Треугольники.

Стул чуть покачнулся, и Юнги грязно выругался сквозь зубы. Наверно, украшать самую верхушку ёлки самому было не самой лучшей идеей. Не то, что бы Мин Шуга был таким уж карликом, но он бы не отказался прибавить к своему росту ещё несколько сантиметров. По крайней мере, сейчас это было бы полезно. Стул, на котором стоял Мин, угрожающе скрипнул и снова качнулся. Но он продолжал тянуться к самой верхушке, чтобы водрузить на пышное, аккуратное, празднично украшенное деревце самое главное украшение — весело переливающуюся огоньками звезду. «Ещё чуть-чуть… Немножечко…» И, мгновение спустя, игрушка была на своём месте. Юнги, облегченно выдохнув, легко спрыгнул со стула и отступил на пару шагов назад, чтобы полюбоваться делом рук своих. И довольно улыбнулся. Он даже потянулся к карману, чтобы достать телефон и сфотографировать это чудо. Картинка получилась отличная. Что-то очень приятное запульсировало в груди и разлилось теплом по всему телу. Ощущение наступающего праздника, совсем как в раннем детстве. — Я вернулся! — громко донесся до него немного запыхавшийся голос Ви. Спустя пару минут и сам Тэхён появился в комнате, неся в руках по два тяжелых пакета. Немного раскрасневшийся от холода, но по уши довольный Ким расплылся в широкой улыбке. В больших карих глазах заплясали разноцветные отражения огоньков гирлянды. Поставив на пол тяжелые на вид пакеты, Тэ скинул с головы капюшон и подошёл к Юнги, на ходу стягивая с себя до безумия длинный шарф. Мин протянул ему руку, затем нежно приобнимая парня и забавно морщась от поцелуя в щеку. — Выглядит отлично, милый! — мурлыкнул Ким, нежно прижимаясь губами к мягкой щеке рэпера. — Я раздумывал, стоит ли взять ещё парочку украшений…но всё прекрасно и без того, я думаю. — Ещё бы, — самодовольно фыркнул тот. — Ты сомневался? — Ну…немного. Просто когда я сказал, что прокачусь по магазинам, ты лежал на диване и выглядел так, будто не собирался вставать с него как минимум ближайшую пару дней. А украшение ёлки стало бы распоследним мотиватором для тебя. Прости. — Принимается, — отстранившись от младшего, Юнги поднял брошенные Кимом пакеты и направился к кухне. Но почти сразу нос к носу столкнулся с макнэ, который тоже не успел ещё полностью скинуть с себя пальто и теплый шарф. — Аккуратней, хён. Чуть не сшиб, — мило улыбнулся Чон. В руках он держал по паре таких же пакетов. Тут уж Юнги действительно неслабо так удивился. — Вы ездили…вместе? — Юнги, я как раз хотел поговорить с тобой об этом… — немного смято начал Тэ, неловко взъерошив волосы на затылке. — МЫ хотели поговорить, — поправил его Чон. — Нет, Гук, я сам всё объясню хёну, — немного жестко оборвал Тэхён. — Отнеси пакеты, а мы пока поговорим, наедине. Чонгук равнодушно пожал плечами и взглянул на совсем уж растерянного Юнги. Затем бесцеремонно забрал пакеты из рук и многозначительно подмигнул ему, чуть улыбнувшись. — Я отнесу, а то надорвешься. Когда самый младший ушёл, Тэ повёл своего обескураженного хёна в спальню. — В чём дело, Тэ? — без церемоний и долгих пауз начал старший, как только дверь закрылась. — Когда вы успели снова так закорешиться и стать лучшими подружками? — Просто выслушай меня, ладно? — спокойно ответил Тэхён. — Мы поговорили. И Чонгук сказал мне кое-что. Юнги вдруг почувствовал, как кровь прилила к щекам, а от волнения немного затряслись руки. — И…что он тебе сказал? — Много всего. Я был удивлен. Выслушаешь? — Я весь внимание. Стоя перед собственным гардеробом в теплом свитере и одних боксерах, когда в одной руке телефон, а в другой пара джинс, Ким Тэхён понял, что немного завис. Вообще, он собирался выбрать себе пальто, которое нацепит, сверяясь с прогнозом погоды. Но потом выбор встал между двумя подходящими и в равной степени симпатичными вариантами. Тут уж и пришла в голову дилемма, ставшая затем причиной зависания. В конце концов, определившись с выбором, Ви снял его с вешалки и стал натягивать штаны. Надо же быть последовательным хоть в чём то? Когда он уже почти совсем собрался, в дверь постучали. В комнату вошёл Чонгук. Удивленный взгляд Тэхёна почти сразу превратился в неприязненно-уничтожительный. — Чего хотел? — Хотел поговорить с тобой, — непривычно тихо, робко, будто извиняясь, обронил Чон — Пожалуйста. Ви удивленно вскинул брови, изумленно скользя взглядом по неловко мнущейся фигуре младшего. Затем фыркнул и зло усмехнулся. — Ты опять думаешь, какую бы пакость сотворить или брякнуть, чтобы всем на свете было понятно, какой ты конченый урод? Не старайся, как минимум мне ты уже это доказал. Проваливай. — Тэ, пожалуйста… — Что ещё? Говори и проваливай. — Я хочу извиниться. Вот это номер. — Хочу извиниться за всё. За то, что говорил про вас с хёном ужасные вещи. За то, что вёл себя как свинья. Я не знаю, из-за чего я так. И не хочу себе оправданий. Я много думал об этом и понял, как был не прав. Мне ужасно стыдно, Тэ. Очень стыдно. Я не представляю, как вам было обидно слышать всё это. Конечно, я не имел права судить вас или осуждать. Я…очень сожалею. И прошу простить меня. Прости, Тэ. С каждым словом в голосе младшего всё отчётливее звенели слёзы, он говорил всё это не поднимая взгляд. А Тэхён просто стоял как вкопанный и думал, уж не ослышался ли он? Сам Чон Чонгук, упертый и несносный засранец, почти слёзно умоляет простить его? Комично, драматично и нереалистично одновременно. Могут ли люди так круто поменяться за такой короткий срок? Тэхён не верит, что такое может быть. Но поверить очень хочется. Потому что впервые, кажется, за целую вечность перед ним стоит тот самый Чонгуки, который был его другом, его подельником, его напарником везде и во всём. Поэтому Тэ молчит. Он просто не знает, что сказать. — Тэ, пожалуйста…я очень хочу вернуть всё то, что было раньше. Хочу, чтобы было по-старому. Ты и я, помнишь? Мы все были так близки, были друзьями. Я ненавижу себя за то, что позволил глупым предрассудкам всё это уничтожить. Пожалуйста, Тэ, помоги мне всё это вернуть! — Не знаю, смогу ли я тебя так сразу простить, Чонгук, — после долгой паузы выдавил Тэхён. — Не знаю, сможет ли Юнги тебя простить хоть когда-нибудь. Мне очень хочется верить, что ты не ведёшь себя как биполярная сучка, что ты сейчас говоришь правду и тебе действительно жаль. Хоть бы это было так. — Это так, Тэ. Поверь мне. Я что угодно сделать готов, чтобы вы простили меня. На всё пойду, клянусь. Ви тяжело вздыхает и вдруг ему становится отчего-то легче. Приятное чувство в груди, очень хорошее, будто сотню грузов сбросил. Ничего больше не осталось от того злобного Чонгука в ребёнке, что стоит перед ним и смотрит своими огромными влажными глазами. Тэ задумывается о том, как бы было прекрасно, будь это действительно правдой. Сколько бы боли и неприятностей ушло, исчезни только ненависть Чон Чонгука. — Мы были семьей, Гук, — Тэхён в два шага приблизился к младшему, заглянул тому в глаза прямо и строго. — Были одним слаженно работающим организмом. Мы были командой! Но ты…я долгое время думал, может, проблема была вовсе не в тебе, а во мне? Может, я сделал ещё что-то не так, помимо того, что выбрал, кого мне любить и целовать. Но нет. Проблема всё время была только в тебе. Твоя ненависть, словно болезнь, понемногу уничтожала нашу команду. Во всём виноват был ТЫ. — Мне жаль. — глухо выдавил Чон. — Тебе жаль? Теперь тебе жаль? — процедил Тэхён. — А как же Юнги? Ты же прекрасно видел, что твоя ненависть сильней всего бьет по нему! Но ты продолжал вести себя, как злобный кусок дерьма! Под конец Тэхён почти кричал. А Чон так и не поднял головы, крепко вцепившись в край футболки. Вдруг в комнате воцарилось молчание. Оно было долгим, но не тяжелым. Наконец, то напряжение, что висело между ними раньше, исчезло. Тишину прерывало только тихое, почти неслышное бормотание: «прости меня…мне жаль, прости» Наконец, Тэхён громко вздохнул, встряхнул головой, небрежным движением отбросив со лба красную прядь волос, и приблизился к младшему, успокаивающе похлопал его по плечу. — Я прощаю тебя, Гук. Но нам с тобой теперь придётся ох как много всего наверстать. Я очень надеюсь на тебя. Но я прощаю только то, что ты сделал МНЕ. Но ты ещё ранил дорогого мне человека, и этого я так просто не забуду. Тебе нужно постараться, чтобы я забыл. И чтобы забыл он. Ты понял меня? — Понял. Спасибо, Тэхён. — Поехали, прокатишься со мной. Поговорим ещё по дороге. С этими словами Ким первым покинул комнату. Он сделал это, так и не успев заметить, что когда Чонгук наконец поднял голову, то ни в его глазах, ни на его лице не было и тени того сожаления, о котором он говорил.