Треугольники.

— Какого хрена, ну зачем ты это делаешь? — который раз лениво тянет Юнги, глядя на ту деятельность, что развёл Тэ. — Это довольно весело, — охотно отзывается Ким, продолжая покрывать красным лаком коротковатые для этого дела ногти старшего. — Не знаю, что выглядело бы более по-гейски, чем это. — А я знаю. Дай мне закончить, хён. Юнги с недовольным мычанием роняет голову обратно на диванные подушки и плюет на всё, позволяя Тэхёну делать с собой всё, что тот хочет. Тот, конечно, хочет сделать немало, но именно сейчас и импровизированного маникюра на лапках старшего достаточно. В общежитии пустовато, большинство парней разбрелись по комнатам и упаковывают вещи, чтобы отправиться домой и встретить Новый год с родными. Хосок уехал ещё вчера вечером. Старший хён уехал ранним утром, оставив парням завтрак. Чимин и Чонгук, пусанские мальчики, договорились ехать домой вместе. Намджун же сначала хотел остаться в общежитии, как и наша милая парочка. Но лидер в пять минут скумекал что к чему и предусмотрительно решил тоже отправится к родным, позволив парочке встретить праздник вдвоем, наедине. — Иии… Закончил! — широко улыбнулся Тэ, аккуратно проведя последнюю красную полоску и закрывая пузырек. — Шикарно! Как тебе? Юнги поднял руку над головой, скептически посмотрел на свои выкрашенные в ярко-красный ногти. Тэ, весьма довольный своей работой, улегся на старшего, положив голову на свои, покоящиеся на животе хёна, руки. Истинно щенячий взгляд Кима так и кричал о том, что тот жаждет похвалы. — Почему красный? — в своей уютно-ленивой манере спросил рэпер. — Не знаю. Это очень праздничный цвет. Яркий, выдающийся, красивый. И тебе он безумно идёт. Что, совсем не нравится? — немного изменившимся голосом спросил Тэхён. — Нравится. Мне нравится, Тэ. Уже чуть приунывший младший тут же просиял счастливой улыбкой, на что Шуга не мог не ответить тем же. Он вообще думал, что ни один человек в мире не сможет устоять перед такой прекрасной улыбкой. Перед таким прекрасным Ким Тэхёном. Он точно не сможет. И не устоит. — Эй, парни! — весёлый голос прервал их маленькую идиллию. Оба подняли головы. Намджун был в дорожной одежде и с тяжелой на вид объемной сумкой. — Уже уезжаешь, хён? — чуть приподнявшись, спросил Тэ. — Угу. Вернусь через пару дней. Чимини тоже скоро соберется, так что…кхм… — Юнги показалось, что уши лидера чуть покраснели. — Хорошо тебе отдохнуть, хён! Передавай привет родителям! — улыбнулся Тэ. А вот с лица Юнги улыбка, наоборот, исчезла. — Вам тоже хорошо отдохнуть, парни. И, очень прошу, не наделайте глупостей, — с этими словами Джун довольно красноречиво посмотрел на Мина, мол, ты знаешь, о чём говорю. Тот покачал головой, затем отвернулся. — Чимин разве не собирался поехать домой с макнэ? — спросил Мин, как только лидер ушёл. В последнее время Юнги редко упоминал Чонгука по имени. — Почему собирается уезжать один? — Тебя это беспокоит? — Не сильно. Просто хочу уже отдохнуть от всех. — И от меня? — чуть усмехнулся Ким, наклоняясь к старшему. — Нет. Не от тебя. — Мин нежно прижался губами к губам Тэ. — С тобой. Разница огромная.

***

Чимин нервничал, это было видно. И Тэхёну было непонятно, почему Пак так виновато смотрит на него. Под предлогом помочь с чемоданом, Чим утащил Кима с собой и теперь они стояли у машины и загружали его багаж. Но Тэ видел, что что-то не так. — Прости, Тэ, я пытался до него достучаться, пытался объяснить, что это плохая идея, но поганец и слушать не стал, — начал объяснять Чим. — Отказался ехать к семье на праздник. Сказал, что останется здесь. Тэхён поморщился. Отношения с Чонгуком ухудшились до такой степени, что оба перестали разговаривать вне камер, и как только они оказываются в одном помещении, у всех присутствующих тут же дыхание спирает от сгустившегося в воздухе напряжения. А если обоих оставить в одной комнате наедине, то драки не избежать точно. Намджун пробовал. Намджун знает. Что же на этот раз задумал младший? Ответ для Тэ очевиден — провокация. Чонгук хочет весь свой скопившийся яд выплеснуть. Неугомонный младший радикально настроен испортить им праздник. Вот только одно Тэхён не может понять: зачем такому ярому гомофобу как Чонгук жертвовать единственной парочкой выходных и праздником с семьей, чтобы остаться наедине с людьми, которых он так явно ненавидит и откровенно презирает? Это нелогично. Неужели Чон настолько мазохист? Или всё действительно не так просто? — Всё плохо, Тэ? — Плохо. Хуже не придумаешь. Он сказал, почему хочет остаться? — Ммм, неа. Сказал, что передумал, и всё, — невесело ответил Пак. А затем задумчиво и грустно добавил — Я уже и правда не знаю, что творится в его голове. Я не узнаю нашего макнэ. Мне кажется, что…ну, что мы его теряем. — Знаешь, Чим…мне кажется, что я его уже давно потерял. А он уже давно потерял самого себя.

***

Пока Чимин куда-то уволок Тэхёна, Мин отправился на кухню, чтобы заварить пару чашек крепкого кофе. Мысли при этом у него были не самые лучшие. Как и предчувствия. У раскрытого настежь холодильника, оперевшись о белую дверцу, стоял голый по пояс Чонгук. Младший явно выбирал, чем бы перекусить, поэтому не сразу обратил внимание на только что вошедшего рэпера. А Шуга, не без труда подавив в себе внутреннее беспокойство, направился к кофеварке. Но беспокойство никуда не делось, а вернулось с большей силой. Дверца холодильника захлопнулась. Странное чувство (страха?) неприятным комом зашевелилось в груди рэпера, когда он кожей ощутил на себе взгляд. Насмешливый, чуть с прищуром. Дерзкий. Юнги его не видит, но точно знает, каким именно взглядом на него сейчас смотрит Чонгук. — Очень жаль, правда? Ну вот оно и началось. Юнги поджал губы, твердо решив про себя, что ни за что не поддастся на провокацию. — Жаль, что из-за меня ваш маленький «семейный» праздник не состоится в том качестве, в котором ты его себе представлял, хён, — без доли сожаления продолжил Чон, не дождавшись от старшего ответной реплики. — Наверное, я очень сильно подпортил вам ваши планы. Ах, мне так жаль. Очень жаль, хён. Юнги неприязненно поморщился, затем, гордо выпрямившись, повернулся лицом к нагло усмехавшемуся Гуку. Но отвечать не стал, лишь с вызовом глянул в чёрные глаза. Насмешливые, чуть с прищуром, как он и думал. — Но, несмотря на всё, думаю, мы хорошо проведём время вместе. Втроём. Что думаешь, хён? Как смотришь на то, чтобы как следует развлечься? Юнги молчал. Но по его красноречивому взгляду можно было понять многое, очень многое. И если его язык мог довести до Гонконга, то взгляд мог отправить в сам Ад без подстраховки. Гук приблизился к старшему, но тот даже не шевельнулся, лишь чуть кивнул, мол, что ещё скажешь? — Очень миленько, — усмехнулся Чон, взглядом указывая на выкрашенные в красный ногти Мина. — Ярко, вульгарно и дёшево. Тебе идёт. — Зачем ты это делаешь? — тихо выдавил Юнги. — Нас прервали, хён, помнишь? Нам испортили наш разговор, — ответил Чонгук, наклоняясь к старшему, нашептывая ему на ухо. Мин мог чувствовать, как обнаженный торс младшего буквально исходит жаром. Таким же горячим, как и его дыхание. — Поэтому я прерываю ваш с Тэхёном междусобойчик. Я собираюсь закончить наш разговор. Будь готов, хён. Потому что я очень хочу тебя. Чертовски. Едва ощутив на шее чужие губы, Юнги с шипением оттолкнул от себя Гука. Тот лишь нагло улыбнулся. Уши старшего пылали. — Будь готов, Юнги-хён. Потому что Я подготовился очень хорошо.