Сказка, рассказанная до конца

      − Держи, страдалица, − не скрывая насмешки, сказала Дачес, извлекая из небольшого клатча, расшитого белым жемчугом, тюбик крема для рук.       Бледно-розовый, чуть шершавый на ощупь, такой мог принадлежать лишь торговой марке «sMellrose», что подтверждала глянцевая позолоченная надпись. В верхнем правом углу тюбика, посреди узора в виде парящих бабочек, мелкий чёрный шрифт гласил: «Изготовлено по технологии Летнего Предела».       Быстро стянув с рук плотные силиконовые перчатки, Фейбл Торн, дочь Тёмной Феи, отправила их в нагрудный карман фартука и с нескрываемым удовольствием принялась втирать крем в огрубевшую кожу. Сладкий запах розы мгновенно наполнил небольшой узкий коридор, выходивший из кухни на задний двор школы Эвер Афтер Хай.       Феи представляли собой отдельную, магически одарённую расу, изначально мало чем похожую на людей. Однако, будучи только женщинами, они продолжали свой род за счет союзов с мужчинами других рас, что приводило к неминуемому смешению кровей. Впрочем, современные феи совершенно не находили повода для жалоб, ведь большинство из них сумели сохранить не только магический дар, но и вполне привлекательную внешность. Если к таковой можно отнести вытянутые заостренные уши, тонкие чешуйчатые крылья за спиной и нежную, переливающуюся на свету кожу.       После неудачной шутки над Браер Бьюти, дочерью Спящей Красавицы, Торн была вынуждена в течение месяца отрабатывать свою провинность на кухне под строгим руководством поварихи Хагаты. Не нужно было обладать магией, чтобы понять, какой «восторг» испытывала фея, день за днем тратя своё свободное время на горы грязной посуды. Что непременно сказывалось и на её внешнем виде.       Длинные белые волосы, обычно собранные в высокий хвост, теперь стягивала плотная сеточка, отчего лоб Фейбл казался слишком широким, а скулы и подбородок, напротив, такими острыми, будто об них можно было уколоться. Те же сеточки, но гораздо большего размера, охватывали каждое из четырёх полупрозрачных крыльев, растущих прямо из спины. Дачес и сама не слишком понимала необходимость такой меры, но, судя по всему, тонкие нити ограничивали подвижность крылышек и не позволяли мелким чешуйкам осыпаться прямо в еду. Помимо этого, Торн была вынуждена носить бахилы, плотный тканевый фартук и длинные силиконовые перчатки, нещадно раздражающие её чувствительную кожу.       − Бедная Золушка, должно быть, так устала, − вновь поддразнила её Дачес. – Может мне позвать сюда Маррейн? Наколдует тебе платье и карету…       − Пусть сперва наколдует себе крылья, – раздражённо возразила фея, старательно делая вид, что сосредоточена лишь на состоянии собственных пальцев.       Обычно Торн куда более оживлённо отзывалась на словесные выпады в свой адрес, но на этот раз взгляд её оказался куда красноречивее. Холодные и серо-голубые, как затянутое тучами небо, глаза выражали усталость, гнев и, что особенно приятно, лёгкий оттенок зависти.       − Фейбл, поторопись! Противни сами себя не вымоют! – донёсся из кухни мягкий девичий голос. – Не волнуйся, тебе достанутся все до единого.       − Ага, уже лечу, − без ноты энтузиазма отозвалась фея, при этом совершенно не планируя сдвигаться с места. Вместо этого она неторопливо отправила тюбик крема в карман джинсов и демонстративно закатила глаза.       Дачес при виде подобной сцены не смогла сдержать насмешливой улыбки. По голосу, доносившемуся из кухни, она без труда узнала Джинджер Бредхаус, дочь Пряничной Ведьмы.       Несмотря на то, что Марселин Торн и Шарлотта Бредхаус тесно общались ещё со времён правления Злой Королевы, их дочери так и не смогли стать по-настоящему близкими подругами. Но оно и понятно. Юная Пряничная Ведьма оказалась слеплена из рыхлого песочного теста, а потому не представляла никакого интереса для той, чей язык был столь же остёр, как зачарованное веретено.       − Лучше поторопись, − лукаво отозвалась Свон. – А то как знать, усадит тебя саму на противень и отправит в печь.       − Джиндж подождёт, не размокнет, − отмахнулась Фейбл. – Лучше ты поспеши к своему Принцу. Он-то ждать не будет.       − Ему и с самим собой неплохо, пока рядом есть зеркало. К тому же у него сейчас занятие по рыцарству, никуда он не денется.       − Ну-ну, смотри. А то придёт туда Уайт и найдёт повод помириться, − вкрадчиво протянула фея. − Чарминг как золотистый ретривер − кто поманит его, к тому и побежит, а она долго кормила его с руки.       − Они не помирятся, пока я здесь, − возразила Дачес, обиженно поджав губы и сжав в руке расшитый жемчугом клатч.       Тем не менее, слова злейшей подруги создали рябь на водной глади её души. Глубоко внутри Свон прекрасно понимала, сколь мимолётным был тот маленький триумф, потому собиралась приложить все усилия для того, чтобы закрепить успех. Так или иначе, ключ к дружбе с Дарлинг Чарминг у неё уже был − в виде студенческого пропуска, случайно найденного в танцевальном классе.       − Успокаивай себя сколько хочешь, вот только за помощью всё равно прибежишь ко мне, − вновь уколола Фейбл, заметив смятение на её лице.       − Ну разумеется ты мне поможешь, − отпарировала Дачес, надменно вскинув голову. – Вымоешь посуду после романтического ужина. А ещё наколдуешь мне хрустальные пуанты.       − Я тебе за такие шутки наколдую хрустальный гроб!       Послышались торопливые шаги, на стене промелькнула чья-то неровная тень, а затем в другом конце коридора показалась Джинджер Бредхаус, дочь Пряничной Ведьмы. Выбрав путь Отступницы, она всё же осталась верна своему конфетно-сахарному стилю. Короткий подол атласного платья цвета клубничной глазури был покрыт узором в виде потёков растопленного шоколада, а лиф украшали небольшие пуговицы, создавая имитацию кондитерской посыпки. Благодаря собранным под сеточку розовым волосам удавалось рассмотреть фигурные серьги в виде пряничных человечков, а также резную оправу очков, словно скрученную из солёной соломки.       − Фейбл, я же просила тебя вернуться к работе, − недовольно сказала юная ведьма, уперев руки в бока. – Быстрее, а не то я пойду за Хагатой.       − Привет, Джинджер, − нарочито-вежливым тоном отозвалась Дачес. – Я тут зашла сказать, что суфле на завтрак было просто великолепным, сама нежность.       − О, правда? – показное недовольство мгновенно исчезло с её лица, уступив место счастливой улыбке. – Изюмительно! Не беспокойся, я использовала заменитель сахара, потому твоей фигуре ничего не грозит.       В подтверждение её слов, Дачес тут же провела ладонью вдоль своей талии, подчёркивая при этом плавный изгиб тела от груди к бёдрам. Фейбл, к сожалению, оказалась не из тех, кто способен контролировать приступы зависти, но её дурацкие гримасы всегда можно проигнорировать.       − В любом случае, спасибо, что заглянула, − сказала Джинджер, подвинув оправу очков к основанию носа. – Но нам нужно возвращаться к работе, да, Фейбл?       − Да-да, − без особого энтузиазма протянула Торн, поправляя рукой сеточку для волос. – Будем очень рады, если ты соизволишь заходить сюда почаще.       − Ни в коем случае, − категорично отмахнулась Свон, при этом глядя лишь на фею. – У вас ведь так много работы.       Такие простые искренние слова мгновенно воодушевили юную ведьму. Коротко попрощавшись, она подхватила Фейбл под сгиб руки и, старательно игнорируя её равнодушие, повела за собой в глубь школьной кухни.       Это позволило Дачес наконец покинуть безвкусный коридор с потрескавшейся от времени краской на стенах, и, наконец, оказаться на заднем дворе школы Эвер Афтер Хай. Послеобеденное время всегда казалось ей на удивление тоскливым и обыденным. Чаще всего его удавалось скрасить репетициями или факультативами по интересам, но по пятницам ничего подобного не планировалось, потому приходилось находить себе занятие самостоятельно. Ещё несколько минут назад Свон собиралась было сесть на ближайший автобус и отправиться в торговую деревню Бук-Энд, однако слова злейшей подруги её переубедили. Вместо этого она решительно направилась к ристалищу.       В памяти Дачес тут же возник карточный расклад, где все масти поначалу были красными, но затем, без видимой на то причины, вытиснились чёрными. Каким бы ни был этот переломный момент, она намеревалась оттягивать его как можно дольше, предоставляя Дэрингу всё, что только могла. А что она в самом деле могла дать? Помимо эффектной внешности, остроумия, изысканных манер и выдающихся талантов. Она могла сравниться с Эппл Уайт и даже превзойти её практически во всём. Кроме статуса.       Трон Рейнланда, родного королевства Дачес Свон, должен был занять её отец, принц Зигфрид, как единственный наследник правящей династии. Никто не ожидал, что, едва достигнув совершеннолетия и получив титул рыцаря, он влюбится в Одетту, прекрасную девушку-лебедя, проклятую злым колдуном Ротбартом. Их тайные встречи продолжались около года, и, вскоре после рождения дочери, принц, наконец, решился представить свою семью ко двору. Однако его планам не суждено было сбыться, поскольку в самый ответственный момент он назвал своей невестой не Одетту, а Одиллию – родную дочь колдуна. Одна неверно сказанная клятва разрушила все мечты, оборвала жизни обоих возлюбленных, оставив девочку сиротой. Не выдержав смерти единственного сына, скончалась и королева-мать, оставив сиротой уже всё королевство. С того самого дня Рейнланд оказался под управлением стабильного и прогрессивного королевства Шварцвальд, а юная мисс Свон окончательно утратила шансы на престол, формально сохранив лишь титул герцогини, поскольку её отец так и не стал королём.       И теперь, согласившись следовать Судьбе своей матери, она, казалось бы, обрекла себя на ту же трагичную участь – погибнуть от предательства любимого мужчины. Однако, подписывая Книгу Наследия, Дачес отчётливо дала понять, что станет следующим Чёрным Лебедем – Одиллией. Той, что отбила возлюбленного Одетты, но в итоге не только осталась жива, но и вполне себе счастлива в родовом замке у Лебединого озера. Перья Одиллии всегда оставались черны, а душа загадочна, как тёмный омут, но именно ей удалось стать той, кого Дачес называла матушкой. И именно благодаря ей девушка знала, что обязательно станет королевой, даже если для этого потребуется присвоить чужого принца.       Извилистая тропинка, вымощенная фигурным камнем, постепенно заставила Свон обойти здание школы со стороны его восточного крыла. Впереди ей уже удавалось различить высокие ограждения ристалища, и, судя по доносящимся оттуда звукам, занятие по рыцарству не успело подойти к концу.       «Надеюсь, Дэринг ещё там, − подумала она, невольно ускорив шаг. – Пусть как можно чаще видят нас вместе».       Внезапно перед лицом Дачес возник юноша, заставив её испуганно вскрикнуть и обронить на землю пригоршню серых перьев. Всё это время он скрывался за растущим неподалёку вязом, но, стоило девушке пройти мимо, как тут же выбежал вперёд, преграждая собой путь. Любой другой студент школы Эвер Афтер Хай тут же получил бы в свой адрес вполне заслуженную гневную тираду, но этого юношу Свон знала слишком хорошо.       Высокий и жилистый, с неровно подстриженными рыжими волосами под зелёной шляпой с красным пером. Он всегда носил однотонные футболки, чтобы на их фоне ещё ярче продемонстрировать кожаный жилет с металлическими шипами, ярко-зелёную бандану, повязанную вокруг шеи, и самодельный медальон из наконечника стрелы. Так вызывающе, что почти нелепо, мог выглядеть только Сперроу Гуд, сын Робина Гуда.       − Коршун тебя возьми! Ты что, воды нахлебался?! – выпалила Дачес, не сразу сумев взять себя в руки.       − Эй, цыпа, куда собралась? – лукаво протянул он, наконец перестав широко улыбаться.       − Это тебя не касается! Прочь с дороги, у меня важные дела!       − О как! Дела, − отметил юноша, цокнув языком. – Какие занятые мы стали. А для старины Сперроу и времени нет.       Словно пытаясь исправить эту ошибку, юноша решительно шагнул вперёд, вынуждая Дачес отступить. Она и сама не ожидала от себя подобной робости, но подалась назад скорее инстинктивно, чем осмысленно, пытаясь сохранить дистанцию. Лишь спустя мгновение её настигло осознание того, что перед ней стоит Сперроу. Всего лишь Сперроу. Шумный, несносный, глупый. Лишь под её строгим руководством он прекращал тратить время попусту, перебирая струны своей дурацкой гитары, и, наконец, становился полезным. Главное − не давать ему спуску, всякий раз ненавязчиво напоминая, кто здесь настоящий босс.       Понимая, что юноша не позволит ей пройти, Дачес изящно повернулась, касаясь земли лишь кончиками носков, и гордо зашагала в обратном направлении. Необходимость обойти школу с другой стороны, чтобы вновь выйти к ристалищу, не слишком радовала, однако позволяла избежать ненужных сплетен.       Подобного поворота событий Гуд предвидеть не смог. Впрочем, удивляться здесь было нечему. Удаляясь прочь, Свон буквально затылком чувствовала, как с его лица исчезает самодовольная ухмылка, уступая место искреннему недоумению. Об этом он и поспешил поведать, издав несколько бессвязных восклицаний.       − Я не собираюсь разговаривать, потому что ты ведешь себя, как дурак, − холодным тоном ответила Дачес, не сбавляя шага. − Впрочем, для тебя это в порядке вещей.       Понимая, что Сперроу не в состоянии даже остроумно ей возразить, Свон позволила своей походке стать более плавной, а затем эффектно взмахнула свободной рукой в прощальном жесте.       С громким хлопком её запястье обхватили длинные грубые пальцы, а затем резко дёрнули в сторону. Всё же сумев удержать равновесие, Дачес выронила на землю клатч и, едва успев оценить ситуацию, осознала, что её куда-то тащат. Ударившись спиной о твёрдый, шершавый ствол дерева, она зашипела, словно попавшая в силки птица, и попыталась вырваться, но тут же ощутила колено Сперроу между своих ног. Опасаясь, что она может сбежать, юноша упёрся ладонями в ствол по обе стороны от её тонкой талии и подался ещё ближе, прижимая собой.       «Кричать нельзя, − подумала Свон, когда первая волна паники начала затихать. – Меня не должны увидеть рядом с ним в таком виде».       Пытаясь спешно придумать хоть какой-то отвлекающий манёвр, она заставила себя успокоиться и принялась внимательно изучать лицо юноши. Изумрудно-зелёные зрачки его глаз возбужденно расширились. Тонкие губы приоткрылись в полуулыбке, демонстрируя желтый налёт на зубах. Горячее неровное дыхание щекотало её лицо, обдавая прогорклым запахом дешёвых сигарет. Опять. Тысячи раз Дачес пыталась объяснить, что курение не придаёт ему солидности и вызывает у окружающих лишь отвращение.       − Ты что, опять курил?! – недовольно прошипела она, чуть сморщив нос.       На лице Сперроу отразилось недоумение. Густые брови вопросительно изогнулись, а тонкая рыжая бородка под нижней губой дрогнула, словно он собирался что-то сказать, но передумал и порывисто подался вперёд, пытаясь поцеловать Дачес.       Предвидя его следующий шаг, девушка резко повернула голову в сторону, подставляя щёку к его губам. Сухие и обветренные, они небрежно касались её нежной кожи, то слегка царапая, то смачивая тёплой слюной.       Тем не менее, с силой стиснув зубы, Дачес заставила себя оставаться неподвижной и словно бы равнодушной к происходящему. Царапая ногтями сухую древесную кору, мысленно она убеждала себя немного подождать. Ведь не получив взаимности, Сперроу сразу же отстранится и начнёт искать обходной путь, подбирать подходящие условия, которые устроят их обоих. И, разумеется, он без раздумий примет всё, что она ему скажет. Стоит лишь дать ему выпустить пар.       Однако Гуд почему-то не спешил останавливаться. Напротив, движения его губ стали более резкими и властными. Ладони опустились на бедра Свон и, очертив плавные, так манившие его изгибы, забрались под вызывающе короткий подол платья, стилизованный под балетную пачку. Огрубевшие от гитарных струн подушечки пальцев задевали тонкий белый капрон колготок, оставляя неровные затяжки.       Это стало последней каплей. Всё тело Дачес напряглось и вытянулось, словно тонкая струна. Чуть замахнувшись, она резко ударила ладонью по руке юноши. Даже поверх многослойного лилового подола, край которого был оторочен чёрным кружевом, шлепок не только достиг своей цели, но и оказался весьма болезненным.       В тот же миг Сперроу отшатнулся назад и, пронзительно вскрикнув, отвел руки от тела девушки. Опасаясь, что она может воспользоваться моментом и сбежать, он вновь упёрся ладонями в ствол вяза. На правой из них выступило красное пятно, а боль эхом продолжала отзываться даже в кончиках пальцев.       − Э, ты чё творишь?! – не скрывая возмущения, воскликнул он. – Раньше всё нравилось, а теперь только Принцу даёшься, да?!       − Замолчи, − прошипела Свон, с силой ухватившись руками за его плечи. – Если нас увидят, весь план пойдёт ко дну. Из-за тебя.       − Да какой план, Дачес?! Ты ж говорила, тип всё это ради нас! – пальцы Гуда вновь потянулись к её бедру, но на этот раз стиснули лишь ткань подола.– Я чё, зря Эппл целовал?!       В этот момент искажённое гневом лицо юноши смягчилось: зелёные глаза распахнулись чуть шире, ноздри перестали раздуваться, а губы вытянулись в тонкую линию.       Едва сумев вновь взять его под свой контроль, Свон не была готова к такой резкой смене настроения. Внезапно отпустив нахлынувшее раздражение, она принялась пристально следить за мимикой его лица, пытаясь предугадать ход мыслей. К несчастью, сын знаменитого Робина Гуда охотнее подчинялся сиюминутным порывам, чем здравой логике, потому от него можно было ожидать самых абсурдных выводов.       − Погодь… − негромко заявил юноша, наконец собравшись с мыслями. – Ты чё, ревнуешь меня к Эппл?!       Чем дальше заходил этот странный, чересчур личный разговор, тем больше Дачес убеждалась в том, что не ошиблась в своих предположениях. Мышление Сперроу было подобно пущенной стреле: он быстро достигал самого очевидного вывода, но понятия не имел о том, что можно свернуть с заданной траектории и увидеть массу других вариантов.       − Ну разумеется, − протянула девушка, театрально закатив глаза.       − Да ладно те, цыпа, не ревнуй, − вкрадчиво отозвался Гуд, обхватив ладонями её талию. – Ты ж лучше Эппл. Во всём лучше.       В подтверждение своих слов, юноша вновь подался ближе, вынуждая Дачес согнуть руки в локтях и сократить дистанцию между ними. Его собственные ладони теперь поднимались выше, вдоль чёрного корсета к лифу платья нежно-лилового цвета.       − Слушай, Сперроу, мне нужно идти, − строго, но уже не так холодно сказала Свон. – Я сегодня не в настроении. Я ревную, ясно?       Однако, вопреки ожиданиям, Гуд решил поступить по-своему. Окончательно игнорируя установленные ею границы, юноша лукаво улыбнулся и поднял согнутое колено чуть выше. Сквозь тонкий капрон колготок Дачес отчётливо ощутила плотную ткань его брюк между своих ног. Длинные грубые пальцы при этом коснулись к её высокой, удивительно пышной для семнадцати лет груди. Причем эти неторопливые, почти ласковые поглаживания отнюдь не выглядели безобидно.       − Сперроу, что ты делаешь?! – по спине Свон пробежал тревожный холодок.       − Хочу посмотреть, − почти безучастно ответил он, захватывая пальцами тонкие бретельки её платья.       Чёрные атласные ленты, отороченные лиловым шифоном, придавали её любимому наряду лёгкости и изящества, обязательные для образа балерины. Впрочем, несмотря на пристальное внимание Гуда к этой детали, с каждой секундой становилось очевиднее, что интересует его вовсе не лиф, а то, что скрыто под ним.       − Я ж Эппл целовал, а ты и спасибо не сказала. А я заслужил.       В доказательство своих прав юноша потянулся к бледному растерянному лицу Дачес и, несмотря на мелькнувшее в её глазах возмущение, провёл тёплым языком вдоль её нежной щеки. Узкая полоска слюны тут же смазала ровный слой пудры, оставляя на коже блестящее пятно. Тем самым окончательно разрушая иллюзию чего-то идеального, возвышенного, недоступного.       Поморщившись в приступе отвращения, Свон резко надавила ладонями на плечи Сперроу, пытаясь оттолкнуть его от себя. В этот момент она невольно свела бёдра теснее и вновь отчетливо ощутила его ногу чересчур близко к себе. Холодный атлас обеих бретелек скользнул вниз по предплечьям, нарушая ровный контур верхней части платья и рискуя открыть постороннему взору белое кружевное бельё.       − Прекрати немедленно! – гневно прошипела Дачес, тут же подкрепив своё недовольство ещё одним резким ударом по ладони Гуда. – И убери от меня свои руки! Или я пожалуюсь на приставания!       Опасаясь, что её последнее возмущение в самом деле могло привлечь лишнее внимание, девушка попыталась быстро осмотреться по сторонам. К сожалению, Сперроу всё ещё стоял чересчур близко, что заметно сокращало обзор. К её радости, навещать тихую аллею у восточного крыла школы всё ещё никто собирался.       − Не-а, ничего ты не сделаешь, − протянул юноша, чуть встряхнув попавшей под удар кистью руки. Спустя мгновение, пальцы его вновь схватились за съехавший лиф платья и дёрнули его вниз. – Ну чё ж ты, давай, кричи!       Воздух рассёк резкий звон пощёчины. Тонкие девичьи пальцы с силой впились в щеку Гуда, вынуждая того отвернуть голову в сторону. Короткие, но острые концы ногтей впились в кожу, покрытую лёгкой рыжей щетиной, оставляя полосы царапин. Услышав сдавленный крик, Дачес подалась вперёд всем телом, пытаясь окончательно оттолкнуть юношу от себя и наконец вырваться из цепкой хватки. Надавив другой рукой на грудь, она вынудила его немного отступить и наконец смогла свободнее двигать ногами.       Однако Сперроу не позволил себя пнуть и тут же толкнул девушку обратно, вновь пытаясь прижать её к стволу дерева. Ноющими пальцами он быстро схватился за узкое запястье и грубо заломил правую руку Свон над её головой.       − Ага, мне тож влом терпеть, − с насмешкой сказал Гуд, немного отдышавшись. – Сам не знаю, чё я так с этим тянул.       Не сумев разделить его веселья, пальцы левой руки Дачес сжала в кулак и изо всех сил ударила юношу в плечо. В то же время попыталась согнуть ногу в колене и нанести удар ещё и снизу. Сделать это оказалось не так просто, поскольку, перехватив контроль над ситуацией, юноша вновь прижал её своим телом и лишь терпеливо ждал, когда она устанет.       К счастью для Свон, годы балетных тренировок обеспечили ей прекрасную физическую подготовку, не испортив при этом изящной девичьей фигуры. Несмотря на легкомысленный тон Сперроу, она отчётливо ощущала, что удерживать её он сможет ещё не более десяти минут. Тем не менее, их шумная возня почти дошла до настоящей драки, а это уже грозило серьёзным нарушением школьного устава, да и наживать себе явного врага среди бывших союзников было не самой удачной идеей.       Потому, посопротивлявшись ещё около одной минуты, Дачес постепенно дала понять, что начинает слабеть и выдыхаться. Сложная причёска из переплетённых вместе чёрных и белых локонов заметно растрепалась, некогда аккуратный макияж смазался, лоб покрылся отблесками от солёных капель пота, с плеч продолжали сыпаться лёгкие серые перья.       − Слушай, Сперроу, − заговорила она первой, прикрывая грудь свободной рукой. – Здесь нас точно увидят и тебя накажут. Давай встретимся вечером, как обычно, у озера.       − Ага, как же, − недоверчиво отозвался Гуд. – Я тя отпущу, так ты сразу упорхнешь к своему Принцу. Так ещё и на меня настучишь.       Левой рукой он быстро подхватил её ладонь и, отведя от спущенного к талии лифа, также поднял над головой девушки. Правой уверенно сдавил тонкие запястья, прижав их к жесткой неровной коре, покрывавшей ствол вяза. Пальцами левой руки, вновь оказавшейся свободной, он нетерпеливо оттянул вниз лиловую ткань и тут же опустил ладонь на тонкое кружево бюстгальтера.       Подобная наглость окончательно вывела Дачес из себя. Отбросив прочь все доводы разума, она вновь ринулась вперёд, пытаясь освободить руки. К искреннему удивлению девушки, Сперроу спокойно удерживал обе её ладони лишь одной правой рукой. Левой же продолжал ощупывать через кружево её груди, то жадно сжимая, то захватывая и чуть вытягивая соски своими грубыми пальцами. Но хуже всего в этот момент была его ухмылка. Мерзкая, похотливая, самодовольная. Как и он сам.       − Чё, Дачес, Принц твой так не делал, да?! – воскликнул Гуд, смело запуская пальцы под тонкую полупрозрачную ткань. – Он же ж у тебя воспитанный, да? А я не он. Я сам беру всё, что захочу.       Именно. Дэринг никогда бы так не поступил. Никогда бы не воспользовался слабостью хрупкой беззащитной девушки для ублажения своих низменных желаний.       Впрочем, Свон поймала бы себя на лжи, не признай она мысль о том, что прекрасно знала Сперроу. Знала с какой жадностью он пожирал её глазами всякий раз, когда она оказывалась рядом. Это скорее льстило, чем раздражало и, к тому же, порой бывало весьма полезным. Но подобные вольности Гуд позволил себе впервые, прежде молча довольствуясь редкими поцелуями. Так теперь же пусть теперь поплатится.       − Помогите! Кто-нибудь! – не жалея голоса, выкрикнула Дачес.       Не ожидав подобной реакции, Сперроу тут же вскинул руку от девичьей груди. Несколько мгновений он смотрел на Свон со странной смесью испуга и недоумения, а затем поспешил зажать ладонью её рот.       − Э, ты чё? Третий нам тут не нужен, − негромко сказал он, пытаясь скрыть тревогу за насмешкой. – Я и сам справлюсь.       Жёсткая ладонь юноши давила на её губы, вынуждая часто и шумно дышать через нос. Каждый вдох приносил с собой терпкий удушливый запах земли, свежих листьев и сигаретного дыма, вызывая лёгкий приступ головокружения.       Чем дольше Дачес находилась в столь мерзком, унизительном положении, тем охотнее готова была признать свою главную ошибку. С этого дня она надёжно усвоит урок о том, что в любой ситуации стоит полагаться лишь на себя. Даже с учётом того, как полезен бывал Сперроу под её строгим контролем, но этой вольности она не простит ему никогда. Никогда.       Выждав около минуты, Гуд заметно успокоился. Напряжение в обеих его руках начало спадать, и левая ладонь плавно спустилась чуть ниже к острому подбородку Свон. Воспользовавшись моментом, девушка тотчас впилась зубами в его указательный палец, вложив в этот укус всю свою ярость.       Как и ожидалось, внезапный приступ боли заставил Сперроу одёрнуться назад и издавать громкий крик с примесью брани. Этого оказалось достаточно, чтобы Дачес смогла освободить руки, но, помня о том, чем закончилась предыдущая попытка сбежать, на этот раз осталась стоять на месте и потянулась к своим волосам. Спустя мгновение из полуразрушенной причёски она извлекла изогнутую металлическую шпильку. Тонкие, остро заточенные концы угрожающе блеснули в лучах солнца, проникающих сквозь древесную крону.       − Ещё раз тронешь меня, и я воткну её тебе в глаз! – прошипела Свон, остановив руку почти у самого лица юноши.       − Ты чё, совсем рехнулась?!       Обычная шпилька для волос никогда бы не смогла сравниться с настоящим рыцарским мечом, но её оказалось достаточно, чтобы сбить спесь с этого безмозглого хама. Дачес с нескрываемым наслаждением следила за тем, как на лице Гуда проступал неподдельный страх, а ведь всего пару мгновений назад он и не подозревал, что охотник и добыча могут поменяться местами.       − Помощь нужна?       Сдержанный юношеский голос ворвался в её разум словно внезапный порыв ветра. Произошло это так неожиданно, что первые несколько мгновений Дачес искренне не могла понять, слышит ли она его на самом деле или это галлюцинация, вызванная всплеском адреналина. Лишь повернув голову на звук, она увидела, что в нескольких футах от неё стоял он. Лаваль.       Всё такой же высокий и бледный, с ниспадающими до плеч синими волосами. Он был одет в плотную рыцарскую стёганку длиной до середины бедра, перехваченную на талии плотным кожаным ремнём. Небрежно расстёгнутая на груди, она позволяла увидеть белую нательную рубашку с высоким воротником и тонкими завязками у самого горла.       − А ты не лезь в наши отношения! Проваливай отсюда! – выкрикнул Сперроу, демонстративно взмахнув кистью руки.       Вопреки озвученному требованию, Северин спокойно шагнул ближе, не отводя взгляда от Дачес. Чуть склонив голову набок, он с интересом изучал её внешний вид, большую часть внимания сосредоточив на её спущенном до талии платье и перекошенном бюстгальтере. Затем пристальный взгляд холодных синих глаз вернулся к её лицу, выражая при этом всё тот же вопрос.       Какой позор. Какой стыд. Какой ужас. Он не должен видеть её такой. Никто не должен видеть её такой. Надеясь сохранить остатки разрушенной репутации, Дачес торопливо закивала головой, а затем сложила руки на груди, скрывая из виду белое кружевное бельё. Тонкая металлическая шпилька по-прежнему осталась в её правой руке, поблескивая на свету двумя заострёнными концами.       − Нет у нас никаких отношений, – отозвалась девушка, бросив на Сперроу полный презрения взгляд. − Я шла мимо, а он ко мне пристал.       Вопреки её ожиданиям, Гуд воздержался от споров и оправданий. Отступив на полшага назад, он уже не пытался к ней прикоснуться. Всё его внимание было сосредоточено на Северине, причём на лице читалась странная смесь раздражения и тревоги.       − Шпилька длиной около двух дюймов. Её вполне хватит, чтобы достать до зрительного нерва, − почти равнодушным тоном протянул Лаваль, неторопливо закатывая рукава стёганки. − Мне его подержать?       Не до конца поверив услышанному, Свон удивленно распахнула глаза и несколько раз мигнула. Северин, вопреки её ожиданиям, вёл себя совсем не так, как можно было ожидать от будущего рыцаря. В конце концов, перед ним прекрасная дева, попавшая в ловушку гнусного разбойника, а он нашёл время для шуток! Или это он серьёзно?       − Да у тя с головой не всё в порядке! С первого курса было понятно! – выпалил Сперроу, угрожающе стиснув ладони в кулаки. − Дачес, пошли отсюда!       − Никуда я с тобой не пойду! – возразила она, вскинув руку для очередной пощёчины. − И вообще, прочь от меня!       − Ну и оставайся, раз за ся не стрёмно! То же мне, «героя» она нашла!       С этими словами, Гуд торопливо удалился прочь, поправляя на ходу сползшую на край головы шляпу. Несколько раз обернувшись, он что-то выкрикивал, но порывы ветра приносили лишь обрывки бессвязных ругательств.       Не веря до конца, что всё наконец-то прекратилось, Дачес какое-то время смотрела ему вслед, представляя, как всего через несколько минут Сперроу Гуд исчезнет из виду, исчезнет из её жизни. Давно следовало гнать его прочь.       Размышляя об этом, Свон вернула шпильку обратно в волосы и начала торопливо поправлять съехавшие чашки бюстгальтера. Тонкое нежное кружево, выполненное в виде цветочных бутонов, утратило свою безупречную белизну. На нем отчётливо проступали тёмные пятна, оставленные грязными похотливыми руками. И как бы она ни старалась скрыть свой позор, у Сперроу теперь были все шансы растоптать её репутацию. Разумеется, Дэринг не поверит ни единому его слову, но что, если эту информацию разнесёт кто-то другой?       В этот момент она вновь увидела пристальный взгляд Лаваля. И он, судя по всему, не собирался никуда уходить. Напротив, он неторопливо приближался к ней, искренне заинтересованный происходящим. В отличие от большинства девушек, Дачес была с ним одного роста, потому без особого труда могла следить за выражением его лица. Зрачки его синих глаз немного расширились, а сомкнутые губы тронула лёгкая улыбка.       Стараясь не выдать собственного смущения, девушка с невозмутимым видом пригладила пальцами белую полупрозрачную ткань, а затем начала натягивать смявшийся лиф платья на прежнюю высоту. Сделать это оказалась не так просто, учитывая объём груди, что делало ситуацию ещё более неловкой.       − Что, тоже хочешь на мой бюстгальтер посмотреть? – язвительно спросила она.       − Лучше на то, что под ним, − ответил Северин, остановившись перед ней так, чтобы торопливые манипуляции с одеждой привлекали как можно меньше внимания.       Каков наглец. Он ещё смеет отпускать колкости, зная о том, как всё было на самом деле. Впрочем, эту фразу можно было бы истолковать и как завуалированный комплимент, так ведь? Но он смотрел. Он продолжал смотреть на неё и даже не подумал отвернуться. Словно она уже не леди, не та, что заслуживает беспрекословного уважения к себе. Нельзя. Нельзя показывать ему свою слабость. Ни один мускул не должен выдать того, как сильно сводит её тело в приступе мелкой дрожи. Она должна оставаться леди. Должна держать лицо до конца.       − Ты бы и правда дал мне это сделать?       − О чём ты? – юноша недоумённо изогнул бровь.       − О шпильке, − уточнила Свон, приглаживая ладонью складки лифа. − Ты в самом деле стал бы держать Сперроу?       Вместо ответа Лаваль лишь улыбнулся уголками губ, вновь чуть склонив голову набок. Его длинные бледные пальцы подхватили атласные бретельки, отороченные лиловым шифоном, и быстро подняли их на плечи Дачес, одну за другой. В этот момент он коснулся пальцами её тонкой кожи, оставив после себя ощущение холода. От весь был холодным. Бледная кожа, синие волосы, синие глаза – весь его вид напоминал о зиме. Даже слова его оставались сдержанными и холодными, почти не выражающими никаких эмоций.       − Не трогай. Я всё поправлю сама, − строго отозвалась Свон, но тут же пожалела об этих словах.       Ведь он помог ей. Он не прошёл мимо и вмешался в тот момент, когда это было так нужно. И даже сейчас не спешил уходить, оставаясь рядом на случай, если кто-то решит пройти мимо. Теперь она определённо была перед ним в долгу.       − Как я выгляжу? – гораздо мягче спросила девушка, глядя ему в глаза, и невольно моргнула, когда на ресницы ей упала снежинка, которая тут же растаяла и превратилась в каплю влаги. Но следом появилась вторая, третья, четвёртая. Похожие на блёстки, оторванные от балетной пачки, они закружились перед лицом Дачес в лучах выцветшего ноябрьского солнца, касаясь её волос и щёк, и...       − Выглядишь потрёпанно, – Северин быстро отвёл взгляд и начал оглядываться по сторонам. – Тебе лучше поторопиться и обновить макияж.       − Сама знаю, – Дачес обиженно поджала губы. – Вот и побудь ещё немного полезным, найди мой клатч. Я обронила его где-то здесь.       Издав короткий, едва различимый смешок, юноша, тем не менее, беспрекословно подчинился. Судя по тому, как уверенно он направился к тропинке, вымощенной фигурным камнем, белая сумочка, расшитая жемчугом, успела привлечь его внимание по пути сюда.       Это позволило Свон облегчённо выдохнуть и наконец-то спокойно осмотреться по сторонам. Небольшая аллея вязов у восточного крыла школы совершенно не изменилась за то время, пока сама девушка успела потерять не одну пригоршню перьев. Всё та же зелёная трава, аккуратно подстриженная садовником, всё те же вязы с их ужасно жёсткой корой, всё та же мощённая камнем дорожка. И никакого снега. Ни единой снежинки. Да и откуда им взяться в ноябре, с учётом того, какие короткие в Милданде зимы. Но что, в таком случае, это было? Чары или временное помутнение рассудка после всего пережитого?       Решив всё же умолчать об увиденном, Дачес задержала взгляд на фигурной деревянной скамье, покрытой слоем белой краски. Лучшего места для того, чтобы наконец привести себя в порядок, и представить было сложно. Причём сделать это следовало как можно быстрее.       Потому, едва опустившись на сидение, девушка принялась извлекать из разрушенной причёски все шпильки. Каждое утро ей приходилось вставать гораздо раньше своей соседки, чтобы, вымыв голову, как следует расчесать каждую прядь, а затем собрать из них сложную причёску с эффектным переплетением чёрных и белых локонов. Сейчас, к сожалению, сделать это было невозможно, потому приходилось ограничиться распущенными волосами. Пусть это выглядело банально, зато куда более аккуратно.       Наконец собрав в ладони левой руки все шпильки, Дачес уже не могла найти среди них ту самую, что совсем недавно послужила ей грозным оружием. Впрочем, о пережитом хотелось забыть, как о страшном сне, и медитативное расчёсывание локонов пальцами правой руки помогало в этом как нельзя кстати.       Лаваль не заставил себя долго ждать. Стоило признать, что он весьма выгодно отличался от Сперроу. Во всём. У него есть имя и титул в родном королевстве, есть гибкий ум и привлекательная внешность. Он чётко знает, чего хочет и быстро способен понять, как может этого достичь. А потому преследует исключительно свои цели, и управлять им далеко не так просто.       Свон опустила взгляд на собственное запястье и убедилась, что синяк уже не требует тонировки толстым слоем пудры. Вскоре воспоминания о нём забудутся, как и тот странный поход в кино, когда они вроде бы пошли вдвоём, но всё внимание юноши было сосредоточено тогда лишь на Квин.       Опустившись рядом с Дачес на скамью, Северин протянул ей сумочку. Поблагодарив его лёгким кивком головы, она разместила её у себя на коленях и плавно надавила на металлическую застёжку, выполненную в виде тонких лебяжьих шей.       Внутри, на чёрной бархатной подкладке, находилось всё необходимое для того, чтобы создать надлежащий вид перед выходом на публику. Высыпав шпильки в потайной кармашек у одной из стенок клатча, Свон взяла в руки круглую складную пудреницу, покрытую тонким слоем белой эмали. В самом центре крышки была изображена золотая пчела, а чуть ниже размещалась фигурная надпись того же цвета: «Vespalain. Limited edition».       Небольшое круглое зеркальце в верхней половине пудреницы не имело магического эффекта, но и без чьих-либо комментариев Дачес прекрасно видела, что больше походит на гадкого утёнка, чем на прекрасного лебедя.       Перехватив пудреницу левой рукой, правой она взяла плоскую круглую пуховку и подхватила ею немного пудры цвета слоновой кости. А затем мягкими похлопывающими движениями принялась распределять её по линиям носа, скул и подбородка, выравнивая общий тон кожи и оставляя на ней сладковатый запах фиалок.       − Ты это же пудрой скрывала синяк на руке? – негромко поинтересовался Северин.       Собравшись было ещё раз коснуться пуховкой собственного лица, Свон недовольно скривила губы и тут же опустила её в нижнюю часть пудреницы. Едва начав прихорашиваться, боковым зрением она заметила, что Лаваль наблюдает за этим процессом с нескрываемым интересом. Трудно было предположить, что такого мог находить юноша в том, как косметика скрывает недостатки девичьего лица. Тем не менее, зрачки синих глаз чуть расширились, а на губах проступила та же насмешливая полуулыбка. В какой-то момент Дачес готова была признать, что причиной этого интереса является она сама. И это безусловно ей бы польстило, но она никак не ожидала услышать такой простой и в то же время коварный вопрос.       − Да, та самая, − коротко ответила она, невольно переведя взгляд на запястье, но так и не повернув головы в сторону юноши.       Резко согнув тонкие бледные пальцы, Дачес с громким щелчком захлопнула пудреницу и, отправив её на дно клатча, принялась искать тюбик губной помады.       − Послушай. Я бы хотела, чтобы всё произошедшее сегодня осталось тайной.       − Уверена?       − Да, − чуть подумав, подтвердила она. − Так будет лучше.       − Как знаешь.       На этот раз в голосе юноши Свон не услышала прежней холодности или насмешки. Скорее лёгкое осуждение, растворившееся в принятии её воли. И это служило лучшей гарантией того, что он сдержит своё слово. Чего нельзя было сказать о Сперроу, хотя чем дольше она об этом думала, тем больше убеждалась в том, что хвастаться произошедшим даже он не станет. В крайнем случае ему никто не поверит.       Сжав пальцами правой руки глянцевый тюбик помады, Дачес ловко столкнула колпачок большим пальцем, а затем, чуть повернув верхний цилиндр, позволила показаться яркому карминовому стержню. Вытащив из клатча запасное зеркальце прямоугольной формы, она разместила его так, чтобы отчётливо видеть линию собственных губ. После чего острым концом помады очертила сперва тонкий изгиб в центре верхней губы, а затем продолжила вести яркий контур, особое внимание уделяя уголкам.       Всего на несколько мгновений зрачки глаз Свон то и дело сдвигались чуть правее, в сторону Лаваля. Юноша, как и прежде, внимательно следил за каждым её движением и также, время от времени, обменивался с ней заинтересованными взглядами.       Наконец накрыв тюбик металлическим колпачком, Дачес чуть сжала губы, а затем вытянула их вперёд, равномерно распределяя цвет. Вернув помаду и зеркальце на дно клатча, она повернулась к Северину и, гордо вскинув голову, спросила:       − Как я выгляжу?       − Словно только что из гримёрки.       − Да, и мне вновь пора на сцену, − ответила она, быстро отбросив волосы за спину. − Спасибо за помощь, но мне пора.       − Закулисье гораздо интереснее сцены, − отметил юноша, вставая со скамьи и протягивая ей руку. − Проводить тебя до подмосток, чтобы поклонники не мешали?       − Нет, − насмешливо ответила Дачес, также вставая на ноги. – Я самостоятельная девочка и пуанты завязываю сама. Но всё равно, спасибо.       С этими словами, она, исполненная уверенности в себе, привычной гордой походкой направилась к центральному входу женской части общежития школы Эвер Афтер Хай.