Треугольники.

Приятно быть в полудрёме, когда ты ощущаешь только самого себя, будто мерно и свободно колыхающегося между дном и поверхностью спокойного моря. У тебя нет проблем. Нет переживаний. Нет дел. Даже твоё разбитое сердце тебя не волнует. Будто и нет его вовсе. Есть только ты. Но всё-таки наступает момент, когда нужно проснуться. Чтобы продолжать жить дальше. Закрытые веки чуть дрогнули и он открыл глаза. Надо же, а ведь даже не заметил, как заснул. Даже пейзаж за окном успел поменяться. Они почти приехали. — Ты очень устал? — это менеджер-хён. Надо же, беспокоится. — Нет, я в порядке, — примеряя улыбку и потягиваясь, отвечает айдол. Ложь стала привычкой. Въелась под кожу и в мозг. — Ладно. Мы приехали. Готов с ними встретиться? Всё-таки два года прошло. Он молчит. Не знает, что ответить, поэтому лучше промолчать. Не хочется грубить, старший всё-таки. И менеджер к тому же. Непривычно. Не дождавшись ответа, его менеджер выходит из машины первым, направляясь в сторону большого загородного дома. «Этот намного меньше того, что был у нас два года назад. Хотя, какая, нахрен, разница. Никто из нас не будет жить здесь. Это смешно». Шумно выдохнув, и осознав, что тянуть время бессмысленно, он выходит из машины и чуть щурится от света. Нет, сегодня вовсе не солнечно, наоборот. Просто глаза немного опухли и устали. В самолёте ему ведь так и не удалось поспать. Скривившись, он поправляет лямки рюкзака, и направляется к дому. Не так уж сложно, в самом деле. Если честно, он думал, что будет куда тяжелее. Хотя, всё впереди. Задержавшись на секунду, чтобы ещё раз глубоко вдохнуть, мягко толкает входную дверь и почти сразу сталкивается нос к носу с кем-то до безобразия высоким. И этим человеком оказывается Ким Намджун. — Чонгук? — Привет, хён. Лидер почти совсем не изменился за те два года их перерыва. Только стал более…обычным, что ли? Уютным, домашним. Встретишь такого Намджуна на улице и никто не узнает в нём теперь RM'а, лидера BTS, знаменитого айдола. Джун широко улыбнулся, утаскивая немного растерянного младшего в крепкие объятья. Гук, ощутив, как сильно скучал по этому хёну, тоже крепко обнимает его в ответ. — Ты подрос, Чонгук-а, — говорит Намджун, отпуская макнэ и отступая на пару шагов, чтобы рассмотреть его. — Это всё спорт, хён. Спорт и протеин. Ну и твои эмоции, конечно. Мы давно не виделись. — Да, порядочно. Много всего…произошло. Ну, проходи. Ещё не все приехали. Но Джин-хён и Хосок-и будут рады тебя видеть. Дом изнутри был чистым, большим и светлым. «Слишком много белого цвета. Юнги-хёну бы не понравилось. Я знаю, что он любит тёплые цвета. Любит…уют». Было видно, что никто здесь не живёт, настолько дом был чистым и пустоватым, отчего казался холодным. Но Чонгуку дом этот был неинтересен, поэтому, скинув с плеча сумку, он повернулся к старшему. — Его здесь нет? — спрашивает сразу, чтобы не ходить вокруг да около. В конце-концов, Чонгук приехал из-за него. — Он скоро приедет, — сразу поняв, о ком идёт речь, отвечает Джун. — Я знаю, что тебе говорили, будто он будет здесь. Но знай, что всё не так…просто. Мы можем поговорить об этом, но сначала поздоровайся с остальными. Всё-таки, два года прошло. Чонгук помедлил, потом согласно кивнул и отправился в гостиную, откуда слышал голоса менеджера и ещё двоих. Голоса его хёнов, с которыми Чонгук был некогда близок.

***

— Ты можешь не делать этого, если не хочешь, Тэхён-а. Мужчина откидывается на спинку водительского сиденья и прикрывает глаза, устало массирует переносицу. — Не волнуйся, мам. Я всё хорошо обдумал. Так прописано в контракте, поэтому нам придётся снова… Мы должны уже собраться и представить публике хоть что-то. Два года прошло. — Но ведь вы можете просто разойтись? — голос женщины на другом конце провода был полон переживаний. — Тэхён-а, если большинство согласится, то вы сможете расстаться, правда? — Нет, мам. Всё не так просто. Есть контракт, и вряд ли директор захочет настолько болезненно отказываться от своей золотой жилы. Но, — Ким чуть поморщился. — Я не знаю, мама. Много времени прошло, всё должно было немного зажить. Но не знаю, хочу ли опять пытаться восстановить всё. — Вы очень долго строили самих себя, добиваясь славы и признания, — ласковый голос матери заставил мужчину улыбнуться. — И если ты сможешь, если ты уверен, что не хочешь потерять свои старания и плоды ваших общих трудов, то стоит постараться. Фанаты очень любят вас и ждут. Ждали эти два года. Послушай, милый, — может, будет сложно, очень сложно. Но всё будет хорошо. Раны затягиваются. — Раны затягиваются, — немного помолчав, эхом отзывается Тэхён. — Спасибо, мама. Ты права, но сначала я встречусь с ними. Нам многое нужно обсудить. — Я буду гордится тобой, чтобы ты не решил, милый. Я люблю тебя. — Я тоже люблю тебя, мама. Пока. Завершив вызов, Тэхён откладывает телефон на соседнее сиденье. Мелкие капли воды стали появляться на стекле, одна за другой. Голубовато-серая дымка заполнила собой улицы и всё вокруг. Начался дождь. Машина Тэхёна была припаркована у какого-то большого загородного дома. Это был точно тот адрес, который указал менеджер. Ким, откинувшись назад, с непонятными ощущениями смотрел на него. Там, внутри, его ждут друзья. Коллеги. Люди из прошлого, которые знают и помнят слишком много. Слишком болезненно. Но раны затягиваются. — Почему я всё ещё чувствую это? — устало роняет Тэхён, опустив ладонь на левую сторону груди, сжимает пальцами ткань. — Два года прошло. Пора бы забыть тебя. Дождь понемногу усиливался, образуя крохотные ручейки, стекающие вниз по гладкой прозрачной поверхности стекла, а Ким Тэхён всё ещё не может собраться, не может заставить себя пойти в этот дом и встретиться со своим прошлым, что причинило столько боли. Вдруг ощутив горькую злость, Тэхён резко одёргивает себя. Он давно всё пережил, и его раны затянулись. У него уже были другие — женщины, мужчины. Так почему хён должен заставлять его сердце болеть? Смешно. Пора бы закончить это. Прямо сейчас. Рядом паркуется вторая машина. Большая и чёрная, без тонировки. Кто-то из них тоже опаздывает на встречу, думает Тэхён, поворачивая голову. И встречается взглядом с до боли знакомыми раскосыми глазами. Он изменился, кажется. Похудел сильно, но не выглядит измождённым или уставшим. Наоборот, Юнги сейчас очень хорош собой. Тэхён всегда считал, что естественный, натуральный цвет волос шёл хёну куда больше прочих. В этой чёрной кофте под горло, что подчёркивает красивую острую линию подбородка, на бледном треугольном лице Тэ не может отыскать эмоций. Не может, но не потому что их нет, а потому что Мин Юнги переживает их глубоко внутри. Тэхён знает об этом. Юнги смотрел на него. Смотрел, не отрываясь. А между ними по стеклу стекала ледяная вода. Никакой вибрации в воздухе. Никакой глупой искры. Не было этого. Есть только вода. Только ледяная вода. Только дождь. Тэхён хотел бы улыбнуться ему. Хотел бы поприветствовать хёна, как было нужно. Это стало бы первым шагом к тому, чтобы насовсем отпустить их общее прошлое, вернуть хотя бы рабочие отношения. Но он не может ничего, даже опустить глаза. Слишком много всего было между ними. Слишком много между ними есть. И в ту секунду, когда Юнги отвёл от него взгляд и вышел из машины, Тэхён с какой-то безысходностью и отчаянием понял, что раны так и не затянулись.