Как мне нравится смотреть на розовый закат, расслабленно потягивая уже теплый лимонад из пластикового стаканчика через прозрачную и приятную на ощупь трубочку. Ещё мне нравится сидеть в компании друзей на пляже, что мы сейчас и делаем, и пить теплый лимонад, смотря на закат. Это был прекрасный выходной, который я провела под солнцезащитным зонтиком на пляже, потому что мне было плохо. Пока мои друзья купались, я охраняла вещи и пыталась понять, почему же мне стало так плохо.
Я поняла, что на мое самочувствие повлиял сырой чеснок, который я съела вчера на спор с Шоном, он утверждал, что я не могу съесть чеснок. Но я смогла, лучше бы я, конечно, этого не делала.
Мы часто устраивали споры с друзьями, но особенно часто мы делали это с Шоном. Я вспыльчивая, а он меня провоцирует. Ну что же, ничего не могу поделать с собой.
О купании, безусловно, никакой речи не могло идти. Хоть и сейчас мне стало хорошо, тем более после стаканчика теплого лимонада, любезно принесенным Брайаном, купаться я хотела, но было поздно.
И вот сейчас, сидя на лежаке, под зонтом, я держу полупустой стакан в руке и смотрю на закат. Пляж вмиг опустел, как только подул слегка агрессивный и прохладный ветерок. Мамочки с детьми торопливо засобирались, конечно, никто не хочет заболеть в середине июля, а взрослые мужчины с пивными животиками и их подруги лениво перекочевали в пабы или бары, а то и бордели, продолжая отдыхать уже там. Мои друзья: Тиффани, Брайан и Макс — сидели рядом и беззаботно болтали о чем-то, пока Шон и его младшая сестра купались на последок. Они были не единственными, кто купался в столь поздний, а может и не очень поздний, для купания час. Компания молодых людей тусовались совсем рядом с Аалией и Шоном — парням явно приглянулась молодая девушка, а может и молодой парень, кто их разберет.
Шон, как я поняла, предложил выйти из воды и подсушиться, скоро уже пора домой, девушка согласилась, и тогда родственники двинулись к берегу, а через минуту уже неуклюже шагали к нам.
Я одним махом заглотила пол стакана лимонада и принялась наблюдать за Шоном. Мне нравилось это делать. Я посмотрела на его ноги, по колено испачканные в песке, видете ли он упал на пол пути к нам, ох уж этот неуклюжий Мендес, на его мокрые шорты, прилипшие к ногам, мой взгляд поднялся выше — к его животу, где раньше находил себе место рельефный пресc, а сейчас он скрылся. Шон рассказывал, как он пытался выманить кубики сосисками и булочками, но они наоборот прятались ещё глубже. Я посмотрела на его красное вперемешку от усталости и гнева лицо, на его мокрые кучеряшки, потерявшие свой объем под силой воды. Алия тоже была мокрая и красная от смущения, пока Шон сгорал от возмущения.
Подойдя ближе, ревнивый брат начал показывать свое недовольство:
— Вы не представляете, какие наглые! При мне пялились на неё, — он плюхнулся рядом со мной на лежак, подбирая полотенце.
— Да брось ты, ей всего 16, интересно, как ты себя вел в её возрасте — сказала Тиффани.
— Аалия, я говорил, что тебе лучше одеть закрытый купальник! — он увлажнил полотенце своим мокрым лицом.
Тиффани заботливо укрыла Аалию полотенцем и уступила место. Макс упаковывал вещи, а Брайан делал, кажется, селфи.
Шон подвинулся ближе ко мне, я посмотрела в его игривые карие глазищи и поняла- он замышляет что-то. Он приобнял меня за плечо, его рука была холодная и мокрая, я быстро покрылась мурашками и поёжилась.
— Водичка — просто супер, не хочешь попробовать?
— При всем моем уважении к воде, я, пожалуй откажусь.
Я улыбнулась и поправила лямку купальника, который так и норовил сползти с меня и оголить сокровенное. Мама на вырост купила.
— Спорим, ты не пойдешь плавать?
Я закатила глаза, скрестив руки на груди. Ну вот началось.
— Спорим на что?
— Если искупаешься — я делаю все, что ты хочешь месяц, а если нет — с тебя поцелуй, — он довольно ухмыльнулся, протянув руку, — губы в губы.
Ну такого поворота я никак не могла ожидать. Как бы Мне не хотелось поцеловать горячего канадца, спор я проиграть не могла. Я гордо протянула ладонь и заключила наши руки в крепком, невозвратном рукопожатии.
— По рукам, — я повернулась в сторону, ища Майка, — Майк, дружище, разбей.
Блондин в синих плавках поспешил, чтобы выполнить свой чуть ли не ежедневный долг.
— В прошлый раз ты чуть не сожгла Шону волосы, будь аккуратнее, на что бы вы там не спорили, — с таким наставлением он разбил наше рукопожатие.
Я гордо встала и так же гордо поправила трусы-купальник, направляясь к воде.
— Не меньше пятнадцати минут в воде! — крикнул мне вдогонку Шон.
Я махнула ладонью в знак того, что поняла и пошла на встречу приключениям.
Пляж уже совсем опустел, а солнце зашло, но небо все ещё было светлое, розовое. Скоро стемнеет.
Я зашла в уже прохладную воду. Я даже не заметила, как вода стала мне по горло, думая о варианте поцелуя. Осознав, что вода подступила к горлу, ко мне пришло понимание того, что вода безумно холодная. Сколько ещё стоять? Сколько я уже провела в воде? Минут пять или меньше. Не знаю.
Я решила, раз уж мне тут торчать пятнадцать минут, можно и нырнуть, поисследовать глубины. Набрав воздуха, я окунулась с головой и открыла глаза. Не знаю почему, безумно нравится нырять с открытыми глазами. Интересно, это вредно?
Я увидела маленькую рыбешку, странно, мне казалось, они не водятся так близко к пляжу. Тогда я поплыла дальше, и дальше, так, пока не закончился воздух. А когда закончился, я вынырнула вдыхая.
Уже стемнело, и я уплыла очень далеко от берега. Очень далеко, что даже людей не было видно. Я слегка запаниковала не почувствовав песка под ногами. Надо плыть обратно.
И я поплыла, минуя метры, но никак не могла приблизиться к берегу. Я прикладывала адские усилия, но тщетно. Я плыла к берегу, а берег уплывал от меня.
Черт, черт, черт. Я запаниковала.
Может, следует нырнуть и поплыть внизу, может, я плаваю лучше, когда мои глаза открыты под водой? Не знаю как эта безумная идея пришла мне в голову, но я набрала воздуха и нырнула.
Было темно, как не буду говорить где, не видя ничего, я продолжала плыть, временами выныривая, набирая воздуха и ныряя обратно.
Но вдруг я почувствовала слабость, нога стала неуправляемой, а другой, правой, я вообще не могла пошевелить.
Мой живот что-то неприятно щекотало, и тут я поняла. Водоросли. Зеленые, коварные и непредсказуемые. Вот он, враг человечества. Я застряла.
И что, так я и умру? Паника, паника, паника. Внутри меня нарастала паника. Злость. И радость. Радость почему? Шон хотел меня поцеловать, он думал об этом. Я умру с мыслью об этом, представляя наш поцелуй.
«Не согласись ты на спор, Т/и, мы бы сейчас спокойно сидели, надо же, не могу поверить, мы умрём…» — говорила внутренняя паника.
Вместе с ней заговорила самоуверенность:
» Заткнись, мы не умрем и точка. Да, мы застряли под водой с минимум кислорода и никто нас не ищет, но кому сейчас легко. Дрыгай ногами Т/и, дрыгай что есть силы. Представь, что ты танцуешь. Танцуй, как никогда!»
Самоуверенность подбодрила меня и я что есть силы задрыгала ногами, поднимая подводный бунт.
Но в глазах потемнело, а легкие от недостатка кислорода заболели, голова закружилась и я окунулась в мрак.
***
— Шон, Т/и все ещё нет, уже полчаса прошло и её совсем не видно, — осведомила брата обеспокоенная сестра.
Парень оторвался от прочтения твитов фанатов и посмотрел на время. И вправду.
Тогда он посмотрел на воду. И вправду.
— Черт, — он вскочил с лежака, — звони в скорую, Майк.
Шон, не снимая футболки, побежал к воде. Совсем стемнело, пляж, на котором вообще никого не осталось, был слабо освещен фонарями, а вода была очень, очень темная.
Такого адреналина Мендес не испытывал ещё никогда: сердце билось так сильно, что каждый удар отдавался эхом по всему телу, он слышал свои мысли так, будто ему их кто-то кричал на ухо, они так же разносились по всему телу вместе с кровью, обогащенной кислородом. Он вошел в воду и поплыл. Он не знал, но чувствовал, куда ему плыть.
Мрачное небо, темная вода, поглощали его. Как он мог позволить случиться этому, если она умрет, вина будет лежать на его руках. Он поклялся себе, что больше никогда ни с кем не будет спорить ни на что, а тем более уж с Т/и. Шон просто хотел привлечь её внимание к себе.
Вода казалась такой противной, его тошнило от этого, его тошнило от самого себя. Какой глупый поступок! Однако, сдаваться нельзя, он найдет её.
После десяти минут безнадежных поисков, он увидел в пятнадцати метрах от него со дна вздымающиеся пузыри воздуха. Будто кто-то бултыхает ногами. Так и оказалось, это была она.
***
— Короче говоря, я запуталась в водорослях, — я сидела в машине скорой помощи, укутавшись в теплое одеяло, в моих руках был ещё теплый лимонад, согревающий, как никогда. Передо мной стоял молодой медбрат. Он устроил мне небольшой допрос.
— Мисс Т/ф, принимали ли вы какие-либо наркотические вещества? — он держал перед собой блокнот, готовый в любой момент взять и записать, что я скажу.
Честно, он был похож на журналиста.
Я увидела Шона, приближающегося к нам. Его волосы ещё не высохли.
— И как так получилось, что вы пошли после заката купаться и не могли попасть на берег?
— Нет, я не принимала ничего, — он сделал прочерк, — но вчера съела сырого чеснока и мне весь день нездоровилось, знаете, в тот момент, когда я тонула я начала… Впрочем, не важно, — слишком много я болтаю, — мы поспорили с другом, что я пойду купаться и вот.
Медбрат опять сделал запись. А я любовалась Шоном, который присел рядом, приобняв за плечо.
— Ну и друг у вас, — покачал головой специалист.
— А он мне больше не друг! — бодро заявила я.
— Вот как! — он удивленно посмотрел на нас, — ну что же, мне пора. Берегите себя, Мисс Т/ф, за вами присмотрит медсестра Блоссом.
И он удалился.
Я перевела взгляд на не менее удивленного, чем молодой мед-брат Шона. Он был расстроен.
— Так значит, мы больше не друзья?
Видели бы вы его лицо!
Глаза стали большими, обеспокоенными, а рот дрожал, не зная, какую эмоцию изобразить.
— Не друзья, — я приблизилась к его лицу, улыбаясь, — что-то больше.
С этими словами я, губы в губы, как мы и договаривались, поцеловала его. Он не отстранился, поддался, продолжил поцелуй.
Когда дело чуть не дошло до языков, я прервала нас:
— Спасибо, что спас меня.
Его щеки заметно покраснели.
— Ты мой герой, ладно?
Он кивнул и мы слились в нежном поцелуе ещё раз.
Как же мне нравится целоваться с Шоном Мендесом в машине скорой помощи, после того, как я чуть не утонула.
Конец.
