***
Просыпаюсь я, когда мы подъезжаем к моему дому. — Ради Бога, скажите мне, что вы использовали презервативы! — говорит тётя Мико вместо приветствия. — Не пришлось, госпожа Йошида, — невозмутимо отвечает Кей. — Увы, мне опять не удалось завалить вашу племянницу. Но поскольку она наконец призналась мне в любви, я счастлив. Возвращаю вам её в целости и сохранности. Кей целует остолбеневшую меня в щеку, прощается и уходит. Я остаюсь краснеть и размышлять, а не поторопилась ли я с признанием. А потом забываю обо всём и со всех ног бегу в комнату Хикару.43
2 октября 2018 г. в 10:24
— Открой мне дверь, — шепчу я Кею, когда до цели остаётся три шага.
— Фуюми...
Его голос полон беспокойства.
— Ничего, я справлюсь, — говорю я сквозь зубы. — Открывай.
Кей открывает передо мной дверь автомобиля, и я, фигурально выражаясь, зашвыриваю себя внутрь, будто бросаюсь в бездну. Хлопок, дверь закрыта. В висках шумит, руки дрожат, в животе растёт тошнотворный холод. Я всеми силами удерживаю внимание на дыхании, главное, не допускать паники и головокружения. Вдох-выдох, вдох-выдох, моя паническая реакция абсолютно бессмысленна, это просто сбой в нервной системе, на самом деле мне ничего не угрожает. На самом деле, умереть можно в любой момент и от чего угодно, и как-то выделять одну опасность из всех глупо.
Кей садится с другой стороны.
— Поехали, — говорю я.
— Фуюми, может…
— Поехали! Поехали уже из этого города! — чуть ли не рычу я.
Вдох-выдох, вдох-выдох — всё, что мне осталось. Кей отдаёт распоряжение водителю, автомобиль трогается с места. Я изо всех сил стараюсь не кричать от ужаса. Вдохи-выдохи уже не помогают.
— Кей, — говорю я сдавленно. — Отвлеки меня.
— Ладно, раздевайся.
— Что?!
— Вот видишь, уже отвлёк.
— Иногда ты просто невыносим!
— Ну, а чего бы ты хотела? Скажи, и я это с тобой сделаю.
Я застываю с открытым ртом. Сказать вслух? Попросить о поцелуе? О прикосновении? О чем-то ещё?
— Я лучше умру.
— Тогда сама делай, что хочешь. Я весь в твоём распоряжении. Остановишься, когда тебе полегчает.
Произнося это, он проводит рукой по волосам, и мне сразу становится понятно, для чего он это делает. Искуситель! Я и так-то с трудом соображала, а тут ещё и это.
— Ну, давай же, решайся, — продолжает Кей своим особым соблазняющим голосом. — У тебя даже есть серьёзная причина, ты это делаешь, чтобы сберечь свой рассудок, а вовсе не потому, что очень сильно хочешь чего-то такого. Видишь, мы только говорим об этом, а ты уже отвлеклась.
Он прав, я действительно отвлеклась, обдумывая перспективу. Но тут машина круто поворачивает, и одних мыслей становится недостаточно. Я поспешно снимаю с себя пальто, скидываю сапоги и придвигаюсь к нему ближе, напоминаю себе, что делаю это только для того, чтобы спасти свой рассудок. Я использую этого парня только и всего. И он на это согласен, сам предложил.
— У меня ощущение, что ты хочешь сделать из меня бесстыжую шлюху, — говорю я и кладу ладонь ему на грудь, пытаясь ощутить биение сердца сквозь толстый свитер, через несколько мгновений мне это удаётся.
— Исключительно для собственного пользования, радость моя, — он даже не пытается что либо отрицать. — И чтобы ты знала, стыдливая шлюха меня тоже устроит.
И прежде, чем я успеваю что-то ответить, он спрашивает:
— Кто были эти двое, которых мы только что встретили?
— Бывшая девушка моего брата и его лучший друг.
Моя ладонь скользит вверх, прохладными пальцами я касаюсь его шеи, подбородка, нижней губы. Я изучаю его лицо будто слепая, каждый раз удивляясь, что он на самом деле есть.
— Этот парень был влюблён в тебя, так?
— Что? Широ? С чего ты взял? Для них для всех я была лишь «чокнутая сестричка Хикару».
— Уверен, для него ты была «горячая сестричка Хикару».
Кей хмурится, я чувствую это пальцами. Я усмехаюсь: «горячая сестричка Хикару», надо же.
— Ты же не ревнуешь?
Я запускаю пальцы в его волосы. Всё ещё хмурясь он берёт меня за талию и сажает к себе на колени.
— Не к чему тут ревновать. Ты была слишком зациклена на своём брате, а он был слишком никакой, чтобы тебя хоть как-то заинтересовать.
— Всё верно, — усмехаюсь я.
Если он прав, становится понятно, почему Широ так вёл себя сегодня. Помимо воли я начинаю вспоминать, делал ли раньше лучший друг моего брата что-то, что проявило бы его чувства ко мне. Был особо внимателен? Пытался общаться? Говорил комплименты? Даже если что-то из этого и было, я думала, что он то ли по-особому издевается, то ли делает это, потому что я — сестра Хикару.
— Думаешь о нём? — спрашивает Кей, вглядываясь в моё лицо.
Я не отвечаю, тогда он говорит:
— Интересно, а я для тебя кто? Мне с тобой хоть что-нибудь светит? Прошлая ночь что-нибудь значила?
Я убираю руку с его головы и обнимаю себя за плечи. От этих вопросов мне становится холодно и тоскливо. Он имеет право спрашивать, любой инвестор должен знать, оправданы ли его инвестиции. Так было со всеми, кто был со мной добр, они хотели, чтобы я изменилась. Но раз за разом я опять становилась чьим-то разочарованием. Порой мне кажется, что Хикару однажды тоже во мне разочаровался, но продолжал улыбаться, как и всегда.
Что я могу сказать сейчас? Ты же говорил, что тебя всё устраивает? Ты обещал, что будешь любить меня такой, какая я есть? Глупо вспоминать заверения и клятвы, когда и так ясно, что они уже не имеют силы. Поэтому я просто отстранённо спрашиваю:
— Чего ты хочешь?
Со вздохом он выпрямляется и обнимает меня.
— Я хочу, чтобы ты доверяла мне, чтобы могла спокойно при мне раздеться, чтобы я мог смотреть на тебя и касаться.
Я чувствую, как его пальцы теребят бегунок молнии на моём платье. Он держит меня так крепко, что не пошевелиться.
— Шлюха из меня пока ещё так себе, — говорю я, наконец.
Кей усмехается и ослабляет хватку.
— Что ж, буду и дальше над этим работать. Оно того стоит, у тебя все задатки.
— Что сказал? — возмущаюсь я.
— Ты страстная, чувственная и честная. Ты будешь великолепна в постели, иначе и быть не может.
— О боже! — восклицаю я и закрываю лицо руками.
— Всё, что тебе нужно, это перестать беспокоиться из-за некоторых незначительных обстоятельств.
Его пальцы скользят по моей спине, отыскивая шрамы под тканью платья.
— Незначительные обстоятельства? — переспрашиваю я с горькой усмешкой.
— Незначительные, — повторяет Кей, притягивает меня к себе и целует.
— Ты не понимаешь, — говорю я, когда наши губы размыкаются. — Девушка должна быть красивой.
Он проводит пальцем по моей щеке.
— Ты красивая.
— Не совсем, — качаю я головой.
— И что с того? Думаешь, теперь тебя нельзя полюбить?
Я опускаю взгляд, он сам всё сказал. Кей бессильно вздыхает:
— Ну, что с тобой делать?
Потом вдруг резко разворачивает меня к себе спиной, схватив запястья обеих моих рук сзади.
— Что ты?!. — восклицаю я.
А он целует меня в шею, затем зубами подхватывает ворот моего платья, чтобы легче было расстегивать молнию свободной рукой.
— Нет!
Но раньше, чем я успеваю дёрнуться, он расстёгивает моё платье до пояса, затем обхватывает меня за талию, прижимает к себе крепче и касается губами одного из шрамов на моей спине. Я выгибаюсь и кричу. Но он не останавливается, его губы скользят по моей изуродованной коже. И единственное, чего мне хочется, чтобы он прекратил это. Я дрожу и всхлипываю.
— Зачем? Зачем ты постоянно делаешь со мной такое?
Он по-прежнему удерживает мои руки, я даже слёзы смахнуть не могу.
— Я люблю тебя всю и хочу, чтобы ты это знала. Ты не веришь мне, а это, знаешь ли, оскорбительно, так что извинись немедленно, — говорит Кей совершенно невозмутимо, и я чувствую, что его язык тоже подключился к делу.
— Прости, — вынужденно говорю я.
— За что? — спрашивает он, продолжая делать то, что делал.
— За то, что не верю, что ты можешь меня любить.
— Скажи, что была не права и постараешься исправиться.
Я говорю и это, потому что он уже начал стаскивать платье с моего плеча. Я дёргаю плечом, и он прекращает.
— Вот и умница, — говорит Кей и целует мою спину ещё раз.
— Тебе разве не противно? — спрашиваю я и замираю в ожидании ответа.
— Нет, — спокойно отвечает он.
— Почему? Я не понимаю.
— Хочешь знать, о чём я думаю, когда смотрю на твою спину?
Ещё один поцелуй, от которого я вздрагиваю.
— Я думаю о том, как тебе было больно и страшно тогда. О том, что ты была одна, и никто не защитил тебя от этого. Я думаю о том, как непросто тебе сейчас, и о том, что ты действительно чудесная, и что хочу быть с тобой и всеми твоими демонами. Знаешь почему? Я ещё не видел ничего прекраснее.
Он замолкает и прижимается щекой к моей голой спине. Когда мои слёзы немного стихают, я говорю:
— Застегни моё платье и отпусти руки.
Он молча подчиняется. Я знаю, что могу передумать, поэтому быстро поворачиваюсь к нему, крепко обнимаю и шепчу на ухо, как самую страшную тайну:
— Я люблю тебя. Только тебя, и никого другого. Всё, что осталось от моего сердца принадлежит тебе. И похоже, я буду любить тебя, даже если это меня убьёт.
Он тут же обнимает меня в ответ и произносит моё имя. В его голосе слышится счастье. Я поспешно выгоняю радость из сердца, сейчас не время расслабляться. Счастье, данное другим человеком — что может быть иллюзорнее?
— Ты влюбилась в меня с первого взгляда?
— Не скажу, ты и так знаешь слишком много, — бормочу я.
— Ты, что, засыпаешь?
— Мм…
— В такой момент? А как же закономерный разврат после взаимного признания?
— Ты такой оптимист! — с нежностью произношу я и закрываю глаза.