей дочерью. — Конечно, министр, Вы должны во что бы то ни стало сохранить устав, — послышался чей-то голос сбоку. — В конце концов, исключений не должно быть. Свиноподобное лицо появилось с левой стороны Минервы, и ее губы автоматически сжались в тонкую линию при виде Долорес. — Она моя дочь, она прожила здесь уже более семи лет, и здесь ее дом. — Тем не менее, она маггл, и она уже более семи лет незаконно знает о нашем мире. Министерство совершило ошибку, и обязанность министерства исправить ее. — Она — мое дитя! — Нет, — ответил холодный, когда Абраксас Малфой вышел вперед. — Министр, это поистине душераздирающее дело пробилось сегодня к судам, но результат должен быть один. Закон ясен. Если мы уступим этой женщине… то чего мы можем ожидать в дальнейшем? Вскоре весь мир снова узнает про магию, и я могу заверить Вас, что магглы теперь стали более изобретательными с их оружием. Мы столкнулись бы с войной. Он манипулировал их страхами и предрассудками против них же, пока Минерва не знала, что другого вердикта не будет. Она сжала кулаки. — - Ребенку необходимо стереть память, и он проживет оставшуюся свою жизнь в своем мире. — Этот вердикт разбил мне сердце, но он не сделал ничего, чтобы сломать мою волю. — Мелодия! Силуэт, который она так старалась удержать в памяти, практически исчезал на глазах. Месяцы слез, гнева окончательно завершились у порога захудалого приюта для сирот. — … Я знаю Вас? Гордость прокатилась по Минерве, когда она поняла, что Мелодия сохранила тщательно воспитанные манеры и вежливые способы общения. Она улыбнулась. — Простите, мы встречались раньше? — второй вопрос полностью погрузился в сознание Минервы. — Это было глупо, я полностью знала последствия, я даже сказала Альбусу, что мне нужно быть осторожной. Но… я был так потрясена. Не было никаких признаков осознавания того, что моя девочка исчезла, — Минерва рассеянно смотрела на снег под ногами. — Казалось, я никогда не приходила в ее жизнь. Часть Гермионы бушевала от несправедливости и от вопиющего пренебрежения ошибкам профессора. Тем не менее, горящий вопрос задерживался в глубине души, и, взяв совет Помоны, она спросила прямо, хотя и осторожно. — Вы когда-нибудь видели ее снова? Минерва закрыла глаза, положив голову ей на плечи, так как слезы, которые постоянно текли, замедлились. — Да, я навещаю ее каждый месяц, но я больше никогда не буду с ней разговаривать, это будет нечестно. Она повернулась к девушке. — Как ты думаешь, я плохой человек? — Нет. Я думаю, что у Вас были на то свои причины, даже если Вы не готовы рассказать им о них, — она потянулась, чтобы положил руку на плечо женщины. — Я не думаю, что Вы можете быть плохим человеком, Минерва. Минерва улыбнулась и закрыла глаза; и как только они снова открылись, она снова стала директрисой Хогвартса. Повернувшись к Гермионе, она улыбнулась. — Спасибо, Гермиона, но я думаю, что ночь еще не закончилась, и здесь слишком холодно, чтобы остаться здесь. Может, лучше зайдем внутрь? Гермиона встала, ее платье теперь было пропитано ледяной водой, и кивнула. Минерва выглядела довольной и приступила к преображению платья девушки. двух из них, вытирая одежду и разогревая их. Гермиона очень была растрогана вниманием. — Тогда идем, — сказала Минерва, улыбаясь. Войдя в большой зал, внимательно начала наблюдать за свои образцом для подражания. Относительная легкость, с которой она улыбалась и смеялась, казалась невозможной по сравнению с разбитой женщиной, которую она видела только несколько мгновений назад, и Гермиона очень хотела, чтобы она однажды смогла стать такой же сильной. Даже сейчас ей приходиться сражаться с мыслями, чтобы быть собой с Гарри и Роном. Она знала, что-то, что ей сказали, было тесно скрыто директрисой. Поклявшись сохранить тайну, Гермиона решила в тот момент, чего она хочет от жизни.