***
Чимин просыпается от адской боли в голове и позывам к рвоте в горле. Простонав, кое-как поднимается и направляется в ванную комнату на дрожащих и ещё ватных ото сна ногах. Он буквально рухает над туалетом на колени, склоняя голову. Но из него ничего не хочет выходить, потому что тупо нечему, поэтому он сглатывает противный ком и тянется к раковине, чтобы опереться на неё и встать. Это выходит у него удачно, но с сопровождением головокружения. Пак включает холодную воду и начинает умываться, пытаясь придти в чувства. Провал. Переключает на душ воду и поливает себе на голову. Холодная вода начинает понемногу отрезвлять и пробуждать. После своих водных процедур, Чимин возвращается в комнату и замечает на прикроватной тумбочке стакан воды и таблетки. Он выпивает сразу две и падает на кровать. Устремив взгляд в потолок, (у них это, видимо, семейное) воспоминания о ночи одно за другим всплывает в голове, вгоняя в краску. Сейчас он вспомнил, как переодевался перед Чоном, который пожирал его взглядом. Затем в мозг присылается ещё одно воспоминание, как он чуть ли не залпом осушал стакан за стаканом с крепким алкоголем, который приносил ему тот миловидный бармен, флиртующий с Чоном. Следующее, что он вспоминает, так это то, как Чонгук к нему прижался на танцполе, по-собственнически сжимая в руках чужие ягодицы, как опалял своим горячим и опьяняющим дыханием пухлые губы, как плавно двигал бедрами навстречу чиминовым. Боже, Чимин тогда чуть ли ему на танцполе не отдался, потому что Чонгука хотелось уже до дрожащих колен. Закончив самобичевание в комнате, он выходит, осматриваясь по сторонам, чтобы не натолкнуться на Юнги, вот перед кем, а перед ним ему стыднее всех появляться. Чимин знает, что разговора с братом не избежать, но сейчас ему меньше всего хотелось бы, выяснять это с ним. Поэтому сейчас Пак на цыпочках крадется к лестнице, чтобы спуститься вниз. — Чего крадешься, — доносится до Чимина шепелявый и хриплый голос позади него, заставляя вздрогнуть от испуга. Юнги прошёл мимо, зевая и спускаясь на первый этаж. Вид все такой же как и всегда — потрепанный и заебанный. Ничего не ответив, Чимин пошёл следом за ним, опустив голову. Смотреть в глаза старшему стыдно и страшно. — Как чувствуешь себя, алкаш, — с насмешкой, но явно недоброй, интересуется старший, проходя на кухню и ставя чайник греться. — Фигово, — тихо и честно, признается Пак, все так же не поднимая взгляда на Юнги. В ответ ему последовал очередной смешок. Юнги хочется все высказать, наорать, закрыть дома, чтобы ходил только в институт, но понимает, что это будет уже перебором, ну развлекся парень, с кем не бывает. — Оставайся сегодня дома, я позвоню в институт, — спокойно проговаривает Мин, заваривая себе крепкий кофе. От такого количества ложек, сколько он туда бросил, давление настолько поднимется, что можно спокойно отправляться на тот свет, к ангелочкам и Есусу. Но для Юнги даже этого мало будет, чтобы проснуться, ибо спал он четыре часа неспокойным сном, потому что ему снились прижавшиеся и лобызающие друг друга Чигуки. Жуть, по-другому не назовешь. — Хорошо. Ты злишься ведь, да? — от заботы старшего становится спокойнее и можно даже выдохнуть. Но совесть всё-таки сжирает внутри. — Конечно, ты лишил меня здорового сна. — все так же пытается шутить Юнги и это выходит, Чимин тихо смеётся. — Ладно, я пошёл, буду как всегда поздно. Аптечка, в случае чего, ты знаешь где. Кивнув и проводив, Чимин закрывает входную дверь и наконец глубоко выдыхает, прижимаясь спиной к двери и сползая по ней вниз. У него такой груз с плеч сняли, что он аж стоять не в силах. Юнги не злиться на него и это хорошо, но он все равно отмечает себе, что нахуй такие походы по клубам. Своё здоровье и нервы Юнги ему дороже. Поднявшись с пола около входной двери, он пошёл в зал и рухнул на диван, вытягивая свои ляжки перед большой плазмой, давно он мечтал прогулять хотя бы один день учёбы и просто побыть дома. Да-да, даже заучкам надоедает постоянная зубрежка. Чимин находит какой-то фильм и останавливает свой выбор на нем, чтобы как-то скоротать время. Только он хотел сгонять на кухню за всякой вредной едой к фильму, как позвонили в дверь. Чимин немного напрягся сначала, потому что кто может придти в такую рань, да ещё и в будни? Он сначала подумал на Тэ, но он ссыт прогуливать без причины универ, потому что потом получит нагоняй от родителей. Подойдя к входной двери, он долго топчется около неё, думая, открывать или лучше не стоит. Вообще, любой нормальный человек ушёл уже после третьего игнорирования звонка, но этот незваный гость все трезвонил и трезвонил. Даже не посмотрев в глазок, (конечно, зачем он) Чимин открывает дверь и замирает, раскрыв глаза и рот. Перед ним стоял Чонгук во вчерашней одежде, в которой он был с ним в клубе, видимо, он прямо оттуда приехал. Видок не из лучших, от него не веет той напыщенностью и гордостью, как в универе, от него сейчас несёт перегаром, смешивающейся с парфюмом, который должен был скрыть запах, но нет. — Привет. — выдаёт Чонгук, натянув с трудом улыбку, при этом икнув. Он держится из последних сил, чтобы не завалиться сейчас спать прямо на Чимина.- Пардон. Мдааа, и что я нашёл в нем? Пиздяо полное. — Ну, привет. Как узнал, где я живу? — спрашивает своим привычным голосом Чимин, но для Чона он кажется пиздецки громким, поэтому он шипит от боли в висках. — Я сталкер, ты забыл что ли? — усмехается Чонгук и пытается зайти внутрь, но стена Пак Чимин не пускает. — Ах, ну, да, точно, как же я мог забыть, но чего тебе надо? — стоит на своём Чимин, но ему уже жалко бедолагу и хочется впустить, приютив на несколько часов. — Ну, во-первых, у тебя моя одежда, я тебе её не дарил, — начал Чонгук, а Чимин тихо ойкнул, вспомнив про одежду.- А, во-вторых, мне хуево, а ключи от дома я где-то удачно проебал. Ну, у Чимина как-бы не было больше аргументов, чтобы не впускать его, да и кем он будет после этого, если оставит человека помирать от похмелья, сам то недавно с белым троном обнимался. Отойдя в сторону, он подал намёк на то, что Чон может пройти, и тот радостный, кое-как заходит, держась за все, что попадется. Как же он ещё поднялся на последний этаж? Чонгук пытается снять обувь, но его шатает, как корабль в море при шторме, поэтому Чимин сажает его и делает это сам. А тот и не сопротивляется, сидит себе довольный. Сняв обувь, Пак помогает ему подняться, снимает с него провонявшую кожанку, вешая её. Придерживая за талию, ведёт к дивану в зале. Чонгук настолько тяжёлый, что такое чувство, что он из стали сделан или из чугуна. Скинув его со своего плеча на несчастный диван, он чуть не познакомил голову Чона с полом, потому что нести такую тушу для Чимина перебор. Чонгук истошно простонал, наконец протягивая свои ноги, лёжа на чем-то мягком, да и вообще лежа за эти несколько часов. Его голова кружится, тело уже двигаться не способно, а глаза норовят закрыться, но ему не позволяет заснуть ладошка Чимина, которая похлоповала по щекам, пробуждая. Пак принёс ему таблетки и воду, но поняв, что тот сам их не сможет выпить, он приподнял его голову, положил в рот таблетку и дал запить. После опустил аккуратно голову на подушку и сел рядом с Чонгуком. Тот отрубился сразу, как только таблетка начала действовать, заглушая боль в голове. Убедившись в том, что Чон уснул, Пак перебрался на диван и устроился рядом со спящим, наконец погружаясь в фильм, который планировал посмотреть.***
На часах уже поздний вечер, а если точнее, то уже десятый час, а Чонгук все ещё мирно спал, прижавшись к боку Чимина, который ничего не замечал, потому что увлеченно смотрел какой уже фильм за сегодня. Почувствовав тепло у себя на руке, Пак перевёл взгляд, Чонгук во сне прижался своей щечкой. Это стало куда интереснее фильма потому что, ну, как даже во сне можно выглядеть так прекрасно? Чимин сползает вниз так, чтобы их лица были напротив друг друга. Он долго рассматривает в полутемноте его сонное лицо. Чимин не знает, что снилось Чонгуку, но тот выглядел встревоженным, так как на его лбу была небольшая морщинка, брови были сведены к переносице, а глазные яблоки под веками, быстро бегали, дыхание Чона было глубокое и частое. Юноша позволяет себе положить маленькую ладошку на теплую щеку, нежно поглаживая её пальчиком. Он не знает, почему, но ему захотелось успокоить его сон, потому что Чонгуку явно снится, что-то плохое, тревожа покой. Спустя пару секунд, Чон успокаивается и резко открывает глаза, пугая этим Чимина. Парень не успевает среагировать, как тело Чона нависает над ним и прижимает к дивану. У Чимина сразу румянец на щеках появляется от близости их лиц и тел. Сразу вспоминается происходящее той ночью в клубе, тогда они были так же непозволительно близко, как и сейчас, но за них в тот момент говорил выпитый в большом количестве алкоголь, сейчас же они трезвы. — Что ты делал? — прохрипел Чонгук. Голос из-за сна чуть сел и был на тон ниже, от этого у Чимина мурашки вдоль спины забегали и губы пересохли, поэтому он их смачивает, пройдясь языком. — Я…я… ты просто.– Чимину не дают завершить фразу губы Чона, которые нагло впились в его, сминая в жадном поцелуи. Пак хотел отстранить его от себя, выставив руки вперёд, но их перехватили и закрепили над головой, держа крепкой хваткой. Чонгук целует бережно, тягуче, посасывая пухлые губы Пака, которые так давно желал. Чимин млеет и расслабляется от нежного, но в тоже время чувственного поцелуя. Чонгук целуется божественно. Его губы хоть и искусанные и обветренные, но такие мягкие и желанные. Зубы терзают чиминовы губы, оттягивая и прикусывая, чуть ли не до крови. Его язык в качестве извинений, проходится по припухшей от укуса губе мальчишки, надавливает, проникая в ротик, лаская его, сцепляясь с чужим языком. Чимин молится всем богам о том, чтобы это не кончалось. Он хотел бы целоваться с Чонгуком весь оставшийся вечер, нет, всю оставшуюся жизнь. Мальчишка тихо постанывает и прогибается, когда руки Чона оглаживают его бедра, сжимая. Очередной стон Пака заставляет Чонгука зарычать в поцелуй. Руки уже покоятся на ягодицах, поглаживая и жадно сминая их. Но их столь интимный момент прерывает звонок в дверь и голос Юнги, который