moon's destiny.

      На востоке стремительно румянился горизонт. По небу плыли легкие розовые облака, птичьи голоса переливались, смешиваясь со скрипом усталых сосен. Раньше Туилинн подумала бы: "Какое прекрасное утро, чтобы жить!", но сейчас, когда она открыла глаза, в голове промелькнуло: "Под таким чудным небом и умереть не страшно". Лунная королевна лежала, уткнувшись носом в грудь аранена и чувствуя, как кожаные ремни и бархатный камзол касаются щеки. Она аккуратно приподнялась и, почувствовав, что Леголас зашевелился, тихо сказала: — Всё в порядке, ещё слишком рано. Я буду здесь. Лихолесец вздохнул, пробормотав что-то непонятное, и устроился поудобнее.       Когда он открыл глаза, солнце уже красило траву в золотистый цвет. Зеленолист осмотрелся. Справа, на самом краю холма, сидела небольшая фигурка. Девушка, словно почувствовав взгляд, обернулась. Леголас подошёл к ней и сел рядом. Эльфы молчали. Туилинн внутренне усмехалась, смотря на растрепанного принца, а он оглядывал лунную. Седые волосы королевны были заплетены в тугую косу, украшенную жемчугом, цветами ветреницы и белой лентой на конце. Девушка казалась совсем прозрачной в лучах рассвета. В тот момент Леголас понял, что все её недостатки теперь совсем незаметны. Длинный нос кажется красивым, поистине эльфийским, уши, краснеющие на кончиках, — милыми, а худоба, так невыгодно делающая её фигуру угловатой, слишком мускулистой и совершенно неженственной, — заставляет девушку выглядеть сильной и одновременно хрупкой. — Чего ты меня осматриваешь? — подняв бровь, спросила Туилинн. Принц слабо улыбнулся и перевел взгляд на долину: — Давай уедем отсюда, когда всё закончится? У королевны кольнуло в груди. — Я не могу. Я не брошу их ещё раз, — лихолесец печально взглянул на девушку, и она почувствовала, как глаза наполняются слезами. — Я обязательно уеду с тобой, но не сейчас. Зеленолист прерывисто вздохнул и приобнял девушку. — Всё хорошо. Ты не обязана чувствовать вину. Это было глупо — предлагать такое, не факт, что мы вообще выживем. Туилинн похолодела. Вот и упала маска спокойствия эльфийского принца. Он боялся также, как и она, как и все по обе стороны долины. Линн прижалась к его плечу. — Нужно постараться. Леголас едва заметно кивнул.       В лагере лунных эльфов началось движение. Итильские войны собирались в отряды, брали оружие, тушили костры, прятали музыкальные инструменты. Туилинн глубоко вздохнула. Она встала и направилась к собратьям, но, не успев пройти и пары шагов, услышала голос принца: — Ты сказала, что никто не поплачет, если ты падешь. Это неправда.       Линн обернулась. Леголас стоял, сжав кулаки и смотря на травинки под ногами. Лунная осторожно подошла к нему и взяла печальное лицо в ладони. Девушка невесомо притронулась теплыми губами ко лбу аранена и также легко отстранилась. Леголас прижал Туилинн к себе, уткнувшись носом в её волосы и вдохнув знакомый запах.       Они шли бок о бок с лунными эльфами, касаясь пальцев друг друга время от времени. Темноволосые воины и воительницы тепло посматривали на своих предводителей. Кто знал, что, несмотря на расторжение помолвки, на катастрофу, на тысячелетия скрытности, ласточка будет идти рядом со светловолосым мальчиком из Зелёного леса, как раньше? И кто знает, надолго ли?       По ту сторону долины уже стояли эльфийские войска, готовые атаковать гору. Торин покрывал эльфов и людей словами, недопускаемыми к печати, Трандуил насмешливо усмехался, но вдруг, увидев лунных, метнул испуганный взгляд на Леголаса. Его сын, такой же гордый, как и он сам, шёл во главе. Воинов было немного, около пятисот, возможно, меньше. Они стали у подножья горы и рассредоточились вдоль берега рва. Но эльфийский король следил не только за ними. На вершине холма показался Даин с его армией. — Доброго утречка! Как ваше ничего? — раздалось с его стороны. Трандуил повел бровью. Эльфы подняли луки. После серии ругательств, Даин взмахнул секирой и стрелы, полетевшие в сторону гномов, были рассечены неизвестными эльфам устройствами. В то же время одна из частей лихолесской армии направилась в сторону лунных. — Поучитесь у своих сородичей, что значит — не предавать! — рявкнул Торин, а Туилинн, словно перышко, подняла меч. — Умрём, значит, гордо, — тихо сказала она, и сотни лунных эхом повторили её слова. В следующую же секунду их лесные собратья пустили стрелы. Во всех, кроме Леголаса. Ему даже не нужно было прикрываться. А вот лунные взмахнули мечами, отражая выстрелы, лязгнула холодная сталь. Как вдруг по пустоши раздался леденящий душу рёв. На холме появились орки. Люди начали отходить. Гномы же устремились вперёд. — Вы поможете им? — сквозь лунных пробивался маленький хоббит. Туилинн покачала головой, увидев полурослика: — Нас мало. — Их тоже мало, вы должны им помочь, они ведь погибнут там! Трандуил точно помогать не станет. Королевна обеспокоенно поджала губы и взглянула на горстку гномов. Они стояли, закрывшись щитами, перед тысячами орков. Словно мышь перед ястребом. Их сметут. Орки уже двинулись вперед, занесли ятаганы.       Однако, перескакивая с одного на другой, по щитам гномов легко пробежали высокие тонкие фигуры, занеся изогнутые клинки. Орки взревели. Лунные кружились в битве, прикрывали друг друга, метали кинжалы. Конечно, некоторых черновласых это не спасло. Одним из первых пал высокий жизнерадостный лунный эльф, которого Туилинн впервые встретила вчерашним вечером. Тот, кто так ласково улыбался ей, когда пел о волчонке. Воин явно знал жемчужную королевну только по сказкам. В груди Линн болезненно кольнуло, когда она увидела удивленные и мгновенно стекленеющие глаза падающего эльфа. Кровь вскипела. Девушка наносила удар за ударом, изгибалась, словно змея, прыгала с места на место, и ранила, ранила, ранила. Леголас не успевал за аранелью, но ему удавалось прикрывать и её, и себя. Лишь один орк смог легко оцарапать скулу лихолесца кинжалом, но в голову твари мгновенно вонзилась стрела с серебряным оперением. Битва выматывала, орки не кончались. Лесные эльфы и люди приняли участие в бою, но весь удар приходился на гномов и лунных, стоящих впереди. — Где Торин? — раздался голос Даина. — Он что, не поможет нам?       Гномы и лунные оказались прижатыми к стенам Эребора. От эльфов осталось около двух третей изначального отряда, о гномах нечего и говорить. Орки скалились, били кулаками в грудь, ревели, как вдруг послышался хруст камней. Огромный колокол пробил стену королевства, и тринадцать гномов выбежали к своим собратьям. Торин призвал всех сплотиться — и на гномьем языке, и на лунном диалекте синдарина. Туилинн подняла меч: — Сuiva! Talta ńotto-carinnar!* Обреченная на смерть армия вновь ударила по темным силам. Туилинн, на пару секунд прекратив свой дикий танец, указала Леголасу на странный механизм на горе. Она кивнула Менельтору, и вместе с араненом проскочила сквозь гущу воинов. Оба эльфа уже были измотаны, они перебегали по ледяной насыпи, карабкались по выступам, помогая друг другу. Взобравшись наверх, они увидели орка, занесшего меч над Фили, и Линн мгновенно выпустила стрелу, но было поздно. Орк пал, но пал также светловолосый гном. Торин взревел, Кили выскочил из укрытия и побежал по лестнице. Леголас схватил лунную за руку, и они понеслись к тонкому мосту, соединявшему две части горы. На секунду обернувшись, Зеленолист заметил окруживших Торина орков и послал в них несколько стрел. Когда он вновь повернул голову, аранели след простыл. Лихолесец сорвался с места.       Туилинн вскочила на каменный выступ и пнула близстоящего орка. Она крутанулась на одной ноге, вонзила кинжал в грудь подбежавшей твари и метнула его в следующего противника. Раздался крик. Эльфийка взбежала было по лестнице, но её схватили за руку. Предплечье Линн заныло, Больг дёрнул девушку, перекинул через себя, отбросив на камни. Туилинн почувствовала кровь во рту и боль в висках. Огромный орк приближался к ней, отвратно ухмыляясь, как вдруг на него наскочил Кили, попытавшись спасти лунную. Больг выбил оружие из его рук, скрутил, словно в тисках, и занес меч. Туилинн, преодолевая жуткую боль в груди, вонзила кинжал в плечо твари и, ловко (хоть и медленнее, чем обычно) извернулась, выбив меч. Орк рявкнул, ударил локтем в висок эльфийки, упустив гнома. Колени девушки подкосились, но в руку, занесенную Больгом над ней, вонзилась стрела. Леголас и Тауриэль сбежали по насыпи к гномьему наследнику и лунной королевне, когда в проёме коридора возникла фигура Азога. Серый орк нагло улыбался, щуря маленькие белые глаза, он махнул ятаганом над Кили, но гном отбил удар, и, когда Больг, подло подкравшись сзади, решил помочь командиру, лунная вновь метнулась к нему, нырнула в объятия орка и, сделав подножку, столкнула Больга вниз. Но она не успела отойти, и пальцы мрази зацепились за серый лихолесский плащ. Туилинн дернулась и в мгновение ока исчезла с выступа. Сердце Леголаса пропустило несколько болезненных ударов. Принц подбежал к обрыву и увидел тело эльфийки, лежащее на острых камнях. Она с трудом дышала, заглатывала воздух, и с ужасом смотрела на приближающегося орка. Аранен мгновенно оказался рядом с лунной и отразил удар Больга, резко обернувшись. Несколько ударов казались тысячью, и, наконец, орк пал. Зеленолист склонился над лунной, закутывая её в свой плащ, осторожно взяв на руки, словно птенца. Туилинн дрожала. — Хватит с нас войны, — Леголас сбежал по выступам вниз, как вдруг услышал крик — и понял, что наследник Торина мёртв. У аранена не осталось оружия, он спустился к подножию горы, как вдруг, резкая боль пронзила бок. Неподалеку стоял грязный орк, скалясь и держа лук. Эльф резко ослаб — стрела была моргульской, да еще и зачарованной. В голову твари вонзился кинжал, и лихолесца окружили лунные. Они стали прикрывать принца Зелёного леса, помогли ему и аранели лечь. Туилинн, кутаясь в полы плаща, с трудом подползла к Леголасу, пытаясь дышать ровно. Голова болела, кровь кипела во рту, грудная клетка ныла, а её белые костлявые руки были покрыты синяками и ссадинами, как и лицо. Она приложила руку к чернеющей ране, но принц переплел их пальцы, задыхаясь: — Всё хорошо... Не беспокойся. Линн отняла руку и, дрожа от боли, покачала головой. В глазах лесного эльфа стремительно темнело. Королевна вновь притронулась к зияющей дыре в боку Леголаса и тихонько начала шептать слова заклинания. Знаки на лбу слабо загорелись, Туилинн была ужасно слаба. — Не нужно! — услышала она возгласы. Девушка знала — у неё нет трав, чтобы спасти лихолесца. Значит, спасти его можно только за счёт себя. Это работало просто — эльфийка берет на себя половину его яда, и только счастливый случай решит — выживут оба или оба погибнут.       Начал идти слабый снег, первый за только наступившую зиму. Туилинн шептала молитву, взывала к Элберет, но та будто не хотела слушать. Наконец, когда лунная разрыдалась от накатившего ужаса и вновь просипела "Ну помоги же мне, бесприютной!", рана на боку Леголаса начала слабо светлеть, а на боку девушки — появляться. Когда оба эльфа были отравлены одинаково, белые знаки резко погасли, и Линн мягко опустилась на белеющую траву. Она подняла взгляд на аранена и, тяжело дыша, слабо улыбнулась. Среди горстки лунных раздался плач, а Трандуил, пробравшись сквозь них, замер.       На маленьком уголке, посреди огромного поля битвы, лежали два эльфа, окруженные своими собратьями. Где-то раздался крик — Азог мёртв. Орки убегали. Во всем этом хаосе недвижимым оставался только этот замерший клочок земли. Все застыло. Аранен и аранель, так и никуда не съездившие, так и не связанные клятвой, так и не договорившие, были тем, что уже случалось. Как и в начале истории, они — нашедшие клочок спокойствия среди зла, как раньше — всегда рядом, терзаемые ужасом одиночества и вместе быть не могущие. Туилинн лежала, держа Леголаса за руку, накрытая его серым плащом, поджавшая коленки также, как и между камнями в Гундабаде, как на холме над долиной. Неясно было, что случится дальше. Все молчали. Казалось, будто время застыло в ожидании решения Элберет о жизни или гибели двух наследников.       Где-то наверху плакал хоббит, уткнувшись носом в плечо Балина. Внизу плакали люди. Только эльдар, не привыкшие умирать, испуганно оглядывали своих погибших братьев. Война ничего после себя не оставила. Сuiva! Talta ńotto-carinnar!* — Услышьте! Обрушьтесь на головы врагов!