moon's destiny.

      Луна бледно светилась в темном ночном небе, словно размытый фонарик. Облака были густыми, в воздухе пахло дымом и жжёной плотью. Раньше Туилинн ушла бы из этого проклятого места как можно быстрее, но сейчас она кралась, припав к земле так, что девушку не заметил бы даже рядом проходящий путник. Рядом с ней также бесшумно передвигался Леголас, осматриваясь в поисках подходящего места для небольшого лагеря. Наконец, аранен заметил удобный проём меж двух камней и аккуратно дотронулся до руки эллет. Он указал на нужное место, и два эльфа проскользнули туда, легко пробежавшись по каменистому склону. Пространства было немного, но зато открывался отличный вид на врата Гундабада и можно было не слишком сильно беспокоиться о безопасности (насколько вообще можно не беспокоиться об этом, сидя в гнезде орков). Сзади и по бокам лучников закрывали огромные валуны, а спереди камни были немногим меньше, что позволяло спокойно наблюдать за врагом, не боясь быть замеченным. Но из-за того, что места было мало, синдар и итиль пришлось усесться, подогнув ноги и скрючившись. Леголас окинул взглядом врата и соседние холмы. — Огонь горит в дальних коридорах, но, если бы орки собирались в наступление, уже вовсю гремели бы барабаны. — Может, они не собираются наступать отсюда? — тихо спросила Туилинн, совершенно незнакомая с привычками и предпологаемыми намерениями врагов. Аранен мотнул головой, осматривая холм: — Они точно начнут наступать отсюда. Гундабад — важная крепость. Лунная слабо кивнула. Конечно, как она могла не догадаться. Они бы не пришли сюда просто так, чтобы посмотреть на орков. Девушка недовольно поджала губы, мысленно коря себя за незнание. Леголас потянулся к походной сумке и достал два кусочка лембаса. Туилинн легонько сжала кулак и, когда раскрыла его, в ладони уже лежала горстка свежей малины. Лихолесский принц недоуменно взглянул на девушку. — Не люблю простой лембас, он безвкусный, — пожав плечами, ответила она, вызвав слабую, но восхищенную улыбку Зеленолиста. Эльфы ели хлеб с малиной и молча сидели, рассматривая убежище неприятеля. Вдруг Линн тихо сказала, доев последний кусочек: — Девочек учат, — она поймала вопросительный взгляд аранена и, вздохнув, продолжила, опустив глаза. —...учили сражаться наравне с их братьями в Силиврен Галадис. Ты спрашивал. Лицо Леголаса слабо просияло. Он смотрел на неё проницательным взглядом, будто ожидая услышать что-то еще, но девушка молчала. Тогда принц решил спросить: — А как выглядел Силиврен Галадис? Глаза Туилинн сверкнули тоской. — Это небольшой остров над морем, связанный с сушей широким мостом так, что город простирался от самого острова до берегов моря на материке. На самом верху острова находился Храм Варды с голубыми холодными витражами. На уровне ниже, со стороны материка, под мостом, стоял дворец, от балкона которого шел маленький мостик вглубь острова — там находилась моя библиотека. Наши дворцы не похожи на дворцы синдар — это был просто большой дом, украшенный цветами и фонариками. А на остальных уровнях стояли дома простых жителей. Иногда их соединяли деревянные мостики, украшенные небольшими фонарями, так что ночью город был словно маленький маяк, — девушка подняла на принца синие глаза, светящиеся печальной нежностью. — Хочешь увидеть?       Леголас кивнул, и Туилинн, легко взяв его за руку, что-то прошептала, откинувшись на валун, чтобы свет от знаков не был замечен. Тут же перед глазами принца появились высокие изящные своды дворца, стены, украшенные декоративными ветвями, широкая арка с выходом к мосту. Когда маленькая лунная эллет вышла на балкон, аранен увидел море, и его дыхание перехватило. Внизу стояли небольшие каменные домишки, с большими окнами. На площади бегали дети, по мостам ходили высокие черноволосые эльфы с длинными ушами и, смеясь, о чем-то разговаривали. — Миледи! Принц приехал! — и Леголас почувствовал, как маленькая Туилинн сорвалась с места, легко перескакивая по мостам и лестницам и выкрикивая `Здравствуйте!`в ответ на поклоны улыбающихся подданных. Она выбежала в порт. С корабля сходил светловолосый мальчик, сопровождаемый родителями, и, увидев девочку, он радостно вскрикнул, и дети крепко обнялись, едва не упав на теплый красноватый песок. Затем глазам Леголаса предстал огромный лес с синеющими высокими деревьями и светлячками меж них. Он едва различил `Tolo na nin!*`, раздавшееся невдалеке, и видение сменилось новым. Море кипело, небо было красным, а земля покрывалась трещинами. Его сердце болезненно сжалось, а испуг заставил вздрогнуть, когда огромная скала, украшенная фонариками и цветами, сияющая на фоне заходящего солнца, надломилась и аккуратно, будто была совсем легкой, соскользнула в бурлящую воду с громким треском. И тут же — гром и огонь с неба, и остатки леса разгорелись, и аранен слышал крики и плач, увидел обугленные тела, замершие в немом крике. Его схватили чьи-то сильные руки, мальчишеский возглас `Птичка!` отрезвил его, и принц почувствовал, как пытается вырваться, и как слезы и дым жгут глаза, но на этом воспоминание кончилось, и эллет отдернула руку.       Она вздохнула, мотнув головой, словно отгоняя воспоминания, и перевела мгновенно похолодевший взгляд на линию горизонта. Губы Линн превратились в тонкую алую полосу, глаза заполонили слезы, а костяшки побелели от сжатия кулаков. Леголас осторожно взял её ладонь и легонько потянул на себя, отчего девушка буквально упала в его объятия. У лунной перехватило дыхание. Она замерла, растерянно пялясь на фибулу лихолесского плаща, а Леголас, прижавшийся подбородком к её серебряным волосам, закрыл глаза и слабо закачался, словно пытаясь убаюкать сломанную куклу. Но тут он почувствовал медовый запах вереска, до боли знакомый, и вдруг понял, что это именно тот аромат, который он чувствовал во время разведок и на который бурчал: `Будто глупая шутка, откуда вереску взяться в мёртвом лесу.`. Он улыбнулся и, решив перевести тему, спросил Туилинн, опустив на неё лучистые голубые глаза: — Ты действительно помогала мне в разведке? Она виновато кивнула. — Все две тысячи лет. Каждый день. Леголас негромко засмеялся и крепко сжал эллет в объятиях. — А я-то удивлялся тому, как быстро исчезали пауки. Ты покрасила оперение стрел красным, как Тауриэль? — Да. — Хитро...А почему ты решила жить одна, а не во дворце? — Eglerio nin eriad ui**... — едва слышно ответила Линн, и принц понимающе потрепал её за плечо.       Зеленолист сидел, гладя успокаивающуюся Туилинн и умиротворённо глядел на алеющий горизонт. Он чувствовал тоску по матери, погибшей здесь, но эта тоска больше не грызла его душу как раньше. Аранен нашёл такого же сломанного ребёнка, каким был сам, и с легкой грустью взглянул на тонкие костлявые запястья Линн — на них отчетливо виднелись десятки белых шрамов, и принц понял, почему девушка обустроила свой домик с таким усердием — она стремилась скрыть свою уязвимость и окружала себя красотой, чтобы уродливые шрамы никто не заметил. Леголас вздохнул и устало потёр глаза, взглянув на восходящее солнце. — Днём орки точно не выйдут, а нам нужно вздремнуть, — сказал он. Туилинн отстранилась и потерла виски, облокотившись на камень. — У лунных эльфов есть какие-нибудь колыбельные? Боюсь, не засну в таком-то месте, — эльф глядел на девушку с искрой во взгляде, и она поняла, что Зеленолист просто хочет узнать о ней и её народе ещё больше. Но эллет была не против, ей надоело прикусывать себе язык лишь бы не сболтать лишнего. Она вновь кивнула и тихо запела, смотря на светлеющее небо:

Знать бы мне только слово, Мое сердечко, облачная овечка, Как услыхала б золотые копытца, Стала б тебе, сестрица. Сны за твоей слезою Приходят чаще перед восходом. За северной звездою Белый барашек ходит по черным водам. Если б тебя мне встретить, Моя царевна, как ты далеко ходишь? Где на шлее из шерсти Черные песни ты за собою водишь? Я за тобою следом, Не размыкая век, дороги не зная - Ясным коротким летом, Да первым снегом, слышишь, моя родная.***

      Два эльфа мирно спали, опершись на холодный валун, защищавший их от ветра. Тем не менее, эллет время от времени, ворча, куталась в плащ, и Леголас, сон которого был куда более чуток, с трудом приоткрыв глаза, укрыл её своим. Солнце блекло светило сквозь темные облака, покрывая теплом бледное лицо Туилинн, посапывавшей на плече аранена. Зеленолист взглянул на синеющие горы, на расслабленное лицо ведьмы и, засыпая, подумал: `Manen bain sen i ardhon, manen puig gwelwen or dol, ar manen bain linnar filigyd, ar manen bain minuial****`       Следующий день Леголас и Туилинн бездельничали, сидя в каменной клетке. Они были обеспокоены — что, если война уже началась и Торин с гномами погибли? Но, решив остаться в Гундабаде на последнюю ночь, отгоняли навязчивые мысли. Иногда эльфы болтали или делились историями, как, например, сейчас — и теперь эллет разговаривала наравне с принцем. — ...Нет, лунные эльфы не поют таких песен, как лесные. Мы не любим заунывных мотивов. Даже наши песни о погибших не такие медленные. — А как выглядят лунные эльфы? — достав еще лембаса, спросил Леголас. Эллет задумалась. — Ну... у них черные волосы, рисунки на теле, и они очень высокие. — Выше, чем ты? — Я? Конечно, я даже низкая для своей расы. Обычно лунные эльфийки примерно твоего роста, может, немного выше. Леголас поперхнулся. — Хорошо... А зачем рисунки на теле? — После каждой битвы лунный эльф рисует на себе что-нибудь, чтобы не забыть о том, что произошло. Это своеобразный знак, говорящий `Я выжил`. — Можно ещё вопрос? — девушка кивнула. — А почему у тебя волосы серебряные, если у остальных чёрные? — Ты же знаешь, что лунные эльфы больше всех поклоняются Варде? Мы приносим ей жемчуг раз в тысячу лет, молимся на неё и благодарим. Мои родители не могли завести детей и молили Элберет о ребёнке. Наконец, святая Владычица услышала их молитвы и подарила девочку — с глазами, синими как ночь, волосами, серебряными, как луна и узорами на коже, мерцающими, как звёзды. Леголас понимающе кивнул и опустил глаза. — Мой отец никогда не говорил со мной о матери, — Туилинн поджала губы, встревожившись. — Она умерла здесь. У неё даже нет могилы. Лунная аккуратно взяла аранена за руку и переплела пальцы, переведя взгляд на горизонт. — У моих родителей тоже нет могилы. Отец в море, а мать в пепле вместе с сестрой. — Я никогда не видел моря, — вдруг сказал Леголас, сам удивившись этому. Ему почти три тысячи лет, а он не знает, как выглядит море. — Оно очень красивое. Я любила выходить на берег ночью. Звёзды ясно отражались в волнах, где-то вдали качались корабли. Конечно, если Ульмо злится, то оно штормит и корабли тонут, но в этом и суть. Море непокорное, непредсказуемое, — глаза девушки блеснули. — Если уходить, то только к морю. — Иногда после разведки я сижу в старом саду и смотрю на звёзды. Во дворце поют мои сородичи, листья шелестят от движений ветра, а я почему-то чувствую, будто звёзды пытаются что-то донести. Они мерцают, словно тянут куда-то, а я не могу разгадать, куда. Но сейчас этого нет, я почему-то чувствую себя спокойно, — Леголас покрепче сжал ладонь девушки и поднял глаза вверх. Облака были густыми, серыми, затянувшими всё небо. — Скорее бы ночь.       Вечерело. Солнце устало заходило за горизонт, и скучающие эльфы начали сосредоточенно следить за вратами. Их усилия не пропали даром — через несколько часов в небо взметнулись черные уродливые существа, внешне напоминающие птеродактелей, а врата открылись, выпуская тысячи грязных орков. Леголас заметил Больга и напряжённо поджал губы. — Нужно ехать, предупредим Гэндальфа, — бросил он, крадясь выходя на дорогу. Туилинн кивнула. Они бежали, скатываясь по насыпи, перепрыгивая с камня на камень и, добравшись до Арода, молниеносно вспорхнули на него. Конь сорвался с места, и эльфы, оглядываясь, поспешили к Озёрному городу — а точнее, к горному королю. *Tolo na nin! - Иди ко мне! **Eglerio nin eriad ui - Мне всегда нравилось одиночество. ***Мельница - Овечка. ****Manen bain sen i ardhon, manen puig gwelwen or dol, ar manen bain minuial - Как прекрасен этот мир, как чисто небо над головой, и как прекрасен рассвет.