Сказка, рассказанная до конца

Возможно, ты думаешь, что я беспричинно жестока с тобой? Но это не так. Есть причина. Я тебя ненавижу (с)

      Снег медленно падал из низких туч, покрывая землю белым саваном. Настолько плотным и чистым, что тот способен был скрыть любой изъян. Любое несовершенство промёрзлой земли, в которой покоились те, кто носил фамилию «Уайт» по праву рождения, либо после заключения брака. Короли и королевы величайшей правящей династии Союзных Королевств спали вечным сном в Роще Упокоения, на просторном холме вблизи Белого Замка.       Вечную стражу над каждым из покойных Уайтов несли высокие деревья. Дубы и ясени, буки и тополи, берёзы и яблони. По правую сторону от надгробья королевы Генриетты, первой супруги Доброго Короля, высилась тонкая берёза. Сам же Вильгельм Уайт, едва сделавшись вдовцом, отдал распоряжение высадить рядом белый дуб. Фамильный символ рода Уайт походил на Доброго Короля даже внешне.       В свои лучшие годы Вильгельм Уайт был высоким, широкоплечим мужчиной, о красоте которого слагали песни. Он был терпелив и вынослив, оттого с одинаковой легкостью мог выдержать изнурительные военные походы и скучные светские вечера. Был упрям и твёрдо стоял на своём даже в самой отчаянной ситуации. Он любил людей и слепо верил, что в каждом можно разглядеть лучшую сторону. Что ж, именно это его и погубило.       Белоснежка плавно склонилась над могилой отца и опустила у самого надгробья пышный букет цветов. Белые циннии, сциллы и красные маки, перевязанные чёрной траурной лентой. От них исходил лёгкий, сладкий запах. Из груди королевы вырвался тяжёлый, вздох, а у губ показалось облачко пара.       Плотные перчатки из чёрной кожи отчего-то не могли уберечь её ладони от холода. Изящная шляпка частично скрывала выражение лица, чёрную вуаль колыхал ветер. Строгое креповое платье и плотное чёрное пальто выгодно подчеркивали достоинства фигуры, хоть и резко выбивались из привычного гардероба. Приходилось жертвовать собственными привычками, когда того требовали традиции.       Традиции, согласно которым ей следовало горевать и заходиться в рыданиях. Она не могла. Даже стоя у могил собственных родителей, Белоснежка не могла ощутить ничего конкретного. Ничего, кроме… облегчения? Удовлетворения? Радости? Пожалуй, что так. Радости от того, что её родители снова были вместе. От того, что их Сказка всё-таки получила своё Долго и Счастливо. И теперь уже ничто не могло их разлучить, никакие чары Злой Королевы.       Белоснежка ощутила, как по спине пробежал холодок. При одной мысли о мачехе тело её напряглось, а губы сжались в тонкую линию. Полным изящества движением, она выпрямилась, плавно отступила от могилы и осмотрелась по сторонам. Вокруг были лишь деревья и надгробья из белого мрамора.       Новость о побеге Ивил из Межзеркального пространства настигла в самый неподходящий момент. Отравленной иглой впилось под кожу именно в ту ночь, когда она осталась дежурить у гроба отца. Это не могло быть простым совпадением. Это была издёвка. Вызов. Ивил не была бы собой, упусти она такую возможность напомнить о себе. Обстоятельства побега ещё не были установлены должным образом, но Белоснежка готова была поклясться, что это произошло именно в тот вечер, когда Рейвен сорвала школьный спектакль. Чем больше королева над этим задумывалась, тем твёрже убеждалась в том, что старшая и младшая Квин наконец-то сумели найти общий язык.       Мягкий хруст снега выдал приближающиеся шаги. Стражники, что рассредоточились по всей Роще Упокоения, не сдвинулись с места. Никаких условных знаков, никаких признаков серьёзной опасности. Белоснежка едва заметно выдохнула и плавно повернулась вполоборота. По широкой расчищенной дорожке поднималась Рейвен Квин. Ну надо же, только вспомнишь дракона, так он и появится.       В дни всеобщего траура ей даже не пришлось менять привычный гардероб. Одета она была в чёрное платье до щиколотки с высоким воротником, а кисти рук закрыла тонкими кружевными перчатками. Верхней одеждой ей служило длинное чёрное пальто с серебряными застёжками, отороченное тонкими перьями. Единственное, что во внешности Рейвен выбивалось из привычного образа – полное отсутствие украшений и едва заметный макияж. На веках не было ярких теней и густой подводки, лишь едва заметный слой туши и следы от тонального крема под нижними веками.       Следом за ней по тропе поднимался Декстериус Чарминг. Кто бы мог подумать, что младшему сыну короля Чарминга совсем скоро исполнится восемнадцать лет. Если память не подводила, то торжество должно было состояться в начале февраля, следовательно, о подарках и поздравлении для Декстера и его сестры стоило позаботиться уже сейчас. Белоснежка вскинула было правую руку, чтобы достать из кармана миррорфон, но тотчас осеклась. Об этой информации ей непременно напомнит личный секретарь.       И всё-таки Декстер вырос удивительно быстро. На контрасте со старшим братом он всегда казался щуплым и нескладным. Теперь же, когда он стал первым наследником Альбиона, то словно бы возмужал. Одет он был в плотные серые брюки и тёмно-синий свитер крупной вязки. В качестве верхней одежды выбрал чёрную кожаную куртку с меховым воротником, а шею несколько раз обмотал длинным серым шарфом.       Рейвен остановилась напротив Белоснежки и коротко кивнула. Так механически и формально, словно её тяготила даже простая вежливость. Декстер же помнил о правилах приличия и склонил голову в поклоне. Белоснежка едва заметно улыбнулась уголками губ. Стоило юноше наклониться, как длинный конец его шарфа неловко соскользнул с плеча и оказался на земле. Чарминг засуетился и попытался было перебросить край шарфа через плечо. Сделать это только левой рукой оказалось не так просто, ведь в правой он всё это время держал букет цветов. Белые и красные хризантемы, разбавленные зелеными веточками руты.       Рейвен тотчас повернулась к юноше и ухватилась руками за его плечи. Декстер испуганно вскрикнул и покачнулся в сторону. Ноги его подкосились, а пальцы левой руки отчаянно хватали воздух, надеясь найти хоть какую-то опору. Правая рука Чарминга по-прежнему крепко сжимала букет в чёрной обёрточной бумаге.       – Декс, ты в порядке? – вполголоса спросила Квин. – Можешь стоять?       – Я? Да, конечно! – не слишком уверенно воскликнул он и неловко улыбнулся.       Рейвен медленно ослабила хватку и отвела обе руки от его плеч. Декстер держался на ногах вполне твердо, но со стороны выглядел до смешного нелепо. Смотрел на Квин, будто заворожённый, совсем забыв о том, чтобы моргнуть или сделать глубокий вдох. Странное оцепенение длилось не более нескольких мгновений, но и этого было достаточно, чтобы сделать определенные выводы.       Белоснежка не проронила ни слова, лишь властно сложила руки на груди и слегка склонила голову набок. Наблюдала за тем, как ловко Рейвен подхватила край шерстяного шарфа и в несколько быстрых движений обернула его вокруг шеи Чарминга. Отчётливо видела, как юноша залился румянцем, особенно ярком на зимнем холоде. Молча следила за тем, как он послушно подошёл к могиле её отца и возложил рядом с мраморным надгробьем букет из хризантем и руты.       – Спасибо, Декс, – совсем негромко отозвалась Рейвен, как только юноша остановился рядом с ней. – Ты всегда меня выручаешь.       – И ты меня тоже, – Чарминг неловко улыбнулся и указал правой рукой на шерстяной шарф.       Белоснежка едва заметно закатила глаза. К счастью, тонкая чёрная вуаль, ниспадавшая на верхнюю часть её лица, прекрасно скрывала любое выражение эмоций. А вот положение тела вполне могло её выдать, оттого пришлось расслабиться и неспешно опустить руки вдоль тела.       Повисло тяжёлое молчание. Снег продолжал падать, задерживаясь на одежде и волосах. Ветер стих.       Белоснежка перевела взгляд на подростков, почти не поворачивая головы в их сторону. В искренности переживаний Декстера не возникало никаких сомнений. Юноша опредёленно не привык бывать на кладбище, а увидеть целый фамильный склеп, пусть и на открытом пространстве – зрелище, к которому сложно подготовиться заранее. Оттого ничуть не удивительно, что он переминался с ноги на ногу, а руками то и дело теребил край шерстяного шарфа.       Разгадать чувства Рейвен в эту минуту было куда сложнее. Она стояла у самого края могилы и не отводила взгляда от мраморного надгробья. Пальцы обеих рук цепко переплела между собой, а губы сжала в тонкую линию. Без привычного слоя косметики лицо её отдавало нездоровой бледностью. Фигура, и без того худая, в плотном черном пальто казалась и вовсе невесомой. Черты лица обострились, а очертания скул проглядывались сильнее обычного. Стоило признать, что скорбь Рейвен изображала весьма недурно. А может и в самом деле корила себя за произошедшее?       Тягостное молчание прервал раскатистый, жужжащий звук. Будто огромное насекомое застряло под корой дерева, но всё ещё подавало признаки жизни. Движением быстрым и отточенным, Белоснежка опустила правую руку в карман пальто и почти сразу ухватилась пальцами за край миррорфона. Вибрации не было. Лишь спустя несколько мгновений, внимание её вновь переключилось на Декстера. Юноша уже извлек из кармана куртки увесистый телефон в тёмно-синем чехле. Устройство снова и снова издавало надрывную вибрацию, а экран его ярко светился.       – Прошу прощения… – Чарминг смущенно запнулся. – Мне нужно ответить. Мама звонит.       Белоснежка коротко кивнула в знак одобрения. Лишь после этого юноша принялся отступать в сторону. Ноги он переставлял так быстро, что уже через пару футов пути, едва не споткнулся, однако на месте устоял. Менее чем за пару минут он уже скрылся за одним из высоких надгробий. Всё пережитое на этих зимних каникулах определённо сказывалось на психике юноши не самым лучшим образом. Да и на её собственной в том числе, не говоря уже о малышке Эппл. Самый знаковый праздник в году будет ассоциироваться с кончиной Доброго Короля ещё не один десяток лет.       – До сих пор не верю, что его нет… – вдруг нарушила молчание Рейвен, словно угадав её мысли.       – О, я тоже, – Белоснежка с трудом могла скрыть раздражение.       Взгляды единокровных сестёр встретились. Холодный воздух вмиг сделался настолько тяжёлым, что слова застывали в груди. Впрочем, Рейвен в пояснениях не нуждалась. Она слишком хорошо знала истинное положение вещей. Могла сколько угодно строить из себя жертву обстоятельств, сколько угодно списывать всё на волю случая. Только Судьбы не избежать никому, даже дочери Злой Королевы.       – Я не виновата, – со знакомым упрямством возразила Квин, чуть сощурив фиолетовые глаза.       – Конечно, нет, – с притворной мягкостью отозвалась Белоснежка, вновь сложив руки на груди. – Это случайность. Ты просто оказалась рядом.       – Ты правда так думаешь?       – Нет.       Рейвен отступила на полшага. Отшатнулась, будто случайно напоролась на острие иглы. Лицо её тотчас приняло самое страдальческое выражение. Глаза по-детски сощурились, верхние зубы слегка прикусили краешек нижней губы. Худые плечи тотчас опустились, а руки безвольно повисли вдоль тела. Ещё через пару мгновений Белоснежка в самом деле могла бы ей поверить. Могла бы. Если бы не знала свою младшую сестру.       – Ты ужасный человек, Рейвен, – с непоколебимой твёрдостью продолжила она и властно скрестила руки на груди. – Правда. Ты ужасный человек. Ты портишь всё, к чему прикасаешься.       – Это неправда! – в голосе Квин вновь отразилось упрямство, а ноги сами ступили вперёд. – Ты говоришь так, потому что тебе плохо.       – Да, мне плохо. Ты добилась своего, поздравляю, – Белоснежка негромко хлопнула в ладоши и повысила тон голоса. – И ты знаешь, какой самый большой урок я извлекла из твоих действий?       Молчание. Тяжёлое и острое, словно лезвие меча. Да, долг королевы состоял не только в милосердии к слабым. Корона не раз испытывала её на прочность. Не раз вынуждала быть жестокой и непоколебимой в отношении всех, кто смеет нарушить покой её прекрасного Мидланда. Даже если этот кто-то – член её собственной семьи.       – Ты не твоя мать, Рейвен. Ты гораздо хуже, – без тени эмоций объявила Белоснежка, будто оглашала приговор. – Ивил хотя бы оставила отца в живых.       – Как ты можешь так говорить?! – голос Квин сорвался на крик. На лице её выступили красные пятна, а уголки глаз начали поблескивать от слёз. – Я любила отца!       – И вот, что твоя любовь с ним сделала, – сухо отрезала Белоснежка и указала правой рукой на надгробную плиту из белого мрамора.       Рейвен гневно сжала ладони в кулаки. Впилась зубами в краешек собственных губ. Радужка её глаз наполнилась ярким фиолетовым свечением. От кожи и длинных чёрных волос начала исходить тёмная магическая аура. Клубиться в воздухе, подобно серому дыму. Два букета цветов, что лежали на свежей могиле вмиг начали усыхать. Белоснежные лепестки циний вмиг покрылись тёмными пятнами, а красные хризантемы осыпались, оставив на снегу будто кровоточащую рану.       Белоснежка улыбнулась уголками губ. Отступила на пару шагов назад и торопливо огляделась по сторонам. Стражи находились рядом и готовы была вмешаться в любой миг, по первому её зову. Впрочем, подавать сигнал тревоги королева не торопилась и лишь молча наблюдала за младшей сестрой.       Нельзя сказать, что происходящее доставляло ей какое-либо удовольствие. Но ведь, если вдуматься, то Рейвен действительно выглядела ужасно. Белоснежка знала, что это и было её настоящее лицо. Истинный облик той, кто была зачата без любви, а рождена лишь для того, чтобы испортить Долго и Счастливо…       – Прошу прощения, – голос Декстера непрошенным гостем ворвался в ход её мыслей. – Мама звонила. Она прибудет к ужину.       Рейвен тотчас повернула голову на звук. Застыла словно бы в недоумении и несколько раз моргнула. Магия, начавшая было вырываться из-под контроля, по-прежнему клубилась у открытых участков кожи и чёрных волос. Ещё мгновение назад Квин стояла на краю пропасти. Была в полушаге от того, чтобы сорваться и лишний раз продемонстрировать свою истинную натуру. Она была монстром. Хаосом. Воплощением истинного зла. Однако, раз за разом, это отрицала. Отрицала так рьяно и упорно, что ухитрялась убедить в этом окружающих. Вот и теперь при первом же появлении Декстера попыталась выставить себя жертвой.       Дыхание Квин замедлилось. Руки в тонких кружевных перчатках медленно разжали кулаки. Линия рта оставалась напряжена, а на нижней губе ещё можно было различить тонкие следы зубов. Яркое свечение радужки глаз угасло, возвращая ей глубокий фиолетовый оттенок. Рейвен тотчас сорвалась с места и за пару коротких шагов поравнялась с Чармингом. Не удостоив объяснениями, она тотчас ухватилась за его руку. Жалкая попытка получить порцию поддержки.       – Ты же был там со мной. Скажи ей, что я не виновата! – порывисто воскликнула она, потянув юношу к себе.       – В чём?! – с недоумением воскликнул Декстер.       – В смерти отца!       Слова застали Чарминга врасплох. Даже толстые линзы очков не могли скрыть его растерянного взгляда. С губ сорвался отрывистый, полный недоумения звук. Сперва юноша повернул голову левее и коротко взглянул в сторону Белоснежки. Затем вновь обратил внимание на Квин. Сложно было винить его за нерасторопность. В конце концов, не каждый день сталкиваешься с такими жалкими манипуляциями.       – Рейвен, я уверен, что ты не виновата, – ответил Чарминг, накрыв её ладонь второй рукой.       – Спасибо, Декс, – Квин тепло улыбнулась ему в ответ.       Ну разумеется. Само собой, он поддался на её чары. Как истинный рыцарь, не смог прилюдно осудить девушку, которая просит его о защите. Что ж, раз сам раз Декстериус не в силах расставить всё по местам, придётся сделать это лично.       – Как это низко, – протянула Белоснежка, осуждающе покачав головой. – Рейвен, ты в самом деле ужасный человек.       – Ваше Величество, прошу прощения, но это не так! Рейвен хорошая! – на одном дыхании выпалил юноша, вновь повернувшись лицом к королеве.       – Она использует тебя, твои чувства к ней. Надеюсь, ты это понимаешь, – по-матерински мягко пояснила Белоснежка.       Декстер разомкнул было губы, силясь что-то возразить, но тотчас осёкся. Запал юношеского благородства иссяк в нем столь же быстро, как и вспыхнул. В голубых глазах вновь отразилась растерянность, а всё внимание переключилось на Квин. Ладони дрогнули, будто собирались отпустить её тонкую руку.       – Хватит! Пойдём, Декс! – выпалила Рейвен и резко шагнула в сторону надеясь увести его за собой.       Юноша послушно ступил следом, однако на лице его отчётливо читались сомнения. Плечи опустились, а спина сделалась слегка сутулой. Декстер остановился и отпустил ладонь Квин.       – Ей нужна твоя поддержка, а вовсе не ты, – с холодным спокойствием добавила Белоснежка.       Удар пришёлся в лицо. Так неожиданно и резко, что голова отклонилась, а тело подалось назад. Изящная шляпка тотчас съехала набок, а сеточка вуали забилась россыпью крохотных льдинок. Бледную кожу обожгло холодом, на переносице проступила тупая боль. Белоснежка испуганно вскрикнула и вскинула ладони к лицу. Пальцы её, затянутые в узкие кожаные перчатки, отчаянно заскользили по векам. Тонкие ресницы намокли и, с каждой попыткой моргнуть, сбрасывали на лицо крохотные льдинки.       – Я больше не могу это слушать!– гневный возглас Рейвен прозвучал приглушённо, будто из-под толщи воды. – Мне стыдно за тебя перед отцом!       Белоснежка провела ладонью по переносице и крыльям носа. Подушечками пальцев коснулась ноздрей и лишь после этого смогла глубоко вдохнуть. Другой рукой торопливо смахнула остатки снега с воротника пальто. Шум в голове начал угасать, а зрение, наконец, прояснилось.       Рейвен стояла на том же месте, всего в дюжине шагов от могилы отца. По обе стороны от неё уже стояли два крепких стражника, ростом не менее шести футов. Как того требовал протокол, на время траура, оба они носили чёрные мундиры зимнего образца.       – Ваше Величество! – твёрдо заговорил тот, что находился справа. – Прикажете заключить Её Высочество под стражу?       – Нет. Пусть идёт, – спокойно ответила Белоснежка и смахнула с рукава крупные комья снега. – Я её не держу.       Стражники тотчас отступили от Квин и одновременно исполнили короткие поклоны. Двигались они так отточено и синхронно, что походили на латунных солдатиков из шварцвальдской музыкальной шкатулки. Всё-таки дополнительное финансирование замковой стражи приносило свои плоды.       Рейвен не проронила ни слова. Чудом получив помилование, она лишь демонстративно отряхнула ладони, сбрасывая на землю налипшие частицы снега. Впрочем, взгляд её оказался куда красноречивее всех возможных ругательств. В нём читались гнев, обида и… недоумение. Наверняка, в эту самую минуту, она во всех красках воображала то, как именно желает поквитаться. Следовательно, высок шанс, что в течении суток она всё-таки попытается связаться с Ивил. Оставалось только подождать. Столько, сколько потребуется.       Декстериус же выглядел потрясённым. Впечатлительный и чуткий юноша, он, по всей видимости, не привык к подобным сценам. Не догадался вмешаться, не попытался увести Рейвен обратно в замок, даже не сумел разрядить обстановку какой-нибудь забавной шуткой. Всё-таки он разительно отличался от своего старшего брата, но, быть может, оно и к лучшему?       – Мама, что случилось? – нежный девичий голос вывел Белоснежку из раздумий. – Рейвен, все в порядке?       Эппл стояла у самого края широкой, заснеженной тропы, что вела к могиле Доброго Короля. Как того требовали традиции, на длинные белокурые волосы она повязала ленту из чёрного атласа. Скромное платье с высоким воротником и изящной камеей почти полностью скрывала удлиненная кожаная куртка. Стройные ноги выгодно подчеркивали плотные колготки и высокие зимние сапоги с отделкой из натурального меха. В руках, покрытых плотными перчатками, Эппл держала прелестный букет из нескольких цветков каллы, белой камелии и красной гвоздики.       – Спроси у неё сама! – огрызнулась Рейвен и, не медля более ни секунды, направилась прочь от могилы Доброго Короля. Повернулась она так резко, что едва не задела плечом одного из стражей. Извиниться же она нужным не сочла.       Декстер лишь негромко вздохнул и выразительно пожал плечами. Сложно представить, что конкретно мог означать этот жест, но Эппл, кажется, поняла Чарминга с полувзгляда. Так и не произнеся ничего вслух, она лишь спокойно кивнула. Всем своим видом дала понять, что подобное поведение Рейвен для неё не в новинку. Юноша улыбнулся ей в ответ и, без лишних слов, направился следом за Квин. К выходу из Рощи Упокоения.       Эппл же передала букет ближайшему стражнику и без малейших сомнений подошла к Белоснежке. Она всегда была прелестной малышкой. Доброй, чуткой и разумной не по годам. Если и могла она, как мать, мечтать о дочери, то даже и подумать не могла, что Эппл возьмет только лучшее от всех своих предков.       – Мама, у тебя лицо в снегу. Как это случилось? – обеспокоенно спросила она и тотчас принялась поправлять изящную траурную шляпку. – Я помогу.       – Ничего страшного, – с губ Белоснежки сорвался тяжёлый вздох. – Рейвен становится все более несносной.       – Мамочка, Рейвен сейчас тяжело. Тяжелее, чем всем нам, – даже повзрослев, Эппл не утратила природного таланта к дипломатии. – Прости ее, пожалуйста. Я с ней поговорю.       – Ты моё сладкое яблочко!       Белоснежка тотчас развела руки в стороны и заключила Эппл в объятия. Нежно прижала её прелестную голову к своей груди и начала поглаживать по длинным светлым волосам. Совсем как раньше, когда её дочь была ещё совсем ребёнком.       – Давай вернёмся в замок, – мягко предложила Эппл, едва ослабив объятия. – Тут холодно. А у тебя волосы намокли.       – Да, сейчас пойдём, – Белоснежка одобрительно кивнула и тут же горделиво вскинула подбородок. – Как я выгляжу?       – Прекрасно, как и всегда, мам, – с улыбкой ответила принцесса. – Ты же Прекраснейшая из всех.       – Но не прекраснее тебя, – Белоснежка заботливо пригладила длинные светлые локоны дочери, в которых запутались крупные снежинки. – И да, Эппл. Пока мы тут одни и нас никто не слышит, я хочу тебе кое-что сказать.       Жестом руки она тотчас велела стражникам вернуться на свои наблюдательные посты. К счастью, в каких-либо уточнениях они не нуждались и незамедлительно исполнили приказ.       – Эппл, ты уже взрослая. И совсем скоро на твои плечи ляжет бремя короны, – Белоснежка напряженно сглотнула, прогоняя сухость во рту. – Ты займешь моё место. А рядом с тобой должен быть Прекрасный Принц.       – Я знаю, мам, – в голосе принцессы проступила грусть. – Но Деринг ведь больше не часть моей Сказки. Как же быть? Как я стану Королевой?       – Верно, Дерингу придется связать свою Судьбу с Розабеллой. Очень жаль, он мне нравился. Но мы тоже вынуждены подчиниться Сказке. И найти тебе другого Принца.       – Я была бы счастлива!       Разумеется, иного ответа и быть не могло. Кто как ни Эппл трудилась не покладая рук, чтобы заслужить своё Долго и Счастливо? Кто как ни её драгоценная малышка послушно следовала всем предписанием своей Сказки? Наверное, стоило всё-таки сообщить эту новость позднее, но… будет гораздо честнее, если Эппл узнает обо всём от своей матери.       – Я всё хорошенько обдумала и уже нашла подходящую кандидатуру. – Белоснежка улыбнулась уголками губ. – Ты давно его знаешь, и это всё упрощает.       – И кто же это?       – Декстериус Чарминг.       Эппл неловко отшатнулась. Выскользнула из объятий матери и отступила на полшага. Её округлое кукольное лицо исказилось от изумления. Большие голубые глаза распахнулись ещё шире, а рот слегка приоткрылся.       Пожалуй, она отреагировала… неплохо. Несколько эмоциональнее, чем могла бы, но вполне приемлемо. Осталось лишь немного её успокоить. Показать, что всё уже под контролем.       – Не волнуйся, с его родителями я уже договорилась. Очень удобно, что у Дэринга оказался брат, правда? – радостно объявила Белоснежка и вновь приобняла дочь за плечи. – У тебя будет Долго и Счастливо, Эппл. Долго и Счастливо.