Фолия

Драко шел так быстро и чувствовал, что Гермиона поспевала за ним лишь потому, что он крепко, словно тисками, сжимал ей запястье. Когда перед ними появилась лестница, он, не сбавляя темп, метнулся вниз, но такое препятствие для Гермионы оказалось невыполнимым, ведь ей не так часто приходилось ходить на каблуках. Она чуть было не оступилась, когда Малфой вовремя среагировал и поймал ее. Он слышал ее глубокое дыхание. Как же сильно. Как сильно схватилась за него. Сжимает предплечья под тонкой тканью белой рубашки. Вцепилась в них почти ногтями. Держится за него, как никогда бы не держалась, если бы не падение. Ну тогда падай, Грейнджер. Падай и спотыкайся каждый день. В следующее мгновение, недовольно выдохнув, он вдруг подхватил ее под колени и поднял на руки. Так будет быстрее. — Что тебе надо, Малфой?! Все то время, пока они шли, Гермиона терпеливо молчала, интуитивно чувствуя, что он не причинит ей вреда. Но его следующее действие стало последней каплей. — Просто поговорить. — Опусти меня, — выдавила Грейнджер, сильнее стискивая палочку в руке. — Потерпи. Немного. Он уверенно вышагивал вдоль хогвартских коридоров, пока его маршрут окончательно не стал понятен Гермионе. Они двигались вниз, в слизеринские подземелья. *** На празднике Джинни многие из ребят отметили, что Драко все верно сделал, выпроводив грязнокровую всезнайку вон. Тогда сама мисс Уизли прогнала прочь почти всех присутствующих. Она осталась за барной стойкой с полной бутылкой белого вина, но могла только сидеть и глотать ком в горле от обиды, не желая больше видеть ни Рона, ни Гарри. — Извини... — к ней вдруг робко подошла ее однокурсница Астория Гринграсс. — Ты не знаешь, куда Драко увел твою... подругу? — она намеренно выбирала выражения, но за последним словом скрывалось не только уважительное обращение к грязнокровке из-за Джинни, но и намек, что та опустилась до уровня дружбы с недостойной. Астория никогда не говорила все напрямую. Она была тихой и порядочной. Стервой. Джинни глубоко вздохнула, даже не поглядев на Гринграсс. — Если бы я только знала, — всхлипнула она. — Это я во всем виновата. — Ну что ты, нет. — Да, ты права, это все ублюдок Малфой! — Он... — Рука Астории, которая хотела было дотронуться до плеча Джинни, вмиг замерла и опустилась. Гринграсс развернулась и направилась к выходу. — Он тоже ни в чем не виноват. *** Гермиона боролась с желанием воспользоваться палочкой, но ей все же было невероятно любопытно узнать, что такого хотел сказать ей слизеринец. Драко со своей драгоценной ношей на руках миновал опустевшую гостиную своего факультета и направился на второй этаж, к комнатам, где уже мирно спали лишь слизеринцы-младшекурсники. Его личная, отдельная от всех, спальня располагалась в правом коридоре, когда как общие комнаты находились в левой стороне. Он толкнул ногой дверь, вошел и только тогда опустил Гермиону на пол. Грейнджер не сразу поняла, где они находятся. Осознание настигло ее в тот миг, когда Малфой уже поставил ее в вертикальное положение, — не просто гостиная, а его спальня. Схватив палочку, она направила ее на слизеринца. — Выкладывай и побыстрее. — Ну, давай, — прохрипел он, — используй ее. Он смотрел на нее своими пронзительными серыми глазами. Смотрел и не мог отвести глаз, такой красивой она была. В этом своем нежном платье намерено гриффиндорского цвета, ведь никто на Слизерине не посмеет надеть красный. С открытыми плечами и словно призывно манящими ключицами. Со своими чертовыми волосами и огромными глазами. — Отвечай, зачем ты меня сюда притащил, мерзкий хорек?! — яростно прошипела Гермиона. Он поморщился от этих слов и вырвал палочку из ее рук, даже не применяя магию. Она полетела в сторону. Его взгляд переменился — им вдруг овладела ярость. — Не смей открывать свой рот, пока я не прикажу, — ядовито выпалил Малфой. — Побывала в обществе аристократов и уже возомнила о себе? Распушила хвост перед Забини, шлюшка... Забини. Все дело было в нем. — Какого черта ты смеешь так говорить обо мне? — почти прошептала Грейнджер. Она была растеряна и окончательно сбита с толку. Теперь ей было страшно, и этот страх холодом пронзал все тело, застывая в ногах и не давая пошевелиться, сделать и шаг. — Отпусти меня, — тихо слетело с ее губ. И это не только просьба дать ей уйти сейчас, а мольба прекратить являться во снах, позволять себе хватать ее за руки и касаться губ. Он поглядел на нее измученным, словно бы все понимающим взглядом, но в то же время не принимающим такую правду. — Я не могу, — презрительно выплюнул он. — Думаешь, мне так легко?! Грейнджер. Я, черт возьми, не могу!! — Хочешь, я уйду из школы? — внезапно выдохнула Гермиона и облизнула пересохшие губы. — Я НЕ МОГУ так больше, Малфой. Я сдаюсь. Я НЕ ХОЧУ так больше. Малфой замер и прикрыл глаза на мгновение. Он отчетливо представил себе реальность без нее. Реальность, о которой он мечтал все эти годы, но, как оказалось, впустую. — А ты хочешь знать ответ? Что будет, когда ты покинешь Хогвартс? — он говорил каким-то мертвым, потухшим голосом. — Ты думаешь, что все тогда станет хорошо? Что я просто возьму и забуду? И в мою голову перестанут лезть все эти вещи, касающиеся тебя? Ты ошибаешься. Потому что все покатилось к дьяволу с самого начала. С самой первой нашей встречи еще детьми. Еще в Хогвартс-экспрессе. И в тот же день, когда ты покинешь эти стены, я найду тебя. Где бы ты ни спряталась, я отыщу тебя. Найду и повод, чтобы быть рядом и издеваться над тобой. До тех пор, пока ты не сдашься мне. Потому что я просто не умею по-другому, — его голос стал таким низким. Почти рычание. Почти признание. — Мне нужно умереть для того, чтобы ты отстал?! Сброситься с Астрономической башни или, может, отправиться в Запретный лес и потеряться там? Что? — крикнула Грейнджер. Драко яростно метнул в сторону какое-то заклинание. Внушительная часть мягкого белого ковра, лежавшего у подножья его кровати, вспыхнула и тут же обуглилась. Он направился к Гермионе, резко пнув в сторону небольшой пуф, преграждающий ему путь. Слезы струились по ее щекам, капали с подбородка и таяли на ключицах. Она ведь, по сути, была самой обычной девушкой, если не брать в расчет ее безрассудную храбрость и огромный багаж знаний. Ей, как и всем, хотелось спокойствия и поддержки. Но она была одна. Совершенно одинока. — Ты что, глупая?! — оказавшись прямо напротив нее, он задал вопрос, но, казалось, угрожал. Его руки опирались по обе стороны от ее плеч. — Я же сказал, что найду тебя, где бы ты ни спряталась. И если понадобится, — он склонился к ней. Близко. Слишком близко. — Вытащу с того света. Она распахнула глаза и уставилась прямо на него. В ней бушевали ярость и страсть, и одновременно по венам растекалось тепло от его близости. Гриффиндорка думала, что конец наступил тогда, когда Малфой коснулся губами ее губ, но нет. Конечно, нет, черт побери! Это было самое начало. — И что же теперь нам делать? — прошептала Гермиона. Спокойно и мягко, уже почти не плача. Они должны были что-то решить. Найти выход. Иначе ЭТО их убьет. Рано или поздно. Слизеринец мягко дотронулся до ее бархатной щеки своими пальцами. Алкоголь все еще воздействовал на него. Может, поэтому он высказал ей все, о чем думал на самом деле, и сейчас так нежен? — Ты можешь уйти из моей спальни, — выдохнул он. — Но если останешься, пути назад не будет. Сейчас. Да. Он понял это именно сейчас. Они были в нем. Эти гребаные чувства. Они всегда были в нем. И ему уже никуда от этого не деться. И, Мерлин, эта безнадежность, которая струилась сквозь него волнами бессилия… Она сглотнула, невольно подставляя щеку его мягким прикосновениям. Страх вмиг сменился чувством полной защищенности. Грейнджер знала, что, пока рядом Драко, с ней ничего не случится. — Если я уйду сейчас, это не будет значить, что что-то изменится, ведь так? Ты даешь мне шанс лишь на этот вечер, — тихо выдохнула она. — Все уже изменилось, Гермиона. Драко отступил назад, предоставляя ей выбор. Конечно, он хотел, чтобы она выбрала его. Чтобы не покидала в эту ночь. И совершенно не знал, где нашел силы быть готовым отпустить ее. Она вздохнула, вновь отводя от него взгляд. — Что изменится, если я уйду? — тихо спросила Грейнджер, будто боясь услышать ответ. — Лучше спроси, что изменится, если останешься, — Малфой поднял голову и разяще поглядел на нее. — Дашь мне? — тон его голоса приобрел издевательски-насмешливый характер. Ему было важно знать, чего хочет именно она, но, подобно чертовому мазохисту, он усугублял сложившееся положение. Пугая ее. Испытывая на прочность. — Да, — неожиданно даже для себя слабым шепотом промолвила она. С громким выдохом Драко вновь приблизился к Гермионе. Он был удивлен и, казалось, впервые в жизни настолько растерян. Вот что сотворил с ним ее тихий шепот. На краткий миг он допустил мысль, что в этом своем омуте он не один. Что у девушки, стоящей сейчас напротив него, — гордости Гриффиндора, умницы и красавицы, смелой и справедливой, доброй и невинной Гермионы Грейнджер — возникли чувства к нему? Он ведь должен быть монстром в ее глазах. За столько лет издевательств, унижений... Он даже хотел убить ее однажды. Драко коснулся ее руки своими изящными пальцами и легонько провел незримую линию до плеча, а затем по ее тонкой шее до самых губ. Она облизала губы и поглядела прямо в его глаза. Память услужливо подкинула каждое обидное слово, ранящий взгляд, ночи в слезах и годы полнейшего одиночества. Но пальцы Малфоя сейчас касались ее губ, и Гермиона пыталась понять, есть ли у нее возможность остановить все прямо сейчас. Она вдруг уперлась ладонями в его грудь, но не для того, чтобы оттолкнуть, а чтобы просто почувствовать тепло его тела через ткань рубашки. Да, это так. Он и впрямь теплее, чем кажется. Ей чуждо то, что он позволяет касаться себя, а тем временем ее нежная ладонь скользит по его шее. Словно загипнотизированный, Малфой внимательно следил за каждым ее движением. В тот момент, когда она облизнула свои губы, его большой палец оставался на них, и этого было бы достаточно, чтобы свести его с ума. А затем были ее руки на его груди и шее... В одно быстрое движение слизеринец тесно прижал ее к стене, давая ощутить насколько сильно желал ее сейчас. Он поймал своим ртом несколько судорожных вздохов Гермионы и в тот же момент позволил своей левой руке мягко, но настойчиво опуститься на ее талию, медленно исследуя ее тело. Ее руки опасливо, но ласково заскользили по его торсу, буквально принуждая упрямого аристократа быть мягче и осторожнее с ней. Она уже знала, чем все это закончится. Поняла, как только воспроизвела все в своей памяти. И также она знала, что каждое ее движение было чертовски обдуманным. Обхватив Гермиону за талию, Драко осторожно приподнял ее и переместил на кровать, располагая между своих рук и коленей. Он смотрел, как ее грудь поднималась и опускалась, смотрел, как она подрагивает, смотрел на ее призывно-манящие губы и... падал. В гребаную бездну, из которой уже не будет выхода назад. На его лбу выступила испарина, а голова кружилась от выпитого алкоголя и безумного желания. Он склонился к ней и вновь прошептал в самые губы: — Дай мне... Гермиона забыла, как дышать, и едва могла соображать здраво, но усилием воли она опустила руку и схватилась за палочку, которая так удачно упала прямо на его кровать. Секунда, и Грейнджер отбрасывает Малфоя заклинанием и подрывается с постели. Драко отлетел к противоположной стене и с глухим стуком упал на пол. Этот удар, казалось, выбил из его легких весь воздух. — После стольких унижений! Никогда, Малфой! Я скорее умру, — прорычала Гермиона, стянула с ног свои туфли и пулей вылетела из комнаты. Не успев толком прийти в себя, он был вынужден наблюдать за тем, как Гермиона убегает из его спальни. — Г...Грейнджер... — выдавил Малфой и презрительно скривил верхнюю губу, — я этого так не оставлю, слышишь?! Ты пожалеешь, — прошипел он, поднимаясь на ноги. Она бежала по коридорам подземелья, не замечая ничего на своем пути. Ей нужно было как можно скорее оказаться в башне Гриффиндора, чтобы перестать испытывать этот леденящий страх и чувство, что слизеринец преследует ее. Было темно, но из-за паники она совсем не подумала о «Люмосе». Уже у самого выхода Гермиона с кем-то столкнулась: темно-синее платье и ошарашенный, отчасти заинтересованный взгляд — это весь анализ, который в тот момент сумело воспроизвести ее сознание. Гермиона не успела понять, кто именно это был. Мерлин, скорее бы оказаться в безопасности... Она боялась того, что теперь будет. Боялась того, что могло бы произойти. И где-то в глубине души засел совершенно глупый повод для страха... А вдруг нужно было остаться? Слизеринец откупорил очередную бутылку огневиски и, не церемонясь со стаканами, принялся глотать пойло прямо из горла. Через какое-то время он услышал шум за своей дверью, но не стал оборачиваться к ней лицом, а лишь замер на какое-то мгновение, внимательно прислушиваясь. Неужели?.. Легкий и осторожный стук в дверь, и в его спальню вошла она. Мисс спокойствие и благородство. Кровь чиста, как алмаз, а глаза голубые, как лазурный берег. Несмотря на долгий вечер, волосы идеально лежали мягкими волнами на ее плечах так, будто она делала прическу секунду назад. Она была совершенна во всех аспектах. — Драко, — еле слышно и мягко. Астория закрыла за собой дверь и посмотрела прямо на него. Малфой и сам не верил в возможность того, что это могла быть Гермиона, а как только он услышал не ее голос, что-то внутри, и без того потерявшее покой, заныло тупой, непонятной ему болью. Он помедлил, но затем все же повернулся. Драко полагал увидеть здесь кого угодно, но только не младшую Гринграсс. Может, ей нужна помощь? Астория всегда являла собой кого-то, подобного ангелу. Всегда такая тихая и скромная. У него были связи со слизеринками, включая ее старшую сестру Дафну, но Асторию не смел трогать никто. Ни он — принц, ни ярый охотник до кратковременных романов — Рон Уизли. У них было негласное табу на Асторию, и Драко всегда воспринимал ее как свою младшую сестру. Ей было больно видеть его таким сломленным, но гораздо больнее было думать, что это именно Гермиона Грейнджер довела его до такого состояния. Астория медленно подошла ближе, одной рукой придерживая платье. Другую она протянула к нему и осторожно коснулась его предплечья, останавливая новую попытку Драко сделать обжигающий глоток. — Не стоит... — тихо выдохнула она и мягко улыбнулась. — Пожалуйста. Малфой смотрел на нее затуманенным взором. Ее голос хотелось слушать, а мягкое прикосновение заставило его взглянуть на нее другими глазами. Однако он не мог выкинуть из головы образ той, что только что вызывала в нем никогда до такой степени не испытываемые страсть и желание. — Кажется, тебе стоит лечь спать, — спокойно проговорила Астория и хотела было убрать руку с его предплечья, но ей этого не удалось, поскольку он поймал ее ладонь и потянул на себя, отправляя бутылку огневиски на большой письменный стол. Она слегка склонила голову набок, не понимая что может значить этот жест, но все же сделала к нему еще шаг. Малфой же достаточно грубо прижал ее к себе. Та рука, что притягивала ее ладонь, теперь отшвырнула ее и занялась шелком синего, почти под цвет глаз девушки, платья. — Драко! — испуганно вскрикнула Гринграсс и попыталась вырваться. Но в глубине души она знала, что он гораздо сильнее ее, и в какой-то момент сопротивление остановилось. Палочки у нее с собой не было, а значит, и не было шанса защитить себя. Тихие слезы покатились по ее щекам. Он ведь всегда был так добр к ней... Что же наделала эта Грейнджер. Малфой схватил ее за подбородок и очень отчетливо процедил. — Ты же знала к кому идешь, — его взгляд прожигал, словно бы перед ним сейчас была сама Гермиона. — Если уж пришла, постарайся получить удовольствие, — с этими словами он бросил Асторию на кровать и навалился сверху, пытаясь расправиться с ее платьем, но, в конечном итоге, просто разорвал его. Она не умоляла его остановиться, не просила прекратить, а только плакала и молча отдавала себя ему. Жестокий слизеринец не стал с ней церемониться. Перед глазами все сиял образ Грейнджер, и чем отчетливее он воссоздавал его в своей голове, тем больнее делал Астории. Он даже не сразу понял, что она была девственницей. Не осознавал, какую причиняет боль. Это был болезненный оргазм. Драко почувствовал лишь минутное освобождение, но реальность слишком скоро обрушилась на него. Не сказав ни слова, он просто откатился в сторону и прикрыл глаза. Его затопила собственная боль. Нет, она и в подметки не годилась той, что испытывала сейчас Астория, — физической и моральной. Но свою боль он уже знал наизусть. Холил и лелеял ее, и ему не было никакого дела до чужой. *** Первым уроком у Слизерина стояло Зельеварение, и, к радости Джинни, он был смежным с Гриффиндором. Она еще на завтраке хотела увидеться с Гермионой, но та на него не явилась, и это послужило поводом для очередных беспокойств. Всякий раз, когда в кабинет кто-то входил, Джинни устремляла свой тревожный взгляд назад, но Грейнджер так и не появлялась. — Что Малфой мог сделать ей вчера? — обратилась она к сидевшему с ней за одной партой Гарри. Она всегда называла его Малфой, когда он раздражал ее своим поведением. — Надеюсь, он отлично поразвлекся, — вымолвил он скучающим тоном. — Идиот, — буркнула Джинни и продолжила нервно теребить страницы книги, оглядываясь по сторонам. В этот момент в аудиторию вошел Малфой. Он, как и Грейнджер, пропустил завтрак. Слизеринский принц сегодня был мрачнее тучи. Уизли вмиг подорвалась с места и накинулась на Драко, хватая его за предплечье. — Где она? Что ты с ней сделал, Малфой? — прорычала Джинни, яростно буравя его взглядом. Драко поморщился и не сразу понял суть происходящего. — Джинни, — заключил он наконец. — Чего ты от меня хочешь? Я не знаю, где твоя грязнокровка, — последние слова он словно бы презрительно выплюнул. — Вчера ты увел ее, и никто больше ее не видел! — взвизгнула слизеринка. — Джинн, перестань, — внезапно раздался голос Грейнджер. Она подошла к подруге и подмигнула ей, намерено избегая глядеть в сторону Малфоя. — Я просто зачиталась перед завтраком, потому никуда не пошла, — пожала плечами Гермиона и села на свое место. Она была пугающе спокойна. Даже для самой себя. На самом деле Гермиона не спала всю ночь, а во время завтрака уже доставала чемодан, преисполненная готовностью покинуть Хогвартс. Вещи летели беспорядочно, не важно, что войдет, а что останется, только бы побыстрее... А потом ей в руки попался галстук Гриффиндора. Предательница и слабачка. И в тот момент чемодан выпал из ее рук. Теперь она сидит здесь, на своем месте, привычно уткнувшись в книгу. На ней ее любимая белая рубашка, заправленная в черную юбку и мантия с чернильным пятном на рукаве. Волосы растрепаны и пахнут кофейным мылом. Все, как всегда. Будто и не было никакой истерики, будто не было Малфоя, вчерашней ночи... Ничего не было. Драко прикрыл глаза, а потом надменно посмотрел на гриффиндорку. — Ну, теперь ты довольна? — поинтересовался он у Джинни, растягивая слова, но глаз с Гермионы так и не сводил. Не дождавшись ответа, он обошел ее и направился было к своему месту, но по дороге вдруг остановился у первой парты, за которой сидела грязнокровка. Он склонился к ней, опираясь ладонями на стол и угрожающе глядя прямо в глаза. Драко поддался ее взгляду, на какое-то время очутившись в плену, но быстро подобрался. В следующее мгновение ее стол оказался перевернутым, а учебник, тетрадь и чернила — все полетело на пол. Гермиона успела лишь подорваться с места, чтобы чернила не испачкали ее блузку. Она сжала палочку и прикрыла глаза. Теперь у него не должно было остаться ничего, кроме ненависти. Возврат к отправной точке. Спасибо, Мерлин. Джинни сорвалась со своего места, но Гарри схватил ее за обе руки, не дав впутаться в их потасовку. Под улюлюканье слизеринцев Малфой сел за свою парту. И лишь единственным из его факультета — не считая младшей Уизли — не поддержавшим аплодисментами Малфоя, был Блейз Забини. Он подошел к Гермионе и помог поставить все на свои места, а пол очистил заклинанием. — Ты в порядке? — казалось, он действительно переживал за нее. — Да… Конечно… Спасибо, Блейз, — мягко говоря, она была удивлена его жестом. — Уух, — он деланно мотнул головой и с усмешкой поглядел на Драко. — Поступок, достойный самого принца, — саркастично произнес Забини, поаплодировав в абсолютно мертвой тишине. Малфой замер, какое-то время он не глядел на него, а лишь презрительно кривил верхнюю губу. — Ну надо же, — протянул он, наконец повернувшись к нему лицом. — Посмотрите-ка, у грязнокровки появился защитник. — Зато я не показываю свою слабость так глупо, как это делаешь ты. Поступать как мужчина — вот достоинство аристократа, — ухмыльнулся Блейз и прошел к своему месту. — А ты ведешь себя как… — Как? — приподнял бровь Малфой. — Так, как поступал все годы в Хогвартсе, ты это хотел сказать? С чего вдруг такая реакция именно сегодня? Станцевал с ней вчера всего-то несколько минут и влюбился? — он засмеялся сардоническим смехом, и, конечно же, его поддержали остальные ребята. В этот момент в аудиторию вошел профессор Слизнорт и поприветствовал класс. Улыбка Драко сменилась на уничижительное выражение лица. — Может, и так, — шепнул Блейз, садясь прямо за Малфоем. — Зато мне, в отличие от тебя, не чужды человеческие чувства. И она это оценит. Профессор уже начал объяснять новый материал, и Драко лишь надменно поглядел прямо перед собой через полуприкрытые веки. В тот момент, когда Слизнорт отвернулся от учеников, записывая что-то на доске, к Гермионе участливо подсела Джинни, бросившая на Гарри хмурый взгляд. — Как ты, милая? — прошептала она. Гермиона мягко улыбнулась подруге. — Нормально, — шепнула она ей и вздохнула. — Прости, вчера я, должно быть, испортила тебе праздник. — Какая же глупая. Ты его украсила, — возразила Джинни, но тут же схлопотала замечание от Слизнорта. Остальные уроки прошли спокойно. *** Вечером Драко не стал спускаться в гостиную, и остался в своей комнате. Он читал Шекспира. Книгу, которую приобрел в Косом переулке. Книгу, как у Грейнджер. Он читал, лежа на своей кровати, которую заботливо убрали домовики после того, что было прошлой ночью. Его немного клонило в сон, но он вдруг услышал требовательный стук в дверь. Поднявшись, Малфой подошел и отпер ее. В комнату влетел Рон и резко толкнул его в грудь. — Ну ты и мразь, Малфой, — прорычал он. У Драко еще немного побаливала голова — последствия выпитого вчера, — и он поморщился от шума. — Какая муха тебя укусила?! В эту секунду, не сдержавшись, Уизли замахнулся и врезал Драко прямо в челюсть, да так, что тот не удержался на ногах и упал на ковер, параллельно выхватывая взглядом обугленный угол — свидетельство того, что она, Грейнджер, действительно была здесь вчера. — Астория все рассказала мне, ублюдок, — разъяренно дыша, с трудом проговорил Рон. Малфой приподнялся, сплюнул кровь, вытер остатки с подбородка и поглядел на Уизли. — Как она, — выдохнул он. Драко не стал ничего ему говорить. Оправдываться смысла не было, а этот удар он заслужил. Как и то, что, скорее всего, Астория никогда больше с ним не заговорит. — Любит тебя, а ты повел себя, как животное, — выдавил тот в ответ, потирая кулак и делая шаг назад. — Любит… Хоть ты этого и не заслуживаешь. Оба слизеринца еще какое-то время смотрели друг другу в глаза, а потом Драко поднялся на ноги. — Это невозможно, — бросил он, нахмурив брови. — Ты, как всегда, все напутал, ведь так?! — Нет, Малфой. Она спит и видит, как однажды станет твоей женой и все такое. — Уизли закатил глаза. — А ты, видимо, слепой, раз не замечаешь этого. Малфой вдруг схватил Рона за грудки и подпер к стене. — И давно ты знал? — он злился не на друга. Он злился на себя. — Да какая разница? Тебе ведь плевать, — прорычал Уизли. — Отпусти меня. — Почему ты ничего не сказал мне?! Тогда бы я... Он не смог договорить. Язык не поворачивался. В этот момент, услышав шум, к ним подбежал Гарри, находившийся этажом ниже, в гостиной. Он разнял друзей, не понимающе глядя то на одного, то на другого. — Что случилось? Вы двое, с ума посходили? — Ты бы что? Да ничего бы не изменилось, Малфой, — усмехнулся Рон и покачал головой. — Потому что тебе все равно, — он оставил реплику Гарри без внимания и, оттолкнув Драко, стремительно покинул его комнату, чтобы не наговорить еще чего лишнего. Драко зарылся руками в свои волосы. Он тоже ничего не говорил Гарри. А затем быстро вылетел из комнаты в направлении девичьего крыла. Астория Гринграсс сидела у большого зеркала в своей спальне. Она надела майку и пижамные штаны, а затем принялась с помощью зелий убирать с тела следы прошедшей ночи. Все ее руки, ключицы и бедра были покрыты синяками и царапинками. Стук раздался слишком неожиданно. Астория вздрогнула и встала со стула. Малфой глубоко дышал. Он ждал приговора, когда она отопрет эту дверь. Если вообще отопрет. Слизеринец чувствовал себя мерзко. Нет, он себя чувствовал так еще со вчерашнего вечера. А во всем была виновата Грейнджер. Его лицо исказилось яростью. Этот ангел — Астория — не заслужила такого обращения к себе. Вчера его голова словно помутилась из-за выпитого и из-за грязнокровки, а сегодня он не мог думать ни о чем другом, кроме нее и… Забини. Его слов. И только когда Рон ворвался в его комнату и ударил его по лицу, он словно бы опомнился. Понял, что натворил вчера. Кого обидел. — Войдите, — отозвалась Гринграсс и накинула кофту. Девушка нахмурилась. Кто это мог быть? Драко осторожно повернул ручку двери и вошел. Он смотрел на нее непроницаемым взглядом, словно бы пытался оценить тот ущерб, ту боль, которую нанес ей. Она не была просто «очередной». Любит? С какого-то драккла это накладывает определенную ответственность. Но она… была совершенно спокойна, а на ее теле больше не было ни одного следа, который бы напоминал о прошедшей ночи. — Драко. Очень неожиданно видеть тебя здесь. — Астория мягко улыбнулась. — Ты что-то хотел? — вежливо поинтересовалась она. Малфой сдвинул брови и бросил на нее непонимающий взгляд. — Как ты, — он закрыл за собой дверь. Его голос не дрожал и не колебался. Это был вопрос, на который он требовал ответ. — Хорошо, — пожала она плечами, будто не понимала в чем именно дело. — А ты? — протянула Астория, поправляя кофту. Идеально уложенный хвост, без единой выпавшей пряди, волосок к волоску. Молчание. Достаточно долгое. А затем недоверчивое «Хорошо?» от Малфоя. — Ты что, шутишь? — прошипел он, а затем подошел ближе и взял за плечи. — Рон мне все рассказал. Можешь не прикидываться. Можешь накричать на меня или даже ударить. Я все это заслужил. — Мне не за что злиться на тебя. Я сама виновата. Я же видела, что ты не в настроении. Мне не нужно было донимать тебя, — спокойно выдохнула Гринграсс, намеренно избегая говорить об истинном виновнике — Грейнджер. — Ты… — Драко был в растерянности, в полном непонимании. Если бы это была Гермиона, он бы, вероятно, уже перестал существовать для нее. Астория же в этой ситуации абсолютно ни в чем не винила его. Он отпустил ее плечи и сделал несколько шагов назад. — Я не понимаю. — Я должна была понять, что мне нужно уйти, — тихо произнесла Гринграсс. Нервно усмехнувшись, Малфой поглядел в сторону. Он не мог перестать сравнивать ее с Грейнджер, он никого не мог перестать с ней сравнивать, и от этого голова уже шла кругом. Казалось, мир сходит с ума вместе с ним. *** — Становится мрачновато, — проговорил Гарри Поттер, стоя у окна гостиной Слизерина. Они выходили на подземные озера Хогвартса. — Мой шрам. С каждым днем он болит все сильнее. Джинни подошла к нему сзади и обняла. — Что ты будешь делать, когда он придет в Хогвартс? — спросил Рон, сидя на кожаном диване. Но Гарри ничего ему не ответил.