Милые Игры или Десять Свиданий с Фуюми

— Фуюми в первом классе такая лапочка, — умиляется Кей, сидя на кровати и рассматривая детские фотографии из отчёта. — Такая хмурая лапочка с двумя косичками. А в средней школе у Фуюми такие длинные волосы, просто глаз не отвести, какая красавица. Тихо и быстро я подхожу к нему и выхватываю снимки. Он не успевает сказать «Эй!», а они уже горят синим пламенем в гостиничной пепельнице. — Ты что творишь? — слышу я возмущённый возглас. — Ненавижу фотографии Фуюми! Кей вскакивает с кровати и разворачивает меня к себе. — Вообще-то они принадлежат мне. — И что? — я вскидываю подбородок и с вызовом смотрю ему в глаза. — Твои ищейки ещё достанут! — Так ты всё-таки злишься? Я вздыхаю, мне становится стыдно за свою выходку. — Может, и злюсь, — отвечаю я, растеряв весь свой боевой пыл. — Что ж, имеешь право. Вот только скажи, за что ты так не любишь Фуюми? — Вот только не надо, — морщусь я как от зубной боли. — У меня, как тебе известно, уже есть специально нанятый профессионал, чтобы задавать такие вопросы. — Ему ты тоже ничего не рассказываешь, — замечает Кей, конечно же, он и об этом знает. — А это уже наше с ним личное дело, — отбриваю я. — Вот не нравится мне, что у тебя есть личные дела с каким-то там левым мужиком. — А что поделать? С ним мне тоже приходится встречаться, чтобы продолжать ходить в школу. — Вот, значит, как? — говорит Кей, зажимая меня у стола. Мне сразу вспоминается, как он уговорил меня расстегнуть рубашку в клубной комнате. — Ну и с кем тебе больше нравится встречаться? — спрашивает он, и его ладонь по-хозяйски ложится мне на талию. А я всерьёз задумываюсь над вопросом, потому что в самом деле не знаю, что ответить. С кем мне лучше, с женихом или психотерапевтом? Это не вопрос, а провокация, и любой ответ будет провокацией тоже. — Ты обходишься мне дороже, — говорю я, пряча взгляд, потому что невыносимо смотреть на него и думать, поцелует или не поцелует. — И я говорю не о деньгах. — Я знаю, — отвечает он. — И я хочу стать ещё дороже. Поэтому давай так, или я сейчас встречаюсь с Фуюми, или мы говорим о ней. — А почему всё должно быть так, как ты хочешь? — задаю я уже давно назревший вопрос. — Потому что мне нравится, что ты каждый раз мне уступаешь. Это доказывает, что ты меня любишь. — Это доказывает то, что ты — хороший манипулятор, а ещё не гнушаешься применять силу, — говорю я, стараясь не обращать внимание на то, как его губы скользят по моей шее. — Тебе плохо со мной? — спрашивает он, делая всё, чтобы мне было хорошо. — Мне в принципе плохо, — бормочу я, уходя от ответа. — Ну, так что ты выбираешь? Снова этот очаровывающий голос настоящего соблазнителя. Нет у меня выбора, только иллюзия. — Зачем тебе Фуюми? — Хочу спросить её кое о чём. — А до завтра это не подождёт? Кей раздумывает некоторое время, а потом говорит: — Нет, не подождёт. — Ладно, — сдаюсь я, потому что его ласки становятся всё настойчивее. — Дай мне минутку. Я высвобождаюсь из его рук и иду ванную. Там надеваю необходимую деталь и запахиваю юкату на другую сторону. Всё меняется, моей уверенности как ни бывало, мне снова не на что опереться, один за другим начинают выстраиваться сердцезащитные экраны. Как же больно быть собой. А я, похоже, и правда, люблю его, раз снова пошла на это. — Push-up? — спрашивает Кей, когда я возвращаюсь в комнату. — Ну, а куда мне без него? — отвечаю я вопросом на вопрос. — Поразительно! Голос, жесты, настроение — всё полностью меняется, ты должна стать актрисой! — Актрисой? С таким-то телом? — усмехаюсь я. — А о пластической хирургии ты не думала? — Чтобы меня снова резали и шили? — меня передёргивает от одной мысли. — Нет, спасибо, лучше уж зарою этот талант в землю. Слава Богу, он у меня не единственный. И спрашивай уже, что хотел. Тебя же на самом деле не моё профессиональное будущее волнует. — Подойди ко мне, — говорит Кей таким тоном, что я застываю на месте, внезапно осознав, что мы ночуем вдвоём в одном номере, что юката на нём небрежно распахнута, и что он вообще сидит на кровати, которая здесь одна. — Знаешь, я лучше тут посижу, — заявляю я и присаживаюсь на подлокотник кресла. Почему на подлокотник? С него легче соскочить и смотаться. — Не доверяешь? — проявляет чудеса догадливости Кей. — После всего того, что между нами было? — Вот именно поэтому и не доверяю. — Ничего, на кресле тоже можно, — невозмутимо заявляет он и поднимается с кровати. Совершенно завороженная, я наблюдаю как он идёт ко мне. Интересно, а если бы я выбрала другое место, что бы он ответил? «На столе тоже можно…», «На подоконнике тоже можно…», «У стены тоже можно…», «На полу тоже можно…» Перебирая варианты, я как-то пропускаю момент, когда можно было бежать. Кей садится в кресло и одним движением смахивает меня с подлокотника к себе на колени. И почему мне не пришло в голову вылезти в ванной через окно, спрыгнуть с третьего этажа в снег и босиком уйти в горы? — Счастлив тебя видеть, Фуюми, — говорит он, целуя меня в губы. — Я соскучился. — Хикару плохо тебя развлекал? — Хикару великолепен, но с тобой ему не сравниться. Мне становится жарко от его взгляда. — Спрашивай уже, что хотел, или я пошла. Я предпринимаю попытку встать, но его руки обхватывают меня, не позволяя двинуться. — Так я тебя и отпустил. — Ты обещал хорошо себя вести, — напоминаю я не без дрожи в голосе. — Не паникуй, я просто хочу, чтобы ты была рядом, когда я стану спрашивать. — Ну так, спрашивай уже. — Я правда похож на твоего брата? Ну вот, так и знала! — Немного, — пожимаю я плечами, стараясь сохранять невозмутимость. — И ты, правда, со мной только из-за этого? — Ну не то, чтобы…. Не очень хороший ответ, я и сама это понимаю. Прячу взгляд, закусываю губу. — Что за отношения были у вас с братом? Мной опять овладевает немота, слова разбегаются прочь из головы, остаются только чувства, безжалостные в своей невыразимости. — Это… трудно объяснить, — всё, что удаётся мне сформулировать. Рука Кея как-то по-особому ложится мне на талию. — Насколько близки вы были? — Мы были двойняшками, как ты думаешь? Я снова готова заплакать, который раз уже за день? — Он тебя трогал? Я вспыхиваю как помидор, и слёзы тут же высыхают. — Конечно же, нет! — Значит, нет. И тебя это огорчало? — ничуть не смущаясь, продолжает он свой допрос. Его взгляд скользит по моему телу, будто пожирает меня. Я теряю терпение, хватаю его за волосы, заставляя запрокинуть прекрасную голову, в которой крутятся такие мерзкие мысли. — Давай притворимся, что я всего этого не слышала. И если ты ещё раз выскажешь хотя бы одно подобное предположение насчёт меня и моего брата, ты для меня никто! — Чёрт! Ты сейчас восхитительна просто! И я всё понял. Я отпускаю его, потому что мне уж слишком начинает всё это нравиться. Хочется провести языком по этой обнажившейся шее и немного прикусить его нижнюю губу. Я резко отворачиваюсь и прячу лицо в ладони. Кей всё понимает не так. — Эй, прости меня, я должен был прояснить…. — Ничего, я сама виновата, наговорила всякого, — говорю я, вполне справившись с собой. — Ты ещё что-то хотел узнать? — Почему ты меня к себе не подпускаешь? Ещё один вопрос на который непросто ответить. — Потому что «Йошида Фуюми — замкнутый неразговорчивый ребёнок, избегающий любых социальных контактов…», — цитирую я по памяти свою характеристику из начальной школы, что была в одном из отчётов. — «…Единственный, с кем общается Фуюми, это её брат Йошида Хикару», — так же на память продолжает Кей. — Хватит уже об этом, брат — это брат, ты — это ты. Кое-чем вы похожи, и всё на этом. — И чем же мы похожи? — конечно же спрашивает он. — Вам обоим не плевать на меня, а ещё Хикару тоже играл в баскетбол. Вот, пожалуй, и всё. Кей замечает, как я нервно сцепляю пальцы, и берёт меня за руку, его ладони кажутся такими теплыми. А мои, наверное, как лёд. — Но ты всё равно так много от меня скрываешь. И постоянно настороже, и чуть что говоришь, что нам надо расстаться. На это я могу ответить только: «Ты прав», но поскольку это и так понятно, я молчу. — Я не требую, чтобы ты полностью открылась прямо сейчас, просто скажи, что мне делать, чтобы тебе было легче со мной. Я хочу стать ближе, но постоянно пугаю тебя своими попытками сблизиться. Подскажи мне, пока я снова не натворил глупостей. Я не знаю, что ответить. Он изливает мне душу, а я не знаю, что ответить. Хикару, наверняка, знал бы. Но я не Хикару. — Скажи, а если бы мои чувства к брату действительно были бы не совсем нормальными? — не найдя ничего лучше, спрашиваю я. — Вроде того, что ты хотела его убить и надеть его кожу? — шутит он. Я вздрагиваю и испуганно смотрю на него, потому что это одна из тех шуток, что очень похожи на правду. — Я что, угадал? — спрашивает Кей, и улыбка его становится немного натянутой. — А если угадал? Мне почему-то становится холодно, и я обхватываю себя руками. Кей прижимает меня к себе, но его объятия не могут меня согреть, потому что мой холод внутри, а не снаружи. — Я обещал, что буду любить всё, что в тебе есть, и я сдержу слово. — Ты не обязан…. — Я не обязан, я хочу. Думаю, даже с этим можно жить. Ты ведь не хочешь убить меня и надеть мою кожу? — Нет. — Точно? Ты признайся, если что. Может быть, мы даже что-нибудь придумаем. Чёрт возьми, он это серьёзно? Я сама не понимаю, как, но начинаю смеяться, всё напряжение уходит в один момент.