Сказка, рассказанная до конца

      – В мире, где мы – только тени от сна, где нам познания власть не дана, в мире, где всё – только лживый туман, – самая смерть есть мираж и обман…       Браер медленно открыла глаза. Послеобеденный сон с неохотой отпускал её тело, сводя мышцы в приятной слабости. Разум постепенно прояснялся, вытесняя разрозненные обрывки видений, возвращались привычные ощущения. Она слышала тихую трель садовой горихвостки, вдыхала сладкий запах розовых кустов, видела, как неподалеку от неё порхают пёстрые бабочки. Чудесно. Одна из прелестей жизни в Южной Валетарии крылась в том, что даже в зимние каникулы здесь можно было наслаждаться ярким солнцем и шумом морского прибоя.       К несчастью, только это и удалось реализовать из огромного списка планов, который Бьюти начала составлять сразу после Дня Наследия. Она предусмотрела всё: арендовала частный пляж, составила список лучших бутиков, забронировала вип-места на валетарийской неделе моды, достала билеты на сольный концерт «Babble boys» и даже получила пропуски за кулисы. Это должны были быть просто феяричные каникулы, но… Эппл Уайт не смогла приехать.       В этом не было её вины, ведь никто, абсолютно никто не мог предположить, что Вильгельм Уайт, также известный, как Добрый Король, скончается именно в разгар Конца Года. И это при том, что он находился на грани жизни и смерти почти тридцать лет. Ну неужели он не мог подождать всего одну неделю?! Если бы его кончина пришлась на начало нового семестра, это никому бы не омрачило праздник! А может это был государственный заговор? Увы, но предполагать было бесполезно. Оставалось только утешать себя тем, что они с Эппл непременно наверстают упущенное, как только она немного оправится от горя.       Браер зевнула и лениво потянулась, отводя в стороны тонкие руки, покрытые ровным загаром. Широкое опахало из птичьих перьев, что нависало над её головой, пришло в движение. Оно принялось ритмично подниматься и опускаться, вместе с тенью принося порцию прохлады. Так-то лучше. Легкие потоки воздуха разгоняли вечерний зной, ласково касались её открытых плеч, шеи и щёк, окончательно унося с собой остатки сонливости.       – Леандр, шевелись! – Бьюти слегка повысила тон голоса. – С таким усердием ты так и останешься в пажах!       – Но я уже устал, – обречённо возразил юноша и заставил опахало остановиться. – Я рук почти не чувствую…       – Не распускать нюни! Ты будущий рыцарь! – Браер плавно повернулась на левый бок. – У профессора Чарминга ты же размахиваешь мечом по несколько часов.       – На занятиях по рыцарству легче, – мягкий голос Флориана раздался немного в стороне.       Девушка повернула голову на звук и тотчас поняла, что другой младший брат сидел у самых её ног, на свободном краю широкой клинии. Каков пройдоха! Стоило ей на секундочку прикрыть глаза, как он уже устроился на её любимом ложе! На её прекрасной клинии, вырезанной из дерева и белой кости! Браер тотчас сдвинула правую ногу в сторону и мягко толкнула брата широкой стопой. Флориан тотчас вскочил на ноги, едва не выронив из рук увесистый сборник стихов.       – Ты тоже не смей отлынивать! – Бьюти вновь повернулась на спину и заняла собой почти всё вельветовые сидение. – Можно подумать, это у меня B- по красноречию.       – Но ты даже не слушала! Ты спала!       – Если я на минуточку прикрыла глаза, это не значит, что я не следила за текстом, – Браер согнула обе руки в локтях и положила ладони под голову.       – Вот как? Где же я тогда остановился? Повтори последнюю строчку.       – Что-то там про туман… и лживый обман, – голос девушки умело скрыл нотку сомнения и почти сразу зазвучал увереннее. – Продолжай давай, я слушаю.       Юноша презрительно фыркнул и поджал выразительные губы. То-то же. Кажется, братик совсем забыл о том, что Спящая Красавица даже во сне не до конца отключается от реальности. Она способна слышать голоса, улавливать запахи и ощущения гораздо острее, чем в реальности. И пусть их не всегда удается правильно отличить от иллюзии, уж голос собственного брата Браер узнает всегда.       Флориан бросил на неё короткий пристальный взгляд, затем встряхнул каштановыми волосами и вновь раскрыл сборник стихов. Взгляд его карих глаз какое-то время внимательно скользил по строчкам текста, пока не замер на конкретной из них. Спина его тотчас выпрямилась, плечи расправились, а из груди вырвался спокойный юношеский голос:       – Вечен таинственный, сказочный сад, вечно в нём Нимфа живит аромат. Вечно смеются им вешние дни, мы изменяемся, – но не они…       Браер вновь опустила голову на изголовье клинии и какое-то время наблюдала за младшим братом. Отчего-то все гости замка в один голос твердили, что не могут отличить двойняшек Бьюти, хотя для самой девушки это всегда было проще простого. И что, раз они оба смуглые и кареглазые? Как можно не заметить, что у Леандра подбородок круглее, а у Флориана чуть шире линия лба? Да и по характеру двойняшки были абсолютно разные. Оба несносные, как малые дети, даже в свои шестнадцать, но Флориан всегда был заводилой, а Леандр – тихоней, что прячется за маминой юбкой. Ну или за опахалом из перьев.       Даже страшно представить, что с ними случится меньше чем через три года, когда Браер наконец-то исполнит свою Сказку и уснёт на долгую сотню лет. Кем они станут без мотивирующих пинков своей старшей сестры? Будут ли посвящены в рыцари? Как скоро женятся и заведут детей? А как сложится жизнь у остальных братьев? Бьюти коротко встряхнула головой и попыталась выбросить из головы гнетущие мысли. Не стоило изводить себя по пустякам. Она непременно выяснит, как прошла жизнь её близких, ведь наверняка их имена сохранятся в истории Южной Валетарии. Не о чем тревожиться… Просто Браер слишком привыкла быть старшей сестрой сразу для восьми младших братьев.       Неожиданно голос Флориана затих, оборвав на середине одну из витиеватых строчек стиха. Его кудрявая голова повернулась правее, а смуглые руки сами собой захлопнули увесистый том в красной обложке. Леандр точно повторил движение брата, будто был его отражением, и отложил в сторону тяжёлое пёстрое опахало. Браер тотчас приподнялась, упираясь руками в вельветовое сидение, и собралась было резко осадить обоих, но не успела. Едва она успела разомкнуть губы, как оба брата тотчас сорвались с места и помчались по извилистой тропинке из белого камня.       – Мама! Что у тебя с платьем?!       – Мама, что у тебя в руках? Покажи, покажи нам!       Браер приподнялась ещё выше и ловко спустила босые ноги на тёплый каменный пол, стараясь не задеть небольшой столик с графином воды. Яркое солнце слепило глаза девушки, заставляя неуклюже щуриться, но всё же позволило ей разглядеть силуэт своей матери.       Роза Бьюти, королева Южной Валетарии, более известная как Спящая Красавица, неспешно обходила фигурный пруд, затянутый ряской и белоснежными кувшинками. С концов её длинных каштаново-розовых волос стекала вода. Оттого полупрозрачный подол нежного-розового платья намок и прилегал к босым ногам. Синий платок, обычно покрывавший её голову во время жары, неуклюже сполз на плечи и теперь больше походил на шаль. Густая тина со дна пруда уродливыми пятнами покрывала широкие золотые браслеты и смуглую кожу рук. Обе ладони женщина сомкнула неплотно, будто несла внутри них что-то маленькое. На шее Розы, на широкой ярко-розовой ленте, висело странное украшение из светлого дерева. В основании круглое и плоское, оно было вытянуто вертикально, отчего напоминало шахматную фигуру. Очередной образ мамы, в стиле «блаженная простушка». Неясно, что на этот раз пришло ей в голову, но её стоило как можно скорее привести в порядок.       – Мама, что ты здесь делаешь? – крикнула Браер, привлекая к себе внимание женщины.       Прямой вопрос точно заставит её остановиться, а может быть и подтолкнет к тому, чтобы подойти поближе. Так или иначе, у девушки было около минуты на то, чтобы обуться. Её смуглые пальцы тотчас схватились за край кожаных сандалий и вытащили их из-под основания клинии. Шикарная вещица. Браер отчетливо помнила, как купила эту обувь в «Хрустальной туфельке», магазинчике Эшлин Эллы, будущей Золушки. Множество тонких полосок кожи причудливо переплетались друг с другом, оставляя небольшое пространство. На каждом перекрестии была закреплена небольшая круглая бусинка из розового, голубого или оранжевого стекла.       Бьюти попыталась было просунуть правую ногу в одну из сандалий, но движения её выходили резкими и суетливыми. Дыхание сбилось, а длинные каштановые волосы неуклюже упали на глаза. Между тем, её мать с каждым шагом подходила всё ближе. Смуглая и невысокая, рядом со старшими сыновьями она казалась совсем миниатюрной. Флориан и Леандр были выше матери на полголовы, хотя самой Браер доходили до подбородка.       Решив не тратить время на обувь, она отбросила сандалии в сторону и быстро выпрямилась. Руки сами собой потянулись к подолу свободного шифонового платья и аккуратно расправили легкие складки. Идеально. И мамочка должна выглядеть ничуть не хуже. Остается только немного ей помочь, а затем как следует отчитать её служанок.       – Браер, цветочек мой, я тебе кое-что принесла, – едва поравнявшись с дочерью, Роза улыбнулась ей. Тепло и искренне, как улыбаются обычно маленькие дети.       – Мам, почему ты босиком? И что с твоим платьем? – Бьюти властно упёрла руки в бока. – Где твои служанки? Ты вообще понимаешь, что могла пораниться?!       Уже не в первый раз на девушку накатывало странное чувство, что всё в её жизни… очень многое стояло не на своих местах. Вот и теперь она отчитывала собственную мать, словно нашкодившего ребенка, хотя должно быть ровно наоборот! Неясно, была ли Роза такой всегда или её разум повредился от столетнего сна, но подобные причуды редко вписывались в рамки дозволенного.       – Смотри, Браер, – Роза протянула к дочери обе руки, по-прежнему скрывая что-то в ладонях. – Смотри, кого я встретила сегодня в саду…       – Показывай уже, мам, – Флориан нетерпеливо переминался с ноги на ногу, сжимая в руках сборник стихов.       – Да, мы тоже хотим увидеть! – тут же отозвался Леандр.       Ну ладно, со стороны это выглядело даже забавным. Было бы лукавством заявлять, что Браер совсем не интересовал сюрприз от собственной матери. Что она могла принести? Цветок? Красивый камешек? Осколок цветного стекла? Хотелось верить, что в её ладонях действительно окажется что-то ценное. Настолько ценное, чтобы ради него было не жалко лезть в пруд и пачкать такое чудесное платье.       Словно ощутив заинтересованность дочери, Роза решительно шагнула вперёд и принялась медленно раскрывать сомкнутые ладони. Точно посередине, на стыке между пальцами обеих рук, сидел лягушонок. Маленький, тёмно-зелёный, покрытый песчинками и кусочками тины. Он испуганно смотрел на Браер, выпучив круглые глаза, и ритмично раздувал горловой мешок. Ну вот… Вместо красивого камешка или хотя бы бутона кувшинки мама принесла ей это. Жалкое, скользкое существо, созданное только для того, чтобы поедать насекомых. Очень смешно. Настолько, что Флориан и Леандр захохотали почти одновременно.       – Он не представился, но уверена, что ты знаешь его имя, – пояснила Роза, игнорируя смех сыновей. – Он такой красивый!       – Мам, это просто лягушка. Она скользкая и грязная, – Браер медленно выдохнула, стараясь заглушить нарастающее раздражение. – Отпусти её, и мы вымоем тебе руки.       – Браер, целуй его! – выпалил Флориан, заливаясь от смеха.       – Да! Это твой Прекрасный Принц! Целуй! – повторил за ним Леандр, слегка причмокивая губами.       – Я вас обоих сейчас поцелую! Да так, что мало не покажется! – Бьюти угрожающе вскинула правую руку, будто собиралась отвесить братьям подзатыльники.       Как и ожидалось, эти жалкие подобия рыцарей тотчас отступили за спину матери. И это при том, что оба уже давно вышли из возраста, когда могли там скрываться. Хорошо хоть всерьёз не испугались, а лишь дурачились и продолжали раскатисто хохотать. Лягушонок же, пользуясь моментом, ловко спрыгнул с ладоней женщины на землю и изо всех сил поспешил скрыться за ближайшим кустом шиповника.       – Нельзя нас бить! Мы же твои братья! – с улыбкой возразил Леандр, обнимая мать за плечи. – Мама, скажи ей!       – Сестра, смотри, твой жених сбегает! – прыснув смехом, выпалил Флориан и выставил вперёд указательный палец. – Скорее, хватай его!       Браер скривила очередную недовольную гримасу. На этот раз даже слегка преувеличила, чтобы сразу обоим стало понятно всё её отношение к происходящему. Вот ещё, жениха нашли… Браер Бьюти не из тех, кто будет бродить по прудам и болотам, целуя всяких там земноводных! Исключением стал только Хоппер Кроакингтон II, и то, только потому, что он сам помог ей превратиться из лягушки в человека.       – Бутончик мой, тебе он не понравился? – Роза тревожно прижала руки к груди, ухватившись пальцами за странное украшение.       Только теперь, как следует присмотревшись, Браер поняла, что на шее её матери висела королевская печать. Та самая, которую её отец держал в кабинете и использовал для подписания всяких указов. Если он узнает об этой пропаже, шум поднимется на весь замок, так что лучше бы её вернуть, как можно скорее. Но сперва, стоило привести маму в надлежащий вид. Или его подобие.       – Не мой типаж, мамуль, – Бьюти горделиво вскинула голову и протянула к матери обе руки. – Идём-ка сюда, нужно смыть с тебя эту грязь…       – А кто же тогда твой типаж, а, сестра? – утирая слезинки в уголках глаз, спросил Флориан.       – Неужели Дэринг Чарминг? – тут же добавил Леандр. – Только он оброс шерстью и отрастил клыки! Если тебя это устраивает…       – Хватит трепать языками! – строго потребовала Браер, прожигая братьев взглядом. – Подайте мне графин с водой! И салфетки!       Вопреки озорному настрою, двойняшки Бьюти тотчас беспрекословно подчинились. Почти синхронно они обошли мать и сестру и вновь встретились у небольшого деревянного столика, что стоял у левой стороны клинии. Не прошло и четверти минуты, как в руках у Леандра оказался тяжёлый хрустальный графин с серебряной ручкой, а Флориан вместо тома стихов принёс стопку шелковых салфеток.       Браер сдержанно улыбнулась, искренне радуясь тому, что её бестолковые братья всё-таки могут работать слаженно. Если оба этого хотят. Без лишних напоминаний они оба остановились по разные стороны от матери и сестры и принялись наклонять графин так, чтобы поток воды попадал в одну из цветочных клумб. Смочив верхнюю из шелковых салфеток, Флориан вложил её в руку сестры и принялся разворачивать другую. Потребовалось всего несколько простых, уверенных движений, чтобы оттереть с кожи песчинки и сгустки тины. Чтобы вернуть рукам мамы хотя бы немного подобающий вид. Непременно стоило отвести её в спальню и смазать ладони кремом для рук. Пожалуй, этим стоит заняться прямо сейчас.       – Спасибо, бутончик мой, – тихий голос Розы пронизывало материнское тепло. – Ты такая хорошая.       – Я тоже люблю тебя, мам, – не менее ласково отозвалась Браер и взяла из рук брата сухую салфетку. – А теперь скажи, ты зачем взяла у папы печать? Он будет сердиться.       – Печать? А? – женщина растерянно заморгала, будто впервые слышала это слово.       – Вот эта штука, – девушка коснулась указательным пальцем деревянного украшения. – Это из папиного кабинета, очень важная вещь. Без неё нельзя подписать ни один документ.       – Я просто взяла её подержать. Она такая красивая… – влажными руками Роза тотчас потянулась к собственной шее и принялась снимать розовую ленту. – Хочешь, отдам печать тебе?       – Мам, спасибо, но… – Браер протестующе взмахнула руками и выронила одну из шелковых салфеток. – Нужно вернуть её папе.       – У тебя ей будет надёжнее.       Вопреки желанию девушки, длинная розовая лента оказалась на её шее. Королевская печать из светлого дерева свисала, как медальон, точно на уровне груди. Причём оказалась она удивительно тяжелой, должно быть, из-за латунного основания. Поддавшись странному любопытству, Браер ухватилась за печать правой рукой и повернула основанием вверх. На толстой металлической пластине был выгравирован фамильный герб рода Бьюти. Бутон валетарийской розы в обрамлении из острых шипов. Браер знала, что за двадцать лет правления её отца, эта печать всегда оставляла след на ярко-розовом воске. Странно было задумываться над тем, что всего через три года, ровно в тот день, когда она уснёт столетним сном, её кузина Розабелла Бьюти впервые поставит эту печать на золотом воске.       – Всё, сестра, теперь ты хранительница королевской печати! – озорно отметил Леандр, передавая брату полупустой графин.       – А я тоже такую хочу! – вмешался Флориан.       – Не дорос ещё, – осадила его Браер и вновь придирчиво осмотрела ладони матери. От смуглой кожи всё ещё тянуло тиной, но немного крема для рук быстро исправит дело. Да и переодеться ей тоже не повредит. – Пойдём, мама, я провожу тебя до покоев. Нужно сменить платье.       – Да? – Роза тотчас окинула себя растерянным взглядом, словно впервые задумалась о том, как выглядит. – Хорошо. Ты поможешь мне выбрать другое?       – Ну, разумеется.       – Нам помочь выбрать, мам? – спросил Леандр, убирая со лба прядь волос. – Мы можем пойти с вами.       – Сестра справится и без нас, – возразил Флориан, возвращая на столик хрустальный графин и стопку шёлковых салфеток. – Платья – это по её части.       – Вот именно, – подтвердила Браер, заботливо покрывая голову матери синим платком. – Так что вы оба свободны, но завтра я вам спуску не дам!       Братьям не требовалось повторять дважды. Пользуясь моментом, они направились куда-то в глубь сада. Несколько минут Бьюти наблюдала за тем, как их силуэты всё сильнее отдаляются, ступая по извилистым каменным дорожкам. Как становятся всё меньше, словно время для них повернулось вспять. Словно они опять стали детьми и только собирались пойти в младшую школу, в то время как Браер уже успешно завершила первый год. В то далёкое время она почти ничего не знала о своей Сказке, о Судьбе и о том, что для неё уже зарезервировано место в школе Эвер Афтер Хай.       Девушка коротко встряхнула головой, уже в который раз прогоняя от себя гнетущие мысли. И в который раз напоминала себе, что беспокоиться ей не о чем. Время неотвратимо движется вперёд, и остановить его ход не способны даже волшебники из Шварцвальда. Чего уж в таком случае говорить о ней? О простой принцессе, которой суждено уснуть на ближайшее столетие.       Сделав над собой очередное усилие, Браер мягко взяла мать под руку и повела её по извилистой каменной дорожке, вдоль узкой аллеи, вдоль которой росли кусты шиповника и валетарийской розы. Чем больше девушка и её мать продвигались вперёд, тем отчётливее слышалось журчание мраморного фонтана, что был украшен высокими статуями единорогов. Немного западнее находился сектор плодовых деревьев, откуда доносился приятный сладковатый запах шелковицы и цветущих гранатовых деревьев.       В детстве Браер часто играла под их раскидистыми кронами, а однажды забралась на дерево так высоко, что не успела схватиться за нужную ветку и расшибла нос. Жаль, что мама этого уже не помнит. Не даром отец говорит, что память у неё как у золотой рыбки, ведь она способна забыть о событиях даже текущего дня. Интересно, а через сотню лет память Браер станет такой же? Неужели она даже не вспомнит лица своих родных? А имена лучших подруг? Как же тогда она узнает, как сложилась жизнь у Эппл, Эшлин, Дарлинг и Блонди? Будет ли это вообще иметь для неё значение в будущем…       – Браер… – вкрадчивый голос матери мягко прозвучал совсем рядом.       – Да, мама? – отозвалась она, стараясь скрыть печаль в голосе.       – Ты ведь отправляла приглашения Марселин Торн и Фейбл? Ну, на День рождения Флориана и Леандра.       – Да, разумеется.       – Странно, – едва слышно протянула Роза, ступая по нагретым солнцем камням. – Тогда почему они не приехали?       – Мам, они постоянно так делают. Ты же знаешь, им важнее сам факт того, что их пригласили.       – Надеюсь, у них ничего не случилось… – голос женщины наполнился тревогой. – Может, съездим, навестим их? Мне днем снилось их имение. Это точно знак!       – Нет, мам, – категорично ответила Браер, не сбавляя шага. – В прошлый раз из этого ничего хорошего не вышло.       – Да, наверное, ты права…       Вот и чудесно. Что бы сейчас ни творилось в фамильном имении Торнов, напрашиваться к ним в гости себе дороже. Не говоря уже о том, что обида на Фейбл за превращение в лягушку всего лишь немного угасла, но никак не исчезла целиком. И пусть из связывает общая Сказка, в тексте нет ни слова о том, что Спящая Красавица и Тёмная Фея должны быть близкими подругами. Если уж быть откровенным, Фейбл та ещё заноза в заднице.       Браер провела мать через длинный коридор из цветочных арок, то и дело отгоняя от её лица нескольких назойливых пчёл. Оставалось только свернуть направо и ступить на основную аллею, что вела прямо к выходу из королевского сада. Земля в Южной Валетарии не случайно считалась одним из главных сокровищ, едва ли не более ценным, чем драгоценные металлы. Почва здесь настолько плодородная, что удаётся снимать по три-четыре урожая в год, не говоря уже об уникальных видах цветов и лекарственных трав. По этой причине самые красивые сады мира находятся именно здесь, и Браер несказанно повезло родиться южанкой. Первое, что она сделает, сразу после того, как проснется через сотню лет, непременно сходит в душ. А затем попросит своего… супруга? Жениха? Возлюбленного? Она попросит своего спасителя вывести её в сад…       – Розабет! Я повсюду тебя ищу!       Властный мужской голос заставил Браер замереть на месте и невольно сбил с ходу мысли. Роза также послушно остановилась, но отчего-то сильнее стиснула руку дочери. Девушка буквально кожей почувствовала пронзившее мать напряжение, хотя не видела рядом ничего угрожающего. На другом конце аллеи из розовых кустов показалась фигура её отца – Лериана Бьюти, правящего короля Южной Валетарии.       Браер не раз гордилась тем, что в свои сорок с небольшим её отец, под стать фамилии, оставался вполне привлекательным мужчиной. Миловидный от природы и высокий, он был почти полной противоположностью своего старшего брата – Бистиана Бьюти, более известного, как Чудовище. Сколько Браер помнила, отец никогда не носил ни бороды, ни усов, а вьющиеся каштановые волосы отращивал точно до той длины, пока они обрамляли округлое лицо мягкими локонами. Благодаря высокому росту и стройной фигуре, король Лериан никогда не отказывал себе в приталенных камзолах, хотя часто расстёгивал их на груди, открывая кружево нательной рубашки. Брюки и сапоги также подбирал узкие, старательно подчеркивая длину и стройность ног. Короны же не носил вовсе, если речь не шла об официальных приёмах. Но зато длинные смуглые пальцы были всегда украшены тяжёлыми перстнями, а в левом ухе поблескивала каплевидная серьга.       – Папа, мы здесь! – Браер приветливо вскинула свободную руку. – Опять ты говоришь с мамой таким ужасным тоном?!       – Всё в порядке, доченька, – голос Розы опасливо дрогнул, а взгляд сместился немного в сторону. – Папа просто на что-то сердится.       – Разумеется, я сержусь, Розабет! И имею на это причины! – мужчина остановился точно напротив их обеих, но, вопреки замечанию, лишь прибавил громкости голоса. – Ты была в моем кабинете и взяла оттуда королевскую печать. Снова. Где она?       – Печать… я…Наверное, я…       Браер и прежде знала свою мать, невысокую, худую женщину, как слабую и болезненную, причем и физически, и ментально. Но такой она видела собственную мать впервые. Роза Бьюти, королева Южной Валетарии, одна из красивейших монарших особ во всех Союзных Сказочных Королевствах, выглядела просто… жалкой. При виде своего супруга она стыдливо склонила голову. Дыхание её участилось, а взгляд лихорадочно начал перемещаться от предмета к предмету, надеясь найти хоть какую-то подсказку на то, что именно она должна сейчас ответить.       – Да, печать. Королевская печать. Я спрашиваю, где она?! – смуглое лицо Лериана было покрыто нездоровым румянцем, а глаза странно блестели. Если прибавить ко всему этому стойкий запах алкоголя, настолько терпкий, что его не смог отбить даже дорогой парфюм, то картина становилась для Браер предельно ясной. И в её интересах было как можно скорее прекратить эти нападки.       – Пап, это я взяла печать. Вот, смотри, – девушка слегка повысила тон голоса и демонстративно оттянула край розовой ленты свободной рукой. – Красивое украшение, правда?       – Сними немедленно! Это тебе не дурацкая безделушка, а королевская печать!       Миловидное лицо короля исказил приступ гнева. Густые каштановые брови сдвинулись к переносице, а челюсть напряглась так сильно, что подбородок немного подался вперёд. Жестикуляция его рук стала резкой и отрывистой, а пальцы явно хотели поскорее сжаться в кулаки.       – Ты вся в мать. Роза тоже берёт все без спросу…       – Да ладно тебе, сейчас я всё верну!       Браер отпустила руку матери, а затем ухватилась пальцами за края розовой ленты. Одним плавным движением она вмиг сняла с себя весь груз ответственности, что налагала королевская печать. Причем без неё Бьюти ощущала себя гораздо легче и свободнее. На шею больше ничего не давило, плечи расправились, а вдохнуть захотелось сразу полной грудью.       – Вот видишь, ничего с твоей важной штукой не случилось… – по-детски легкомысленно протянула девушка, раскачивая печать за край ленты. – Мы просто пошутили.       Король Лериан шутки не оценил. Вместо того, чтобы поддержать озорной тон своей дочери и хоть немного сгладить конфликт, он резко выхватил печать из её руки и крепко сжал в ладони. Движение его оказалось настолько резким, что заставило Розу испуганно вздрогнуть. В такие моменты отец напоминал своего старшего брата, который не отличался сдержанностью и кротким нравом.       – Шутки? Вы обе считаете, что это смешно?! – голос мужчины сделался низким и хриплым, а взгляд буквально прожигал насквозь.       – Вообще-то да, пап. Это смешно, – не унималась Браер.       Ещё немного, ещё совсем чуть-чуть, и он сдастся. Он снисходительно посмеётся и снова станет прежним собой. Вежливым и обходительным. Внимательным и спокойным. Разумеется, спор так и не будет разрешен, а каждый из них сочтёт другого глупцом. Но это ли не лучший вариант? Когда возникает проблема, стоит расслабиться и обо всём забыть. Через несколько часов она перестанет казаться такой уж серьёзной.       – Смешно? А ты знаешь, что действительно смешно, Браер? Ты. И то, что все в королевстве только и ждут, когда к власти придет твоя кузина.       Бьюти выразительно закатила глаза. Вместо того, чтобы пойти по самому простому пути, её отец всё-таки решил подлить масла в огонь. Все зимние каникулы он только и твердил о том, что и знать, и подданные отвернулись от розовой розы Бьюти и готовы присягнуть на верность золотой, не дожидаясь, пока она последует своей Сказке. Готовы вести переговоры только с дядей Бистианом, а наследной принцессой считают Розабеллу. Такое развитие событий вполне закономерно и нечего устраивать драму. Кажется, отцу и впрямь не хотелось уступать трон…       – Или ты считаешь смешным, что наш замок и земли достанутся тому, кто первым тебя разбудит?!       – Именно, папочка, ты и сам когда-то так стал королём, – не сдерживая желчи, возразила Браер. – Так нечего хвататься за власть и скулить! Поступай так, как того требует Сказка!       Воздух рассёк резкий звук пощёчины. Настолько громкий и неожиданный, что оглушил девушку на несколько долгих секунд. Время будто остановилась, а сама она неуклюже отклонилась в сторону. Спустя мгновение пришла боль. Она распустилась на левой щеке красным цветком. Обожгла кожу и мышцы лица яркой вспышкой. Голова закружилась, а ноги согнулись в коленях, но сумели устоять. В уголках глаз девушки выступили слезы.       – Лериан! Не надо! Не ссорьтесь, прошу вас! – голос матери казался Браер приглушённым и отрывистым, словно доносился издалека.       – Никчёмное создание. Тебе лишь бы лежать и… – голос отца, отчётливый и резкий, неожиданно затих. – Впрочем, только это от тебя и потребуется, – он дёрнул подбородком и сощурился. – Лечь и ждать, когда тебя кто-нибудь разбудит. Тебе даже не придётся самой раздвигать ноги...       – Хватит, папа! – Браер попыталась было придать своему голосу твёрдости, но к горлу подступил ком, а дыхание перехватило от слёз. – Как ты… как ты вообще можешь мне такое говорить?!       Отец не ответил, но плотно сжал губы, словно пряча улыбку, что было ещё обиднее.       – Лериан, это же наша дочь! Опомнись! Нельзя так говорить! – Роза крепко обхватила девушку за плечи и попыталась прижать к себе. Обнять. Защитить. Уберечь от жестокой истины.       – Наша дочь, Розабет, выйдет за первого попавшегося мужчину, который её… поцелует, – король Лериан властно скрестил руки на груди. По этому жесту Браер поняла, что он не собирается останавливаться. – И это её вполне устраивает. Так что пусть готовится к тому, что её ждут, быть может, не только пощёчины.       – Ты ошибаешься, отец, – не сразу, но Браер нашла в себе силы ответить. Заставила себя отвернуться от материнского плеча и смахнуть слёзы левой рукой. – У меня будет Долго и Счастливо!       Король Лериан посмеялся. Раскатисто, громко, чуть запрокинув голову. Всё происходящее одновременно и забавляло, и раздражало его. Отравляло сильнее, чем самый опасный яд Торнов. И только теперь дочь понимала чувства своего отца.       – Да-да, конечно, – протянул он, не скрывая сарказма. – Продолжай в это верить, моя глупая принцесса.       – У меня будет Долго и Счастливо! – выпалила Браер ещё громче, чем прежде. Отступила от матери ещё на шаг и заставила себя стоять прямо. Смотреть отцу в глаза.       – И когда же?! – отец вдруг протянул руку и, ухватив её за подбородок, дёрнул на себя. – Через сотню лет? Когда ты выйдешь замуж за незнакомого мужчину? – он навис над ней. Браер была высокого роста, но король Лериан был ещё выше. Его дыхание пахло вином и специями. Девушка поморщилась и мотнула головой. Но отец не дал её отстраниться. – А потом? А потом свихнешься, как твоя мать. Это и есть твоё Долго и Счастливо?!       – Хватит, отец! – Браер вскинула руки и толкнула его в грудь.       Не ожидая подобного, Лериан покачнулся. Его глаза расширились, брови поднялись к кромке волос.       Опьяненная собственной смелостью, она приподнялась на носках и вдруг выпалила отцу прямо в лицо:       – У меня будет Долго и Счастливо! И уж если мне придется раздвигать ноги, то я сама выберу, перед кем! Понял?!       Девушка выкрикнула это так громко, что, скорее всего, её слышал весь королевский сад. Но для неё самой это не имело никакого значения.       Браер вглядывалась в лицо отца, который поджимал губы и собирался с ответом, и была невероятно горда собой.       Её сердце билось быстро. Мир перед глазами вдруг стал более ярким, а звуки – отчётливыми. Она торопливо осмотрелась по сторонам, часто мигая. Сад оставался прежним: тугие бутоны роз на кустах готовы были вот-вот распуститься, пчёлы летали над цветами, окунаясь в чашечки цветов, ветер перебирал листья деревьев над головой.       Но что-то переменилось. В ней самой. Браер осознала, что словно спала все эти годы, а сейчас наконец-то проснулась.