voice on the radio

Тихий вечер на большой мягкой кровати со стаканом молока и любимым человеком предвещает что-то хорошее. Тепло, удобно, весело, что ещё нужно для счастья. Но шуточный спор, начатый из-за причудливых рекомендаций на ютубе, которые Юнги случайно заметил и начал всячески дразнить Чонгука, заходит слишком далеко. — Асмр? — Юнги кривится, но видно, что сама шутливая беседа приносит Юнги только удовольствие. — Это звуки для извращенцев? — Хен! — Чонгук вспыхивает, а щеки предательски по-детски краснеют. Юнги иногда жутко упрямый, и в споре с ним хочется кусаться. — Нет же. Это… приятно Юнги такой слабый аргумент не устраивает, поэтому он начинает дурачиться и делать вид, что хочет залезть языком в ухо Чонгука, шепча что-то неразборчивое и щекоча его под ребрами тонкими пальцами. Чонгук невольно начинает хохотать, хоть и был крайне серьёзно настроен разрушить его стереотипы и переубедить в обратном. — Кто это вообще придумал? Люди такие странные. — Я… хотел бы послушать асмр от тебя, — Чонгук сводит указательные пальцы, робко глядя исподлобья, делая себя младше лет на десять, но Юнги только серьёзно ведёт бровью. — Твой голос просто создан для этого, хен! — Чонгук всплескивает руками в отчаянном жесте. — Мой парень — псих, — Юнги качает головой, хватаясь за волосы, словно сходит с ума. Чонгук не может не улыбнуться, а Юнги этого и добивается — сегодня у него игривое настроение, но Чонгук все ещё крайне возмущен, и голову посещает гениальная мысль. Он уходит в другую комнату, грозно топая ножками в высоких махровых носках, а Юнги озадаченно смотрит ему вслед. — Что ты там задумал? Чонгук возвращается с довольной мордашкой, любимым микрофоном, подаренным Хосоком на день рождения, наушниками, ноутбуком и шоколадкой. Интересный набор для вечеринки. Не сложно догадаться зачем все это, поэтому Юнги только закатывает глаза, но самую малость он все же заинтригован. Сосредоточенный Чонгук выглядит настоящим профессионалом, настраивая все, а Юнги с упоением глядит на это действо, подложив ладони под голову. На большой кровати с тёмно-синим покрывалом за пару минут обосновалась целая портативная студия. Чонгук протягивает завороженному Юнги наушники и слишком уж горячо подмигивает — такого Чонгука Юнги видит впервые и почти готов выполнить все, что он скажет. — Так, подожди, — Юнги словно из транса выходит и с недоверием смотрит на наушники. Все-таки к такому жизнь не готовила. — Что мне надо делать? Др- — Просто надень их и расслабься, — Чонгук перебивает его, поправляет подушку и легонько толкает Юнги на нее, снова удивляя его своей взявшейся словно из ниоткуда дерзостью. Чонгук кусает его за мочку уха, а Юнги от неожиданности охает, но всё-таки надевает дурацкие наушники и закрывает глаза, мало ли, что ещё Чонгук захочет укусить. Чонгук постукивает по чувствительному микрофону пальцем, а у Юнги ощущение, что по его голове и кувалдой, поэтому он недовольно морщится и открывает глаза, чтобы показать, насколько ему это пока что не нравится, и как он сам не рад, что начал дискуссию о странности такого явления, как асмр, которая и привела к этому всему. Чонгук ничего не отвечает, но одним только серьёзным взглядом показывает, что «сейчас все будет, подожди». Юнги смиренно закрывает глаза и непосильным трудом заставляет все мысли стихнуть. А потом мягкий как йогурт шёпот Чонгука начинает вливаться в голову струей тёплой воды. Будто кто-то старательно щекочет под лопатками, не давая и малейшего шанса это прекратить. Улыбка Чонгука до жути довольная. Он продолжает шептать что-то очень странное в духе «расслабься, представь, что едешь на поезде, чучух-чучух», с широко раскрытыми глазами наблюдая, как Юнги борется с щекоткой. Потом Чонгук открывает шоколадку, шурша оберткой перед микрофоном, откусывает ее как можно громче и начинает нашептывать вкусные нежности, с особым трепетом ловя мурашки Юнги, пробегающих толпами оголодавших тараканов. В какой-то момент дискомфорт уходит и чувство, что ты сошёл с ума — тоже. Юнги погружается в приятную дрему, изредка вздрагивая от тихих и одновременно таких громких звуков. Помимо вкуса молочной шоколадки, Чонгук чувствует и вкус победы, который почти настолько же сладок. Он перестаёт говорить, шуршать и делать прочие штуки, связанные с этим причудливым искусством, и наклоняется к Юнги, как к спящей красавице, чтобы оставить поцелуй на отчего-то красной щеке и разбудить. — Ну, как тебе? — Чонгук облизывает пальцы от шоколада и с волнением ждёт оценки. — Не знаю, Чонгукки, — Юнги смущен, поэтому трёт шею, пытаясь найти хоть какие-то слова отличные от нервного мычания. — Это все ещё странно. Может, ты и прав, что это приятно. Но от этого странно ещё больше. — Попробуешь? — Чонгук мнется, видит, что Юнги и так сейчас дезориентирован, но он мечтал об этом ещё с тех пор, когда впервые услышал его голос тогда на радио. — Просто тихо говорить что-то в микрофон и шуршать всем, что попадется под руку? — Юнги проигрывает битву с самим собой, глядя на умеющего добиваться своего Чонгука, который довольно кивает в ответ и устраивается поудобнее. — Раз-раз, — проверяет Юнги. — Эй, не делай так, — делает замечание Чонгук, выдергивая наушники и глядя на пожимающего плечами Юнги с укором. Юнги прокашливается и начинает говорить тихо-тихо, чуть слышно: низкий хриплый голос красиво вливается в шёпот и обратно, словно морская волна. А Чонгук плавает на ней, ерзая, улыбаясь, кусая губы и впиваясь ногтями в ладони от удовольствия. — Ты выглядишь, как будто из тебя демонов изгоняют, Чонгукки, — мурлычет Юнги и добивает Чонгука своим уютнейшим грудным смехом, который он так обожает. Юнги действительно шелестит всем подряд: от чехла телефона до собственных волос, чутко следя за реакцией Чонгука, словно врач на операции, пока сам Чонгук просто упивается моментом, иногда дергаясь от мурашек или не сдерживая смеха из-за «да блин, чем ещё пошуршать-то» и «я чуть не чихнул в микрофон только что, ты мог бы оглохнуть». Чонгук настолько расслабляется, что невольно начинает проваливаться сон, поддаваясь поглощающей неге, а Юнги говорит все тише и тише, сводя голос на нет. — Жульничаешь, — Чонгук вытаскивает наушники, приоткрывает глаза и сонно улыбается. Юнги аккуратно убирает все на стол и ложится рядом. Ему, черт возьми, понравилось, он осознает это с долей ужаса и стыда, но не озвучивает, а Чонгук и так это понимает и широко ухмыляется. — Что? — Юнги изо всех сил пытается не выдать себя, но почти багровые уши и робкая улыбка глазами выдают его с потрохами. Чонгук наклоняется близко к уху, нежно касаясь мочки губами и, растягивая звуки, довольно мурлычет: — Лучшее асмр в моей жизни. В этих словах нет ничего особенного, но то, как они произнесены, заставляет Юнги стыдливо прятаться под одеялом, уворачиваясь от чонгуковых объятий, как от пуль, но Чонгук его ловит и с наслаждением зацеловывает смущенное лицо, не давая Юнги ни малейшего шанса на ответ. Однако Юнги все же прорывается через тираду поцелуев и, окончательно признав свое поражение, шепчет, не уступая Чонгуку в томности интонации: — В моей тоже. Лениво дурачась и утопая в смехе друг друга, приходит осознание, что большего им сейчас и не надо. Только кокетливый шепот, бархатные поцелуи и искристые взгляды, безмолвно дополняющие любые слова.