Shawn Mendes imagine

Дождь стекал по стеклу пока я держала в руках стакан с горячим капучино. Я сидела на заднем сидении, в автомобиле моего парня, раздумывая о нас с ним, но больше я думала о себе. Сейчас я не чувствую ничего. Ни по отношению к себе, ни по отношению к нему. К нему я тем более ничего не чувствую. Я путалась в своих мыслях и чувствах, я винила себя во всем. Я любила его так искренне, моя любовь к нему, казалось, самая сильная. Я сгорала, я была счастлива, я страдала. Когда я вдыхала его запах, растворяясь в нем, когда он целовал меня в шею, гладил мою талию — я чувствовала себя так хорошо. Каждый раз, когда он брал мою руку, все внутри взлетало и переворачивалось, а когда целовал в губы — я сама взлетала. Что может быть лучше, чем парень, согревающий тебя ночью, защищающий тебя днем? Что может быть лучше банальной взаимности и спокойствия? Не знаю. Но не только хорошее происходило между нами. Каждый раз, когда он разбивал мне сердце своими словами, каждый раз когда он уходил, сказав, что не любит, но потом все снова вставало на свои места — я делала вид, что мне не больно, что мне совсем не больно. Я так много притворялась, что забыла настоящие чувства, я скрывала боль, стараясь делать вид что все, как раньше, притворяясь, что вскоре все мои чувства стали притворством, словно полупрозрачная тюль, лишь слегка показывающая, что за ней. Сначала я думала, что проблема во мне, что это плохо, что я разлюбила его, но на самом деле — это не моя вина. Да это вообще не вина. Не вижу смысла винить кого-то в его чувствах или в том, что он ничего не чувствует. Да, он совершал ошибки, да, я совершала ошибки. Наверное, в те самые разы, когда он говорил, что не любит, не надо было скрывать свою боль. Но такой уж у меня характер. На что только я не готова, чтобы не показать свою слабость. Из моих глаз больше не текли слезы, я больше не сожалею о своем выборе, я принимаю его, и, надеюсь, он тоже примет. Когда дверь машины хлопнула, я почувствовала, что Шон сел рядом, смотря на меня: — Ну все, малыш, я закончил работу, — он внимательно смотрел в мое безэмоциональное лицо, — почему ты не села на переднее сидение. Я посмотрела в его милые глаза, он был в хорошем настроении. Должна ли я чувствовать стыд? Или жалость? — Потому что мне скоро выходить. Он помолчал. — Извини, что? У тебя есть планы, я думал, мы сможем провести сегод… Я перебила его, осмотрев его лицо. С каких пор его глаза стали такими отвратительно большими, а нос неприлично маленьким? Он даже не кажется мне симпатичным. — Я тебя не люблю. Он открыл рот, ищя слова: — Э-э… все хорошо? Может, тебе плохо, мы можем поехать к врачу и… — Мне не надо к врачу. Мне ничего не надо, Шон, — я посмотрела в его глаза, — Я тебя не люблю. Мне очень жаль. И я вышла из машины, держа остывший кофе. Такой же остывший, как мои чувства к Шону.