(02:34) to поз; Поз, я знаю, что в такое время ты сто процентов спишь, но мне нужно сказать, что я уеду сегодня в Питер. Не знаю на сколько, если что, то пиши.
Вновь отбросив смартфон, парень достал из пачки сигарету. Зажигая ее, он примерно отсчитал насколько ему хватит оставшейся упаковки и сколько времени остается до сапсана. Закурив, его мозг вновь начал выдавать ему моменты. Те самые моменты, которые заставляли его задыхаться дымом, который только что вдохнул. «Блять, Шастун, из-за тебя чувствую себя каким-то подростком, у которого шалят гормоны. Заканчивай уже со мной так себя вести, тебе не шестнадцать». Он вспоминал о нем. Редко, но метко. Так, как ни о ком не вспоминал. Как ни о ком не будет вспоминать. И эти воспоминания отражались не только на его моральном, но и на физическом здоровье. Но и выгнать их из головы нереально.Н и к а к.
«Я знаю, что ты уйдешь. Давай будем честны, мы не сможем афишировать наши отношения. Вообще. А ты достаточно публичная личность, да и я тоже. Я даже надеюсь, что ты уйдешь. И что найдешь себе кого-то, с кем у тебя будет повод чувствовать себя счастливым. Кого ты сможешь познакомить с родителями… не стесняясь того, что они скажут, что это неправильно». Антону дико захотелось кофе. Не того, которое варила Ира, нет. Ему до ломки костей хочется тот кофе, которое растворял он. Каждое утро, не важно: холодное оно или теплое, солнечное или пасмурное, успевает ли он на работу или нет. Парень уже несколько лет не пил его. Он покупал новые банки, когда срок годности на старых истекал, ставил их на дальнюю полку и благополучно забывал. А Кузнецовой запрещал их трогать, на что та дулась. И он пошел на кухню, на которой будто еще ощущался запах присутствия девушки, которая оставила Антона. От этого ему стало еще больше тошно. Даже нет, не из-за этого, а из-за себя. Он заваривал кофе, а его руки тряслись. Блять, Шастун, соберись. Когда он все-таки справился и отпил напиток, то внутри него все волки начали скулить. Все в этот момент было не так, как обычно. Не было поцелуя в плечо, тихой мелодии на фоне, свежезаваренного кофе. Был растворимый, но такой родной. Да и не в Питере, а в Москве. «Я напишу твой портрет, только если ты будешь в это время брынчать на своей гитарке, больше ты меня ничем не возьмешь!» Блять, портрет. Тот самый портрет, который был написал под теплые мелодии жарким летним днем. Тот самый портрет, который Антон так долго выпрашивал у него. И так счастлив был такому компромиссу. Хотя знал, что он напишет его и за просто так. Когда Антон будет спать. И он написал. Тело стало ватным. Столько воспоминаний сдавливали хрупкого высокого парнишку, хотели раздавить до смерти. Шастун с чашкой в руках побежал на балкон, дабы найти картины. Вот же они, стоят на своем месте. Завешанные тобой же. Просто убери с них ткань. Дай им взглянуть на тебя снова. Полюбоваться тобой, несчастным. Достаточно тебя ли жизнь потрепала? А бумеранг сработал? Видимо, да. По впалым щекам потекли тоненькими ручейками слезы. Неосознанные такие, настоящие. Странно лишь то, что не совсем из-за того, что он недавно расстался с девушкой. А московская погода в унисон плакала с Антоном.***
До поезда оставалось всего ничего, каких-то два часа, а парень все еще ходил в одних спортивках, разбрасывая все вокруг, чтобы найти хоть что-то. Но этого чего-то у него было навалом, и, видимо, причина такого поведения была в нервах. Его вещи, которые уже были сложены в рюкзак подходили под слово «траур», потому что среди них можно насчитать только две или три, которые были цветные. Все остальное — черное. «Ангел, подай, пожалуйста, те кисти… боже, ты как обычно такой бледный в этой футболке. Самый настоящий ангел… мой ангел». Антон рылся в шкафу. Он искал ту футболку. Самую любимую футболку, которая делает его тело бледнее. Хотя куда уже? Шастун, ты хотя бы иногда спишь? Явно нет. Найдя «ту самую» футболку, парень приложил ее к лицу, чтобы вдохнуть запах. Он смешивал в себе лавандовый гель для душа и дым от сигарет. Такие слабые, но отчетливые. Как три года назад. Три долгих года назад. Как футболка смогла сохранить на себе их, а парень нет? Его тело наконец-то согласилось принять в легкие воздух полностью. Когда они будто переполнили им, парень натянул эту растянутую до состояния мешка вещь и сел на кровать, чтобы подумать. Мысли лезли в голову одна за одной. Так медленно заполняя голову парня тяжелым туманом. Очнись. Антон будто что-то вспомнил, подлетев к шкафу, в котором красовался костюм. Он попытался аккуратно его сложить, но получилось все как всегда. Тем более, как ты можешь аккуратно, не помяв, запихнуть костюм в рюкзак? Вот именно, никак. Когда он понял, что в сумку больше ничего не поместится, то просто натянул на себя большую черную адидасовскую толстовку с капюшоном, переодел спортивки в черные порванные джинсы и вызвал такси, попутно проверяя: все ли на месте в чехле для укулеле. Все на месте. Даже фотография его кота. Бегая по квартире в полной готовности, он в очередной раз взглянул в любимое окно, как бы прощаясь с этим видом на неопределенный промежуток времени. А хотелось бы, чтоб навсегда. Убедившись, что ничего не подорвется и не прольется в момент отсутствия парня, он побежал, подхвативши сумки, к двери. А потом уже на улицу. В темную, дождливую и прохладную погоду.Только дождись, р о д н о й.