Нашествие

      Проходит два дня.              Вокруг лес, много цветущих растений. Воздух благоухает травами. Утреннее солнце проглядывается сквозь толщу деревьев, но их крона не дает воздуху нагреваться после ночной прохлады. Чуть вдалеке за кустами журчит ручей.              Трое ребят, сев на корточки полукругом около кустов, копошатся с испорченной ловушкой-капканом, надеясь привести ее в пригодность. Сосредоточенно наблюдая за действиями Арьи, парни боятся дыхнуть, чтоб ловушка случайно не сработала и у их подруги не отхватило пальцы. Но вскоре она цепляет спусковой механизм за каркас и раздвигает его, кладя кусок кошачьего корма. Капкан не смыкается, и оставленный в нем кусочек корма остается целым. Все с облегчением встают, осматривая свое детище.              — Фух… Пронесло, — говорит Ломми. — Представляю, что стало бы с твоими пальцами, если б она вдруг сработала.              — Это да, — вторит ему Мика, внимательно проверяя, как лежит капкан и в нужном ли месте. — Так вроде все нормально. Здесь как раз в прошлый раз заяц пробегал. Прямо между этими кустами.              Арья делает назад несколько шагов, осматривая место, где они заложили ловушку. Ей кажется, что на припорошенной листвой и ветками земле, меж двух кустов, капкан практически невидим. Но наличие невдалеке тропинки, по которой ходят люди из санатория, зарождает вполне обоснованные сомнения в правильности такого расположения.              — Тут надо опознавательный знак поставить. Чтоб люди не напоролись, — предлагает Арья.              Будто усомнившись в ее словах, Мика оценивает расстояние от тропы до кустов, и затем, глядя на капкан, произносит:              — Да, ты права. Мало ли кто сойдет с тропы. Лучше подстраховаться. Что поставим?              — Навалим кучу веток рядом, чтоб не ходили, — тут же находит выход Ломми. Он сидит на корточках на камне около дерева, совсем как гопник. В руках он вертит массивный охотничий нож с зубьями. — Или повтыкаем вокруг, как колья.              При этих словах он начинает втыкать нож вертикально в воздух, подразумевая, конечно, таким образом, что вставляет колья. Но Арья качает головой:              — И в итоге ноль пойманной живности и ноль покалеченных ходоков, — строго усмехается она и говорит: — Надо знак поменьше, чтоб не мешал жертве пройти, и поярче, желательно с надписью: «Осторожнее, придурки, здесь капкан».              — Ну так это можно нарисовать на бумаге, — восклицает Ломми, приподняв свои белокурые брови. — И прилепить. Вон туда, на дуб, — и показывает на ясень, стоящий по левую сторону от кустов с ловушкой.              — Далековато, — в раздумье сообщает Мика. — И вообще, это ясень, дубина.              — А мне-то что? Сроду в этом не разбирался, — Ломми старается скрыть незнание за равнодушным тоном и хмуро замолкает, сосредоточившись на ножике.              — А пора уже начинать.              — Да хорош. Думайте, лучше, что здесь поставить. Или нарисовать, — подает голос Арья, расхаживая из стороны в сторону с мощной длинной палкой, как заправский лесничий. — Хотя нет, рисовать ничё не будем. Бегать еще туда-сюда за бумагой, заморачиваться, пока нам надо в других местах ловушки ставить. Не, нафиг надо, — она останавливается в раздумьях, воткнув палку в землю и опершись на нее. — Так что будем делать?              Парни сосредоточенно смотрят на одетую в мешковатые штаны и футболку Арью, которая вальяжно стоит с палкой, словно командир на смотре, и старательно раздумывает над поставленной задачей. Была бы кто другая на ее месте, парни давно бы прогнали ее взашей, указав на место. Но Арья с лихвой компенсировала свою важность рассудительностью и заразительным азартом, которого ей было не занимать. Поэтому они единогласно решили, что пойдут за ней и в огонь, и в воду.              — Можно на дереве знак вырезать и стрелкой указать на капкан, — предлагает Мика, почесав свой веснушчатый нос. Затем, будто в оправдание, добавляет: — Как-никак идея.              — А заметят? — приценивается Арья к стоящему рядом с камнем дереву, погладив его шероховатую поверхность, и оглядывается назад на тропинку. — Хотя-я-я… с дороги должно быть видно. Даже с того изворота.              — Должно. Ну это еще как посмотреть. Невнимательные могут и не увидеть, — подходит к дереву Мика, также оценивающе глядя на ствол. — Надо потолще зарубки сделать — для близоруких.              — Блин, ну всех не спасешь, — поддавшись сомнению, хмуро выговаривает Арья и прикусывает губу. Где-то внутри она ощущает груз ответственности, теперь возложенный на ее плечи. Все же не в детские игрушки они играют — от их решения может зависеть чье-то здоровье. — Близорукие вообще в лес не должны ходить поодиночке, а то как с Томардом получится.              — Да… Блин, жалко парня, — кивает Мика. — Мы еще ему сказали: «Смотри в оба, там ходячих полно».              — Да, а он такой говорит: «Все нормально. Не беспокойтесь, детишки». И в итоге так тупо умер, упав к ним в яму. Ой, простите, — Ломми неловко выдает улыбку. — О мертвых либо хорошее, либо ничего. Так моя мама говорила.              Он с грустью начинает вертеть в руках нож, вспоминая свою мать, которую заразил первый обратившийся постоялец, когда она пришла к нему в комнату убраться. По виду мальчугана нельзя сказать, случайно или нарочно он упомянул ее в разговоре, но уже раз десять слышавшая эту историю Арья невольно чувствует раздражение и, несмотря на скрытую глубоко внутри жалость, закатывает глаза, надеясь, что его ностальгия продлится недолго. А Мика тем временем, прекрасно понимая Ломми из-за аналогичной ситуации, постигшей и его мать, мрачно выдает:              — Сейчас уже не важно, что мы говорим о мертвых. Вокруг те самые ходячие, и мы можем в любую секунду стать такими же. Достаточно только умереть, — говорит он серьезным голосом, который тут же упрощается, стоит только Мике понять нелогичность своих слов: — Ну… в принципе, так было всегда, но теперь умереть стало легче, благодаря тварям, которые за нами охотятся.              Ломми согласно кивает, по-прежнему с грустью ностальгируя о матери. Мика тоже ударяется в воспоминания. Их обрывает Арья:              — Ладно-ладно, мы поняли. Хватит болтовни. Пора браться за работу. Давай нож, Ломми. Хватит с ним играться. Ты его отмыл после ходячего?              Ломми кивает и отдает ей нож, а Арья придирчиво его осматривает. Мельком она замечает, что парни поглядывают на нее с еле скрываемой обидой.              — Да ладно вам, — возмущается она, все же чувствуя укор совести. — Мы сюда пришли делом заниматься, а не болтать.              — Тебе-то хорошо. У тебя семья осталась, — с обидой в голосе говорит ей Ломми. — И мы не просто болтаем, а о наших близких, которые умерли из-за этого дермового апокалипсиса.              Арья чувствует вину. Она привычно хмурится, скрывая за этим непроницаемым выражением лица жгучий стыд. И это ее остудили мальчишки, у которых, как она считала, один мозг на двоих? Ну дела!              В воздухе моментально нависает неловкая пауза. Мика вносит свою лепту:              — И это не пустой звук. У нас тоже была семья, которую мы любили. Не всем повезло, как тебе.              От разбухшей в душе вины хочется обозлиться и наорать на них, но Арья сдерживается, лишь стиснув зубы и потеснее сжав кулаки. Ее удручает не только то, что они так нагло ее заткнули, но и то, что задели такую трепетную для нее тему, как везение. Джон, Бран и Эддард Старк, ее братья и отец по-прежнему неизвестно где, в то время как она находится здесь со своей матерью и остальными. Жива и вполне себе здравствует. А она ведь обещала себе, что вернется за ними. Но Север такой огромный…              — Я поняла, — извиняясь, хоть и сквозь зубы, произносит Арья, становясь темнее тучи. Парни от этого затихают, изумленно смотря на нее. Отвернувшись, она вновь произносит, гораздо отчетливее: — Поняла я.              Она принимается делать зарубки одна, с остервенением вонзая лезвие в кору дерева, в то время как парни, ошарашенно переглянувшись, пытаются понять ее реакцию. Они перестают на нее обижаться, как-то внезапно позабыв и о своих переживаниях, и вскоре присоединяются к работе, достав свои складные ножики.              Мика, стараясь сделать тон более непринужденным, интересуется:              — Какую надпись делаем?              Еще питая обиду и горечь, но не показывая вида, Арья отвечает:              — Напишем «Хуй», и дело с концом, — она замечает, что ее злую шутку никто не оценил, и поэтому уже более вяло говорит: — Ладно, напишем «Капкан». И стрелку настругаем, как ты там говорил.              Парни одобрительно кивают и принимаются за работу.              После первых трех сделанных букв, с трудом вырезанных на неровной и заковыристой коре дерева, становится ясно, что неплохая с виду затея не оправдывает себя на практике. Вырезать на дереве – слишком долго и утомительно, а вечные пререкания на тему: «Ты! Подвинь руку, мне неудобно» или «О боги, как я задолбался это вырезать: у меня рука болит» подорвали боевой дух подростков настолько, что они устраивают перерыв. И когда они отходят назад, чтоб посмотреть на своих рук дело, Арья и вовсе не удерживается от возмущения:              — Да блять, серьезно?! Мы тут дохуя времени буквы строчили, чтоб их нихуя не видно было?! Да ну в жопу!              В итоге они решают просто поставить двумя палками крест, как на могилах, рядом с помеченным деревом и невдалеке от кустов, так, чтоб его мог заметить прохожий на тропе, и приукрасить его красной лентой, оторванной от края футболки Ломми.              — Надеюсь, посыл ясен, — раздраженно говорит Арья и отходит. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь пострадал от ловушки, но убирать ее они тоже не собирались, поэтому она решает на время «умыть руки». — Пойдем. Мы тут столько часов провозились. Я уже жрать хочу.              Она отворачивается и идет к тропе, поджав губы от досады. Она не привыкла отступать, но сейчас просто уже не было сил продолжать.              «И так сойдет, — раздраженно думает Арья, пнув торчащую из-под земли кочку. — Не маленькие — заметят».              — М-да… — качает головой Мика, постояв около креста и затем обернувшись к спутникам. — Идет себе человек и видит крест с красной тряпкой, а над ним на дереве слово «Кап», — он приподнимает брови и разводит руками, словно в удивлении, при этом тон его разговора становится по-мальчишески философствующим. — И хуй поймешь, что это означает. Уж лучше бы «хуй» написали.              — Это точно, — ловит смешок Ломми и решает продолжить: — «Хуй» в самый раз. Человек прочитает, нихуя не поймет, в итоге наступит в капкан и просто О-ХУ-Е-ЕТ от происходящего. И подумает: «Какого хуя?!»              — Да, и тогда до них точно дойдет вся глубина и смысл этого трехзначного слова, — вставляет Мика.              — Или еще так: человек увидит, прочитает, посмотрит за крест, а там ходячий в капкане застрял. И вот тут-то он точно охуеет.              — Думаю, люди и так уже знатно прихуели от того, что увидели вокруг, — изрекает Мика, вместе с Ломми направляясь к тропе. Тот при этом продолжает веселиться. — Всему есть предел. Сейчас ходячими уже никого не удивишь.              — Но от нашей ловушки уровень охуеватости точно в беспредел уйдет, — хохочет Ломми, надеясь на ответную реакцию своих спутников. Затем он при помощи своей бурной, все еще детской фантазии продолжает нести чушь, думая, что остальным так же, как и ему, это кажется смешным.              Мика на это лишь неопределенно пожимает плечами, а идущая впереди Арья кривит лицо:              — Да, Ломми, ты такой умный, — еле слышно бормочет она и движется вперед, переступая кочки и раздвигая руками ветки. — Несостоявшийся комик, блин. Твоими шутками только ходоков травить.              Они продолжают подходить к санаторию сквозь массив леса с северо-западной стороны, где-то ли по задумке, то ли от пофигизма администраторов попросту не достроили забор, огораживающий территорию вокруг. По левую сторону от них, а по сути, на севере, лежит озеро, которое можно разглядеть сквозь редеющий, по мере приближения к санаторию, строй деревьев, а по правую сторону, чуть южнее, на возвышении — само здание, своими белеющими стенами возвышаясь над зеленью деревьев.              Арья вышагивает по неровной земле, высоко задирая ноги, чтоб не запнуться, огибая валуны и кустарники. Мика и Ломми еле поспевают за ней, не переставая болтать о чем-то и иногда посмеиваясь. Вскоре выйдя на открытую местность, где, как рассказывал Родрик, за ним гонялась женщина-ходок, Арья сбавляет обороты и уходит в горку. Тем временем парни ровняются с ней, и Мика задает вопрос:              — Слушай, Арья, а почему мы с собой Мирцеллу и Джоффри не берем? Они вполне себе ничего.              — Особенно, Мирцелла, — тут же поддакивает еле поспевающий за ними Ломми, томно заулыбавшись. На его тонком и бледном мальчишеском лице это выглядит смехотворно.              Арья продолжает идти в горку, от натуги придав тону своего голоса чуть больше резкости, чем следовало:              — Потому что они ненормальные. И их мамаша в особенности. Ты просто не видел, как этот псих в Родрика заточку метнул. Жаль, я там не была. Я бы ему так вставила, — прерывисто говорит Арья, вспомнив рассказы о том инциденте и искренне негодуя на свой мочевой пузырь, напомнивший о себе в самый ответственный момент и из-за которого она все пропустила.              — Да, не видел. Но ты мне рассказывала. Но, понимаешь, — начинает ее переубеждать Мика, — все на нервах были. Он, видимо, тоже. Мне сказали, Родрик по глупости его разозлил. А потом пошло-поехало. От этого у пацана просто мог адреналин в голову ударить, и все. Я с ним болтал однажды, он вполне…              — У Джоффри скорее только моча может в голову ударить, а не адреналин. Он весь такой… ненормальный, как и его мамаша, — резко говорит Арья, перебив Мику. Они наконец забираются наверх и останавливаются на время, оглянувшись и рассматривая открывшийся перед ними вид на лес.              — Фу-у-ух… Дайте отдышаться, — вставляет подоспевший к ним Ломми, тут же опершись руками о колени. — Сейчас. Погодите…              — Да ждем мы, ждем, — нетерпеливо говорит Арья, затем обращаясь к Мике: — В общем, Джоффри — напыщенный кусок говна. Я бы его не брала в команду.              — Ну, а Мирцелла? — спрашивает ее Мика с надеждой.              — Тоже странная. Больно зашуганная, — начинает перебирать Арья причины, почему не стоит брать с собой Мирцеллу. — И тощая. Ей с нами точно только хуже будет. Если ходока встретит, то все — конец. А мы потом виноваты.              Парни вынужденно соглашаются, не решаясь перечить Арье, и все продолжают путь.              Они двигаются дальше к зданию по тропинке из гравия, выходя уже на более облагороженную территорию, когда вдруг слышат опасное трепыхание в стороне. Мгновенно напрягшись, они решают разведать, что там, и направляются туда, тихо ступая по сочно-зеленой траве меж кустов и деревьев. По мере приближения в воздухе все явственнее ощущается зловонный запах, напоминающий гниль и отходы. Арья идет первая, за ней идет Мика, а замыкает процессию изрядно трясущийся Ломми.              Но за несколько шагов до подозрительно трепыхающихся кустов, когда уже запах становится нестерпимым, а нервы у спутников Арьи — тоньше нити, они слышат довольно громкие и отчетливые голоса мужчин и успокаиваются. И практически сразу же, за соседним кустом, натыкаются на Робба, в сторонке копошащегося в чемоданчике с инструментами.              — Так… это не тот. И это не тот. Блять, где этот двадцать третий? — он продолжает искать что-то, не замечая подходящих к нему подростков.              — Здарова, — окликает его Арья, насмешливо глядя на брата.              — О, привет, — с легким удивлением поднимает тот голову и улыбается. — Вы уже завтракали?              — Нет. Только идем, — недолго думая, Арья решает похвастаться перед ним своими свершениями: — Мы все утро ставили капкан на зайцев рядом со старым ясенем в лесу, где-то в полукилометре отсюда. Там поставили крест и красной лентой обвязали. Недалеко от проторенной тропы, так что внимательнее. По возможности передай всем, — говорит ему Арья, и в ее голосе слышится еле скрываемая гордость.              — Капкан? Вот это не дурно, — не скрывает восхищения Робб, отвлекшись от копошения в чемоданчике и смотря на сестру. На его лице играет озорная улыбка. — Он хоть работает?              — А то, — самодовольно расплывается в улыбке Арья.              — На кого вы капкан поставили? — выныривает из другого куста заинтересованный Джори и переспрашивает. Он перемазан какой-то блестящей черной сажей, и со лба его, словно звезда, светит включенный фонарик, привязанный черный резинкой к голове. Джори выключает его и начинает вытирать перепачканные по локоть загорелые руки не менее запачканной тряпкой.              — На зайца, — подозрительно оглядывает его Арья, только сейчас вспомнив о противном запахе, распространившемся вокруг. — А что вы тут делаете?              — Капкан ему ничего не сделает, если это медвежий, — просто констатирует Джори. — Он захлопывается с силой, пропорционально весу животного, наступившему туда. На зайца пойдет обычная ловушка с приманкой, как по старинке. А капкан… тут только, если кто покрупнее.              Арья с разочарованием осознает, что даже не задумывалась о том, что ее капкан может попросту не сработать на такого маленького зверя, как заяц. Выходит, в него она может поймать только заблудившегося ходячего, и то, не факт. Самодовольство на ее лице тут же испаряется.              Джори кидает тряпку на траву рядом со своей бежевой курткой работника и идет к чемоданчику, около которого сидит Робб. Тот отодвигается, давая напарнику возможность найти самому то, что ему нужно.              — А мы тут с канализацией разбираемся, — за него отвечает Робб сестре и притворно морщит нос. — Чуете запах? Это все от люка.              — А что не так с канализацией? — спрашивает стоящий позади Арьи Мика и подходит ближе, пытаясь заглянуть за куст.              — Нет электричества, поэтому не производится выкачка отходов, — начинает по-простому объяснять Робб, пока инженер молча копошится в инструментах. — В итоге, засоряются унитазы, и не уходит вода. Тут в санатории какая-то особая система очистки. Нужно переключить клапаны, так, Джори?              — Да, так, — распрямляется тот, найдя нужный гаечный ключ. — Прошлый инженер намудрил со сливом, поэтому то, что должно мгновенно уходить к озеру через трубы, задерживается в сливе, проходя ненужный круг очистки. Так было раньше, а теперь вода просто стоит в нем и не уходит.              С этими словами он идет к люку, и, до этого момента разглядывавшие эту дырку в земле, Мика и Ломми поспешно отходят, уступая инженеру дорогу. Арья, не скрывая интереса, тоже тянется туда посмотреть, но ее останавливает Робб.              — Напомни-ка мне, сколько сейчас времени? — включает он строгий тон, свойственный всем старшим братьям. — Потом посмотришь на люк, а сейчас иди есть. И умойся, — добавляет он с улыбкой, — а то мама трепку тебе задаст с таким чумазым видом. Давай, давай, потом придешь.              Уже хотевшая возразить, Арья вдруг чувствует, что в животе от голода разыгрывается оркестр. Напоследок буркнув брату что-то дерзкое, она разворачивается и, окликнув парней, недовольная уходит обратно на дорожку, ведущую к зданию.              Но не проходят они нескольких метров по ней к белому, как глыба льда, санаторию, как вдалеке видят направляющихся им навстречу девушек, среди которых Арья отчетливо замечает сестру.              «Кто сказал: чем дальше в лес, тем больше чудищ? Все как раз наоборот», — смиряясь с неизбежной встречей, думает она, уже подготавливая колкие реплики в ответ на ее замечания. Стараясь уменьшить возможное количество колкостей в свой адрес, она трет лицо, надеясь стереть грязь, которую заметил Робб.              Но вскоре дорожка сводит их и девушек вместе. Помимо Сансы среди них оказывается еще Рос и Маргери, с интересом ставшие изучать младшую Старк сверху донизу своими внимательными, как у диких кошек, глазами. Арья недовольно ведет плечом, ощущая на себе их излишнее внимание. Сестра, даже не поздоровавшись, тут же начинает ее упрекать:              — Где ты была? Тебя мама ищет.              — Я была в лесу, — односложно отвечает Арья и вперяет в нее свой взгляд из-под бровей, надеясь остудить этим пыл Сансы. Но не тут-то было.              — Ты уже два дня в одной одежке ходишь, а сегодня даже не удосужилась прийти на озеро постирать ее, как мы договаривались, — возмущенно продолжает Санса, поднимая брови.              — Да мне какое дело? Вам нужно, вы и стирайте. А я грязи не боюсь.              Санса теряется, не зная, чем на такое ответить, но затем говорит:              — А зря. Ты становишься совсем похожа на поросенка, — ее губы немного надуваются, а глаза прищуриваются, придавая ей высокомерный вид.              Парни, стоящие позади, притворяются будто считают ворон, тихо подслушивая и отпуская шуточки меж собой, а Арья в это время хмурится, не понимая, за что так на нее взъелась сестра. Ну, испачкалась немного. Ну в чем беда? Она хмыкает:              — Ха. А мне перед кем тут красоваться? За мной же не бегает толпа поклонников, как за тобой, сестренка.              Рос приподнимает бровь, метнув красноречивый взгляд на стоящих сзади Мику и Ломми, а Санса неминуемо краснеет.              Арья знает, что ее сестре до сих пор стыдно за тот глупый инцидент, случившийся позавчера, когда та, купаясь в озере, вдруг увидела ходока, преспокойно барахтающегося половиной своей туши по соседству от нее. Санса выскочила, как ошпаренная, и с криками-визгами, схватив первую попавшуюся вещь — а это была ее футболка — помчалась прочь с пляжа под судорожный хохот сестры, сидевшей на камушке в качестве ее телохранителя. Перепуганная до смерти, Санса подняла на уши всю округу своими визгами, при этом засветив прелестями перед проходящими мимо по тропинке мистером Бейлишем и Бронном. Те с округленными глазами спешно отвернулись, пока Санса, сгорая от стыда, не натянула футболку. Арья еще долго не могла отойти от смеха: ходячий был недееспособный, потому что у него отсутствовала именно верхняя часть тела — барахтались лишь его облаченные в синие джинсы ноги. Санса на нее за это здорово обиделась и, видимо, до сих пор обижается.              — Зато из-за твоего запаха тебя скоро будут обходить стороной, и вообще за ходячего принимать начнут, — находит что сказать Санса, при этом злобно сверкнув глазами.              — Пфф, а Лоллис, между прочим, так выжила, — вставляет Арья, скрещивая руки на груди.              Внезапно в их спор вмешивается Рос.              — Ну ты, конечно, нашла аргумент, — говорит она возмущенно, выходя вперед. — Ничего, что она, бедная, умом тронулась?              Арья не понимает, какое ей дело до той девушки, которую нашли Джейме и Бронн, тем не менее сильно раздражается:              — Это потому, что ее жениха загрызли, а не потому что в мертвечине изляпалась. Сами хоть понимайте, о чем говорите, — начинает отражать нападки Арья, сведя свои темные брови на переносице. Все вокруг уже знают имя той несчастной и то, что у нее был муж, благодаря Теону, который опознал в ней постоялицу одного из коттеджей.              — Мы-то понимаем, — внезапно в поле зрения появляется ослепительная улыбка третьей девушки, Маргери, но Арье она кажется чересчур елейной, поэтому сразу напрягается. Маргери продолжает говорить своим снисходительным и добродушным тоном: — Однако антисанитарию еще никто не отменял. Знаешь, сколько гадости попадает с одежки в твой организм? А на гнилых трупах этих гадостей еще больше, и она накапливается всюду, куда не прикоснись. Этим лучше не злоупотреблять, если не хочешь в один миг заболеть и обратиться.              Маргери подходит ближе, широко и доверительно улыбаясь.              — Нет, вы ничего не понимаете… — начинает запальчиво внушать свою правоту Арья, активно при этом жестикулируя одной рукой, пока другая обхватывает тело под подмышкой, но ее внезапно останавливает мужской голос, прозвучавший сзади и показавшийся на удивление знакомым.              — Маргери правильно говорит. С трупной грязью лучше не шутить, особенно, когда бегаешь по лесу днями напролет, — говорит появившийся Робб, при этом кивая Рос и Маргерив знак приветствия. Сансе он тоже кивает, при этом говоря: «Виделись уже».              «А с какого он эту фифу поддерживать так спешит? — негодование Арьи нет предела. Она щурится на брата, сведя свои брови до предела. Но он на нее не смотрит. — Что, услышал крики и решил старшего брата из себя покорчить?»              Тем временем Маргери, очаровательно ему улыбнувшись, говорит:              — Спасибо, Робб. К твоим замечаниям она прислушается.              Тот кивает, переводя взгляд с нее на Арью.              «Ага, как же!»              — Ну, что скажешь? — он опять включает свою излюбленную манеру строгого старшего брата.              — А с чего вы так все на меня ополчились? — разводит руками Арья. — Я, между прочим, так иммунитет вырабатываю, чтобы меня уже ничего пробрать не смогло. А вам, что, до этого дело есть? Вам заняться нечем? А ты вообще должен сейчас Джори помогать. И вообще, — заметив, что ее аргументы мало воздействуют на окружающих, и те по-прежнему на нее смотрят, она добавляет: — и вообще, мне есть пора. Так что до свидания. Пошли, — последнее она бросает парням и стремительно обходит толпу по направлению к белому зданию.              Засунув руки в карманы и вжав голову в плечи, она уносится прочь, и парни тут же кидаются ее догонять.              Некоторое время оставшиеся молча провожают их взглядами, пока тишину не нарушает Робб:              — Она сегодня в лесу капкан поставила. Говорит, перед ним крест с красной лентой стоит, где-то в полукилометре отсюда, так что будьте аккуратнее, — затем после недолгой паузы с восхищением добавляет: — Вот же охотник, а? Не ожидал от нее.              — Ты ее не пускай в лес. Мама же волнуется, — говорит ему Санса.              — Да я не пускаю. Но разве ее остановить? — со смешком выдает Робб, обернувшись к сестре и задорно сверкнув глазами.              — Эх, подростки, — вдруг измученно тянет Рос. — Когда-то и я была такая же. Юношеский максимализм и все такое. Натворила дел тогда, мама не горюй, — она замолкает, вспоминая с улыбкой то время, но затем более серьезным тоном добавляет: — Робб, ты поглядывай за ней. Тебя она слушает, хотя не подает виду. И эти ее походы в лес лучше сразу пресекай, чтоб беда не случилась. А то знаю я этих девчонок. Говорит, что никуда не пойдет, а шило в заднице твердит иначе.              Она невольно растягивает губы в улыбке. А Робб, задумавшись над ее словами, кивает.              Еще немного постояв и поговорив о всяком, они расходятся в разные стороны: девушки направляются к озеру, весело рассказывая интересные истории, произошедшие с ними в прошлом, а молодой парень спешит в санаторий за нужной для починки канализации деталью.