«Не могу».
От одних этих слов становилось грустно, а в душе пусто, как будто они больше не увидятся. – Но очень хочу, поэтому останусь до наступления темноты, — глаза снова загорелись, а радость от такой, кажется, мелочи перебила дыхание. Он бросился к Катсуки на диван и начал удобнее устраиваться там. – Из-за тебя, я становлюсь слишком ленивым и беспечным, — промолвил зеленоглазый, укладывая голову на груди Бакуго. – Как и я. Мидория указательным пальцем выводил на торсе различные, ведомые только ему, символы и узоры. Правая рука Катсуки уже почти полностью регенерировалась. Для завершения осталось только ногтевая пластина. – В образе волка... Какой я? — нотки сомнения в его голосе не услышал бы только глухой. Неожиданный вопрос выбил Деку из колеи, и заставил задуматься на пару секунд, от чего Бакуго лишь сильнее напрягся. – Каччан, даже если ты останешься обезглавленным, ты будешь все так же прекрасен. Повисло молчание и, не вытерпев его, Изуку поднял взгляд на Бакуго. Блондин покраснел до кончиков ушей и отвернул голову к окну, где были видны золотые блики заката. Сердце. Сердце Каччана очень быстро бьётся. Оно горячее. И я отчётливо ощущаю его тепло. Чувствую каждый удар. – Ты всё-таки не рассказал мне про шрамы. Катсуки разжал объятия и молча перевернулся на живот. Дышал он тяжело, было видно, что ему никак не удается набраться смелости. – Самый длинный, я получил, когда заболел. – Ваше Величество, ваш сын болен, — черноволосый молодой мужчина, в чёрном одеянии уважительно поклонился. – Ичиро? — нотки тревоги прозвучали в голосе Короля. – Нет, Катсуки. – Что!? — тревога сменилась злобой и беловолосый направился в пещеру сына, что была расположена дальше всех остальных. Увидев отца, красноглазый испугался, но какая-то маленькая часть в его душе надеялась, что папа пришёл его навестить. Как же он ошибся. – Ты! Абсолютно бесполезный! Как ты смеешь не появляться на тренировке!? Кто дал тебе право болеть!? – Озэму бил мальчика, который был полностью разбит простудой. – П-папа... Пожалуйста, хватит, — молил красноглазый, а изо рта хлынула кровь. Мужчина недовольно цыкнул, схватил за блондинистые волосы и ударил головой об каменный пол. – Ты что-то вякнул? — отпустил и ушёл, но, как оказалось, ненадолго. Тело инстинктивно затряслось при виде каменного ножа в руках отца. – Папа! Нет! Нет! Отпусти! Прошу тебя! — Катсуки пытался отползти подальше, но в таком состоянии это невозможно, и ему удалось только схватить плащ, лежавший до этого на выступе, который просто упал рядом с ним. – Заткнись! — нож полоснул спину, а по лесу пронёсся душераздирающий крик. Всё племя не могло понять, почему Король так жесток со своим вторым сыном. Но после того, как он покинул пещеру принца, никто так и не зашёл.Почему плащ Катсуки красный? Потому что кровь не может быть другого цвета. Почему такой тёплый? Потому что кровь не остыла.
– Я очнулся там же, не знаю сколько пролежал, но рана на спине была зашита. Деку провёл рукой по всей длине шрама. От конца и до конца. Позже, его внимание привлёк другой, меньше, но глубже. – Этот, когда я просто пришёл на ужин. – Добрый вечер, отец. – Что ты тут забыл? — Озэму явно удивило появление Катсуки. – Но сейчас время ужина, — взгляд отца прожигал насквозь, не давая возможности сдвинуться с места. – Ты больше не ужинаешь с нами, — проговорил мужчина, заглатывая очередной кусок мяса. – И с этого дня ты охотишься и ешь отдельно. – Но... – Ты смеешь перечить мне!? Все, кто были рядом и ели, недавно принесенную тушу оленя, даже не пошевелились, когда юношеская кровь хлынула на землю. – Четыре, одинаковых по длине, когда он вызвал меня на битву. Мы сражались в обличии волков. Я проиграл и мне тогда запретили подходить к источнику. Не понимаю, что я сделал не так, почему в один миг все стало по-другому. Не понимаю, почему она пропала? Неужели, я являюсь тому причиной? Может, стоило умереть? – Ка... – Но тогда, я бы не встретил тебя, — блондин принял сидячее положение и соприкоснулся лбами с Деку, смотря прямо в изумрудные глаза. – Д-дурак...Жизнь без любимого человека подобна смерти.