Маленькие покосившиеся домики Дэйла тяжело скрипели деревянными ставнями при каждом дуновении ветра. Дороги были покрыты лужами, снег смешался с грязью. Легкой эльфийской поступью один из воинов Трандуила аккуратно перескакивал с одного полусухого места на другое, брезгливо морщась. Он нёс с собой листки целебного растения, найденного Гэндальфом на пустоши. Эльф вошёл в один из домов, поднялся по крутой лестнице, украшенной заплатками, прошёл по узкому коридору и нырнул в одну из небольших комнат. В ней на постели лежал светловолосый принц, рядом с которым сидели король Лихолесья и правитель Ривенделла. Воин поклонился и вручил листья Элронду. Тот принял скромный букетик и, не переставая разговаривать с Трандуилом, стал заваривать снадобье.
— ...нет, жить он будет, просто нужно подождать. Не волнуйся об этом. Что ты будешь делать с эллет?
Лихолесский король устало качнул головой:
— Она сейчас у своих сородичей, в лагере на краю города. Я помог чем мог.
Элронд понимающе кивнул.
— Не стоит злиться на Туилинн. Ты ведь и сам знаешь, что она права.
Трандуил надменно поджал губы и по его высокому лбу пробежала морщина. Он не любил ошибаться. Леголас хрипло вздохнул, и король дрогнул. Вот он лежит, его сын, его кровь. Поверженный стрелой какой-то грязной орочьей твари, показывая нелепость этой ситуации. Попасть под стрелы, спасая какую-то эльфийку. Владыка Лихолесья поморщился, а Элронд покачал головой:
— Она не какая-то эльфийка, Трандуил, сын Орофера. Она королева.
— Пока нет.
— Но будет. И даже если нет — неужели ты забыл о своей дружбе с её отцом?
Трандуил закатил глаза.
— Тебе нужно поспать, — мягко сказал владыка Ривенделла. — я присмотрю за ним.
Лихолесский король кивнул, медленно встал и ленивым шагом вышел из комнаты, сильно сутулясь. Его надменное лицо было серым, холодные глаза, казалось, прожигали насквозь, но на самом деле Трандуил был обычным, невероятно уставшим, эльфом. Он был в своём военном обмундировании, грязный, перепачканный в крови, хромающий. Зайдя в покои, Трандуил рухнул на скрипящую кровать и быстро заснул.
В другой части города не спали в этот ранний час. Темноволосые эльфы разложили свои постилки вокруг палатки Туилинн, и сейчас лунные колдовали, собравшись вместе. Они молились Элберет, вплетали цветы в серебряные волосы Линн, целовали её в холодный лоб, благословляя на выздоровление. Девушку мучил жар, она тяжело дышала и бормотала что-то несуразное. Когда солнце окончательно покрыло город и пустошь своим теплом, эллет распахнула глаза. Она попыталась встать, но все тело ныло, ребра болели. Менельтор рванулся к Туилинн и, придерживая свою госпожу, ответил на её хрип:
— Он с отцом. Жив.
Седоволосая слабо улыбнулась и вновь потеряла сознание. Следующие пару дней ей снились кошмары, точно такие же, как и принцу. Вот они — идут по насыпи, оба — ранены, оба — бегут, но не встретиться им и не коснуться, и у обоих зияет рана в груди, и лес высится над ними, словно тюрьма, но на этом лесном балу эльфы — незваные гости, неряшливые туристы. И кто-то вдруг говорит, заставляя глаза наполняться слезами:
«Мало есть несомненных истин в мире, но вот эта из их числа: никогда мы не будем жить вместе, в одном доме, бок о бок, с общим столом — никогда; даже общего города у нас не будет».*
И до боли родной образ тает, тает, тает, а внутри все сжимается до невозможности дышать.
Ветер блуждал меж стеблями цветов, расставленных в бедных покоях принца. Прошло почти трое суток. Светловолосый чаще просыпался, хрип в груди звучал всё слабее, рана не так болела. Солнце лениво красило мир в оранжевый цвет, люди шумели на улицах еще не отошедшего от войны городка, а Леголас устало приоткрыл слипающиеся глаза и попытался сползти с кровати, надеясь на эльфийскую ловкость. Но она его подвела. Принц неловко скатился на пол, скорчился от боли в боку и тяжело задышал. Но тут же его обвили тонкие белые руки, и все перед глазами аранена украсилось легким бледным светом, и боль резко прошла, а рана, казалось, даже стала затягиваться. Аранен спокойно выдохнул, не поднимая глаз на девушку:
— Ты снова спасаешь меня.
Туилинн помогла Леголасу устроиться поудобнее, положила его голову себе на колени и, перебирая волосы лихолесца, легко поцеловала его в висок. Она впервые за последние дни почувствовала себя спокойно.
— Твоя рана не болит? — спросил принц.
— Немного.
Леголас переплёл пальцы с пальцами девушки, прижал к губам её холодную ладонь и подложил себе под голову.
— Я видел, как ты плакала, — прошептал он.
— Не ты один, — горько усмехнулась эллет, вспомнив отчаяние на пустоши и упрекнув себя за излишнюю эмоциональность.
— Почему ты назвала себя бесприютной? Разве у тебя нет дома?
— Дом — это не место. Это чувство.
— А где ты чувствуешь хоть что-то похожее на дом?
— Рядом с тобой, — вырвалось у девушки, и она закусила губу. Говорить о своих чувствах? Не молчать? Это что такое? Кошмар, Туилинн, просто ужас. Линн помогла Леголасу сесть и покраснела под его изучающим взглядом.
— Я... не это имела в виду... — начала говорить она, ломая руки. — я хотела сказать, что... — девушка вздохнула и опустила глаза, пытаясь придумать что-то внятное, но Леголас, почувствовав растерянность девушки, улыбнулся.
Принц взял бледное, украшенное царапинами и синяками лицо, в ладони, и поцеловал её обветренные губы. Эллет дрогнула и слабо подалась вперёд, осторожно касаясь шеи Леголаса холодными пальцами и отвечая на поцелуй.
Эльфы, казалось, спрятались от зимы и грязи за окнами, от грубых замёрзших людей, от надменности лесного короля, от всей этой мерзости кругом. Они сидели в тёплой комнате на ковре, окружённые растениями, покрытые мягким розовым светом, грея друг друга дыханием. И словно свечи стали светить бледнее, боясь спугнуть любовь, соединившую двух маленьких светловолосых эльфов, таких сильных и одновременно таких слабых. Аранен и аранель сидели на полу, переплетя пальцы, смеялись и ласково переглядывались, наслаждаясь эфемерным счастьем, которое, как они уже поняли, не может длиться долго.
``пусть солнце плавит небосвод, и пусть болит, и пусть грызёт.
я поцелую - всё пройдет.
ты поцелуешь - всё пройдет.``**
***
Следующие шестьдесят лет эльфы почти не видели друг друга. Вскоре после выздоровления Леголасу пришлось уехать на Север, на поиски наследника Араторна, Туилинн же отправилась к своему народу. Они писали письма, посылали книги с личными пометками, ментально поддерживали друг друга. Лихолесский принц сделал предложение жемчужной королевне, но она ответила отказом, сказав, что они знакомы недостаточно долго. И действительно, по меркам эльфов, чей конфетно-букетный период длится несколько сотен лет, годовой роман наших героев был уж слишком скор. Они безумно скучали друг по другу. Конечно, наследник и наследница были невероятно заняты, не всегда их головы были забиты влюбленностью, но, каждый раз, читая роман или разглядывая картину с любовным сюжетом, они вспоминали, что где-то там, в другой части Средиземья живет их любовь. А жить становится несомненно легче, если знаешь, где твой дом. 
