Треугольники.

Как-то на одном из фансайтов их спросили, кто же самый ужасный в гневе, и на лидирующих позициях оказались Чимин и Сокджин. Юнги не хочет отрицать этого прям совсем, но сейчас он зол настолько, что готов рвать глотки и ломать кости. Холодная ярость, без криков и гневного пыхтения, — самая страшная ярость. — Ублюдок! Чонгук болезненно морщится, но затем расплывается довольной улыбке, когда побледневший от злости Шуга чертовски сильно впечатывает его спиной в стену и, крепко вцепившись рукой в напряженную шею, буквально рычит в лицо младшего: — Что ты наплел Тэ, маленький кусок дерьма?! Какую лживую херню лил ему в уши? Решил прикинуться раскаивающимся зайчонком, чтобы снова ударить в спину, да побольнее?! Сволочной сукин сын! Признавайся!!! — В чём признаться? — смеется Чон, пытаясь при этом отнять от своей шеи руку старшего, но та была словно сталь. Мин с глухим рычанием приложил младшего об стену затылком так, что тот почти подавился своим смехом. — Ты скажешь мне, Чонгук! Зачем ты напиздел Тэхёну? — С чего ты взял, что я врал ему? — освободившись от хватки старшего, Чонгук оттолкнулся от стены и встал совсем близко к нему, дерзко заглянул в лицо. — Может, я был честен? Ты… — Я не люблю тебя. Но очень хорошо тебя знаю, — ядовито цедит Юнги, выдерживая цепкий взгляд огромных чёрных глаз. — Могу по твоему лицу узнать все ответы. Чонгук не улыбнулся. Даже ухмылка пропала с его лица. Сейчас он не выглядел, как ребёнок. Сейчас он будто стал старше, выше и больше в три раза. Он наклонился к рэперу, опустил ладонь на его щеку, игнорируя сопротивление. Его голос стал вдруг тише, ниже и глубже: — Что ты видишь, скажи тогда? Юнги не знает, что плещется на дне чужих зрачков, потому что там слишком темно. Не знает, что значит это странное выражение на лице макнэ. Он ничего не знает. Все мысли вдруг исчезли из его головы вместе с изрядной долей ярости. — Ответь, хён. Ответь на вопросы, которые крутятся у тебя в голове. Чонгук слишком близко. Его дыхание щекочет кожу Юнги. Не в первый раз уже за всё время Мин думает о том, что Чон вырос в такого привлекательного мужчину. Действительно привлекательного. Но при этом вызывающего к себе лишь отторжение. Старший грубо отталкивает его от себя и собирается уходить, напоследок бросая сквозь зубы: — Делай что угодно. Но если ты попытаешься навредить ему, то я убью тебя. И мне плевать, что будет потом. Чонгук не улыбнулся. Он даже не ответил ему, просто смотрел. Удивительные метаморфозы: сейчас он снова стал похож на Чонгука, в котором всё ещё есть детское преданное доверие и обида. Словно вся та оболочка из злобы и темной ауры просто на секунду испарилась, являя миру истинную сущность Чон Чонгука, несчастного и пытающегося защищаться. Юнги отвернулся и пошёл прочь. — Я люблю тебя, хён. Замер, будто врезался в невидимую стену. «Не оборачивайся. Только не оборачивайся. Уходи сейчас же. Иди к Тэхёну. Не смей оборачиваться. Иначе останешься под обломками» — Я очень ревную. — Не ревнуй! — Обернулся и буквально прошипел сквозь зубы старший. — Не ревнуй меня! — Не могу. — Ты выбрал ненависть — так продолжай ненавидеть! Потому что для меня есть только Тэхён. Не ты, Чонгук. Гук нехорошо усмехнулся, расправил плечи. Затем кинул на Мина горящий, чуть с прищуром, взгляд. — Запомни свои слова хорошенько, Юнги-хён. Задержи их у себя в голове ещё ненадолго. Потому что чуть позже я заставлю тебя ими подавиться.

***

— Я подумал, может, стоит провести трансляцию в лайве, как считаешь? — задумчиво тянет Тэ, методично гоняя во рту леденец. — А может лучше сделать это завтра, перед Новым годом? — с ленцой тянет Мин, переворачиваясь на другой бок и любуясь тем, как разноцветные огоньки гирлянды весело пляшут отблесками на лице любимого. В темноте комнаты это выглядит особенно красиво, волшебно. — Дай взглянуть, что там у тебя. С этими словами Мин забрал из рук младшего небольшой альбом для эскизов. Ви рисовал не часто, но таскал этот альбом с собой везде, ведь в любую минуту на него может накатить неожиданный вброс вдохновения. Мин Шуга никогда не сомневался в навыках и таланте своего парня, просто в изобразительном искусстве он сам был…ну, не очень. Но разноцветные кляксы и замысловатые картинки его порой веселили. — Сюра, мда… — бурчит старший, со скепсисом листая творческую кладезь Кима— Слишком высокое искусство для не слишком здоровых людей… — Концептуально-супрематический сюрреализм! — Косею я от этого авангарда, — морщится старший и откладывает альбом на тумбу. Мин вдруг замечает, что майка младшего чуть задралась, обнажая участок смуглой кожи. Юнги тянется рукой, опускает ладонь на живот Тэ, но одежду не поправляет. Касается пальцами голой кожи, чем вызывает сладкую улыбку на губах Кима. Тот накрывает ладонью пальцы старшего, которые уже медленно, но верно подтягивали край майки вверх. Затем Тэ скользит ею вниз по белой коже, обхватывая за запястье, чтобы притянуть разыгравшегося старшего ближе к себе. Тем временем Юнги уже полулежал на Киме, задрав вверх белую ткань и обнажив темный сосок. Наклонившись, нежно касается языком, обводит им темный ореол. Целует, снова ласкает языком темный сосок младшего. Тэ, прерывисто вздыхая, одной рукой, не торопясь, расстегивает пуговицу на штанах рэпера, и когда это у него получается, ныряет рукой за кромку черных боксеров. — От слов об искусстве к делу, хён? — горячо шепчет Тэхён, лаская член старшего. — К делу. Юнги замечает его не сразу, ведь он даже не знал, как давно тот стоял там и смотрел на них. Просто когда Мин, полностью обнаженный, сидит верхом на бедрах младшего, с удовольствием и громкими вздохами принимая в себя член Тэхёна, на секунду приоткрывает глаза, то замечает фигуру макнэ, опирающегося о косяк в дверном проеме. Было ясно, что Чонгук и не собирался тайком подглядывать, его поза была вполне расслабленной, он даже не дрогнул, когда поймал на себе взгляд Юнги. Внимательные чёрные глаза изучающе скользят по двум парням, занимающимся любовью. Тэхён не замечает его, расположившись спиной к выходу. Но зато его видит Мин и больше не отводит взгляда. Рэпер крепко обнимает Тэхёна за шею, тесно прижимаясь к его груди, и с вызовом смотрит на Чонгука из-за плеча любовника. Ни на секунду не прекращая движения, Юнги поддается бедрами навстречу Киму, принимая его особенно глубоко. Стонет высоким голосом, протяжно. На лице Чонгука не дрогнул ни один мускул. Он смотрит внимательно, будто даже не моргая. Смотрит, как стройные белые ноги Юнги обвиваются вокруг крепкого смуглого тела (не его). Смотрит, как сильно Юнги цепляется за широкие плечи Тэхёна, как Ким зарывается в шею старшего и глухо рычит, стонет его имя(не он). Смотрит, как Мин Шуга, не отрывая взгляда от него, Чонгука, мажет губами по взмокшей шее Тэхёна, как меняется его лицо с каждым особенно глубоким и чувствительным толчком(не его). Смотрит. И на его губах растягивается широкая и странная ухмылка. Юнги ощущает этот странный и чертовски внимательный взгляд на своей обнаженной коже, на своем теле. Ощущает, как он изучает каждый сантиметр, будто запоминая. И совершенно не чувствует стыда. Только странный вызов и страсть, что рождается от Тэхёна и под этим взглядом Чонгука. И это не предвещает ничего хорошего. «Почему ты не отводишь взгляда? — усмехаясь, думает Чонгук, улавливая вызов в раскосых глазах. — Что же ты не накричишь на меня, не выгонишь? Почему продолжаешь трахаться со своим парнем, пока я смотрю на вас? Может, тебе нравится, когда я смотрю на тебя, когда ты…такой?» Не в силах больше что-либо думать, Юнги прикрывает глаза, обеими руками обхватывая любовника за шею, и прерывисто стонет раз за разом, чувствуя приближающийся оргазм. Когда Тэ роняет Юнги на простыни и оба достигают своей разрядки с именем друг друга на губах, несколько секунд спустя Мин кидает взгляд в сторону. Но Чонгука там уже не было.