Сказка, рассказанная до конца

      Лук Купид выглядел по-дурацки. Короткий, мелкий, так ещё и приметный. Сразу видно – бабский. Тонкая рукоятка и изогнутые плечи, украшенные крупными перьями, были целиком отлиты из жёлтого металла, явно смахивавшего на золото. На зуб оно не гнулось, зато блестело на солнце, как макушка старого монаха Тука. Красиво, так-то. Какой-нибудь торгаш в Бук-Энде точно отвалил бы за такую находку целую кучу денег, но ищи дурака! Сперроу Гуд не из тех, кто станет разбрасываться редкими колдовскими штуками. Тем более, честно украденными.       Левой рукой юноша сдвинул вбок широкую полоску кожи, окончательно скрыв под ней золотое покрытие. Пришлось пустить в расход парочку ремней, но зато поди догадайся, что это какой-то там супер-мега лук. Лук как лук. Тренировочный, короткий и хоть немного брутальный. Вот что значит толковая маскировка.       Явно радуясь собственной находчивости, Гуд улыбнулся и слегка покачал ногами. Сидеть на ветке было не то чтобы очень удобно. Длинные зубчатые листья вяза то и дело били по лицу, мелкие муравьи норовили залезть в ноздри и ушные раковины, а после долгого сидения на жёсткой коре затекла задница. Но худшая проблема была в другом. В том, что Сперроу ненавидел больше всего на свете – ждать. Ждать долго, муторно и уныло.       Вот уже больше часа юноша сидел почти неподвижно и отчаянно вглядывался в силуэты студенток, проходивших по извилистой аллее. Высокие и низкие, полные и худые, с разным цветом волос и фасонами платьев. На деле они толком не отличались одна от другой, а все вместе (ну почти все) напоминали стайку пташек с подрезанными крыльями. Да они даже ходили толпой! Чаще по три, по четыре, а изредка парами. Походу, это было у них в крови, ну или этому учили на глупых уроках для слащавых принцессок. Зато ни одна из них не потеряется и точно найдет дорогу в женскую общагу.       Сперроу слегка запрокинул голову и отодвинул в сторону несколько тонких веток. Мягкий шелест желтеющих листьев рассредоточил слух, а холодный солнечный свет заставил сощуриться. Тусклый диск ноябрьского солнца медленно клонился к горизонту, всё сильнее окрашивая серо-голубое небо в яркие оттенки красного заката. Отчего так происходит, Гуд не знал. Помнил только, что солнце – звезда, а не раненый зверь, и звёзды не могут кровоточить. Наверное. И всё же было в этом что-то крутое. По-настоящему зловещее.       Близился вечер. По расчётам юноши, даже поздние факультативы уже точно подошли к концу, а до ланча оставалось что-то около часа. Самое время, чтобы дойти до комнаты, помыться, переодеться, припудрить нос. Короче, сделать всё то, от чего вечно страдают девчонки. Особенно такие, как Дачес Свон...       Дачес всегда была красоткой. Длинные ноги, узкая талия, роскошные бёдра и пышная грудь. С первого взгляда на неё можно было получить полный снос башни, и сама Свон отлично это знала. Оттого следила за собой с особым рвением, а к каждой паре готовилась так, будто собиралась выйти на сцену. Эти её легкие балетные платья с короткими юбками, туфли на высокой платформе, заморочные прически из длинных разноцветных волос. На фоне кучи однотипных принцесс она подавала себя королевой. Умной, гордой, дерзкой и, чёрт возьми, горячей. Такой, что стрёмно было прикоснуться, стрёмно даже дышать в её сторону. Позволялось только смотреть и тихо лежать под её каблуком, ожидая личных указаний. Всем, кроме Принца. Кроме надутого павлина Чарминга! Самодовольного мажора, чей батя обеспечил ему трон, корону и целое королевство! Ему можно всё, а старине Сперроу – ничего. Дачес была стервой. Роскошной стервой, чьё сердце давно стоило украсть.       Резкий порыв осеннего ветра ударил Гуда в лицо. Холодный и пронизывающий, он сработал не хуже хорошей оплеухи. Заставил юношу склониться, прижать лук к груди и уткнуться носом в старую, потную бандану, повязанную вокруг шеи. Неровная рыжая чёлка упала на глаза, а небольшая зелёная шляпа с ярким красным пером нелепо съехала на самый край лба. Тонкая светлая кожа на руках вмиг покрылась мурашками, мышцы сковала лёгкая дрожь. Ветер не унимался. Подначивая подсохшие листья, он заставлял их шелестеть, и в их нестройном шелесте слышались обрывки оскорбительных фраз:       Ты идиот, Сперроу… Дурак… Ничтожество… Ты недостоин её, Сперроу… Недостоин даже ногтя на её мизинце… Кем ты себя возомнил? Думал, что она выберет тебя, а не Принца?       Юноша сердито скрипнул зубами. Длинные цепкие пальцы яростно стиснули рукоятку лука. Зависть, гнев и обида медленно растворялись в крови, согревали, придавали сил. Широкие брови упрямо сдвинулись к переносице, тонкие губы тронула дерзкая усмешка. Получив безмолвный отпор, ветер в самом деле стал затихать и будто удаляться прочь на поиски новой жертвы. Листья же всё не унимались и ещё долго продолжали шептать свои глупые проклятья. Сперроу не придавал им никакого значения.       Явно взбодрившись, юноша резко выпрямил спину и привычным движением правой руки вернул шляпу на самую макушку. Тяжёлый кожаный колчан, набитый волшебными стрелами, заставил его опустить плечи, а спину держать ровнее. Пристальный взгляд Гуда устремился в дальний конец вязовой аллеи, где начали проглядываться два высоких силуэта.       В вечернем сумраке на расстоянии около пятисот футов он не мог разглядеть их лиц, с трудом отмечал даже очертания фигур, но в звуках голосов отчётливо слышал мужчину и женщину. Или девушку? Голос её, высокий и напевный, не смолкал ни на секунду, а слова сменялись так быстро, что сливались в один долгий кокетливый щебет. Мужчина отвечал гораздо реже, но всегда коротко и утвердительно. Лишь изредка ему удавалось вставить несколько развёрнутых фраз, тогда и слышался низкий, бархатный баритон. Типичный для Чармингов.       Раздражённо оскалившись, Сперроу поднял правую руку к плечу. Кончиками пальцев, скрытых кожаной перчаткой, он без труда ухватил тонкое деревянное древко одной из стрел и быстро вытащил её из колчана. Вот уж она могла выдать его с головой. Длинная, лёгкая, с ярко-розовым наконечником, выточенным в форме сердца. От одного вида этой стрелы хотелось плевать радугой, а потом взять баллончик с краской и покрыть её хотя бы зелёным. Вот только магия – штука непредсказуемая и от любого воздействия может начать работать совсем не так, как было задумано. Приходилось рисковать, любовь ведь того стоит.       Крепко удерживая лук за рукоятку, Сперроу выставил левую руку вперёд, а правой аккуратно приложил древко стрелы, стараясь расположить точно по центру. Дурацкий гламурный лук в деле обещал быть таким же беспонтовым, каким и выглядел. Без специальной полочки и боковин стрела могла в любой момент просто выпасть из рук или отклониться под тяжестью собственного наконечника. Сюда бы прицел или хоть самый простой стабилизатор, но нет. Бестолковая Купид заботилась только о том, чтобы нести по радио свою любовную ересь.       Фигуры неспешно приближались. Следуя изгибам каменной тропинки, они то появлялись, то исчезали из виду за широкими стволами соседних деревьев. Целиться в них было сложно, а попасть так и вовсе почти не реально. Попасть только в девушку, в самое сердце Дачес. И спрыгнуть так быстро, чтобы первый её взгляд не успел достаться Дэрингу, а то пиши пропало. Зато если получится, только если получится, то самовлюбленный олух ничего не заметит, и Дачес прямо на его глазах бросится в объятия лучшего парня этой школы. И имя ему – Сперроу Гуд!       Приободрённый собственными мыслями, юноша плавно приподнял стрелу за хвостовик и зажал тонкую тетиву между плотными рядами ярко-розовых перьев. Судя по длине и форме опахала, когда-то они принадлежали лебедю. Сперроу никогда не видел розовых лебедей, даже не был уверен в том, существуют ли такие вообще, но в этом точно было что-то символичное. Сегодня ему благоволила сама Судьба.       Медленно выдохнув, Гуд подхватил тетиву пальцами правой руки. Несколько секунд они то спускались вниз от стрелы, то поднимались к самому оперению, отмеряя расстояние. В памяти отчётливо прозвучал голос Гуда-старшего: «Чем ближе твоя цель, тем ниже делаешь отсечку». Да уж, легко сказать, если цель постоянно движется, а ещё так тесно жмётся к другому человеку. Хоть не держатся за руки, и на том спасибо.       – Ребята сегодня были так оживлены, – негромко произнесла женщина. – Мне радостно видеть их такими.       – Всех волнует Белый Фестиваль, мадам Мэриан. Прекрасная возможность, чтобы показать себя перед всей школой. К тому же, именно мы учим их быть благородными рыцарями и прекрасными леди.       – Такими, как мы с вами, верно, профессор Чарминг? – в голосе женщины прозвучало кокетство.       – Несомненно.       У Сперроу перехватило дыхание. Пальцы похолодели, а руки сами опустили на колени лук и любовную стрелу. Юноша смотрел с верхушки дерева немигающим взглядом и лишь теперь узнавал свою родную мать. Как он мог не заметить широких складок её любимого тёмно-синего платья? Высокой остроконечной шляпки-эннен, которая уже лет двадцать как вышла из моды? Лишь теперь, в ярком свете восточных окон школы Эвер Афтер Хай, он отчётливо видел её узкое, аристократически-бледное лицо, обрамлённое длинными ярко-рыжими локонами.       Она улыбалась. Нет, совсем не так как обычно. Её дежурную улыбку Сперроу знал слишком хорошо. Ту самую, когда уголки губ вроде бы приподняты, а глаза выражают всё, что угодно, кроме радости. В них могла быть грусть, упрёк, печаль, обида, разочарование… А теперь она почти смеялась, по-детски щуря глаза и выдавая едва заметные ямочки на щеках. И эта улыбка предназначалась Чармингу-старшему. Заносчивому профессору, который только и умеет, что скалить зубы и болтать о своих прошлых подвигах. Да уж, Дэрингу явно было у кого поучиться.       – Должна признаться, мне всегда приятно работать с вами в паре, – Мэриан теснее прижала к груди стопку тетрадей.       – Должен ответить, что это взаимно, мадам, – мужчина обаятельно улыбнулся. – И раз уж речь зашла о Белом Фестивале, могу ли я рассчитывать на танец с вами?       Сперроу резко покачнулся на ветке дерева. Опасаясь свалиться вниз, прямо под ноги этим воркующим голубкам, он быстро ухватился рукой за короткий обломанный сук. Возмущение сильным ударом под дых выбило воздух у него из груди, лицо покрылось красными пятнами, в голове зашумело. Крепко сжав пальцами изогнутое плечо волшебного лука, юноша порывался было закричать. Высказать всё, что думает о Чарминге, о его сыне и, что хуже всего, о собственной матери. Но, едва открыв рот, тут же отпустил оружие и накрыл ладонью собственные губы.       Всего один громкий звук, любой случайный писк мог выдать его со всеми потрохами. И если сидение на дереве ещё можно как-нибудь списать на отдых, то вот краденые лук и стрелы Купид увидят все. И что тогда? Всё отберут, а несчастного Сперроу Гуда приговорят к долгим часам общественно-полезных работ. Может быть, даже до конца года. И всё! Такой отличный шанс завоевать сердце Дачес и отомстить этому самовлюбленному ослу Дэрингу просто пойдёт прахом! Нельзя. Нельзя этого допускать. Придётся смириться, наступить на горло своим принципам и… просто смотреть!       Сцепив зубы, наблюдать, за тем, как этот напыщенный дурак смеет кадрить его мать! Что он вообще себе позволяет?! А ещё женатый человек, король, благородный рыцарь, чёрт его дери! Да пусть катится обратно в Альбион и танцует со своей женой, сколько вздумается! И мать тоже хороша! Отважная дева Мэриан, верная спутница Робина Гуда, любящая жена и заботливая мать. Да она смущалась, как Золушка на первом балу! Рискнула бы она это сделать на глазах у бати, а?!       Лицо Сперроу вновь налилось краской. Щёки, лоб и кончики ушей обжигающе горели. Во рту пересохло, к горлу подступил плотный ком, тело охватила мелкая дрожь. По языку разлился хорошо знакомый, горький вкус предательства. Второй раз за этот месяц. От второй самой значимой женщины в его жизни. И она тоже…Тоже выбрала Чарминга! Да что вообще в них такого?! На что там можно купиться? На высокий рост, широкие плечи, крепкие мускулы, светлые волосы? Или на эти дурацкие белозубые улыбки? Они же… Они же пустые. И никого не любят, кроме собственного отражения.       Юноша негромко шмыгнул носом, широко раздувая округлые ноздри. Виски болезненно сдавило, на лбу выступили капельки пота. Зрачки неподвижно застыли в центре зелёной радужки, пытаясь различить очертания двух силуэтов, неизбежно исчезающих в вечернем полумраке. С каждой секундой мадам Мэриан и профессор Чарминг всё сильнее уходили вглубь аллеи, явно торопясь добраться до жилого крыла школы Эвер Афтер Хай. Острый слух Сперроу ещё долго различал бессвязные обрывки их фраз, отголоски восклицаний, короткие неоднозначные паузы.       А затем наступила тишина. Мрачная и гнетущая, пропитанная злостью и отчаяньем. Такая густая, что её можно было без проблем резать ножом и намазывать на хлеб, вот только первый же кусок грозился встать поперёк горла и заставить биться в предсмертных конвульсиях. От этой мысли Гуд натянуто усмехнулся. Края пожелтевших зубов слегка прикусили нижнюю губу, из груди вырвалось тяжёлое сбивчивое дыхание. Этот короткий вздох мгновенно вывел разум из странного оцепенения, заставил вновь услышать шум ветра и шуршание листьев, ощутить пронизывающий осенний холод и ноющую боль затёкших мышц.       Сперроу несвязно выругался и тут же выпрямил обе ноги в коленях, слегка отклонившись назад. Длинные цепкие пальцы ловко ухватились за кривую толстую ветку, покрытую шершавой корой. Бёдра и нижняя часть спины окаменели, но почти сразу испытали на себе ещё один вид боли. Мимолётная и острая, она напоминала прикосновения целой кучи тонких иголок, будто сидишь не на ветке дерева, а на спине лесного ежа. Очень злого лесного ежа.       Лук Купид, лежавший поперёк колен юноши, покачнулся и опасно накренился в сторону, будто специально грозился упасть к основанию дерева. Ха, не тут-то было! Даже расслабляясь, Сперроу Гуд видел всё, что происходит вокруг! Намеренно выждав ещё несколько секунд, он уловил момент, когда центр тяжести почти сместился с рукояти на верхнее плечо, и вновь уселся ровнее. Лук продолжил колебаться из стороны в сторону, но скатиться с ног так и не смог. В отличие от стрелы. Длинный лебяжий хвостовик промелькнул в глазах Гуда ярким розовым пятном. Вблизи он был размером с указательный палец, но под тяжестью наконечника стремительно летел вниз, отдалялся всё сильнее, уменьшался до размеров игольного ушка… Пока с глухим стуком не шлёпнулся о корень вяза.       Юноша резко хлопнул ладонями по собственным коленям и выругался ещё раз. То ли на собственную криворукость, то ли на стрелу, то ли на ситуацию в целом. А как иначе, если вся эта затея с любовными чарами оказалась толковой только в голове?! На деле же выходила полная хрень, и всё, что в теории могло пойти не так, именно это и сделало! Победитель по жизни, что уж… Может, поэтому Дачес всё время твердила о том, что думать в их команде должна она? Может, поэтому её планы всегда срабатывали? Ну, почти всегда.       В памяти Сперроу отчётливо всплыли детали их последней интриги. Музыкальный класс, Эппл Уайт, поцелуй. Именно с этого дня всё пошло псу под хвост. Именно с этого дня Чарминг стал гулять вместе с Дачес, а она – делать вид, будто так было всегда. Вот только ни фига подобного! Дачес Свон с первого курса была подружкой Сперроу Гуда и об этом знали все. А теперь? А теперь пришло время действовать и всё расставлять на свои места! Ведь он же сын самого Робина Гуда и должен бороться за своё Долго и Счастливо.       Сперроу решительно потёр друг о друга внутренние стороны ладоней. Пристально щуря глаза, он торопливо огляделся по сторонам, но с высоты тридцати футов так и не сумел различить поблизости ни одной фигуры. Аллея пустовала и с каждой четвертью часа всё сильнее погружалась в темноту. Тени от деревьев постепенно вытягивались и расползались по земле длинными чёрными щупальцами. Выглядело жутковато. Будто где-то глубоко под фундаментом школы сидело огромное древнее чудовище. Голодное и злое, только и ждущее, когда кто-нибудь из учеников отобьётся от компании и попытается выйти ко входу в общагу.       Гуд усмехнулся собственным мыслям и просунул ладонь между рукоятью и тетивой так, чтобы лук Купид свободно повис на уровне локтя. Левой рукой юноша крепко ухватился за основание ветки, в том самом месте, где она росла из ствола, а правой помог себе спрыгнуть вниз. Кисти рук тут же напряглись, под кожей проступили очертания тонких вен. Резкое усилие заставило сердце биться сильнее, разгоняя кровоток и наполняя теплом онемевшие от холода мышцы. Сперроу плотно сжал зубы и, не ослабив хватки рук, развёл ноги немного в стороны. Грубые носы кожаных сапог несколько раз беспомощно ударились о шершавые выступы сухой коры, пока, наконец, не нашли опору в виде двух соседних веток. Дальше дело пошло куда ловчее. Помня о правиле «трёх точек опоры», Гуд неторопливо спускал ниже только одну из ног. Всякий раз он размещал стопу так, чтобы она находилась как можно ближе к стволу. Следом за ней положение меняла только противоположная рука, крепко сжимая ближайшую ветку сразу всеми пальцами. Правая нога – левая рука, правая рука – левая нога. Не прошло и минуты, как худое жилистое тело юноши согрелось окончательно, без особых усилий повторяя одни и те же простые движения. Дыхание выровнялось, мысли из вороха случайных обрывков начали складываться в цельные фразы.       Чарминг… Не, ясное дело, что он стал бы к ней подкатывать. Такие, как он, не привыкли пропускать мимо себя ни одной юбки, ну а мать… Если подумать, то она вполне себе неплохо сохранилась. На деле ей ещё не было сорока, а с виду можно было дать даже меньше тридцати. Особенно когда она не сердилась и не строила из себя обиженную… На кой ей вообще сдался кто-то ещё, когда есть отец? Законный муж и всё такое. Хоть он уже не так крут, как в молодости, да и с разбоем давно завязал. Что ему ещё остаётся кроме, как тусить с друганами? Женщины… Проще сдохнуть, чем понять, чего они хотят. А может ей внимания мало? Мать же почти год торчит в этой школе, домой попадает только в каникулы. Какая уж там личная жизнь… А Чарминги правда чем-то смахивает на её бывшего. На этого… Гая Гисборна.       На высоте около восьми футов ветка над головой Сперроу опасно прогнулась. Начала покачиваться и жалобно трещать, один за другим выдавая мелкие разломы коры. Юноша резко склонил голову и отчётливо увидел под собой линии сплетённых корней, пучки пожелтевшей травы и тонкое древко стрелы с наконечником в форме сердца. Раздумывать времени не было. Резко выдохнув, он сдвинул ноги вместе, лишив их временной опоры, и чуть согнул в коленях. Ветка склонилась ещё ниже, будто брезгливо пыталась сбросить с себя чересчур тяжёлую ношу. Не сводя взгляда с земли, Сперроу постепенно ослабил хватку обеих рук и тотчас рухнул вниз, ловко приземлившись на обе ноги. Толстая рифлёная подошва сапог подняла в воздух плотное облако пыли.       Гуд медленно отдышался. Левой рукой он, не задумываясь, подхватил край зелёной банданы и промокнул им лоб, щёки и линию подбородка. Мелкие капли пота впитались в ткань круглыми тёмными пятнами. Правую же руку распрямил в локте и дождался, пока рукоять лука сама послушно ляжет в его ладонь. Лишь теперь, твёрдо стоя на земле, юноша убедился в том, что поджидать Дачес на дереве – идея, мягко говоря, отстойная. Мало того, что с него не выходит слезть достаточно быстро, так ещё есть риск сорваться и, чего доброго, свернуть себе шею. Вот уж точно любовь до гроба.       Сперроу склонился к земле и без особого труда поднял упавшую стрелу. Если не считать лёгкого слоя пыли и частичек земли на оперении хвостовика, падение с высоты никак не сказалось на её внешнем виде. Знать бы ещё, что стало с магией внутри, если она вообще где-то там была. Юноша задумчиво повертел древко стрелы между пальцами и неспешно повернул голову влево. В дальнем конце аллеи, где-то в двухстах футах, проглядывался одинокий силуэт.       Глядя на него издали, Сперроу отчётливо в нём видел парня. Невысокого и худого, с обычной короткой стрижкой до плеч. Из одежды на нём точно проглядывалось что-то типа осеннего плаща и тяжёлого вязаного шарфа, обмотанного вокруг шеи. На ногах этот чувак носил простые узкие брюки и короткие ботинки, а в правой руке держал небольшой миррорфон. Яркий свет прямоугольного экрана засвечивал его лицо, но по широкой сумке, надетой через плечо, стало ясно: это кто-то из неудачников с факультета прикладного мастерства. Очередной туповатый трудяга, который учится вкалывать в школе, чтобы потом всю жизнь вкалывать на бездарей в золотых коронах. На этом фоне собственная Сказка уже не казалась Гуду настолько унылой. Кем бы ни был этот чувак, по этой аллее он точно шёл не в первый раз. Шагал размеренно и спокойно, мягко переступая через зазоры в фигурных каменных плитах, при этом ни разу не оторвав взгляда от сенсорного экрана. Какие там у него дела в женской общаге, Сперроу знать не хотел, а спрашивать у него – тем более, потому поспешно огляделся по сторонам в поисках подходящего укрытия.       В шести футах от аллеи вязов росли высокие фигурные кусты – топиарии. Перед началом учебного года их густые, ещё свежие кроны, аккуратно подстригли, придав каждому конкретную узнаваемую форму. Зеленые единороги, олени и драконы отмечали границу небольшого двора, примыкавшего к стенам женского общежития школы Эвер Афтер Хай. И хоть частые дожди и первые ночные заморозки заставили их слегка полинять, чем заметно подпортили внешний вид, кусты вполне походили на зверей, благодаря прочным металлическим каркасам.       Сперроу, недолго думая, присел на корточки за спиной большого спящего дракона. Глядя на форму листьев, похожих на острые чешуйки, и на мелкие завязи в пазухах, он без труда узнал в этом кусте обычный падуб или остролист. Тот самый колючий куст с дурацкими красными ягодами, которым мать зачем-то украшает дом в канун каждого Конца Года. От дурных воспоминаний живот юноши стянуло невидимым узлом, а на языке как будто выступил тот самый прогорклый сок, из-за которого он весь праздник промаялся с желудком.       Не рискнув даже прикасаться к спящему дракону, юноша осторожно выпрямился и, на всякий случай, отступил на полшага. Между тем успел заметить, что незнакомец почему-то стоял на месте, на одной из каменных плит извилистой тропинки. В руке его больше не было миррорфона, а всё внимание было приковано к содержимому чёрной прямоугольной сумки. В её боковом кармане поблескивала массивная рукоять ножниц, а рядом проглядывались стройные ряды зубчиков, как на обычной расчёске.       Сперроу изумлённо распахнул глаза и едва не выпустил из рук стрелу и рукоятку волшебного лука. Теперь вблизи, в ярком свете школьных окон, этот чувак вдруг оказался чувихой. Самой настоящей девчонкой! В коротком лиловом платье длиной до середины бедра, мягком вязаном шарфе и милом ярко-розовым ободке на самой макушке. Чем дольше Гуд на неё смотрел, тем больше ему казалось, что он её узнал. Узнал по странной двухцветной стрижке, где левая часть волос оставалась натурально-рыжей, а правая была окрашена в фиолетовый. Вот только никак не мог вспомнить имя… то ли Молли, то ли Пеппи. Да и пофиг! Не всё ли равно, кто она там есть? Дочь какого-нибудь Храброго Портняжки или типа того. И раз уж она девчонка, то на ней можно испытать эту любовную вундервафлю.       Сперроу ещё немного отступил назад, отмеряя расстояние для выстрела. Небольшой зазор между крылом и спиной остролистового дракона явно был слишком узким для наконечника, а пробить топиарий насквозь силы точно не хватит. В лучшем случае стрела просто застрянет где-нибудь между сплетённых веток куста, а в худшем – наконец проявит эту свою магию и создаст кучу новых проблем. Нет. Стрелять придётся напрямик. Выбежать и выстрелить. Быстро, точно и только один раз.       Юноша суетливо сдвинул шляпу к затылку и глубоко вдохнул через нос, пытаясь собраться с мыслями. Уже знакомым движением он поднёс древко стрелы к середине рукояти и попытался зацепить хвостовик за тетиву. Пальцы дрожали, будто на морозе, ткань футболки прилипла к вспотевшей спине, сердце стучало так быстро, будто вот-вот собиралось выскочить из груди. Наконец, гибкая нить тетивы оказалась зажата точно между рядами ярко-розовых перьев. Длинные цепкие пальцы левой руки плавно спустились к нижнему плечу лука и попытались выбрать место для отсечки, но где? Выше или ниже? Дальше или ближе? Да хрен поймёшь, пока не увидишь цель!       В два широких быстрых шага Сперроу выбежал из-за топиария и судорожно огляделся по сторонам. Девчонка с короткой стрижкой успела пройти вперёд где-то на шесть футов и теперь повернулась к нему спиной. Юноша улыбнулся и резким движением руки натянул тетиву. Плотная, слегка шершавая, она явно была скручена из шерсти какой-нибудь редкой магической зверушки. И всё для того, чтобы дарить людям любовь. Крепко удерживая лук за рукоять, Гуд поднял его на высоту своего лица. Грубая кожаная перчатка, покрывавшая левую ладонь, плотно прилегла к скуле и щекотала нос терпким мускусным запахом. Хвостовик стрелы оказался точно на уровне правого глаза, левый пришлось медленно закрыть.       Мир вокруг остановился. Померкли деревья, стена школы, извилистая каменная дорожка. На несколько мгновений Сперроу даже почудилось, будто кроме него и этой девчонки не осталось больше ничего. Между ними словно протянули тонкую, невидимую струну. Он видел её. Чувствовал её. Точно знал, каким будет её следующий шаг. Девчонка была добычей, а он – охотником, опасным хищным зверем, что затаился в тени и выгнул спину перед прыжком. Тело его напряглось, дыхание замерло в лёгких, − и цепкие пальцы отпустили тетиву.       Любовная стрела с резким свистом пронзила воздух и стремительно полетела к цели. Не сводя взгляда с яркого оперения, Сперроу опустил обе руки и вдруг понял, что направил наконечник слишком высоко. Даже с поправкой на ветер и тягу к земле, такая стрела могла угодить разве что в затылок, а то и вовсе пролететь над головой. Но, к изумлению юноши, на полпути она будто замедлилась, а потом опять полетела быстрее. Ярко-розовый наконечник плавно отклонялся вниз, пока не вонзился в левую лопатку девушки. Точно напротив сердца.       На лице Гуда застыла гримаса ужаса. Лицо его побелело, зрачки глаз испуганно расширились, рот растерянно приоткрылся. Сердце сжалось от дурного предчувствия, колени начали дрожать. Прошла секунда. Две. Три. Девчонка не пошатнулась, не замедлила шаг, даже не закричала. Со стороны казалось, будто никакой стрелы и не было вовсе, а потом… невысокий, худой силуэт растворился в облаке ярко-розового дыма.       Проклятая магия! Да от одного её вида можно самому отдать концы! Дурацкий лук, дурацкие стрелы, дурацкие чары, которые хрен поймёшь, как должны работать! Почему нельзя влюбить в себя каким-нибудь волшебным чаем или прочитать какой-то стих?! Это хоть выглядело бы не так мерзко.       Сперроу облегчённо выдохнул и быстро смахнул со лба выступившие капли пота. Без лишних раздумий, он собирался было побежать вперёд, но сделав первый шаг, невольно задержал взгляд на оружии в своих руках. Лук Купид. Если девчонка его увидит, то начнёт задавать вопросы. Начнёт задумываться и соображать. Какая уж тогда любовь? Юноша суетливо огляделся по сторонам и в один короткий бросок швырнул его за спину остролистового дракона. Лук пролетел с полутора футов и примял тяжёлой рукоятью сухую пожелтевшую траву.       Гуд со всех ног помчался к извилистой каменной тропинке между стройными рядами высоких осенних вязов. Клубы ярко-розового дыма только издали казались плотными, будто сладкая сахарная вата. На деле они были почти бесцветны, невесомы и очень быстро разлетались по сторонам от любого лёгкого ветерка. И девчонка с короткой стрижкой явно чувствовала их. Стояла на месте, слегка склонившись вперёд, и изо всех сил пыталась прокашляться. Ладонью левой руки она манерно прикрыла линию рта, а пальцами правой пыталась что-то смахнуть с уголка глаза. Типичная девчонка. Лишь бы не начала ныть, что случайно размазала весь свой макияж.       Боясь упустить заветный момент, Сперроу ещё сильнее ускорил свой бег, по привычке придержав рукой поля любимой зелёной шляпы. В голове зашумело, лёгкие заныли от нехватки воздуха, мышцы ног начали болеть. У самого края фигурной каменной плиты юноша неловко покачнулся и едва не рухнул вниз, прямо перед лицом своей новой поклонницы. В последний момент, он неуклюже подался назад, но из-за веса колчана и стрел, не сразу сумел поймать равновесие. Стараясь скрыть этот неловкий момент, Гуд тут же невозмутимо выпрямился и, уперев руки в бока, встал ровно напротив девчонки.       Вблизи она оказалась вполне ничего, симпатичной и совсем не похожей на парня. Её округлое, почти кукольное лицо, у линии носа было усыпано едва заметными веснушками. Большие, выразительные глаза с насыщенной бирюзовой радужкой обрамлены длинными черными ресницами. Аккуратные полные губы подведены яркой светло-красной помадой. На левом ухе, рядом с прядями рыжих волос, висела стильная серёжка-кафф в виде ножниц на тонкой серебряной цепочке.       – Эй, Полли...или как тебя там... – Гуд вскинул кисти обеих рук и выставил вперёд указательные пальцы. – Как жизнь?       – Отва… – девушка хрипло откашлялась и смахнула слезинку с уголка глаза. – Отвали, Сперроу!       – Эй, ты чё сразу − отвали?!Чё, я тебе совсем не нравлюсь? – юноша сердито взмахнул руками и решительно шагнул ей навстречу. – Ну давай, посмотри на меня!       – Чего ты…       Речь девушки оборвалась на полуслове. Взгляд сделался внимательным и пристальным, зрачки глаз слегка расширились, голова задумчиво склонилась набок. Сперроу медленно сглотнул. Колени его напряглись, мерзкий холодок заскользил вдоль спины, ладони вспотели под кожаными перчатками. Девушка шумно вдохнула, едва напрягая уголки губ. Медленно приоткрыла рот, будто собиралась о чём-то сказать, и… засмеялась. Громко и искренне, чуть запрокинув голову назад и не сразу прикрыв ладонью нижнюю часть лица. Узкие, худые плечи её начали подрагивать, слегка приподнимая многослойный вязаный шарф.       Гуд недоумённо вскинул широкие брови и недовольно скривил линию рта. На языке вертелось множество разных ругательств, но ни одно из них не могло описать творящуюся перед ним хрень. За все семнадцать лет юноша много раз называл себя полным дураком, круглым идиотом и даже абсолютным дебилом, но настолько обманутым ощутил себя впервые.       – А чего мне на тебя смотреть? – девушка широко улыбнулась и заправила за ухо фиолетовую прядь волос. – Весь взлохмаченный, одежда мятая… Ну точно воробей.       Без лишних слов, она решительно шагнула навстречу Гуду и сняла с его головы шляпу. Пальцами другой руки уверенно принялась поправлять его рыжие растрёпанные волосы, то приглаживая на затылке, то приподнимая у линии лба. Сперроу инстинктивно отшатнулся, издав невнятный возмущенный возглас. Вскинув обе руки, он накрыл ладонями её узкие плечи и собирался было оттолкнуть от себя, но тут же послушно замер. Не потому, что ощутил тепло её мягкого шарфа или странный травяной запах духов. Юноша внезапно понял.       – Ну вот, совсем другое дело, красавчик, – девушка бросила на землю сухой листочек вяза и уверенно вернула шляпу на голову Гуда. – Тебя бы ещё немного подстричь, да и голову вымыть не помешает…       Она перехватила руки юноши своими и без стеснения сбросила с плеч. Со стороны казалось, что вся эта дурацкая ситуация совсем её не смущала. Даже наоборот. Девчонка будто откровенно угорала над Сперроу, но как-то… по-доброму.       – А знаешь, что, – она оживлённо хлопнула в ладоши и отступила назад. – Я запишу тебя к себе в салон-парикмахерскую «Башня». Это в Бук-Энде, не потеряешься. Пожалуй, на эту субботу…       – Слышь, да хватит уже! – юноша недовольно нахмурил брови и склонился в её сторону. – Просто скажи, я тебе нравлюсь или нет?       – Хммм… – задумчиво протянула девушка, касаясь пальцем собственного подбородка. – Я думаю… какой же ты ещё дурашка, Сперроу!       Гуд растерялся окончательно. Эта нахальная девчонка со своей глупой короткой стрижкой уже второй раз заставила его чувствовать себя полным дураком! Дурашка… Это что ещё за слово такое?! Юноша недовольно скрипнул зубами и сердито сжал ладони в кулаки. Уши и линии щек вновь покраснели, несколько прядей чёлки небрежно упали на глаза.       Девушка театрально нахмурилась, передразнив выражение его лица. Пальцами левой руки она аккуратно захватила край широкой чёрной сумки и с гордым видом направилась вперёд. Двигалась так твёрдо и решительно, что Сперроу и сам не заметил того, как послушно отступил, пропуская её дальше. Поравнявшись с ним, девушка бросила в его сторону обиженный взгляд и гордо произнесла:       – И вообще-то меня зовут Поппи.       Почти минуту Гуд стоял у самого края извилистой каменной тропинки, ведущей к женскому общежитию школы Эвер Афтер Хай, и задумчиво наблюдал за тем, как постепенно удаляется от него невысокий худой силуэт. Из всего увиденного он понял только одно: лук и любовные стрелы Купид оказались лажей. Полной лажей! Никакой тебе любви, восторга и обожания. Никаких поцелуев, объятий и даже комплиментов! Только куча возни и дурацких гламурных спецэффектов. А на деле?! Обсмеяла и записала на стрижку. Вот и вся любовь! Что бы тогда сделала Дачес? Заставила бы надеть пуанты и вертеть вместе с ней всякие «плие» и «батман тандю»?       От этой мысли Сперроу внезапно осенило. Сам того не ожидая, он вдруг напомнил себе о том, что любимым занятием Свон всегда был балет. Странный и дико сложный танец, исполняемый почти целиком на кончиках пальцев ног. И ладно бы он ей просто нравился, каждому своё, но Дачес на балете была просто помешана. Настолько, что кроме обязательных пар по танцам, она ходила на факультатив, а после него оставалась в пустом классе и часами отрабатывала у станка одни и те же балетные па. Снова и снова. До того момента, пока не убеждала саму себя, что всё выполнила идеально. Вот же дурость! Должно быть поэтому она и не вернулась в общагу как все. И пропустила ланч, потому что следит за фигурой. Хотя с её формами диета – последнее, о чем вообще стоит париться.       Сперроу снисходительно вздохнул и подвинул к макушке свою шляпу. Коротко оглядевшись по сторонам, он спокойно перешагнул край фигурной каменной плиты и направился в сторону зелёных топиариев. Остролистовый приятель всё также мирно спал, глядя свои драконьи сны, и даже не догадывался, что за его спиной лежит самое беспонтовое оружие из всех, что только можно было придумать. Гуд поднял лук за нижнее плечо и чуть плотнее затянул вокруг него длинную полоску кожи. Хотя теперь, в тусклом вечернем сумраке, своё оружие не узнала бы даже сама Купид. Если она вообще его искала.       С момента пропажи лука и колчана стрел прошло уже больше недели, а во всей школе об этом не сказали ни слова. Серьёзно. Старик Гримм не объявил об этом по громкой связи, Уайт не заставила девчонок из студсовета инспектировать все комнаты и шкафчики, даже проныра Локс не начала докапываться ко всем подряд со своими глупыми вопросами. Как будто кто-то ей в чём-то признается, ага. Из этого выходило, что Купид или не заметила пропажи, или заметила, но никому не сказала. Никому, даже своим подружкам. А если сказала, то какого хрена они тянут?       Вопросов выходило больше чем ответов, и чем больше Сперроу об этом задумывался, тем сильнее начинал паниковать. Не так стрёмно было получить очередное наказание, как просто сидеть и ждать, пока все, наконец, поймут, что виноват именно ты. Да и пофиг. Пока они все дружно тупят, свой шанс надо схватить за хвост, и все-таки проверить эффект этой любовной вундервафли на Дачес. Может с этой Моппи сработало так криво, потому что стрела попала не в грудь, а в спину?       С этой мыслью Гуд сжал пальцами рукоять лука и направился к выходу из вязовой аллеи. Кроны деревьев медленно покачивались от порывов холодного ноябрьского ветра. Сухие пожелтевшие листья нестройно шуршали, провожая юношу в путь, будто героя в какой-нибудь крутой игре, типа «The Legend of Ozma» или «The Creature 3. Wild Brunt». Не, ну а что? Чем он, собственно, хуже? Ведь цель есть, дама сердца есть, даже зачарованное оружие есть, хоть и почти трешовое. Оставалось только пройти долгий путь, полный загадок, сокровищ и всяких кровожадных тварей.       Сперроу прыснул себе под нос, отлично сознавая, что на эпический квест этот путь похож только тем, что потратить на него придётся просто тучу времени. До окон танцевального класса предстояло сделать нехилый крюк: обойти до конца восточное крыло, выйти к фасаду школы, пройти мимо парадного входа, а потом идти и идти вперёд, вдоль каменных стен, пока не начнет казаться, что они перестают быть прямыми. На деле так оно и было. Хрен знает, на каких зельях сидел тот чувак, что отвечал за перестройку старого замка в огромную школу-интернат, но вышло это у него кринжово. Большущее здание с кучей этажей и пристроек, каждая из которых была только шире и кривее предыдущей. Вот и вышла не школа, а нелепый монстр, сшитый из множества разных кусков. Особенно жутко она выглядела с наступлением темноты, когда теряла свой помпезный вид и становилась совсем мрачной и угнетающей. Зато вполне могла сойти на роль главного босса, мимо которого нужно прошмыгнуть, чтобы добраться до своей девчонки.       Увлечённый этой идеей, юноша начал бежать вдоль восточной стены школы Эвер Афтер Хай. Первые десяток футов он старался не наступать на зазоры между частями каменных дорожек, но быстро на это забил. Голова его закружилось, в груди защемило от нехватки воздуха, на лбу снова выступили капли пота. Гуд поймал себя на мысли, что ещё в начале недели обещал себе курить только по полсигареты в день, но, походу, завязать предстояло совсем. Что, может, было и к лучшему. Мимо покатых мраморных ступеней у главного входа, он прошёл уже спокойно, искренне делая вид, что медленно крадётся перед открытой пастью чудовища. Ведь если глянуть со стороны, то длинная ковровая дорожка из красного бархата вполне могла сойти за высунутый язык. Остаток пути вновь удалось пробежать, поскольку заветный эркер из пяти окон с позолоченными рамами оказался уже совсем близко.       Добравшись до цели, Сперроу невольно замер напротив одного из высоких решетчатых окон и, ухватившись за подоконник, немного подтянулся. Тяжёлое горячее дыхание юноши осело на холодном стекле тонкой матовой плёнкой. Сквозь него без проблем удавалось разглядеть вытянутый овальный зал, уходивший далеко в глубь здания. Стены в нём были окрашены светлой кремовой краской, похожей на пенку от кофе, у края потолка крепилась белая лепнина, а вдоль стен проглядывались высокие мраморные колонны, украшенные фигурной резьбой. Между ними висели куски розового бархата, собранного тяжёлыми складками. У самых сгибов короткие мягкие ворсинки причудливо мерцали в свете огромной театральной люстры, свисавшей из центра потолка.       Если не знать, что это просто танцевальный класс, можно было подумать, что очутился в бальном зале какого-нибудь дворца. Ну-да, ну-да, всё, как всегда. Если повезло родиться королевским отпрыском, то даже в уборной перед тобой расстелют красную ковровую дорожку. А если записали в злодеи, то, будь добр, сиди в старом холодном подвале и строчи весь тот заумный бред, что рассказывает тебе здоровый волк-перевёртыш. Не то, чтобы старик Бэдвольф в реале был таким уж большим и злым, но лапа у него всегда была тяжёлая. И было бы круто, если б он хоть раз вправил мозги зазнавшемуся Чармингу, а заодно и его папаше.       Пристальный взгляд Сперроу медленно скользил вдоль стен танцевального класса, пытаясь заметить пуанту или край балетного платья. Да хоть что-нибудь, что выдало бы присутствие Дачес. Как назло, широкая фигурная крышка чёрного рояля нехило так закрывала обзор, но и без этого было ясно, что в помещении точно кто-то есть. Иначе зачем оставлять включённым свет? Да и створка центрального окна была приоткрыта, видать, на проветривание.       Наконец, внимание юноши сосредоточилось на узкой деревянной скамье, неприметно стоявшей вдоль одной из несущих стен. На самом её краю стояла длинная спортивная сумка. Да, точно та самая! Нежно-лилового цвета с узором из белых перьев и широкими чёрными ручками. Дачес всегда таскала её с собой на пары по танцам и до упора набивала всяким балетным барахлом. В ней хранилась просто куча разных валиков, ковриков, сухих и влажных салфеток, гимнастических резинок, пластырей, тюбиков с мазью и банок с канифолью. А ещё сразу несколько пар пуантов, будто у Свон было больше, чем две ноги.       Окончательно развеяв все сомнения, юноша коварно улыбнулся и крепче сжал пальцами рукоять любовного лука. Свободной рукой он осторожно захватил край позолоченной оконной рамы и плавно потянул створку окна на себя. Невольно затаив дыхание, он с предвкушением ждал подвоха. Какого-нибудь. Любого. Да всё что угодно могло пойти не так! Какая-нибудь кривая петля могла негромко скрипнуть и выдать его со всеми потрохами. Как обычно. Почти полностью открыв окно, Гуд тут же присел на корточки, едва касаясь пальцами примятой травы, и низко склонил голову.       Прошла секунда. Две. Три. И ничего. Никаких визгов, воплей или нытья, что створка распахнулась слишком широко, и кому-то теперь дует. Никаких частых, ритмичных шагов, никакого лязга оконной рамы. Вообще ничего. Сперроу медленно выпрямился и быстро повернул голову в сторону открытого окна. Никого. Только поднятая крышка рояля, похожая на крыло здоровенной чёрной птицы.       Гуд задумчиво поджал губы и перенёс лук Купид в левую руку. Правую же поднял к своему плечу и ловко вытащил из колчана ещё одну гламурную стрелу. На всякий случай. Тяжёло выдохнув, он опёрся обеими руками о край замызганного подоконника, покрытого тонким слоем позолоты. На ровном глянцевом покрытии отчётливо проглядывались смазавшиеся пятна от пальцев, чей-то налипший длинный волос, округлый след от чашки или горячего термоса. Ладони Сперроу напряглись, на внешней стороне отчётливо показались очертания крупных вен и тонких кровеносных сосудов. Стараясь не выронить своё оружие, он оттолкнулся ногами от земли и тут же всем телом подался вперёд. Полдела сделано. Часть его веса теперь взял на себя этот самый подоконник. Не выпуская лука и стрелы, юноша крепко ухватился пальцами обеих рук за края оконной рамы и плавно приподнялся корпусом. Согнув правую ногу в колене, он поднял её вверх и быстро забросил на край подоконника. Следом за ней подтянул левую.       В голове зашумело. Дыхание стало таким густым и плотным, что с трудом соглашалось покидать лёгкие. Пальцы покраснели и будто не сразу вспомнили о том, что умеют послушно сгибаться. В спину ударил порыв холодного осеннего ветра, так не к месту напомнив про пятна пота, выступившие на спине.       Явно довольный собой, Сперроу отпустил края оконной рамы и острым наконечником стрелы подвинул шляпу на самую макушку. С высоты подоконника перед ним теперь открывался весь танцевальный класс, особенно та его часть, что была совсем плохо видна с улицы. Противоположная стена длинного овального помещения была целиком оклеена широкими вертикальными полотнами зеркал. Вот, блин, точно, − святыня всех Чармингов. Ведь если встать напротив хотя бы одного из них, то отражение появится сразу во всех, причём со всех возможных ракурсов. И, что самое занятное, перед ними действительно стоял знакомый Гуду человек. То ли девчонка, то ли злобный, ядовитый мотылёк по имени Фейбл Торн.       Самая близкая и, на деле, единственная подруга Дачес всегда была немного…поехавшей. Весь первый курс она только и болтала о том, что подпишет свою страницу в Книге Наследия, пойдёт по стопам своей мамаши и однажды войдёт в историю, как самая крутая злодейка всех времён. Вот уж точно у кого пыльца вместо мозгов! Большей дури и выдумать нельзя, даже хлебнув мутного зелья на магинауке. Только эта мисс Выскочка явно была уже потеряна. Везде и во всём она хотела быть лучше всех, и на каждой паре по злодейству только и слышался, что мерзкий стрекот её фейских крылышек. Хотя, если на них забить, то Торн была вполне ничего, симпатичная.       Высокая и худая, но крепкая и подтянутая, как и все чирлидерши. Длинные белые волосы она собирала в высокий хвост у самого затылка, оставляя лишь ровную прядь чёлки, окрашенную в бледно-голубой. Подчеркивая узкую талию и высокую грудь, она носила короткие облегающие туники с открытой спиной, а сверху надевала лёгкие, полупрозрачные накидки. Узкие синие бриджи из плотной джинсовой ткани подчёркивали её широкие бёдра и шикарную упругую задницу. Вот чего-чего, а таких форм у других девчонок школы надо ещё поискать! Фейбл бы забить на всё и найти себе какого-нибудь клёвого парня. Так нет, она вечно тратила время на всякие «типа злодейские» планы и Дачес втягивала туда же. Ну точно поехавшая, как и все феи.       Даже теперь, в танцевальном классе, она стояла перед длинным рядом зеркал и, как больная, залипала на собственное отражение. Может, её мать в молодости тусила с кем-то из Чармингов? Иначе как объяснить то, что Торн подошла к одному из зеркал вплотную и, не отводя взгляда, водила по нему указательным пальцем? Ещё так медленно открывала рот и с придыханием что-то шептала. Неужто выводила строчки из песни или признавалась сама себе в любви? Хоть бы помаду взяла для этого, а то ж ни хрена не видно. Не слезая с подоконника, Гуд осторожно подался вперёд и как следует напряг глаза. Нет, не видно…Слишком далеко. А миррорфон, как назло, остался в комнате, на верхней полке. Кто ж мог знать, что именно сегодня на глаза попадётся такой жирный компромат на эту злобную бабочку.       Фейбл замерла и быстро обернулась. Внезапный, резкий толчок в спину заставил Сперроу дёрнуться и закричать от боли. Тяжёлый удар захлопнувшейся оконной створки выбил воздух у него из лёгких и заставил рухнуть с подоконника, будто старый мешок, набитый соломой. Новый удар пришёлся прямо в лицо. Твёрдый тёмно-вишневый паркет, покрывавший весь пол танцевального класса, встретил его нос и подбородок тяжёлой, крепкой затрещиной. Зелёная шляпа с ярким красным пером слетела с макушки и пролетела вперёд на добрые пять футов. Голова зазвенела, как медный колокол на сигнальной башне. Из носа и верхней губы выступило несколько сгустков крови. Густая и тёплая, она затекала прямо в рот и оставляла на языке мерзкий железистый привкус.       Юноша протяжно промычал несколько странных звуков. То, что задумывалось, как отборное ругательство, на деле больше смахивало на хрип раненого зверя. Каким он и выглядел, пока лежал, беспомощно распластавшись на полу танцевального класса. Но не тут-то было! Сперроу Гуда так просто не взять! Сделав короткое усилие, юноша крепко сцепил зубы и заставил себя перекатиться на бок, но почти сразу неуклюже завалился на спину. Под весом собственного тела лопатки горели огнем, а вдоль линии позвоночника то и дело будто втыкались тонкие невидимые иглы. Гуд тяжело вздохнул и принялся разглядывать белоснежный сводчатый потолок, расписанный позолоченным узором. Тонкие завитки вензелей неуклюже двоились, будто дрожали перед приближением какого-то жуткого монстра. С тонкими стрекочущими крылышками.       – А ты что здесь забыл?! Выслеживаешь Дачес, да?       Над головой юноши склонилось бледное лицо Фейбл Торн. Заострённые уши, тонкие скулы и аккуратный острый подбородок… Она всё-таки здорово смахивала на человека и также сильно напоминала какое-нибудь редкое насекомое. В ярком свете театральной люстры Сперроу почудилось, будто её кожа едва заметно мерцала. Как чешуйки на крыльях у бабочек или мотыльков.       От этой мысли юноша нахально улыбнулся. Не говоря ни слова, он вновь напрягся всем телом и попытался вскочить на ноги, но не тут-то было. Спина, живот и бока ныли даже от лёгкого движения, вынуждали резко вздрагивать всем телом, кривиться от боли и беспомощно дёргаться по полу, будто гусеница, проткнутая острой булавкой. Глядя на эту картину, Фейбл выразительно усмехнулась и слегка склонила голову набок. Глаза её презрительно сощурились, смазав хитроумный узор у внешних уголков. Вот стерва… Нет бы помогла встать или позвала кого-нибудь на помощь! Или хоть бы спросила о самочувствии! Так нет, просто стояла рядом и внимательно разглядывала… лук Купид.       Длинные цепкие пальцы Сперроу тотчас крепче сжали рукоять, обмотанную широкими полосками кожи. Как назло, он повернулся на полу именно так, что ладонь с краденым оружием теперь лежала точно перед ногами Фейбл. Юноша бросил в сторону феи короткий, дразнящий взгляд и попытался быстро одёрнуть руку в сторону. Не успел. Широкая рифлёная подошва ярко-голубого сапога резко опустилась на его запястье, надёжно прижав к полу. Новая вспышка боли заставила Гуда вскрикнуть и разжать пальцы.       – Похоже, глупому воробушку надо кое о чём напомнить, – свободной ногой Торн невозмутимо отшвырнула лук в сторону. – А я ведь предупреждала: если ты ещё раз сунешься к Дачес, то я тебя дезинтегрирую.       Сперроу неловко приподнял голову и напряжённо сглотнул. Лицо его побледнело, зрачки глаз испуганно расширились, язык почти не двигался, будто стал деревянным. Вместо конкретных ругательств с губ юноши срывались только отдельные громкие восклицания. При этом странная, необъяснимая слабость, так быстро сковавшая всё тело после падения, постепенно начинала отпускать. Даже не отпускать, уходить, подниматься всё выше. От живота к груди, линии плеч и голове, а к ногам и рукам постепенно возвращалась их прежняя чувствительность. Пальцами левой руки, что лежала за спиной, Гуд ясно чувствовал длинное лёгкое древко стрелы.       – О, не утруждайся, всё равно не поймёшь, – с издёвкой протянула Фейбл и вскинула кисть руки на уровень своего лица. – Что бы мне с тобой сделать такого забавного, а? Раз, два, три, четыре, пять, настало время колдовать...       Радужка глаз Торн вспыхнула ярким магическим светом. Тонкие острые крылья у неё за спиной начали часто трепыхаться, отбрасывая на паркетный пол хаотичные блики. По узкой бледной ладони, от самого запястья до кончиков пальцев, заскользили частые ярко-голубые разряды магии. Самой опасной и в то же время самой притягательной силы. Несколько секунд Фейбл задумчиво смотрела на собственную ладонь, будто и вправду была мотыльком, прилетевшем на свет одинокой горящей свечи.       Не разделив её восторга, Сперроу медленно приподнялся и попытался пошевелить правой рукой. Тесно зажатая между полом и широкой подошвой сапога, в запястье она почти не получала притока крови. Ладонь нестерпимо болела, пальцы постепенно начинали неметь. Гуд плотно сцепил зубы, стараясь не касаться разбитой губы. Левой рукой он крепко сжал тонкое древко стрелы и с размаху всадил в ногу феи острый ярко-розовый наконечник, выточенный в форме сердца. Раздался резкий, пронзительный крик. Силуэт Фейбл исчез в густом облаке ярко-розового дыма.