— Так откуда, говоришь, у тебя эти способности? — словно невзначай спросил Хоррор, безразлично рассматривая бардак в квартире Рипера.
Смерть скрестил руки на груди, не скрывая своего недовольства. Он был готов принять то, что его друзья могли приходить к нему без приглашения, он не возражал против внезапных визитов и даже, наоборот, радовался им, но терпеть пренебрежение другими границами его личного пространства он был не намерен.
— Если ты решил устроить мне допрос, то можешь смело отправляться куда подальше. Дверь там, — безэмоционально произнёс он.
Ужас нахмурился, но остался сидеть на месте. Он уже минут пятнадцать не прекращал заваливать Смерть вопросами, одни из которых были почти бессмысленными, другие же порой были чересчур прямыми и бестактными. Но только на этот последний вопрос Рип отреагировал грубо, до этого отвечая на всё легко и почти что играясь. Из-за этого Хоррор лишь сильнее убедился в том, что его друг лжёт, хотя прямых доказательств у него не было. Только предчувствие и желание Смерти уйти от темы его непонятных способностей.
— Не вижу никакой двери, — протянул дырявоголовый, закрывая одну глазницу и поворачиваясь невидящей в сторону выхода.
Даст, всё это время сидевший тише воды, ниже травы, нервно усмехнулся. Он чувствовал себя, кажется, ещё более неуютно от этого расспроса, чем сам допрашиваемый. Пыльный вообще не представлял, чего именно хотел добиться Ужас всей этой бессмысленной, на первый взгляд, болтовнёй. Тогда Хоррор так и не объяснил, что он имел в виду, говоря, что у Рипера есть свои секреты, и Даст уже почти забыл об этом, пока они не оказались здесь и пока дырявоголовый не начал эту непонятную викторину с недовольством Смерти в качестве приза.
— Я так понимаю, ты наконец всё вспомнил, — хмуро заметил Рипер, по привычке подтягивая перчатки. — Мне казалось, что, восстановив память о случившемся, ты не захочешь так много об этом болтать. Но вместо этого вы оба пришли ко мне и решили уточнить детали.
Он, до этого безуспешно пытаясь вытащить из цепкой упаковки кусок шоколада, сдался и просто принялся откусывать от целой плитки, разворачивая пластик уже зубами. Даст впервые видел Смерть настолько мрачным, а оттого ему становилось лишь более неуютно из-за происходящего. Он сказал «вы оба», а значит, Пыльный тоже был виноват в глазах Рипера, даже несмотря на то, что ничего толком и не делал. Хотя, может, в этом и была причина? Он бы с радостью заткнул Ужаса, но такой возможности у него не было, потому что тот не обращал на него никакого внимания, словно его и не существовало в этой комнате. По крайней мере, эти пятнадцать минут.
— Если тебе интересно, я пытаюсь уточнить детали совсем другого дела, — сказал Хоррор, пристально наблюдая за реакцией Рипера, но тот выглядел только лишь раздражённым. — Мне важно знать причину. Почему ты можешь убивать прикосновениями - или что ты там делаешь? Откуда у тебя такая способность?
— И что же ты собираешься потом делать с этими знаниями? Убивать школьников более простым путём? — скептически изогнул бровь Смерть. Ужас этого выпада не ожидал, но терпеливо сжал зубы, стараясь не поддаваться на очевидную провокацию.
— Не уходи от вопроса. У тебя это с рождения или как? — продолжил настаивать на своём дырявоголовый. Он принял ещё более расслабленную позу, но Даст прекрасно видел, что его начинает выводить из себя нежелание Рипера развивать эту тему. Однако сейчас Пыльный больше беспокоился о Смерти: по всем признакам можно было уверенно сказать, что тот сорвётся первым.
— А у тебя с рождения эта бестактность или как? — передразнил он Хоррора, выводя зажатой в пальцах шоколадкой круг в воздухе, и попытался улыбнуться, выставляя это шуткой, но вышло максимально плохо.
Ужас глубоко вдохнул, задержал дыхание ненадолго и медленно выдохнул. Даст был безусловно рад, что его друг начал использовать дыхательные упражнения, но слабо верил в их эффективность, потому что напряжение в комнате было настолько высоким, что он сам уже готов был сорваться и побить кого-нибудь, пока этого не сделал кто-то другой. Благо, за прошедшие три года он научился не только самообороне, но и вытренировал самообладание.
— Хорошо, я спрошу по-другому:
кто дал тебе эти силы?
Даст прыснул от смеха, ожидая, что Смерть тоже наконец привычно ухмыльнётся и на вопрос Ужаса покрутит пальцем у виска, прекращая весь этот дурацкий театр. Но вместо этого Рипер лишь больше насторожился, откладывая надкусанную плитку в сторону и заставляя Пыльного снова напрячься.
— Я не знаю, что конкретно ты хочешь выведать и каких ответов ждёшь от меня, но тебе лучше прекратить.
Но Хоррор даже не думал прислушаться к этому совету. Дасту очень хотелось вмешаться, но почему-то все слова застревали в горле, а любые идеи того, как можно было остановить начинающийся спор, проходили мимо, обделяя его на озарения. Единственное, что он понимал сейчас, так это то, что эти двое знали о происходящем куда больше него самого. Он оставался в невыгодном положении.
— Почему же? — совершенно нагло ухмыльнулся Ужас. — Что не так с этим вопросом, RT-II06?
Пыльный не знал, что за странную комбинацию назвал дырявоголовый, но для Рипера это, похоже, имело смысл, потому что он резко преобразился в лице, и сложно было сказать, от каких эмоций: это с одинаковой вероятностью могло быть и отчаяние, и чистая ярость.
— Прекрати, — несмотря на то, что сказано это было тихо и по тону даже спокойно, голос Смерти насквозь пропитался угрозой и сухим гневом. Страшно было представить, что случится, если Ужас всё-таки перешагнёт эту черту.
Но Хоррору было всё равно.
— А то что? — выпалил он, словно и не ощущая никакой опасности.
Для Рипера это стало последней каплей, он вскочил с места, схватил Ужаса за ворот футболки и рывком поднял того на ноги, замахиваясь, чтобы ударить.
Никто не знал, когда именно Даст научился так ловко останавливать всех от мордобоев, но запястье Смерти он перехватил быстро и настолько слаженно, словно всю жизнь только этим и занимался. Впрочем, последних трёх лет было вполне достаточно, чтобы отточить навыки до какого-никакого автоматизма, а когда в этой ситуации всё к этому и шло, он действительно был готов в любой момент разнять этих двоих. Ему больше никогда в жизни не хотелось видеть конфликты, так что после случившегося он опасался почти любой перепалки, которая могла нести под собой агрессию или применение физической силы.
— Рип, пожалуйста, — настойчиво начал он, — мне хватает и этого придурка, который в любой момент может кинуться на кого угодно. Если и ты будешь таким же, легче от этого никому не станет. Я не хотел бы, чтобы кто-то пострадал.
Смерть остановился, уставившись на Даста пылающими яростью глазницами. Это было настолько непривычно, насколько и жутко. Чтобы Рипер, который и часа не мог провести, чтобы не попытаться кого-то рассмешить или подбодрить, был способен на такой взгляд… Пыльный солгал бы, если бы сказал, что это было в порядке вещей.
Но Смерть, услышав конец фразы, поник, разжимая кулак и отпуская футболку Ужаса. Дырявоголовый поправил её, одёрнул и снова вернулся на место, не придавая случившемуся никакого значения. Эта непробиваемость начинала действовать на нервы уже и Дасту.
— Так ты расскажешь? — вновь повторил Хоррор.
И прежде чем Рипер смог что-либо ответить, Ужас заскулил от таки прилетевшего в его скулу кулака.
— Да сколько можно?! — возмутился Пыльный. В этот раз пришло время остальных удивляться. — Неужели ты ещё не понял, что пора бы умолкнуть?!
Дырявоголовый растерянно заморгал, словно маленький ребёнок, не понимающий, за что его ругали и почему он должен был это выслушивать. Он потёр место удара рукой, поморщился и недовольно фыркнул. Ему хотелось как-то возразить, но его перебил неожиданный громкий смех. Смерть, что буквально пару секунд назад готов был собственноручно пробить в черепе надоедливого скелета вторую дыру, сейчас заливался таким искренним хохотом, словно произошло что-то по-настоящему смешное. Только вот никто не мог понять, что именно.
— Святая пустота, Даст, я, конечно, знал, что ты его любишь, но защищать свою жёнушку от других и при этом колотить его самому… — Рип снова зашёлся в приступе смеха, хватаясь за живот.
Парочка зависла в непонимании, пытаясь осмыслить услышанное. Они переглянулись в немом вопросе, после чего, не сговариваясь, отпрянули друг от друга, заливаясь краской по совершенно диаметральным причинам.
— Я? Люблю вот этого? — смутился Даст, то открывая, то закрывая рот в попытках выдавить из себя аргументы, не подкреплённые захлестывающими его сейчас эмоциями. — Ещё чего!
— Ты кого «жёнушкой» назвал?! Жить надоело? — возмутился Хоррор, вместо дальнейших объяснений просто тыкая пальцем в сторону Рипера то ли в беззвучной угрозе, то ли в яром желании сказать что-то вроде «сам такой». — Да я его только так уложу!
Тут Даст переключился на Ужаса, не стесняясь высказать ему всё, что он о нём думал. Уровень шума в квартире вырос втрое, а её хозяин не мог прекратить веселиться, разглядывая эту сцену «семейной» ссоры, которую сам и спровоцировал. Он мог бы остановить спорящих, но делать этого не хотел. Всё-таки сейчас, наблюдая за ними, он осознавал, что сколько бы раздражающими и бестактными они иногда ни были и сколь бы неподходящие для него темы они ни затрагивали, искренне злиться на них он не мог. А потому вместо того, чтобы что-то скрывать от назойливого Ужаса, тем самым только подкармливая его ненасытное любопытство, которое могло завести его, куда не стоило, ему следовало рассказать тому правду. Или хотя бы её часть. Прежде чем влюблённые перешли к драке, он вмешался:
— Ладно, я расскажу, откуда у меня эти способности.
Успевшая забыть о его присутствии парочка резко умолкла.
— Правда?.. — недоверчиво прищурился Хоррор. Смерть кивнул и жестом попросил скелетов успокоиться и сесть на свои места.
— Думаю, это будет честно по отношению к вам. К тому же, — он взглянул на Даста, — избавит от ряда вопросов по поводу наших тренировок.
Ужас зацепился было за эту фразу, не представляя, о каких тренировках шла речь, но уточнить ему не позволили, потому что Смерть, приготовившись для минутки откровений, начал рассказывать. Дырявоголовый смиренно прикусил язык и принялся слушать, опасаясь остаться без информации, которую он с таким трудом и не без «ранений» выведал, заглушая в себе голос совести и играясь на нервах друзей.
— Я получил эти способности из-за болезни, — обобщил Рип, прежде чем перейти к деталям. — Мне было где-то одиннадцать или двенадцать, когда мои жизненные показатели резко упали, не сойдя на нет только благодаря своевременному вмешательству врачей. Уровень магии в моём теле снизился до критически низкой отметки, так что душа в тот момент была, считай, украшением, совершенно не выполняя необходимые функции. Долго поддерживать во мне жизнь искусственным путём было невозможно, поэтому требовались экстренные меры. Никто раньше не сталкивался с подобным заболеванием, поэтому не существовало никаких проверенных методов избавления от этого. Мой лечащий врач решился на отчаянный шаг. Родители подписали согласие на проведение операции, которую никогда прежде не делали ни одному монстру. Это, по сути, было своеобразной импровизацией, никаких гарантий или хоть сколько-нибудь обнадёживающих фактов, но тогда это было моим единственным шансом остаться в живых. Операция прошла… успешно? Сложно сказать. Я выжил, моё здоровье улучшилось, тесты показывали невероятные результаты, уровень регенерации превзошёл все ожидания, но теперь моя восстановившаяся магия работала неправильно. Меня она лечила, а вот другим от неё приходилось несладко. Сначала это действовало только на монстров: магия вступала в некий диссонанс с магией других, поэтому даже мимолетное прикосновение могло причинить непоправимый вред: так, медсестра, которая проводила осмотр после операции, чуть не погибла и в итоге осталась без правой руки. Потом это начало действовать и на людей, как-то влияя на их души, блокируя их «качества», без чего их тела сами по себе начинали разрушаться. Теперь ты можешь понять, почему я так сильно не хотел поднимать эту тему.
Хоррор стыдливо отвёл взгляд. Ему действительно не хотелось задавать неудобные вопросы ценой спокойствия и нервов Рипера и Даста, но сейчас это было необходимо. Он обязан был во всём разобраться. Проходясь по старым язвам воспоминаний, он узнавал правду, которая могла помочь ему добраться до чего-то важного. Он пока сам не знал, чего конкретно, но чем дальше в прошлое он углублялся, тем яснее становилось, что чем бы оно ни было, оно имело огромное значение.
— С этой новой «особенностью» врачи ничего не могли поделать, она не поддавалась объяснениям, и исправить её не было никакой возможности. Пришлось учиться жить с этим и регулярно появляться на обследованиях. Я стал носить перчатки, но это и правда слабо помогало, так что всё, что мне оставалось, стараться не контактировать с другими, не прикасаться и даже не приближаться лишний раз. Это было сложно, потому что так или иначе все вокруг сами ненароком, но стремились к физическим контактам, будь то рукопожатие или, например, случайное столкновение в коридоре. Да вы и сами, — тут он остановился, кинул короткий взгляд на дыру в черепе Хоррора и поспешно поправил себя: — Даст, ты можешь помнить, как я тогда избегал каких-либо прикосновений, чем-то походя на самую зашуганную версию Эррора.
— Было такое, — согласился Пыльный, также внимательно вслушиваясь в каждое слово Смерти. — Но это же было недолго, разве нет? Где-то год-два, кажется.
— Верно. Потому что я так жить ни за какую суперрегенерацию не согласился бы. Тогда я знал необходимый минимум, чтобы хоть что-то предпринимать. Мне достаточно было того, что моя «особенность» появилась из-за своеобразной, изменившейся после операции работы магии, поэтому её-то я и начал изучать.
Он взглянул в сторону книжного шкафа, где, если присмотреться, можно было обнаружить необычно большое количество литературы, связанной с этой темой, в том числе всяких справочников и пособий по анатомии и медицине, которые Даст часто одалживал у Смерти, не особо задумываясь, зачем тому подобное.
— Именно тогда я и выяснил, что во времена войны монстров и людей магия была оружием, а не просто частью «чудовищной» физиологии. И некоторые практики, которые солдаты использовали для тренировки своего искусства управления магией, помогли мне совладать с новыми способностями. Сначала я научился управлению магией вне тела, что-то вроде того, что ты сейчас тренируешь, — он кивнул Дасту, — потом начал практиковать то же, но уже в пределах собственных костей. Я научился временно приглушать эту магическую энергию настолько, чтобы перчаток и более-менее закрытой одежды было достаточно, чтобы обезопасить окружающих. Я всё ещё не могу «выключать» это полностью, думаю, мне удалось сделать это однажды… — он немного смутился, видимо, что-то вспомнив, — но я всё-таки стараюсь не рисковать и лишний раз не прикасаться к другим без особой надобности. И тем не менее, теперь, со всеми этими умениями и кое-какими лекарствами, — Смерть махнул рукой в сторону залежей фантиков, под которыми виднелся полупустой блистер с жёлто-зелёными таблетками, — я могу жить нормальной жизнью. А ещё меня можно безопасно обнимать, — тихо засмеялся он, глядя на младшего Мёрдера, явно намекая на его чересчур дружелюбное семейство. — Что ж, Хоррор, надеюсь, мой ответ достаточно исчерпывающий, чтобы не возвращаться к этой теме?
Ужас открыл рот, чтобы ответить, но Даст оказался расторопнее, теперь тоже понимая суть ситуации.
— А что за R что-то там 6? — Пыльному хотелось знать, какое значение несла под собой эта комбинация, потому что именно это странное сочетание подтолкнуло Рипера к срыву.
— RT-II06? — поднял бровь Смерть. — Насколько мне известно, это код моего больничного дела, под которым и проводится исследование моего заболевания и новых способностей. Кстати, откуда ты его знаешь? — повернулся он к дырявоголовому. Ужас повёл плечами и сделал самое невинное выражение лица, на которое только был способен.
— Да так, — махнул он рукой, будто это было пустяком, и быстро перевёл тему: — Вернёмся к вопросам. Что это за тренировки такие, о которых вы постоянно говорите?
Смерть хитро прищурился и улыбнулся, довольный тем, что тот поинтересовался.
— А это нам Даст сейчас и покажет, — он посмотрел на Пыльного и жестом пригласил того продемонстрировать, чему он успел научиться.
Правильным ответом было «ничему». Он нахмурился и покачал головой, явно несогласный с заявлением друга. Он действительно пытался практиковаться после их первого, не особо-то разъясняющего занятия, но так ничего и не добился, по-прежнему бесполезно пытаясь понять, как же отделить ощущение потоков магии в своих костях от них самих. Несмотря на все свои знания в этой области, на практике он ни на йоту не приблизился к хоть какому-нибудь успеху. Он тренировался, визуализировал, концентрировался на всём, что только, по его мнению, могло помочь, даже пытался медитировать, чтобы таки разобраться, что к чему, но всё это не дало никаких результатов.
Ужас, внимательно наблюдающий за происходящим, так и не дождался никакого наглядного представления.
— Так, эм, в чём суть? — подал голос он, пока Даст отказывался выставлять свою некомпетентность напоказ.
— У меня не получается, вот в чём суть, — честно ответил Пыльный. — Рип, покажи ты.
Рипер расстроенно вздохнул, так и не получив очередного забавного представления, и вытянул руку, призывая несколько тонких и острых костей, выстроившихся в ровный круг в воздухе рядом с его ладонью.
— Я-то без проблем могу это продемонстрировать, а вот тебе нужно практиковаться, если хочешь добиться хоть чего-нибудь, — недовольно заметил он, развеивая магию лёгким движением кисти. — Если ты думаешь, что я научился этому сразу и без проблем, то советую подумать ещё раз. Кстати, Хоррор, тебе бы тоже неплохо попробовать. Сейчас на улицах опасно, так что пара-тройка приёмов лишними не станут.
Ужас склонил голову, продолжая разглядывать то место, где секунду назад дематериализовались кости. Он задумчиво потёр подбородок, про себя что-то прикидывая, и наконец покачал головой.
— Не, не выйдет, — пожал он плечами. — Я представляю примерно, как это работает, но даже если я очень захочу что-то подобное сделать, я попросту не смогу, и дело тут не в моей лени.
Даст усмехнулся. Ну хоть эту свою черту дырявоголовый не отрицал. Рипер же весёлого в отказе находил мало, поэтому ждал, пока Ужас назовёт хотя бы одну весомую причину, почему он не может тренироваться с ними.
— Ты сам сказал, что это создаётся из магии, а у меня сейчас с этим проблемы, — он снова зацепился пальцем за пустую глазницу, — мне не хватает её даже на то, чтобы видеть, так о каком использовании её для чего-то другого может идти речь? Так что я пас, — он махнул рукой и поудобнее откинулся на диване. — Лучше просто понаблюдаю за вами.
Причина и правда оказалась весомой, поэтому Рипер, секунду назад желавший вразумить Ужаса, отступился и вновь переключился на другого своего ученика. Даст притворился, что только сейчас заметил его пристальный взгляд, и изобразил удивление.
— Что? — наигранно непонимающе спросил он, будто и правда не осознавал, чего от него хотели.
Смерть, прекрасно зная повадки своего друга, плотоядно ухмыльнулся, уже предвкушая назревающее веселье. Хоррор тоже приготовился к увлекательному зрелищу, а Даст, прочувствовав на себе всю тяжесть ситуации, нервно сглотнул и принялся медленно пятиться к выходу.
— Я тут вспомнил, что мне срочно нужно уйти…
Он почувствовал, как всё тело резко свело, ноги потяжелели, а душу неприятно сковало. Его неожиданно подняло над землёй и вернуло на прежнее место.
— Какого…?
— Захват души мы попрактикуем позже, а сейчас… — Рипер щёлкнул пальцами, и Даст снова смог двигаться. Ему ясно дали понять, что сбежать не получится. — Время работать.
***
Маленькая ладошка крепко сжимала его руку. Скелетик шёл рядом, напевая незатейливую песенку. Дасту очень хотелось взглянуть на него. Кто он? Как выглядит? Куда они идут? Он его знает?.. Тело не слушалось, голова потяжелела, и всё, что он мог, — идти дальше, смотря вперёд и пытаясь не потерять своего невидимого спутника.
Мелодия стихла. Мир потемнел. Оцепеневшие кости снова стали ему подвластны, и первое, что он попытался сделать, — крепче сжать детскую ручку в успокоительном жесте. Его пальцы ухватились за пустоту.
Пол под его ногами исчез. Безликая бездна разинула свою пасть, поглощая его, все его воспоминания, чувства, мысли. Он летел в бесконечное никуда, предельно чётко ощущая, как он исчезает. Медленно, по кусочкам, отвратительно явно и безвозвратно. Глаза бессмысленно пялились туда, где, предполагалось, был верх, и ничего не видели.
Он знал, верил почему-то, что тут был пол. Земля, дно, конец пропасти — что угодно. И совсем скоро он приземлится. Свист пронизывающего кости ветра сменится на звенящий хруст и эхом разливающийся хрип. Он принялся считать, осознавая, что вот, сейчас, совсем скоро это произойдёт.
Раз, два…
Вглядываться в никуда больше не было смысла, и он смиренно закрыл глаза, лишь за мгновение до небытия приметив тонкий блик солнца, скользнувший по его лицу.
…десять.
***
Прежде чем он осознал, где закончился сон, а где началась реальность, он сумел уловить приятную прохладу на своём лице. Даст закашлялся и резко поднялся с кровати, наконец-то получая возможность дышать. Все кости ныли, а голова сильно болела. Было невыносимо жарко, настолько, что у Пыльного на мгновение закралась мысль о том, что у него поднялась температура. Его всё ещё трясло.
— Кошмары? — раздался рядом спокойный голос.
Даст растерянно оглянулся. Ужас сидел на краю его кровати, обеспокоенно глядя на него. Только теперь Пыльный смог вспомнить, что тот делал в его доме: они вдвоём вернулись от Рипера, и Хоррор не отказал себе в удовольствии ещё немного подействовать другу, который не мог его прогнать, на нервы. Всю дорогу до дома Дасту приходилось выслушивать подколы и шутки про его безуспешные тренировки обращения с магией. И даже во время ужина дырявоголовый не прекращал шутить на эту тему, высмеивая своего друга и вместе с тем ловко придумывая всё новые оправдания этого для его родителей, ибо сказать напрямую, чему младший Мёрдер обучался, было опасно для впечатлительной пары. Затем они завалились к Дасту в комнату, и тут-то он наконец смог получить долгожданные минуты покоя, потому что Хоррор, быстро присвоив себе кресло у окна, углубился в чтение очередной книги. И, вымотанный за день и разморённый этим покоем, Даст сам не заметил, как уснул.
После всего, что ему за сегодня пришлось выслушать от Ужаса, он готовился в любой момент получить новую порцию подколов, но их на удивление не последовало. В глазах Хоррора читалось самое искреннее волнение.
— Как долго я проспал? — вместо ответа обратился к нему Даст, замечая, что за окном уже было темно. Впрочем, зима ещё не торопилась заканчиваться, поэтому это было плохим показателем времени.
— Час где-то, — пожал плечами дырявоголовый, — может, больше. Я не заметил, как ты уснул. Но спалось тебе явно несладко.
Даст тихо выдохнул и снова упал на подушку, прикрывая глаза. Он уже не мог вспомнить, что ему снилось только минуту назад, но назойливое беспокойство осталось, напоминая о себе смутным чувством вины и чересчур высокой температурой тела. Состояние у него было откровенно неважное.
И вновь его лба коснулось что-то холодное. Он приоткрыл один глаз, непонимающе глядя на Ужаса, но тот не стал как-то оправдываться или что-либо объяснять, просто продолжил осторожно гладить его по голове ледяными от недостатка магии пальцами. Даст находил его прикосновения приятными и даже не стал этого отрицать. Было во всей этой ситуации что-то успокаивающее, становилось лучше.
Непонятно, сколько они вот так просидели, прежде чем Ужас оторвался от своего занятия и тихо сполз на пол, вновь возвращаясь к книге, вероятно, подумав, что Даст заснул. Тот перевернулся на бок и, действительно уже успев снова задремать, разлепил глаза и попытался сфокусироваться на тексте.
— Что ты читаешь? — невнятно протянул он. Хоррор кинул на него быстрый взгляд, то ли пытаясь понять, разбудил ли он его, то ли просто не ожидая, что тот заговорит.
Ужас глянул на обложку книги и снова вернулся к её содержимому.
— Мне не выговорить это название, — покачал он головой, — это что-то из твоего.
Даст пригляделся, понимая, какое конкретно пособие из имеющихся на его книжной полке держал дырявоголовый. Чтиво действительно не из лёгких, нашёл же, что выбрать. Пыльный, всё ещё ощущая тяжесть во всём теле, немного сполз вниз, чтобы удобно расположить свой подбородок у Хоррора на плече. Тот немного напрягся, но ничего против не сказал. Даст, пробежавшись взглядом по строчкам, протянул руку и перелистнул несколько страниц.
— Вот, вот это будет для тебя полезно, — ткнул он пальцем в какой-то заголовок и хотел было отползти и лечь обратно, но, склонив голову и уперевшись виском дырявоголовому в скулу, счёл позу вполне комфортной, чтоб спать дальше. Ужас скосил на него глаза и слабо покраснел, таки возвращаясь к чтению чего-то про посттравматические дефекты магии. Но сконцентрироваться на содержимом ему не дали. — Скажи, что ты пытаешься узнать? — снова подал голос сонный скелет, не открывая глаза.
Почему-то сейчас, несмотря на всё, через что Хоррор заставил его пройти, Даст чувствовал себя рядом с ним невероятно умиротворённо. Возможно, из-за выходок дырявоголового у него уже попросту не осталось на что-то другое нервов или дело было в сонливости, но всё, чего ему сейчас хотелось, - это лежать вот так и никуда не отпускать этого придурка, то ли чтоб тот не натворил ничего, пока Даст не будет за ним следить, то ли просто так, из каких-то даже ему непонятных побуждений.
— Ничего, я просто ждал, пока ты проснёшься, — непонимающе объяснил дырявоголовый.
— Я не про это. Ты продолжаешь изучать одну за одной книги по истории, расспрашивал Рипера и по-прежнему что-то ищешь. Ты уже вспомнил всё, но копаться в прошлом не прекращаешь. Если ты хочешь вспомнить какие-то подробности, то можешь просто спросить у меня. Теперь мне действительно нет смысла что-либо от тебя скрывать.
Он, особо не думая, свесил руки с кровати и приобнял лишь сильнее смутившегося скелета. Хоррор не был против, но подобного явно не ожидал. Теперь его беспокоил вопрос, насколько же сильно он может позволить нарушить границы их устоявшихся отношений. Он закрыл книгу и прикоснулся к руке Даста, немного запрокидывая голову и устремляя взгляд в потолок.
— Я не знаю, — коротко ответил он и сам же остался недоволен таким заявлением. — Всё, что я сейчас скажу, прозвучит глупо, но, возможно, оно обретёт смысл, если я правильно смогу объяснить.
Даст тихо усмехнулся, подавляя в себе желание сказать что-нибудь вроде «все твои объяснения такие» или «не припомню ни единого раза, когда ты не говорил чего-нибудь глупого». Всё-таки в нём ещё теплились остатки обиды за сегодняшний позор на тренировке. И тем не менее, он промолчал, по голосу понимая, что Ужас сейчас до невозможности сосредоточен и серьёзен.
— Пока я искал информацию о своём прошлом, я перечитал слишком много газет, статей, документов и прочего, чтобы не заметить странную закономерность. То, что касалось меня, — он немного подумал и исправился: — нас, было лишь малым. Если проследить по газетным статьям хронологию, то можно обнаружить, что незамеченное исчезновение Ализы — не единственный случай. Раз в несколько лет пропадают жители города, дети в основном, и почему-то мне кажется, что исчезновения не всех из них задокументированы. Я проверял архивы и обнаружил большое количество учеников, у которых отсутствовала информация о переводе. Наша школа славится постоянным притоком и оттоком учащихся, и для статистики в досье учеников записывают причины, по которым те перевелись или были отчислены, и название новой школы, в которую они поступили. В крайнем случае просто ставят штампы, подтверждающие, что ученики в этой школе больше не учатся. У многих такого нет. Словно они просто пропали. С некоторыми так и было, я смог найти несколько статей, где рассказывалось об их исчезновениях, но вот судьба оставшегося большинства так и остаётся загадкой.
— Ну не думаешь же ты, что в прессе будут выпускать колонки прямо про каждого сбежавшего из дома ребёнка? А отсутствие штампа можно объяснить ещё проще: наша школа весьма посредственно ведёт эти бумажные отчёты. Подумаешь, — зевнул Пыльный, — откуда ты их вообще взял? Разве учеников могут так просто подпустить к персональным данным учащихся?
— Я просматривал старые досье, хранящиеся в восточном крыле, — пояснил Ужас.
— Тем более. Сам же говоришь, «старые», кому вообще сдалась эта отчётность… Стоп, что?! Ты был в восточном крыле?
Даст дёрнулся и широко распахнул глаза, в упор глядя на дырявоголового, отчего тот немного отклонился.
— Да, раза три уже, — слабо, чтоб не потревожить всё ещё лежащего на нём Пыльного, пожал плечами он.
— Ты же знаешь, что это запрещено? Если бы тебя поймали, то давно бы отчислили! — сейчас Хоррор едва ли понимал, было ли это возмущением, заботой о нём, беспокойством или недовольством законопослушного ученика. Наверное, всем вместе.
— Послушай, это не так важно. Меня никто не поймал, — по крайней мере, он надеялся, что после первого раза, когда, очевидно, что-то случилось с Дримом, тот его не сдал. В свою очередь затянувшееся затишье со стороны учителей слабо походило на обычную поблажку, так что это либо было чем-то большим, либо их в самом деле никто не заметил. — Но благодаря этому я многое узнал.
— Ага, о нарушении школьных правил, насколько я понимаю, — пробурчал Пыльный, вновь прикрывая глаза. Если у того возникнут проблемы — хотя даже правильнее было бы сказать «когда», — Даст прекрасно понимал, что он станет первым, кто будет помогать ему эти проблемы решать. Одной лишь пустоте ведомо, сколько сил у него на это уйдёт. Его жизнь определённо была в разы скучнее, пока этого пустоголового не было рядом.
— Пф, обижаешь, об этом я знал давно и подробно. Путешествий в закрытые локации для этого не требовалось, — усмехнулся Ужас, но быстро вернулся к серьёзности. — Помнишь, я упоминал, что в старых медицинских картах было на удивление много информации об учениках? В плане информации, которую обычно не собирают на медицинских обследованиях. Там же я нашёл информацию о Рипере, о чём и расспрашивал его сегодня. Разве записывают в школьные медкарты такие подробности касательно всей больничной истории учеников? Почему-то мне кажется, что что-то во всём этом не сходится.
Даст, немного обдумав услышанное, всё равно не смог уловить логики Хоррора, его слова не представляли смысла. Единственное, что было понятно: Ужаса это беспокоило и он не оставит это дело, если не докопается хоть до чего-нибудь.
— То есть ты хочешь сказать, что школа как-то причастна к исчезновениям детей? — попытался уточнить Пыльный. Хоррор снова осторожно пожал плечами.
— Не знаю. Скорее, она непричастна, а просто отражает какую-то закономерность. Но вот какую конкретно, нам и нужно узнать, — он протяжно хмыкнул. — У меня плохое предчувствие по поводу этого.
— Именно поэтому ты лезешь в самую гущу событий, если таковые имеются, чтобы добить своё беспокойство до максимума? — логикой действия дырявоголового не блистали, по крайней мере, с точки зрения Даста.
— Я просто хочу разобраться в происходящем, вот и всё, — подытожил Ужас, запрокидывая голову, чтобы заглянуть Пыльному в глаза.
— Это отвратительная идея, ты знаешь?
— Конечно, — усмехнулся он. — Так ты со мной?
Он был уверен, что позже обязательно будет жалеть об этом решении, но это «позже» наступит позже. Чем бы в итоге ни оказалась причина их намечающихся поисков, неприятностей им не обобраться. Было абсолютно неважно, являлось ли это каким-то неведомым заговором, очередным маньяком-похитителем или просто паранойей Ужаса, Даст знал наверняка, что то, на что он подписался, окончательно добьёт его нервную систему, которой, в общем-то, и не должно быть у скелетов, но на своём опыте непрекращающихся «приключений» с дырявоголовым он мог утверждать о её наличии и скором умерщвлении.
— Ещё спрашиваешь, — тихо посмеялся Даст.
Вместо благодарности, Хоррор тоже слабо улыбнулся и по-кошачьи потерся скулой о его лицо, а когда Пыльный немного потерял бдительность, про себя посмеиваясь с такого необычного проявления привязанности, мягко прикоснулся зубами к его виску. Даст довольно усмехнулся, крепче сжимая Ужаса в объятьях.
Им правда друг друга не хватало.
***
Его хриплое дыхание то и дело сбивалось, потому что он не мог вспомнить, как дышать. К горлу подступала тошнота, на глаза наворачивались слёзы. Дрожащими пальцами он пытался стереть с лица тёмные пятна, но лишь больше их размазывал.
Он понятия не имел, где находится. Затекшие ноги не слушались, и он продолжал сидеть на холодном полу, метаясь взглядом по беспорядку вокруг. Щепки, пыль, каменная крошка, обрывки лоскутов, пепел, чернеющие пятна… Сквозь пробоины в стене просачивался холодный свет, делающий очертания помещения немного более явными.
Очередной дрожащий выдох. Не обращая внимания на саднящие раны, виднеющиеся сквозь порванную одежду, он сжался сильнее и закрыл лицо руками.
— Спасите…
