Come join the murder Come fly with black We'll give you freedom From the human trap Come join the murder Soar on my wings You'll touch the hand of God And He'll make you king White Buffalo & The Forest Rangers — Come join the murder
Джим плотно позавтракал, прежде чем спуститься в гараж. Подняв двери-жалюзи, он окинул взглядом мотоцикл, над которым трудился эти несколько дней. Правда добротным трудом это назвать нельзя было: на корпусе мотоцикла вместо характерных элементов украшения остались заметные царапины от наждачной бумаги и отвёртки. Краски или грунтовки, чтобы спрятать эти «непрокрасы», у него не было, поэтому оставалось довольствоваться хотя бы тем, что полиция или другие бандиты не прицепятся к тому, что некогда было на выцарапанном месте. Выкатив мотоцикл из гаража и закрыв дверь, юный Хокинс остановился перед стальным конём. Ещё полчаса он то садился в седло, то вставал и осматривал машину. У него, конечно, был опыт вождения мотоциклетной техники, но никогда под ним ещё не было такого грозного зверя. Приступить к его вождению для Джима было похоже на укрощение дикого жеребца — одно неверное движение и он скинет наездника со спины, поставив того на грань жизни и смерти. «Давай, Джимми!» — убеждал себя Хокинс: «Надо ехать. В конце концов, либо тебя убьёт мотоцикл, либо тебя убьют за мотоцикл». С силой выдохнув, он оседлал стального зверя и повернул ключ зажигания. Машина взревела, задрожав под ним. Она словно чуяла, что это не её хозяин за рулём, и старалась скинуть его со спины, но Хокинс смог проявить в себе укротителя и уже через пару секунд поигрывал газом укрощённого мотоцикла. Он в последний раз посмотрел на адрес, указанный на визитке и, схватившись за руль, сорвался с места. Машина вынесла его на шоссе, где он уже повернул на северо-запад. Вслед своему сыну смотрела миссис Хокинс. Она проводила его, помахав рукой на прощание и выкидывая из головы мысли о том, что после этой поездки её маленький Джимми может и не вернуться. Хокинс никогда прежде не чувствовал такой свободы. Встречный ветер врывался в его футболку, развевая её. Джим приноровился к управлению, и его сердцебиение стало следовать биению стального мотора. Поездка приводила Хокинса в восторг, который он старался не выражать: открывая, рот он рисковал либо наглотаться пыли, либо поймать несколько букашек эмалью зубов. Единение с мотоциклом пробудило в Джиме хулигана: он начал юлить на «звере» между машин. Слыша за спиной рёв клаксонов, Хокинс лишь игриво давил на кнопку мотоциклетного клаксона, словно бы руководя этим автомобильным хором. Джиму очень сильно повезло, что на трассе ему не попался дорожный патруль, иначе его руки перекочевали бы с руля в наручники за спиной. Вскоре игры для Джима закончились: приближался поворот на Ред Рок, поэтому он начал притормаживать перед манёвром. Свернув с просторного шоссе на относительно узкие улицы небольшого городка, он взял курс в сторону мастерской, где ему надлежало оставить мотоцикл. Приближаясь к зданию, именуемому «Flintcraft», Хокинс заметил девушку, которая шла по улице. Это была мулатка в ковбойской рубашке, выцветших синих джинсах и чёрно-белых кедах. Её волосы были заплетены в аккуратный хвост. Засмотревшись на неё, Джим забыл, что для остановки мотоцикла надо не только нажать на тормоз, но и поставить подножку. Стальной зверь, держась лишь на родных двух колёсах, не удержался и завалился на бок. Девушка, которая не обращала внимание на шум мотоцикла, обернулась на грохот падающей машины. Заметив под ней Хокинса, она с усмешкой обратилась к нему: — Тебе не говорили, что мотоциклы обычно должны стоять, а не лежать на боку? Джим ответил лишь сильным выдохом, с которым он старался поднять лежащую поверх него машину. Первая попытка оказалась неудачной и девушка хотела было протянуть руку помощи, но Хокинс остановил её жестом. Во второй раз он смог оторвать мотоцикл от себя и привести его в вертикальное положение. — Браво! — похлопала в ладоши «ковбойка-мулатка», как мысленно прозвал её Джим, — А можно на бис? — Для вас, мисс, я мог бы поднять и десять мотоциклов. Если бы за их сохранность мне не грозили бы оторвать голову. Хотя… я не против попрактиковаться в атлетике с вами, мисс… эм? — Как мило с вашей стороны, мистер кто-бы-вы-ни-были, — девушка не дала ответа о своём имени, — Правда, боюсь за попытку «попрактиковаться в атлетике» мой отец предложит вам попрактиковаться в беге на дальние дистанции. Или в боксе, если вам не повезёт. У вас, кстати, гайка отвалилась. Джим тут же принялся осматриваться вокруг себя. Не заметив детали на асфальте, он поднял голову. Загадочная мулатка словно испарилась. Слезая с седла стального коня, Хокинс, проверяя ушибы и ссадины, лишь тихо произнёс: — Вот ведь чертовка. Хотя милая чертовочка.***
Было ранее утро. Двенадцать часов дня, если точнее. Голова Сильвера возвращалась в этот мир из царства похмелья — в этом ему помогало снадобье Грея, который метался по бару, оказывая первую опохмелительную помощь своим братьям. Привести в порядок надо было и бар, но это будет уже после того, как братья из других чаптеров разъедутся по домам. Проходя мимо памятной стены, Сильвер бросил взгляд на свежеповешенное фото Пью. Эта фотография была сделана, когда Пакстон был уже слеп, но ещё не выглядел таким уж старым. Впрочем, Джону было не до воспоминаний. Сейчас главным было привести себя в порядок для очередного «рабочего дня». Однако и умыться ему не дали спокойно — когда он уже вытирал лицо, в дверь постучал сотрудник мастерской. — Мистер Сильвер, там к вам какой-то юнец с мотоциклом. — Пусть отдаст его тебе. Я сегодня такой себе механик. — В этом и проблема. Он сказал, что его ему сказали доставить сюда. «Байкерам или типа того» — он так сказал. «Байкерам или типа того», — обдумал эту фразу Сильвер: «Редко кто додумывался дать моим парня такое определение. И что ещё за пацан, который решил сдать мне мотоцикл?» От этой мысли Джон начал трезветь быстрее. Может быть, это был человек мексикашек или законник? На всякий случай этого парня можно будет и «упокоить», а там уже разбираться с возникшими проблемами. Заправив за пояс пистолет и прикрыв его рубашкой, Сильвер вышел из туалета. В зале ему встретилась его дочь, Джессика, пришедшая проверить отца. Она стояла рядом с механиком. — Привет, пап! Вижу вы вчера крепко так помянули дядю Пью. — Да, детка! Крепко. Ты лучше иди, спроси мистера Грея. Мало ли, ему помощь нужна. Джессика кивнула, развернулась и пошла к Четырёхлистнику, наконец нашедшему время на отдых за чашкой кофе. Сильвер же обратился к механику: — Запритесь в гараже и не выходите пока я не скажу. Может быть шумно. Тот кивнул. Это был не первый раз, когда президент или вице президент мотоклуба советует ему спрятаться в гараже и ждать отмашки. Не было никаких тревожных и панических метаний — все понимали что делать, чтобы остаться в живых. Джон же, переждав минуту на сбор механиков, наконец вышел во двор мастерской. Дневное солнце ослепило президента в первую же секунду его появления на улице. Через пару секунд глаза привыкли к свету, и Сильвер наконец заметил сидящего на мотоцикле рыжего юношу. — Чего тебе надо, парень? — Эм… извините, мне сказали доставить сюда мотоцикл. Кто-то из вашей банды, но я точно не скажу. — Ну, — сказал Сильвер пока шёл навстречу Джиму. Он так не только проявлял «радушие», но и сокращал дистанцию выстрела, — Я президент этой… «банды». Поэтому можете отдать мотоцикл мне, молодой человек. — Простите, но… я не уверен. Я помню, что мотоцикл меня просил доставить сюда кто-то другой. Не вы. Могу я увиде… — Слушай, парень, — Джон сменил свой тон на более жёсткий, одновременно с этим наведя пистолет на юнца, — Я считаю до трёх и если ты мне толком не объяснишь что тебе тут надо, то я отравлю тебя свинцом так, что твою могилу будут обходить как источник ядовитых испарений! Раз! Джим поднял руки. От страха он даже не мог сложить слова в одно предложение. Предложение, которое, быть может, спасло бы его от пуль. — Два! Джим зажмурился. В его голове звучала заупокойная молитва, хотя к молитвослову он прикасался в последний раз уже очень давно. Перед глазами пронеслась вся его жизнь, и мало что его в этой жизни радовало. И, как только Хокинс был готов расстаться со своей жизнью, дверь клуба открылась с громким стуком. — Джон, погоди! — кричал на бегу Четырёхлистник, — Опусти оружие, хорошо? Это… это парень из гостиницы, где шлёпнули Бонса. Он обещался привезти его чоппер, — Грей подошёл к Джиму, который застыл в седле как статуя, и потрепал волосы парня, — Не нарушил слова, малец! — Эйб, — опустил руку с пистолетом Сильвер, — А ты не думал для начала… ну, я не знаю… предупреждать заранее?! — А я разве не говорил? По суровому взгляду Джона Грей понял, что он об этом не промолвил ни слова. — Понятно… Зато смотри — байк здесь! — Ладно, давай посмотрим. Джон начал осматривать мотоцикл, который некогда принадлежал одному из четырёх основателей. Всё, вроде бы, было на месте. Но Джон знал, к чему придраться. — Что это у тебя тут? — он ткнул пальцем в царапину на месте черепа в бандане, — Ты что, рубанком по мотоциклу прошёлся? — Я наждачкой, — несколько виновато произнёс Джим. — Наждачкой он! Эту пакость ещё загрунтовать надо! И эту. И вон ту. И тут ещё… ты хоть понимал вообще чем занимаешься? — У меня материалов не было, — Джим, приходя в себя после стресса, решил перейти в контратаку, — Зато я доставил мотоцикл сюда за несколько километров! И не разбил его… почти. — Где ты его нашёл? — спросил Сильвер Грея. — Мотель «Согнутый Лук». Это на середине пути из Мараны сюда. Сильвер посмотрел на Джима. Он не очень-то верил, что такой «щегол» мог удержаться на спине мотозверя такое расстояние. — Да, сэр! — Джим включил свою гордость и теперь уже был готов перейти в полномасштабное наступление на Сильвера, — Я проехал это расстояние. И не упал! И я хочу, чтобы вы приняли меня в банду. Услышав это, Грей с диким, заразительным смехом отошёл от мотоцикла. Сильвер же оставался на месте, смерив Хокинса взглядом. Лишь когда Четырёхлистник закончил со своей истерикой, Джон спокойно задал вопрос «новобранцу»: — Ты это сейчас серьёзно? Джим, который наблюдал это хождение по окружности Абрахама Грея, несколько смутился. Но, вспомнив о той сумме, которую дал ему ирландец, гордо ответил: — Да! Я хочу вступить… сэр! Грей и Сильвер переглянулись. Улыбчивое лицо Грея сменилось на более серьёзное: всё же новый кандидат уже зарекомендовал себя как наездник. Как механик — не очень, но это всегда поправимо. Четырёхлистник, осмотрев Джима ещё раз, молча кивнул президенту. Сильвер, приняв кивок Грея, повернулся к Джиму. — Хорошо, приятель. Мы нанимаем, только сперва — пройди медосмотр.***
Сначала Пёс не понимал, зачем в зашторенную комнату собраний его позвал Сильвер. Особенно он не понимал, почему в этой комнате перед ними стоит какой-то подросток. Однако когда пелена похмелья начала спадать с глаз и разума, «брат-оружейник» понял, чего от него требуют. — Давай, дружок, ноги на ширину плеч и старайся ни о чём не думать, — кратко проинструктировал Пёс и приступил к прощупыванию футболки Джима, — Хотя мой тебе совет — думай о чем-нибудь отвратительном. — Зачем это? — Чтобы я случайно не обнаружил что-то похожее на микрофон и не оторвал жизненно важный орган, понятно? — Не обращай внимания, — вступил в разговор Сильвер, — Это он с похмелья. Он однажды так перепутал клозет с урной для голосования. — Всё равно лучшей «поддержки» кандидатов они бы от меня не получили, — усач закончил обыск Джима, — Вот и всё. Хотя, чтобы убедиться. Пёс схватил нижний конец футболки и одним движением стянул её с тела Джима. — Какого?! — хотел было возмутиться Джим, но Пёс прервал его. — Затркнись. Сильвер, ты провода видишь? — Нет, — тут за спиной он услышал скрип двери. Обернувшись, он увидел лишь захлопывающуюся дверь, — Ты в футболке посмотри, умник. Это только в кино на само тело будут клеить. — Нет тут ничего, — отозвался брат-оружейник, — Только нитки торчат. И как долго ты её носишь, парень? — Меня зовут Джим. — Замечательно, Джимми. Только за вещами надо следить! С этими словами Пёс кинул футболку Джиму, и тот торопливо её надел. — Прости, Джим, — сказал Сильвер, — Сейчас времена такие, что приходится двадцать раз перебдеть прежде чем впустить в твой круг новых людей. Хотя бы скажи спасибо, что мистер… Пёс, не стал проводить тщательный досмотр. Как в тюряге. — Ох, не напоминай мне об этих нелюдях, Джон! — Ладно, идём, подумаем куда пристроить Джимми, — с этими словами Сильвер вышел из комнаты. Вслед за ним шли Пёс и Хокинс. Но решение «судьбы» Джима оказалось отложено: раздался звонок у телефона на барной стойке. Сильвер пошёл поднимать трубку. К нему присоединился Пёс, решивший выпить в баре кофе для опохмела. Джим продолжал стоять у дверей комнаты собраний, осматривая клуб, который напоминал последствия битвы при Геттисберге. — Забавные веснушки! — Хокинс услышал знакомый голос из-за спины. Обернувшись, он увидел ту самую девушку с улицы. Видимо, это она стала причиной того скрипа во время «осмотра», — И я про те, что на груди. — Ну… Только попроси и я всегда могу их тебе показать. — Ах вот как? — девушка прошла мимо Джима, оценивая его взглядом, — Я думала, что после той нежности, — она кивнула в сторону комнаты собраний, — Тебе нравится типаж большого и сильного рыцаря. И с кротким смешком, она удалилась. — Меня звать Джим, кстати! — крикнул он ей вслед. — Пошёл ты нахер, Джиим, — ответил ему кто-то из байкеров, прервав своё обращение порывом желудка наружу. Алкоголь — это яд, детишки. Сильвер же, закончив разговор, вышел из-за стойки и направился к выходу, поправляя свой жилет и надев солнцезащитные очки. Увидев это, Грей отвлёкся от очередного «пациента», которых становилось всё меньше, и направился к Джону. — Ты куда? — Мексикашки хотят обговорить условия новой сделки. Я должен ехать. — Джон, мы вчера столько выпили, что даже с моим снадобьем тебе завернут ласты за вождение в нетрезвом виде. Может на… — Такси? Ха! Ещё пешком предложи пойти. Знаешь, лечишь ты неплохо, но не лечи мне за то, что я не могу ехать на мотоцикле. — Может, я смогу помочь? — вступил в разговор Джим. — Я уже бывал за рулём, так что опыт у меня имеется. Сильвер осмотрел Джима. Ему самому хотелось сидеть за рулём своего стального коня, но риск попасть в КПЗ с новым офицером его не радовал. -Ладно, салага! Ты ведёшь. Но если по твоей вине я навернусь с мотоцикла, то я сделаю с тобой то, что даже Бог с черепахой побрезговал творить! — Что? — спросил Четырёхлистник, надеясь, что он правильно услышал президента. — Ничего! Пошли, Джимбо!***
Они приехали к придорожному кафе «Лагерь Индейца Джо». Джиму повезло — за время поездки мотоцикл ни разу не потерял своей центробежной силы и не уронил сидевших на нём байкера с «подмастерьем». В «предбаннике» закусочной, Джон обратился к Хокинсу: — Слушай сюда, малец! Сядешь за стойку, ближе ко входу. Сиди смирно и жди моей команды, хорошо? Джим кивнул и сел за стойку, заказав себе стеклянную бутылку колы. Джон же прошёл дальше по коридору, пока не дошёл до диванов, на которых сидели два латиноамериканца. Лысую голову одного обрамляла красная бандана. Другой же обходился без этого — на его голове хватало волос, чтобы зачесать их назад. Лица обоих были укрыты эспаньолками, только на одном она выглядела нелепо из-за упитанности, на другом же бородка подчёркивала преемственность испанских конкистадоров. — Хуан, рад тебя видеть, — сказал потомок Кортеза. Это был Альварес, — Прошу, присаживайся! — Не зови меня так, Генри! — Джон ответил Энрике Альваресу той же монетой, — Ты хотел обговорить наше дело, так что давай не тяни — у меня и так забот невпроворот. — Действительно. Раз мы потеряли прежнюю поставку, то в этот раз мы хотим сверху ещё четыре ящика оружия. В размерах компенсации. — Компенсации? Ты это сейчас серьёзно? — Да-да, я знаю, чего стоила вам эта поставка, но и мы ушли не без потерь. К тому же, мы потеряли и деньги, и оружие за которое мы заплатили. — Как и мы! — прервал его Сильвер, сжав кулак на столе. Альварес лишь бросил взгляд на кулак Джона, не пошевеля и мускулом на лице. — Я предлагаю тебе, Джонни, такой вариант: вы везёте поставку. Плюс четыре ящика. А мы, для того, чтобы сбалансировать предложение, дадим вам «белый» груз. Доставите его — компенсируете потери на тех ящиках. — А бензин? — Боже-Боже, неужели я должен и туалетную бумагу вам покупать? Джон недовольно вздохнул. Он понимал, что его сейчас держат в тисках — у этих мексиканцев связи с такими людьми, что переходить им дорогу можно только заранее упаковавшись в гроб. Ему всё равно навяжут эту сделку, поэтому всё, что ему нужно — выторговать условия повыгоднее. — А что, если произойдёт как с Беном? — Беном? Ну, скажем так, ваши кадровые вопросы — это сугубо ваши личные дела. К тому же, за то «средство» вы заплатите оружием. Так что потерять его будет не так уж и критично. — Это «средство»… привлекает сейчас очень много народу, — Джон пустил вход последний аргумент. Однако Альварес остался непреклонен: — Значит вы найдёте способ его быстро продать. Сильвер провёл руками по волосам. Эта сделка казалась ему куда серьёзнее прежних: раньше они либо просто отдавали оружие, либо забирали кокаин. Сейчас нужно было отдать первое и забрать второе, а с учётом предыдущей сделки это казалось самоубийством. Пускай бы крыса уже была мертва. — Чтоб тебя Хуаниты драли, Энрике! — выругался Джон. — Значит, я тебе позвоню через месяц. А там уже решим, где и как. По рукам? Мексиканец протянул руку. Сильвер бросил на неё свой недовольный взгляд, но делать было нечего — он пожал Альваресу руку. В этот момент, громила Альвареса глянул в окно и увидел то, что заставило его произнести: — Carajo! На стоянке остановилась машина полиции округа. Из-за руля вышел помощник шерифа Смоллетт. Он потянулся, ожидая пока напарник выйдет из машины. — Смоллетт, Смоллетт! — произнёс Сильвер. — Твой знакомый? — уточнил Альварес. — Хотелось бы, чтобы мы друг-друга не знали. — Аналогично. Этот pendejo недавно пытался прижать нас, мол слишком мы странно выглядим для местных латиносов. Пришлось разыграть «расистский спектакль». — Да уж, ему не понравится, что мы тут пересеклись, — Сильвер глянул в окно. Смоллетт препирался с напарником. Видимо помощнику шерифа также не нравился офицер местной полиции. Джон решил поиграть со своим новым офицером на привязи: — Не бойтесь, ребята, он вас даже не заметит. Буду ждать звонка в мае, — сказав это, он встал из-за стола и обратился к официантке, — Передай тому рыжему щеглу за стойкой, что я жду его у запасного выхода. Официантка кивнула, а сам Сильвер поковылял к выходу. Как только Джим получил сообщение от президента клуба, он тотчас же соскочил с табуретки и направился к выходу. — Я думал ты навсегда там застрял, — шёпотом произнёс Сильвер, — Значит так, мальчик Джимми, иди и заводи мотоцикл. Как заведёшься, подъезжай сюда. Хорошо? Только подожди, пока копы зайдут внутрь. Джим кивнул и непринуждённо пошёл к мотоциклу. На стоянке он услышал спор двоих полицейских. — Смоллетт, ты не понимаешь! Я не говорю, что Тони Монтана — положительный персонаж, на которого должны равняться мальчишки и девчонки. Я просто говорю, что ожидал более счастливого конца. — Счастливый конец — это там, где империя Тони Монтаны уносит огромное количество жизней, прогоняя по венам наркоту? Да-да, счастливее некуда, — отвечал помощник шерифа напарнику, двигаясь при этом ко входу в закусочную. — Ну зачем так сгущать краски? Тони ведь главный герой, он мог бы измениться! — В какую сторону? — Смоллетт остановился у входа. Джим в это время только положил руки на руль мотоцикла, но полицейские этого не заметили, — В сторону добра, радости и Америки? Ой, дай мне передохнуть от этой глупости. — Ничего это не глупость! Я даже готов сценарий об этом написать. С этими словами полицейские скрылись в предбаннике. Джим же завёл мотоцикл и подъехал к запасному выходу. Сильвер, доковыляв до него, сел на заднее сиденье и, завязывая бандану на голове, приказал: — Теперь проедь рядом с их машиной, — он достал монтировку из сумки мотоцикла, — А я привлеку их внимание. После этого — гаси, что есть силы. — Вы серьёзно? — спросил Джим, но Сильвер лишь смотрел в сторону машины, — Как пожелаете. Стальной конь взял разгон и, когда его колёса проносились мимо машины Смоллетта, раздался звон стекла. Монтировка президента клуба лишила машину возможности для указания стоп-сигнала. На звон выбежал помощник шерифа с напарником. Оценив повреждения и заметив уезжающий мотоцикл, пассажир которого приветливо махал средним пальцем правой руки, копы запрыгнули в машину и, включив сирену, начали погоню. Через пару десятков километров, полицейский Форд уже ехал в нескольких метрах от мотоцикла хулиганов. — Остановитесь сейчас или мы собьём вас с дороги! — кряхтел громкоговоритель. Джим не отпускал газа — он боялся, что шутка Джессики про «типаж» окажется пророческой в обстановке тюрьмы. Его наставник же, поднявшись над сиденьем, оценивал обстановку. Впереди он заметил начало бетонного ограждения, отделявшего одну сторону движения от второй. — Так, Джимбо, сейчас будет твоя инициация. Видишь там бетонные блоки? — Да, — неуверенно ответил Хокинс. — Сворачивай у первого же на встречку! — Что?! — На встречку! У нас есть шанс, в отличие от них! — Да простят меня на Небесах! — с этим криком юный Хокинс дёрнул руль и мотоцикл вырулил на встречную полосу. Смоллетт решил не отставать, но в его планы вмешался грузовик, который шёл в левой полосе встречного движения. — Осторожно!!! — закричал напарник помощника шерифа и дёрнул руль, чтобы вырулить на прежнюю полосу. — Какого чёрта ты… — Смоллетт не успел договорить, так как машина врезалась в бетонный блок. Помощник шерифа и офицер, разумеется, пострадали: пластиковые корпуса руля и торпеды отлетели в салон, раскрывая подушки безопасности. Когда Смоллетт с напарником смогли выпутаться из ловушки безопасности, байкеров уже и след простыл. — Вызывай эвакуатор! — прогудел с забитым носом Смоллетт. Больше он ничего не сказал, а лишь зло посмотрел на северо-запад, бросив свои сломанные очки-авиаторы на асфальт.***
Джим сидел на мотоцикле, облокотившись на руль. Солнце начало потихоньку скрываться за горизонтом. Это был тяжёлый день. Когда они приехали, Сильвер приказал Джиму сидеть снаружи и ждать, когда его пригласят внутрь. И Джим ждал. Наблюдая за небом, Хокинс даже не заметил, как к нему подошла Джессика с двумя кружками чего-то горячего. — Эй, Джим, будешь какао? Джим не ожидал такой заботы. Готовясь к очередному розыгрышу, он взял кружку и аккуратно отхлебнул согревающий напиток. Это было вкусное какао на настоящем молоке. — Спасибо, — поблагодарил Джессику Джим. — Правда я не прочь выпить чего-то крепче. — Всё, что крепче — кончилось вчера. А кофе — сегодня утром, спасибо мистеру Грею. Она села на заднее сиденье мотоцикла, из-за чего Джиму пришлось повернуться для разговора с девушкой. — Знаешь, а я ведь так и не узнал твоего имени, — сказал юноша. — Джессика. Джессика Сильвер, — ответила она. — Значит, твой отец… — Да. Единственный и неповторимый Джонатан Сильвер. Раньше дядя Пью и мистер Флинт звали его «Окорок» — это из-за ранения в пятку. Но, раз их обоих не стало, то и звать его так уже наверное никто не будет. Они вместе отхлебнули какао. Облизав губы, Джесс обратилась к Джиму: — Спасибо, что вытянул моего отца из передряги. Хотя, возможно, это он тебя из неё вытянул… — Эй, я тут не причём! Твой старик сам сначала разбил фары машины фараонов, а потом приказал мне гнать по встречке. Конечно, спасибо, что он дал мне указания, но я его в передряги не втягивал. — Ой, тоже мне принц на стальном коне! — Джессика отвернулась от Джима, — А я всего-то похвалить хотела. — Ну, — Джим, мягко взяв Джесс за подбородок, медленно обратил её к себе лицом, — Я же был за рулём. Так что… почему бы не похвалить моё вождение? Недовольная непрошеным прикосновением, она оттолкнула его руку, но ничего не сказала. Он извиняющимся взглядом посмотрел в её глаза и робко улыбнулся. В них он видел звёзды, какими он их никогда не видел, даже когда выбирался со скаутами в пустынный поход. Если её глаза были космосом, то он хотел раствориться в нём. Но «растворение» Джима остановилось, когда открылась дверь клуба и с порога Хокинса окликнул Грей. — Рыжик! Давай за мной! Президент хочет тебя видеть! Джим допил какао, отдал кружку Джессике и поблагодарил её. Встав с мотоцикла, он пошёл в клуб. Пройдя через проём, он услышал за своей спиной шутку Четырёхлистника: — И номер один, Джим Хокинс пробегает мимо первой базы! Хотя надо было на неё. Джим не стал отвечать смеющемуся ирландцу. Тот поспешил убрать с лица свою ехидную улыбку и обогнав юношу, открыл перед ним дверь в комнату собраний. За столом сидели все важные члены чаптера: Пёс, Израэль Хэндс, Джордж Мэрри и сам Джон Сильвер. Последнее место занял Абрахам Четырёхлистник Грэй. — Джим Хокинс! — поприветствовал юношу президент мотоклуба. — Поскольку сегодня тобой была проявлена немалая смелость, ловкость, а также сила, чтобы управлять настоящими скакунами, а не японскими табуретками, я — президент мотоклуба «Корсары» — принимаю тебя в клуб, в качестве стажёра. С этими словами он положил на стол нашивку «Prospect» и полукруглую нашивку «CMC» — «Corsairs Motorcycle Club». — Ты теперь часть клуба, но пока не полноправная. Чтобы стать постоянным членом клуба, надо проявить себя. Надо заслужить право носить на своей спине корсарский череп. А пока — следуй за своими старшими товарищами. Теперь я прошу тебя только об одном — нашей на куртку или жилет эти знаки отличия. И приходи завтра — у меня всегда найдётся работа с мотоциклами. Джим с внутренней гордостью смотрел на свои новые регалии. Подняв свой взгляд, он осмотрел собравшихся здесь членов клуба. Грэй улыбался своему «младшему брату», Пёс же, как ему показалось, презрительно и недоверчиво смерил его взглядом. Всё же ему, как «оружейнику» и начальнику по безопасности, трудно было расслабиться. Мэрри и Хэндс лишь тихо хлопали в ладоши — количество выпитого на поминках всё ещё сказывалось на них. Сильвер, сидя в кресле президента клуба, отдал новобранцу честь. — Помни, сынок, не ветер дует корсарам, — произнёс Джон. — А корсары его создают! — вторили остальные собравшиеся в комнате. Для Джима наступала новая, отличная от смертельной скуки в мотеле «Согнутый Лук». И он рвался войти в неё и ухватить каждый кусок этой жизни. Потому что чем быстрее крутятся колёса, тем стабильнее идёт мотоцикл.