Ссоры с любимым человеком — всегда непросто.
Изуку был в истерике. Истерически смеялся, а потом снова плакал. От всплывавших моментов с Широ становилось тошно. Ближе к вечеру все прекратилось. И сидя на кухне за столом, он размышлял. Катсуки сделал это ради него, он убил человека ради него. Чёрт возьми! Да это так романтично! Изуку улыбнулся. Я точно псих. Часы на дисплее телефона показывали: 21:43. Хочу извиниться. Все-таки, Бакуго единственный кто поддерживал его в это трудное время. Он был для парня опорой и поддержкой. Не бросил его, увидев, насколько он никчемен. Он принял его таким, какой он есть. Лес сегодня был мрачнее обычного, отовсюду были слышны невидимые голоса, что наводили жуть. Зеленоволосый собрался с силами и упорно ждал, ведь Катсуки всегда приходил. Но... Видимо, не в этот раз. Изуку ждал. Но он не пришёл. Не придёт. Мидория направился к дому. Уже почти возле него, парень увидел огромную собаку, шатко стоящую на снегу. Нет, волка. После животное упало. Подойдя ближе, Деку узнал в этом волке Катсуки. Его выдала не бледно-пшеничная шерсть, испачканная в крови, а глаза, которыми Бакуго посмотрел на Изуку, прежде чем они закрылись. У него не было передней правой лапы. А сам волк лежал в луже своей собственной крови. Оборотень был от силы двух метров. Хоть Бакуго и в разы тяжелее Изуку, последний всё-таки затащил его в дом, а после, и в свою комнату. Положив волка на кровать, Мидория принялся задергивать шторы и запирать двери. Затем обработал лапу и перевязал бинтами. И только потом вспомнил, что не закрыл входную дверь. Только он хотел повернуть ключ, как раздался стук. Билл... Зеленоглазый огляделся, все полы были в крови, пускать его в дом нельзя. Накинув куртку и наспех надев кроссовки, Изуку вышел на холодную улицу. – Брати-и-ик, привет! — Билл был в приподнятом настроении. – Билл, прости, мне что-то плохо, — Мидория прикинулся больным, наигранно кашлянув в кулак. – Заберешь телефон завтра? – У тебя что, кто-то в доме? — холодно задал прямой вопрос парень, пропустив прошлые слова мимо ушей. – С.. С ч-чего ты взял? Ах-ха-ха, — нервно посмеялся. – Дай заглянуть в дом и я уйду, — настоял на своём красноволосый. – Нет, — отрезал Деку. Зелёноволосый хотел уже зайти в дом, но Билл неожиданно поймал его запястья и завёл за голову, всем телом прижимая к двери. – Чтож, ладно, я уйду, но сначала... Чужие губы накрыли его собственные. Вырваться невозможно, нога Билла встала между ног Мидории, а руки были в плену. Зубы он пытался не разжимать до последнего, но на челюсти сильно надавили и он был вынужден это сделать. – Кмф! Н-не... Отп... — сквозь поцелуй, промычал Деку. Томпсон кусал пухлые губы, зарываясь одной рукой в непослушные кудрявые волосы. Чуть ли не рычал в поцелуй от удовольствия, но вскоре оторвался. И молча ушёл. Снова... Снова грязный... Нет, ещё больше... Зайдя в дом, Изуку сразу же рванул в ванную. Пытался отмыть неприятное ощущение. Тер, полоскал, но добился только сильного покраснения. Ничего не помогало. Вода, при всем желании, не сможет смыть позор. Эту грязь. Катсуки до сих пор лежал на кровати без сознания, но Мидория смог услышать тихий скулеж. Он страдает, и в одиночку несёт какой-то невидимый груз. От этого стало тяжело на душе. Мидория оставил его. Изуку сел на стул и вскоре уснул, опираясь головой об стенку.А губы по-прежнему неприятно жгло.