POV Саске
Весь бой с Наруто в Долине Завершения я помнил в деталях, но до того момента, как печать полностью завладела моим разумом, перейдя на вторую стадию, после этого все всплывает урывками. Первое время меня это не беспокоило, так как обычно вспоминалось то, как я нападаю на Узумаки, а после ухожу, оставляя его поверженным. Однако спустя месяцы, проведенные в нечеловеческих тренировках у Орочимару, во снах мне стали приходить непонятные отрывки. Я видел то, как кусаю недоумка за шею или плечи, или как выворачиваю ему руки, а он не сопротивляется. Эти сны-воспоминания казались немного странными, но мне было не до них, поэтому я не обращал на них внимания и просто продолжал тренироваться, позволять обследовать свое тело и изучал все доступные мне свитки. Бывало такое, что мне снилось то, насколько мягкая кожа у недоумка, либо как блеск из его огромных глаз уходит, заменяясь пустотой, либо непонятная дрожь его тела. Бывали и такие сны, где я видел размытый рисунок из ручейков крови на чьем-то теле, хотя где-то внутри себя я знал, кому принадлежит это тело. Или снились крики и хрипы, но я не мог понять, кому они принадлежат. После таких снов я просыпался возбужденным, но холодный душ с легкостью решал утреннюю проблему. Все было прекрасно, пока в одну из ночей мне не приснилось подробно все то, что было после того, как Проклятая печать полностью мной завладела в тот далекий первый раз, соединяя все те обрывки, что снились мне раньше, в единую картину, добавляя новые подробности. Я не мог проснуться, пока все не закончилось. После пробуждения я подскочил на кровати весь в поту и с быстро бьющимся сердцем, но самое ужасное то, что у меня крепко стоял член. Я возбудился от этих воспоминаний. Воспоминаний, где Наруто кричал от боли, пока я толкался в него, как он дрожал от ужаса и боли, не мог освободиться и уйти от моих прикосновений, а я насиловал еще, еще и еще. Как только у меня перед глазами вновь возникло его заплаканное лицо, искривленное от боли, я кончил, не прикасаясь к себе. Это было ненормально, но я решил плюнуть на это. У меня есть цель — убить Итачи. Остальное не важно и не достойно моего внимания. А этот недоумок справится, если это были действительно воспоминания, а не мои фантазии. Как бы не было неприятно это признавать, но он силен, очень силен, поэтому я не собираюсь это признавать. Никогда. Однако сон или воспоминание преследовало меня. Каждую ночь оно обрастало все новыми подробностями, вплоть до того, где именно были капли пота, а где следы крови Узумаки, как тепло и туго было внутри него. Мне снилось, как сильно он сжимался, какой тональности были его стоны и крики, а после и хрипы. Я буквально вновь ощущал, как неприятно было двигаться в нем, когда кровь сворачивалась, как приятно было вновь ее пускать, чтобы вновь было легко скользить внутри Узумаки. На языке вновь ощущал привкус его крови, пота и слез, которые я с него слизывал с превеликим удовольствием. Я перестал высыпаться, а эти видения стали преследовать меня и наяву. Я не мог спокойно тренироваться, так как часто перед глазами вставал этот придурок. Через пару недель мое терпение лопнуло и я пошел разбираться к Орочимару. — Ложные воспоминания, говоришь? — прошипел задумчиво змей, отвлекаясь от опыта, который он сейчас проводил. — У других не наблюдалось такого. А что? У тебя они есть? — Не уверен, что-то, что вспоминаю, было в действительности, — решил немного подробнее ответить, вдруг, Орочимару сможет помочь их как-то заблокировать, да и понять, почему мне это все видится, тоже было бы неплохо. — Какой именно момент тебе кажется ненастоящим? Или их несколько? — заинтересованно приблизил ко мне свое лицо змей, внимательно разглядывая меня. Я еле сдержал порыв передернуть плечами от неприятного чувства лабораторной мыши под лупой. — Когда я уходил из Конохи. Первое обращение печати во вторую ступень. — Тогда точно не может быть ложных воспоминаний, — в какой-то степени удовлетворенно ответил Орочимару. — В свое первое обращение во вторую ступень все становятся неконтролируемо жестокими. Печать как бы вытаскивает потаенные желания и усиливает их в разы. Все границы стираются. К некоторым память о том, как они себя вели и что творили, не возвращается. Не волнуйся. Скоро все поблекнет, так что не обращай внимания, а возвращайся лучше к тренировкам. После этого Орочимару выставил меня вон из своей лаборатории, где я смог его застать. Если он мне не соврал, то значит, что я изнасиловал недоумка. Что ж, он сам тогда напросился. Надо было просто оставить меня в покое, как я ему и говорил. После этого разговора воспоминания действительно начали блекнуть. Тем более я увеличил нагрузку, стараясь стать сильнее, как можно быстрее. Мне не нравилось, как Орочимару стал облизываться, глядя на мое тело. А потому надо было выжать из него все, что только можно, а после уйти. Да, будет лучше, если я забуду Коноху и все, что с ней связано, включая Узумаки.POV Наруто
Я решил двинуться на восток. Страна Горячих Источников первое время будет отличным местом для укрытия, а там видно будет, куда можно двинуться. Да и для здоровья будет полезно искупаться в источниках, ведь теперь мне надо беспокоиться не только за себя, но и за жизнь, что во мне сейчас развивается. Я должен стать хорошим родителем. У меня просто нет выбора. Спустя несколько дней я пересек границу между страной Огня и страной Горячих Источников. Климат разительно не изменился, но вот ближе к горам, где и находились знаменитые горячие источники, в честь которых страна и получила свое название, стало постепенно холодать по ночам. Я остро сожалел, что не смог взять теплый плащ, но не я не имел права светиться, если бы попробовал взять его в пункте выдачи спецодежды для нестандартных миссий. Поэтому сейчас по ночам я продвигался, а днем отдыхал. Я понимал, что это не очень полезно для ребенка, но нарушение режима дня и ночи посчитал лучшим, чем мерзнуть по ночам в лесу. Я старался обходить крупные поселения, так как боялся, что Коноха могла уже объявить меня нукенином, а значит и начать охоту на меня, хотя погоню я не ощущал. Внешность у меня запоминающаяся, а контроль над чакрой с каждым днем ухудшался все больше и больше. Пока меня спасало только то, что он и раньше был плохим, а сам запас большой. Но долго я не продержусь так, а значит, пора задумываться над тем, где можно будет залечь на то время, пока не рожу. Черт, как же страшно про это думать, поэтому лучше буду решать проблемы по мере их поступления. Сейчас важнее найти безопасное место, а не думать о родах. До них надо еще дожить. В буквальном смысле. По пути мне попался горячий источник, вокруг которого я не обнаружил следов пребывания других людей. Было бы неплохо помыться и попариться немного. Еще раз проверив местность вокруг источника, я выбрал место поудобнее и, раздевшись и сложив рядом с вещами одежду, забрался в воду. Как же было приятно окунуться в теплую воду. Немного поплавав, я заприметил удобное место, где можно было бы присесть без риска утонуть. Удобно утроившись, я посмотрел на ночное небо, постепенно проваливаясь в сон. Я оказался посреди коридора, по которому была разлита вода по лодыжку. Освещение было скудное, а стены, по которыми были проложены трубы, потрескавшиеся. Было неуютно здесь находиться, однако я знал, где оказался. Кьюби явно что-то от меня надо, поэтому я пошел в ту сторону, откуда доносился жар. — Что тебе надо от меня? — с вызовом спросил я, как только оказался в зале, где находилась клетка, сдерживающая Девятихвостого. — Чтобы ты сорвал печать, — пророкотал Лис. — Не дождешься, — фыркнул я, собираясь уходить, как меня остановил голос Кьюби: — Ты ведь сбежал из Конохи? — Тебе какая разница? — недовольно посмотрел я Девятихвостого. — Да, никакой, кроме того, что когда тебя поймают, то меня перезапечатают в кого-нибудь другого. Мне это не надо, как и тебе. — И что ты предлагаешь? — я подозрительно уставился в огромные красные глаза, единственное, что было видно, остальное тело Лиса было спрятано во тьме. — Я знаю, куда ты можешь отправиться без риска быть обнаруженным когда-либо, — мне показалось, что Девятихвостый хмыкнул. — И куда же? — На твою прародину — Узушиогакуре. — Что? — обалдел я. — Моя родина — Коноха! — Твой отец из Конохи, но мать — из Узушио. Раз с Конохой не сложилось, то ты можешь отправиться в Узушио, — похолодел голос Лиса. — Ты знаешь моих родителей? — не поверил своим ушам. — Расскажи о них! — Позже. Сейчас тебе стоит найти безопасное место, где ты сможешь жить, не волнуясь о шиноби Конохи и других Деревень, — осадил меня чертов Лис. — Тебе стоит сейчас отправиться на юг. Когда достигнешь побережья, найдешь укромное место и начнешь медитировать, чтобы суметь попасть сюда. После того, как все это выполнишь, я скажу тебе, куда двигаться дальше. И поспеши, время поджимает. Еще неделя, максимум полторы и ты не сможешь больше пользоваться чакрой. Будет лучше, если это произойдет на территории твоего клана. После того, как Девятихвостый закончил говорить, я почувствовал, что меня начинает вытягивать отсюда. Было ощущение, что Лис меня просто выталкивает. — Стой! Почему все-таки ты мне помогаешь?! Но ответа я не получил, потому что уже открыл глаза, сидя в источнике. Что ж. Раз Лис говорит, что времени осталось мало, то следует поспешить. Я вылез из источника и направился к своей одежде. По пути я успел обсохнуть в достаточной мере, чтобы без особых проблем натянуть одежду. Весь путь до побережья я размышлял над причинами, по которым Кьюби решил мне помогать. Тут явно есть какие-то причины, подвигнувшие его связаться со мной и дать совет. Часть разума требовала поступить наперекор словам Лиса, а другая часть, которой не хотелось принимать решения, требовала действовать, как говорит Девятихвостый. Это разрывало меня на части. Еще и постоянная усталость и тошнота бесили. Беременность-то никуда не делась. Мне постоянно хотелось остановиться и разреветься. Однако я постоянно брал себя в руки и сдерживал слезы. Когда я, наконец, добрался до побережья, сил у меня почти не осталось, ни моральных, ни физических, поэтому я сделал так, как все это время хотел: начал реветь как неуравновешенная девчонка. Под конец я даже начал икать. Лицо и веки по ощущениям опухли, а губы потрескались от слез. Мне было противно от самого себя, но сил остановить истерику самостоятельно у меня не было. В какой-то момент я вновь оказался в своем подсознании, все еще икая и размазывая текущие слезы и сопли по лицу. На этот раз я оказался сразу напротив Лиса. Заметив, где я нахожусь и кто на меня смотрит, я повернулся к Кьюби спиной, а моя истерика пошла по новому витку, вновь набирая силу. — Эй, пацан, ты чего? — с легким шоком попытался вызнать Лис. — Ничего, — буркнул я сквозь всхлипы и заревел уже в голос. Сзади послышалось шуршание меха по стенам, а после и горячее дыхание ударило мне в спину. — Эй, — вновь позвал меня Девятихвостый. — Я не Эй! У меня имя есть! — внезапно заорал я, повернувшись лицом к Лису. — Меня зовут Узумаки Наруто, если ты не в курсе! — Хорошо, Наруто, я понял тебя, — теперь Кьюби говорил со мной как с душевнобольным. — Прости. Это все беременность, как я подозреваю, — потупился я, чувствуя себя неловко от того, что ни за что накричал на Девятихвостого. — Правильно подозреваешь, — пробурчал Лис. — У твоей матери бывали дни и похуже. Хорошо, что все это выливалось не на меня, а на твоего отца. На мгновение мы замолчали, а потом я не смог себя сдержать. — А как тебя зовут? — невинно похлопал я ресницами в сторону Девятихвостого. Точнее попробовал похлопать, но по ощущениям получилось не очень. — Как меня только не называют, Наруто, — осторожно ответил Лис. — Не, то все не является твоим именем. Меня, вон, в Конохе монстром и чудовищем называли, но это же не является моим именем, — всхлипнул я, не договаривая, что долгое время именно так и считал, пока старик Третий не объяснил мне, что мое имя Узумаки Наруто. — Я не скажу, как меня зовут. Ты еще не доказал, что я могу тебе доверить эту тайну, — величественно проговорил Лис. — Так. Я тебя дернул сюда не для этого. Сейчас тебе надо будет двигаться вдоль берега на запад, пока не увидишь скалу. Ты поймешь, о чем я говорю, когда увидишь. А теперь иди. Времени все меньше. После этого меня опять выкинуло из подсознания. Оказалось, что у Кьюби я провел не так уж и много времени. Глубоко вздохнув, я задвинул все мысли и чувства подальше внутрь себя и направился на запад вдоль берега, как и сказал мне Лис. Не смотря на то, что побережье было красивым: желтовато-белый песок, на котором то и дело встречались ракушки различной формы, легкие волны, что периодически набегали на берег, создавая успокаивающий шум — в душе было неспокойно, как будто впереди меня ждет что-то плохое. Спустя несколько часов пути я увидел скалу, про которую говорил Кьюби. Он был прав, когда сказал, что я пойму, о чем он говорил, как только увижу ее. Она была просто огромна. Верх плоский, а вниз спускался каскад камней. Выглядело необычно, но довольно красиво. А еще было сразу понятно, что не природа это создала, а человек, точнее шиноби. И был этот шиноби очень сильным, так как не каждый джонин сможет создать нечто такого размера, не говоря уже о форме. Как только я хотел уже начать медитировать, чтобы спуститься в подсознание, мое тело покрылось красной чакрой, которая принадлежала Кьюби, а его голос прозвучал в моей голове. «Ты на месте. Молодец», — в его голосе я услышал одобрение. — «Теперь тебе надо перебраться через море, двигаясь строго на юг, а через пять километров на юго-запад». — И как я буду добираться, по-твоему?! — возмутился я в голосе, не наблюдая ни одной лодки поблизости. «Воспользуйся моей чакрой, придурок!» — внезапно рыкнул на меня Кьюби. — «Я чувствую, что рядом есть шиноби, поэтому поторопись! Тебя не должны заметить!» Я решил довериться Кьюби и, прыгнув на воду, побежал в ту сторону, на которую мне указал Лис. Двигаться по воде было немного странно, не используя при этом свою чакру ни капли, как это было во время боя с Саске в Долине Завершения. Черт, Саске, как он мог так со мной поступить? Стоп. Никаких мыслей об этом ублюдке. Ребенок только мой и ничей больше. Я никому и никогда его не отдам! Даже если Учиха будет умолять меня об этом! Бежать пришлось еще несколько часов. Особенно тяжело было, когда уже стемнело. Если бы Кьюби не направил свою чакру к моим глазам, чтобы я мог видеть в темноте лучше, чем обычный человек или среднестатистический шиноби, то я мог вполне заблудиться. Страшнее всего стало, когда вода стала складываться в водовороты. Сначала они были небольшими, но со временем, стали увеличиваться. Все вокруг заволокло туманом, но Кьюби меня успокаивал, что так и должно быть, что мы уже почти на месте. И, правда, за самым большим водоворотом туман расступился и моему взгляду предстал остров. В темноте было плохо видно, но я отчетливо мог выделить горы с левой стороны и темный лес с правой. Что-то в глубине души екнуло, и я ощутил себя дома. Как будто я всю жизнь был где-то далеко, а сейчас, наконец, вернулся к своему очагу, к месту, где мне всегда рады, где меня любят не смотря ни на что и где я могу ощутить себя в полной безопасности. Мне вдруг стало так радостно, что я еле сдержался, чтобы не закричать, хохоча и рыдая одновременно. «Ты Узумаки, а этот остров — дом для любого Узумаки. Не важно, на какую часть крови», — пробормотал Кьюби и я перестал его ощущать. Покров Лиса исчез, а я ступил на песчаный берег своего нового дома. В этот момент я всем сердцем верил, что все наладится и я смогу стать счастливым.