Играя в бога

Фрея старательно делает вид, что ей это все осточертело, что она делает огромное одолжение Нику — говорит, что ее пропавший вечер будет стоить бутылки дорогого виски. Она закатывает глаза на шутки Люсьена и нехотя напяливает шлюший розовый костюм для прикрытия. Но Фрея нагло себе врет: на самом деле, ей это чертовски нравится. Нравится быть в гуще событий, нравится быть нужной семье. Майклсон даже на секунду чувствует себя виноватой — это ведь неправильно — радоваться сложностям в семье и активизировавшимся врагам первородных? Неправильно, но наконец-то весело. Ведь еще пару дней назад, когда она оказалась бесполезна для диагностики симптомов Уайт, часы в днях Фреи тянулись до скрежета зубов медленно, однообразно и скучно. Скрашивали их только случайные парни, выпивка и йога по утрам. Теперь же, вышагивая картинно-пьяной походкой по красной дорожке у особняка де Мартелей, Майклсон чувствует вкус жизни. Чувствует, как кровь по венам бежит быстрее, реакция усиливается, а воздух, распирающий легкие, кажется свежее. Теперь Фрея в гуще событий, теперь в ней нуждаются. Именно в ней, не в ком-то еще. — У меня плохое предчувствие, — Фрея шепчет слова предупреждения Нику на ухо, без беспокойства — просто констатирует факт. Клаус на секунду теряет весь свой картинный подвыпивший флер, и оборачивается к сестре, не убирая обоих рук с плеч девушек. Смотрит на ведьму с легкой насмешкой, но не без собранности. — Это какое-то ведьминское чутье или ты просто так говоришь? — со смешливым подозрением спрашивает гибрид, стараясь не рассмеяться от комично-выразительного наряда Фреи, но Майклсон только закатывает глаза. — Это не связано с магией, — поджимает губы ведьма, — у тебя никогда не было такого голосочка в голове, который предупреждает, что ты сейчас влипнешь в кучу проблем? Она вопросительно выгибает бровь и поправляет короткую юбку, входя в образ развязной подружки Клауса на одну ночь. — Не-а, — растягивает Клаус губы в улыбке и возвращает себе ауру пьяного балагура, путаясь в ногах будто бы не специально. Фрея тяжело вздыхает. — Это многое объясняет… Они вваливаются через парадный вход громко, заметно, эпично — так, как подобает бедокурить Клаусу Майклсону. Фрея стоит позади компании и ждет подходящего момента, чтобы улизнуть на второй этаж и найти провидицу Люсьена. Когда Фрея видит в компании неясытей Доминик, она не сдерживает вздох отвращения. Девчонка, как минимум, должна была отсыпаться в особняке после всего, что произошло утром, а не шляться по балам. Да, поссорились, но это же верх безрассудства! Идти в логово врага. Фрея понимает, что Уайт, наверняка, хотела таким образом отомстить Нику, уязвить его самолюбие, но моральный устои преданности у ведьмы все же несколько иные, чтобы взглянуть на ситуацию и девчонку с пониманием. Майклсон сдерживается от надменного смешка, смотря в сторону растерянной Уайт, стоящей рядом с Тристаном, но видя ее эмоции, Фрея остывает. Доминик не чувствует себя виноватой и не ждет извинений в данный момент — она просто хочет, чтобы ее поняли. Поняли ее боль. Фрея трясет головой: проникаться к девчонке теплотой в ее планы не входило, поэтому она в срочном порядке покидает компанию и направляется на второй этаж особняка на поиски провидицы. Потому что Фрея понимает Уайт. Не одобряет ее методы слабенькой мести, но знает, каково это — из раза в раз доказывать, что она на их стороне. На стороне Майклсонов. Особенно сложно это дается с Клаусом, который от каждого куста ждет подвоха. Может поэтому Фрея придерживается таких строгих принципов в вопросах преданности, не давая никому усомниться в ней: ведь иначе придется потратить гораздо больше сил на искренность, а после, на объяснение того, что в любом случае ты на его стороне. Фрея видит это на примере Уайт и не хочет повторять за девчонкой, как и признавать, что сильнее в такой ситуации из них двоих отнюдь не первородная ведьма Майклсон. Ведь сохранять хрупкие берега доверия гораздо легче, чем расширять их. Фрея не может отрицать, что самый легкий характер у циников и самый тяжелый у идеалистов, только похоже, что Клаус с Доминик — чертовы исключения из правил: ведьма еще не встречала характера тяжелее, чем у брата, и человека наивнее верящего в лучшее, чем Уайт. Фрею раздражает, что она проникается сочувствием. Потому что холодный взгляд гибрида, от которого, кажется, запотели все окна в зале, Майклсон определенно не хотела бы испытывать на себе. — Ты меня не знаешь, но сегодня я буду твоим рыцарем в сексуальных розовых доспехах, — с иронией проговаривает Фрея и стягивает маску зайца плейбоя с лица, представая перед подозрительно расслабленно потягивающей шампанское провидицей. Не слишком ли беспечно для человека, которого похитили? Хотя, стоит признать, Майклсон вела бы себя так же. — Мне рыцарь не нужен, — женщина встает с кресла и беспечно пожимает плечами, с ног до головы разглядывая Фрею — она будто забавляется сложившейся ситуации. — Понимаешь, я узнала нечто новое: возможные варианты рассеялись и остался лишь один путь, по которому нам суждено пройти, — почти грустно хмыкает провидица, отбрасывая за спину пшеничные локоны. Фрея смотрит женщине в глаза. — Я видела, как они пали, видела, как пылали, — она дергает губой в предрешенной горечи, — как и все души, что они обращали. Люсьен обречен. Я видела, как его сир погиб и знаю, как именно это случится, — холодно проговаривает женщина и трясет головой, не в силах переваривать это видение снова и снова. Фрея смотрит на провидицу внимательно, почти верит ее словам, но все же через мгновение закатывает глаза и пожимает плечами. — Короче, я не знаю, что ты там видела, но у нас мало времени, так что хватит болтать, — надменно хмыкает она в полуулыбке. — Пошли давай, живо. Женщина наклоняет голову вбок и скептично выгибает бровь, прокручивая в руке пустой бокал шампанского. Смотрит на Фрею из-под ресниц, проверяет на прочность. — И как ты намерена меня заставить? — Майклсон видит, что провидицу интересует не ответ на вопрос, а то, что она предлагает правила жесткой игры. — Для начала можно наложить ослепляющее заклятие, — пожимает хрупкими плечами Майклсон и подходит на шаг ближе к ведьме. — Сперва ты почувствуешь слабый укол где-то за глазом, но после боль начнет распространяться и вскоре ты будешь готова вырвать глаза, лишь бы прекратить это. Фрея жарко шепчет слова в лицо женщины, говорит с придыханием, будто рассказывает не подробности возможной адовой пытки, а то, как она пройдется пальчиками под блузкой ведьмы. Провидица недовольно фыркает, но не сбавляет градус разговора. — Можешь попробовать, — двусмысленно улыбается она, будто имеет ввиду тот самый подтекст, а не угрозы. — Но… удушающее заклятие, которое я наложила заранее, может тебе… немного помешать… — Ведьма улыбается и, отставляя бокал на стол, с удовольствием и превосходством наблюдает за тем, как Майклсон хватается за горло из-за магического удушья. — Какое бы заклятие ты не выбрала, я на шаг впереди, — разводит руками она и улыбается, мол, так распорядилась судьба. Фрея задыхается. — Как только ты вошла сюда, я увидела тысячи вариантов развития нашего столкновения. И ни один из них не благоприятен для тебя, — ведьма сожалеюще усмехается. — Ты — одна из Майклсонов. — Ведьма щелкает пальцами и хватает Фрею за затылок, притягивая к себе для жаркого поцелуя. Фрея задыхается, только теперь не от нехватки воздуха, а от ужасающих картин, мелькающих в сознании от магического поцелуя. Земля, гроб, кровь, удушье. Провидица прерывает поцелуй и победно смотрит на то, как Фрея жадно глотает ртом воздух. — Семейные узы, что ты так давно искала, принесут тебе погибель… — проговаривает ведьма, и Фрея поднимает на нее азартный взгляд исподлобья, кровожадно улыбаясь. — Может, ты и права, — хрипит она, — но одного ты не учла — я Майклсон. А мы всегда прикрываем друг друга. Провидица удивленно охает и оборачивается, чувствуя на себе сосредоточенный взгляд позади. И в следующую секунду валится на пол без сознания от крепкого удара в подбородок от девчонки. Фрея победно усмехается, оглядывая Уайт, растягивающую губы в удовлетворенной улыбке. — Фух, сразу отпустило. Всего-то нужно было кому-то врезать! — посмеивается Доминик и неловко подбирает подол бального платья, край которого прижало к полу бессознательное тело ведьмы. Майклсон сдерживается от благодарного кивка и подходит к окну, сосредоточенно всматриваясь в обстановку снаружи. Фрея хмурит брови. — Черт, придется справляться своими силами, — недовольно поджимает губы она и оборачивается к Доминик, поясняя ситуацию. — Эти гады проследили, чтобы Клаус с Люсьеном сели в машину и отъехали — дальше мы сами по себе. — Какой план? — С готовностью и какой-то неуместной радостью интересуется Уайт — Фрея не хочет признавать, что, хоть и не показывала этого, но так же, как девчонка, радовалась новым трудностям. — Надо вынести ее через черный ход и запихнуть в такси, — задумчиво произносит ведьма, стараясь не нервничать — в любую секунду без отвлечения внизу их могут поймать. Фрея-то отобьется в случае чего, а вот за девчонку не отвечает. Зато ответит потом перед Клаусом в случае беды — такой раздражающий вариант учитывать не хочется совершенно, но приходится. — Хватай за руки, я за ноги, — сосредоточенно кивает Уайт и ведьма нехотя соглашается. Хватает женщину под руки и тянет вверх, но даже с помощью Доминик это сделать не представляется возможным. — Не вариант, — бросая эту затею, недовольно хмурится Майклсон. — Образ жизни нострадамуса взаперти не пошел ей на пользу, — согласно кивает Уайт и задумчиво оглядывает неподъемное тело. — Что будем делать? — Есть одно заклинание — оно мне не очень нравится, но выхода у нас нет, — тяжело вздыхает Фрея и поднимает на Дом изучающий взгляд. — На себя я его наложить не могу — придется попотеть тебе, — разводит она руками и выгибает бровь, следя за реакцией девчонки. — Если для этого не нужна моя кровь, я за любой кипишь, — немного нервно усмехается Доминик и в ожидании объяснений смотрит на ведьму. Фрея даже удивлена такой прыти девчонки — даже часть души по отношению к ней оттаивает, ведь Майклсон видит в ней себя. — У нас будет мало времени — минуты две или три, — хмыкает ведьма, перебирая в голове строчки заклинания. — Я наложу заклинание и ты обретешь силу, схожую с вампиром, правда, потом тебя ждут последствия в виде отходняка… — Майклсон сдерживает предвкушающий смешок: ее темная, не рациональная сторона хочет хотя бы косвенно увидеть неудобство девчонки. — Эффект будет, будто ты выпила в одно горло бутылку шампанского или типа того… Уайт удивленно посмеивается. — Правда? Так это то, что мне нужно — опьянеть без поглощения мерзкого алкоголя! — почти хлопает в ладоши она от предвкушения и Фрея с умилением и скепсисом качает головой. — Давай руки, — вздыхает ведьма и Уайт с готовностью вкладывает свои ладони в ее. Майклсон сосредотачивается на ощущениях и читает короткое заклинание, после чего отпускает руки Уайт и выжидающе смотрит на девчонку. — Все? — Удивляется Доминик, и Фрея кивает на слол рядом. — Пробуй. Уайт недоверчиво косится на ведьму и с подозрением оглядывает деревянный резной стол перед собой. Крышка наполирована до блеска, а по кромке почти до пола вьются деревянные резные цветы и листья — кажется, стол вырезан из цельного куска дерева. И весит килограмм двести. Фрея требовательно дергает бровями и Дом с неохотой поджимает губы, подходя к столу. Обходит предмет мебели по кругу, прикидывая, за что ухватиться, и берется за крышку, дергая ее в воздух. К удивлению и шоку девчонки край стола с ее стороны повисает в воздухе, будто в ней и правда поселилась вампирская сила. — Охренеть… ты тоже это видишь? — переводит она оторопелый взгляд на ведьму и та хмыкает от того, что у Дом, кажется, как у маленькой впечатлительной собачки может случиться разрыв сердца. — Вижу. У нас мало времени — тащи ее к черному ходу. Доминик глубоко вздыхает, чтобы успокоить колотящийся внутри восторг, и ставит край стола на место. — Ладно, я поняла. — Уайт сосредоточенно кивает и с готовностью смотрит на женщину на полу. Через несколько секунд они уже направляются к черному выходу: Фрея в розовом шлюшьем наряде и Доминик с бесчувственным телом провидицы, вместо мехового боа на плечах. Уайт старается не отвлекаться и дышать, но осознание, что она с легкостью несет тело женщины на себе, не чувствуя совершенно никакой тяжести, крепко бьет удивлением по мозгам. — Ну, прямо настоящий муравей, — посмеивается Фрея, когда они выходят на задний двор и заказывают убер. Доминик сбрасывает с плеч тело провидицы и ведьма подхватывает ту под руки — водитель такси не должен умереть от шока на месте. Теперь женщина кажется просто слегка перебравшей на вечеринке. — Ой… — Дом промаргивается, когда магическая сила покидает ее, а на ее место приходит пьянящая пустота. — Да, тебе сейчас придется нелегко, — хмыкает Майклсон и с предательским тонюсеньким удовольствием наблюдает, как Уайт пошатывается на месте. — А когда… это закончится? — Звенящее марево накрывает ее с головой резко, будто Дом и правда выпила в одно горло бутылку шампанского, и это необычно. Дом только рада, что не чувствует вкуса алкоголя на губах. — Как и с виски, — пожимает плечами Фрея, — когда проспишься. Майклсон, честно, не хочет желать слабой человеческой девчонки зла, да и не желает — просто хочет, чтобы ее внутренняя пустота и обида на мир затянулись, а сделать это можно только покачнув чашу весов. И сейчас, глядя на шатающуюся Доминик, Фрея чувствует, как чаша весов наклоняется, вливая ей в душу умиротворение — она не желает ей зла, просто посмеяться над девчонкой в такой ситуации — вполне достаточно. Это похоже на чувство после ссоры или обиды на человека — когда он сделал тебе что-то, от чего тебе плохо, а затем извинился. Да, он раскаялся, но у тебя уже отняли душевный покой и простых слов недостаточно. И только когда этот человек сделает что-то значимое для тебя, или потеряет этот покой сам, отдав часть тебе — только тогда ты простишь его по-настоящему. Когда он прольет пару слез от отчаяния или встанет перед тобой на колени в прямом или переносном смысле, жертвуя гордостью, тогда баланс восстановится. Поэтому Майклсон улыбается, смотря на пьяный взгляд Доминик. — Фрея… — Уайт с трудом фокусирует на женщине взгляд и беззвучно всхлипывает, поудобнее перехватывая руку провидицы на плече. — Ты такая красивая, а мне так стыдно… — Майклсон хмурится, не понимая, к чему ведет девчонка, но Уайт тяжело вздыхает. — И волосы у тебя всегда так лежат… а мне кажется, что я виновата, что отняла у тебя время с ними. Ты же Майклсон, ты им больше подходишь, да и они тебя любят, я просто не хочу, чтобы ты думала иначе… и глаза у тебя такие… такие… — Уайт будто обреченно качает головой и снова всхлипывает. У Фреи внутри надрывается какая-то струна: Майклсон бесит, что ей становится стыдно за свои секундные чувства удовлетворения. Девчонка скачет между двумя абсолютно полярными темами и Фрея видит, как открывается душа Уайт. — Доминик, ты не… — Нет, должна, — мотает головой Уайт, перебивая ведьму. — Прости, что не говорила этого раньше, просто я хотела быть… как ты. Как вы все — сильной и невозмутимой, но мне правда жаль. И еще я боялась — Майклсоны же ненавидят, когда их жалеют, и я думала… ты меня заколдуешь или вроде того, если я что-то скажу. Но Фрея, мне правда жаль. Я хотела бы иметь возможность все исправить, но это невозможно, поэтому я хочу, чтобы ты знала — никакое время на свете не заменит родную кровь. Ты же искала их тысячу лет и они почти сразу, в своей манере, конечно, но поняли, что ты их семья. Они скучали по тебе. Особенно Клаус, это правда. Ты ему нужна, им всем нужна и ничто этого не изменит. Уайт глубоко вздыхает и смаргивает подступившие к глазам слезы, прямо и без сомнений смотря на ведьму. Фрея закусывает щеку изнутри — она не знает, как, но девчонка восстановила баланс — весы снова в равновесии. Доминик будто снежинками-словами замела на ухабистой дороге все ямы и кочки, и теперь Фрея не чувствует, что отстает или проваливается. Не в полной мере, осознание этого накатывает постепенно, но она смотрит в темные, замутненные магической поволокой глаза Доминик и видит, что девчонка говорит то, что давно хотела сказать, но не решалась. И Фрея бы правда не простила бы ей жалости… но сейчас… Майклсон сглатывает ком непонятных ощущений в горле и черт, пытается не расплакаться. Потому что ей эти слова были нужнее просьб о помощи Ника. Ей правда нужно было услышать, что она для них важна. И почему-то Фрее кажется, что Дом — именно та, кому в этом отношении можно верить. Потому хоть Майклсон и знает, что Ребекка и братья по ней скучали, ей нужно было подтверждение со стороны.Чтобы понять, что это не фикция. И услышать это от той, кто провел с Майклсонами двадцать пять лет бок о бок оказалось обиднее и нужнее всего услышать. Обиднее, потому что она должна была быть там. Нужнее, потому что обида на мир из груди испаряется. Фрея кивает. С тщательно скрываемой благодарностью: сухо и понимающе, как умеют Майклсоны. Доминик улыбается. Они просят помочь таксиста положить изрядно выпившую «подругу» на заднее сидение и Фрея называет адрес их особняка. — Я останусь. Уеду с Элайджей, тут есть еще одно дело, — почти виновато поджимает губы она и смотрит на Фрею. Майклсон не против — все равно на заднем сидении места нет. А в следующее мгновение замирает, потому что девчонка подается вперед и с жаром и трепетом обнимает блондинку. Фрея не успевает понять, что происходит, и растеряно стоит истуканом, расставив руки в стороны — неосознанно позволяет себя обнимать. — Что ты… — Я давно хотела это сделать, — выдыхает Доминик, не расцепляя кольцо рук. — И буду так стоять, пока не обнимешь меня в ответ, — пьяно хихикает она и Фрея со стоном закатывает глаза, понимая, что не отделается. Но пока никто не видит, коротко улыбается. Это приятно. Когда к тебе относятся так — как к семье. Даже эта странная чужая девчонка. Чертова Доминик Уайт. Фрея сдается и неловко приобнимает ее за плечи, будто никогда раньше не обнималась. Доминик-то делает это профессионально. Майклсон делает вид. что это только для того, чтобы Уайт отстала, но сама на секунду прикрывает глаза. Может именно это нашел в ней Клаус — ощущение дома. — Ну, все, хватит, — неловко посмеивается Фрея и отцепляет от себя руки девчонки. Уайт улыбается и блестит влажными темными глазами в вечерних фонарей. — Нам надо будет выпить с тобой, — беззлобно усмехается ведьма. — Только за количеством я буду пристально следить, а то это никуда не годится. Уайт смеется и желает удачи, когда блондинка садится в такси и говорит водителю адрес. Дом вдыхает густой вечерний воздух и думает, что Фрея и правда вписалась бы в их компанию. Может, была бы одной из тех, кто лишал бы ее за болтливость жизни, но не суть. С Ником-то они поладили. Уайт надеется только, что эта реальность не отберет у них то, что они создали. Она не позволит.