***
— Не буди его, пусть отдохнёт, — донёсся до него тихий голос Фреша, а на плечи опустилось что-то мягкое и пушистое. Гено кое-как разлепил глазницы и, сфокусировав взгляд, увидел Эррора, осторожно укрывающего его пледом. Заметив, что брат проснулся, Глючный виновато отпрянул. — Прости. Не хотел тебя потревожить, — он как-то укоризненно глянул на Фреша, словно тот был виноват в том, что средний Афтер был выдернут из сна. В его близоруком взгляде так и читалось: «сглазил». Ну, а что, нечего было под руку говорить. — Всё в порядке. Я задремал? За окном было светло, а на полу просторной гостиной разлилось пару квадратов солнечного света. В горах зима ещё продолжалась, так что на улице лежал чистый, нетронутый снег, хотя уезжали они пару дней назад из уже почти полностью оттаявшего города. Кто бы мог подумать, как сильно за пару часов на машине может измениться пейзаж. Когда Фреш сказал, что он позаботился обо всём, он действительно имел ввиду всё, так что приехали братья уже в вычищенный и прогретый дом, на вид, даже похорошевший с их последнего визита в далёком прошлом. Они взяли с собой продуктов на неделю, а на крайний случай учли, что в паре километров от деревни находился продуктовый. По поводу прогулов и выписок Эррор и Гено особо не беспокоились: Маффет была осведомлена, что у Глюка простуда и тот валяется дома с высокой температурой, а для Гено даже оправданий не нужно было придумывать, его чуть ли не с радостью отпустили на все четыре стороны. Главное, что под присмотром. Фреш тоже взял короткий отпуск, оставив только небольшую подработку, которую можно было выполнять дистанционно. В общем, всё было подготовлено как нельзя лучше для времяпрепровождения с семьёй. Гено потянулся, прогоняя сонливость, и, чтобы уж наверняка развеять остатки кошмарных видений, кинул короткий взгляд на руки Эррора, который уже успел ввязаться в полушутливую перепалку с Фрешем. Все пальцы на месте, а пережитое осталось далеко позади, в другом месте и в другое время. Несмотря на то, что произошло раньше, здесь и сейчас было спокойно, уютно и мирно, от этого дышать было немного легче. — Так какие у нас на сегодня были планы? — вмешался он в спор увлекшихся братьев. Сейчас был разгар дня, так что придумать занятия на его остаток было хорошей идеей. — Дай-ка подумать, — Фреш вперился взглядом в потолок, видимо, пытаясь отыскать на нём подсказку. — Если тебе так не зашёл фильм, то как насчёт разукрасить ночью дом наших соседей? — в шутку кинул он. — У нас есть соседи? Последний раз, когда они приезжали сюда, в соседнем доме никто не жил, а участок был выставлен на продажу на тот момент уже несколько лет. Видимо, теперь его наконец-то кто-то выкупил. — Да, я их ещё не видел, но там теперь точно кто-то тусуется, — кивнул старший Афтер. — Наверняка они тоже не ожидали, что у них будут соседи. Наш дом до недавнего времени выглядел как та ещё заброшенная рухлядь. Они действительно давно не приезжали сюда. Даже по примерным прикидкам прошло не меньше десяти лет, удивительно было, что этот дом всё ещё не снесли или он сам не прогнил под влиянием времени и мороза. — Так что по планам? Другие предложения? — Может, настолки? — Это тоже скучно. — Другой фильм? — Сейчас лучше придумать что-то посвежее. В камине мерно покачивались языки пламени. И хотя в дополнительном тепле сейчас было мало смысла, как элемент декора эта деталь очень успокаивала. Наблюдая за искрами, пляшущими меж брёвнами, подобно мошкам, Гено ухватился за тонкое, посетившее его чувство ностальгии. — Давным-давно, в далёком королевстве… Сперва братья недоуменно взглянули на него. Не удивительно, ведь его реплика, на первый взгляд, совершенно не вписывалась в тему их разговора, но постепенно до старшего Афтера начало доходить. Он чуть нахмурился, пытаясь поймать посетившую его мысль, и немного помолчав, прыснул, осознав, к чему были эти странные слова. — Нет, ты не серьёзно, — выдавил он сквозь смех. — Нам не по пять лет! — А чем это мешает? — улыбнулся в ответ Гено. — Так даже интереснее. Эррор по-прежнему не мог понять, что имели ввиду эти двое, а потому просто продолжал наблюдать за своей семьёй, надеясь, что однажды они соизволят договориться и объяснить ему. Почему-то ему это типичное начало сказки ни о чём не говорило. Очевидно, оно было как-то связано с поездками сюда, но и об этом Глюк мало что помнил. На тот момент он был слишком маленьким, чтобы хоть как-то запомнить происходящее, так что даже существование этого дома стало для него тем ещё сюрпризом. Обидно было только то, что Гено, который был всего на год старше него, помнил всё прекрасно. — Эррор, ты ведь понял, о чём мы говорим, да? — обратился к нему Фреш, наконец заметив непонимание в его взгляде. Глюк честно покачал головой и развёл руки в стороны. — Это та старая игра, которую мама всегда заводила, когда у нас появлялось свободное время, — подхватил Гено. — Неужели совсем не помнишь? В памяти чернокостного наконец начали появляться какие-то просветы. И в самом деле, кажется, что-то подобное было. — А можно напомнить для меня её правила? — с сомнением попросил он. Как оказалось, деталей не помнил никто, поэтому пришлось постепенно, обсуждая то и это, прийти к какой-то общей картине того, как на самом деле в эту игру играть. Суть была проста: придумать историю. Когда их мать не знала, чем их занять, она всегда говорила эту заветную, стандартную для начала любой сказки фразу, и дети тут же увлечённо подхватывали её. Это было весьма смышлёно, так ей не приходилось читать им истории на ночь — они сами сочиняли себе их. Интересные, странные, совсем не похожие на те, которые можно было увидеть в книжках, зато все всегда оставались довольны. Каждый должен был добавлять по предложению, которое несло смысл и дополняло уже имеющиеся детали, а так как никто никогда не знал, что придумает сочиняющий до них, это ещё и знатно развивало воображение юных скелетов, потому что порой в истории приходилось объединять чуть ли не несовместимое. К тому же их мать очень любила усложнять им задачу, если они слишком быстро несли сюжет к развязке: когда они находили ключ к решению главной проблемы, она добавляла предложение, которое его обнуляло, и приходилось искать что-то другое. Так что в их сказках если у принцессы и был прекрасный рыцарь, то абсолютно бесполезный и покидающий сцену уже в первые две минуты игры, а даме в беде всегда приходилось самой разбираться с драконами; если кто-то был проклят, то истинная любовь всегда попадала в неприятности и сильно опаздывала, так что проклятому приходилось учиться мириться со своим проклятьем и принимать себя таким, каким он или она были; ну, а если, упаси бездна, в рассказе появлялись волшебные помощники, то как минимум однажды они случайно выкинут какую-нибудь магическую оплошность, которая испортит весь прогресс героя. С такими поворотами сюжета игра могла длиться бесконечно, как-то раз они сочиняли историю несколько дней, пока сами не забыли, на чём остановились. Пришлось начинать заново, но никто сильно не расстроился, это по-прежнему было весело. Если так подумать, должно быть, на создание этой игры их мать вдохновил неугомонный Фреш, которому всегда что-то не нравилось в обычных сказках. Тот всегда мыслил, мягко говоря, своеобразно, поэтому у него Гензель и Гретель устроили в пряничном доме вечеринку, а зашуганная за годы отшельничества ведьма сама сбежала от них, испугавшись толпы и громкой музыки, Русалочка, выбравшись на берег, забила на принца и свой голос и отправилась в пешее путешествие, по дороге раскрашивая стены случайных домов граффити, самовыражаясь в искусстве, в котором ей вовсе не требовалось умение говорить, а Спящая Красавица и вовсе не проснулась, просто её телом завладел паразит, который и управлял ей всю оставшуюся жизнь, но никто этого не понимал, потому что она выглядела совершенно так же, как и до пробуждения. После последней альтернативной концовки старшему Афтеру целый месяц запрещено было смотреть телевизор. Когда в семье появился Гено и пришло время читать сказки уже ему, легче не стало. У него романтичные поиски Золушки по всему королевству были быстро пресечены более рациональным отбором девушек сначала по цвету волос, потом по росту, потом опросом о деталях вечера и уже только тогда примеркой хрупкой туфельки, параметры которой, на секундочку, тоже записали для должной сохранности. У Красной Шапочки был перцовый баллончик и знания правил самообороны, так что волк был устранён из истории прежде, чем успел подумать о том, чтобы съесть бабушку, Белоснежка подняла революцию в королевстве быстрее, чем ведьма успела найти её и отравить, а Рапунцель хоть навсегда и осталась запертой в башне, вынужденная наблюдать за происходящим вокруг, но зато научилась управлять своими силами и обрела некое подобие бессмертия. Послушав такие варианты развития событий, их мать всерьёз задумалась о том, что отец семейства тратил время не на того сына. Глава семьи владел очень прибыльным бизнесом и лелеял надежды, что его старший сын, то бишь Фреш, в своё время унаследует его компанию, а потому глава семьи старался с детства приучать его ко всему, что в будущем бы этому поспособствовало. Как было ясно по успехам сына, получалось не очень. Третьим ребёнком в семье всё-таки ждали девочку. Подбирались только женские имена, миссис Афтер в спешке подтягивала своё умение готовить, чтобы потом обучать этому будущую дочь, а в гардероб будущей малышке даже прикупили пару платьев. Так что, когда родился Эррор, больше полугода не стихали шутки об этом. Тем не менее, ему миссис Афтер даже пробовать не стала читать сказки перед сном. Если бы и он начал переосмыслять сюжеты старых историй, она бы просто не выдержала. Но оставлять Глюка ни с чем тоже нельзя было, к тому же нужно было приучать его старших братьев следить за ним, так что, немного поразмыслив, она пришла к выводу, что раз им всем так не нравятся эти сказки, пусть сочиняют свою. Она никогда не думала, что эта идея так сильно их завлечёт, но вышло совсем наоборот. — Итак, начнём! — с энтузиазмом провозгласил Гено, когда они смогли вспомнить правила. — Давным-давно в далёком королевстве жил был принц. Это было самым стандартным началом для их игры, всегда бралась какая-то королевская особа, живущая в далеком далёке. Иногда, довольно часто, они брали и других действующих лиц, например торговцев, пиратов или путешественников, если это надоедало, то животных, криптидов или пришельцев. Вариантов было много, но когда эта их забава только зарождалась, самыми частыми её героями оказывались принцы и принцессы, так что и сейчас было решено почтить традицию. — И под его контролем развивалась огромная база супер-технологий! Эррор и Гено понимающе переглянулись, оставляя такую выходку старшего брата без комментариев. Этого, конечно, стоило ожидать, но не в самом же начале игры! Впрочем, так было даже веселее. — Значит, у принца должен был быть минимум один подданный, который помогал ему этой базой управлять. Так что я скажу, что их было два, не беря в расчёт всяких шестёрок, — подхватил Глюк. — С таким управлением и уровнем технического прогресса государство процветало, пока однажды один из помощников принца не решил пожертвовать своей душой, чтобы заполучить тайные знания, которые помогли бы ему продвинуть их технологии ещё дальше, — быстро сообразил Гено. — Он заключил сделку с дьяволом, чтобы обрести недоступные простым смертным знания и умения. — А второй помощник принца тем временем, скажем, попал в несчастный случай из-за этих же разработок и сильно пострадал, — как-то неправильно воодушевленно продолжил Фреш. — И это привело к тому, что принц оказался меж двух огней: один его друг считал технологии опасными, второй же наоборот убеждал его в том, что они необходимы, — это было вполне логичным выводом в такой ситуации. Эррор сделал небольшую паузу, чтобы сообразить ещё одну деталь. — К тому же, тот, который заключил контракт с дьяволом, вёл себя странно, но никто не мог понять, что с ним было не так, потому что, очевидно, о таких тёмных сделках никто не распространяется на широкую публику. — Но принц на то и принц, чтобы у него был советник, который всегда может предстать третьей и не вовлечённой стороной. Так что наш королевский отпрыск решил спросить у него совета, — Гено знал, что этот ход был бесполезен, потому что все они, хоть и по-своему, но пытались усложнить историю, так что примерно того же он ожидал и от старшего Афтера. — Но что сделает принц, если узнает, что советник, который, естественно, выступил за дальнейшее развитие технологий, на самом деле тоже предатель? И работает с тем его приятелем, который продал душу ради знаний? Эррор ещё мало привык к игре, поэтому такой поворот событий поставил его в тупик. Он не совсем представлял, как эту проблему можно разрешить, так что пришлось выкручиваться ответными вопросами. — С каких пор кто-либо из них стал предателем? Я имею ввиду, они же просто пытаются достигнуть своих целей. Пока что они даже никому не навредили, так как второй помощник принца просто оказался неудачником и, вполне вероятно, сам виноват в том, что попал в тот несчастный случай. Мы не оговаривали таких мелочей, — растерянно заметил он. Хоть история и сочинялась на ходу, он всё-таки старался предоставлять героям правильные, с точки зрения морали, выборы. А когда фактов кот наплакал, сделать это было сложно. — Потому что детали всегда добавляются по ходу истории, — добродушно усмехнулся Гено, видя, как серьёзно его младший брат воспринимает эту игру. — Ничего, привыкнешь ещё. Та-ак, если тебе не нравится то, что почти ни у чего тут нет объяснений, то что насчёт такого: помощник-неудачник попал в тот «несчастный случай» не так уж и случайно — его подставили, чтобы через этот инцидент привить принцу «правильные» взгляды. А тот, который стремился к знаниям, хм… — Он сделал это тоже не просто так. Он потусил с супер-крутой гадалкой, которая предсказала ему, что в будущем, если разработки загнутся, поляжет куча народу, — подхватил Фреш. Так как оба старших Афтера привыкли к таким поворотам, порой они наперёд могли просчитывать несколько ходов, как продолжая свою ветку, так и выставляя по-иному чужую. Даже годы не смогли стереть их отточенный навык сочинительства. Талант не пропьёшь, а в их случае не забудешь. — Ага, а жизнь принца превратится в ад, — согласно кивнул Гено. — Так лучше? — взглянул он на младшего. Эррор растерянно моргнул пару раз, переваривая полученную информацию. — А кто подставил того, который попал в несчастный случай? — ему пока не хватало фактов, но, безусловно, всё это становилось лишь более увлекательным. — Пусть это будет какой-нибудь культ. Скажем, секта, которая устраивает такие вот «несчастья», чтобы показать, как всё, что им не мило, опасно, и поддерживает идею о том, что все должны вернуться к природе и более естественному ритму жизни, а технологии были ниспосланы тёмными силами, — последнее Гено проговорил, наигранно понизив голос и растягивая гласные. — Учитывая, что вторая сторона ради этих же технологий продала душу, они частично не так уж и неправы, — слабо посмеялся Глюк. — Вам не кажется, что всем в этой истории очень не хватает каких-то отличительных имён? Тысячу раз проговаривать ключевые моменты их только что придуманной биографии было, как минимум, неудобно. Им действительно стоило задуматься над чем-то покороче. Правда, в этой игре было не принято давать героям имена, поэтому персонажи обычно обзывались по своему роду деятельности или какой-нибудь яркой внешней характеристике. И если в нынешнем рассказе к слову «принц» объяснений не прилагалось, то стоило сделать так, чтобы то же было применимо и к остальным действующим лицам. — Тогда как насчёт чего-то вроде темнокнижника и счастливчика? — обычно Фреш придумывал персонажам безумные названия, но в этот раз, помогая Эррору быстрее привыкнуть к правилам, он взял что-то из стандартного и более простого. — Почему счастливчик? — это слабо походило для описания персонажа, которого выбрали для того, чтобы через его «благородную» жертву показать, как что-либо может быть опасно. — Потому что выжил, — в шутку кинул Гено. Он тоже уже успел задуматься о более коротких названиях для героев, но, пожалуй, «счастливчик» подходило этому, на деле, неудачнику куда больше. Ирония как она есть. Согласившись с предложенными вариантами, они продолжили. — Если принц откажется следовать правилам, которые выставляет культ, то они мало того, что убьют его другана, так ещё и революцию замутят, где пострадает куча народу, а если он не продолжит развивать технологии, то всё равно много кто пострадает, в том числе он сам и его второй друган. Так что же выберет принц, м? — вернул историю к главному вопросу старший Афтер, заинтересованно глядя на Глюка. — Это всё ещё твой ход, братиш. Детали слабо облегчили ситуацию, даже, скорее, сделали только хуже. Теперь с одной стороны была секта, которая ставила под угрозу жизни и здоровье других, чтобы добиться своих целей, а с другой не менее опасный отказ от прогресса, потому что обычно предсказания в таких сказках были самыми что ни на есть точными. Какую бы сторону по итогу не выбрал принц, его народ пострадает, да и, к тому же, оба его друга находились в очень шатком положении: один лишился души, а второй здоровья. Чем больше Эррор размышлял над этим, тем больше додумывал сам и тем сложнее делал свою задачу. Правильный ответ никак не приходил в голову. Должен же был быть хоть какой-то вариант! — Не воспринимай это так серьёзно, — заметив напряжённую сосредоточенность на лице Эррора, успокоил его Гено. — Если хочешь, просто разнеси эту историю в дребезги, — подтвердил Фреш, — так будет даже веселее. Никто не будет ругать тебя за «неправильные» выборы, это просто игра! Глюк продолжал молчать. Он, конечно, правда мог увести игру в какое угодно русло, потому что эти двое готовы были подхватить любой поворот событий, но, поставив себя на место сценариста, героя и рассказчика, он просто не мог взять и отмахнуться от этого выбора. Это был уже чисто личный интерес, найти максимально хороший путь действий, который минимизирует последствия для вымышленных персонажей и вымышленного королевства. И с каких это пор сказки стали такими сложными? — Давайте сделаем перерыв, — осознав, что бесполезно было продолжать сейчас, подытожил Гено. Если Эррору нужно было время, чтобы обдумать свой ход, не было ничего плохого в том, чтобы дать ему его и не требовать ответа здесь и сейчас. К тому же, хоть игра и шла быстро, время за ней летело так же стремительно. Им стоило хотя бы размяться. — Отличная идея, — Фреш поднялся со своего места и потянулся. — Мы можем продолжить в любое время. Мне нереально интересно, что же ты всё-таки выберешь. Эррору тоже было интересно, но даже приблизительного ответа у него не было.***
На задней террасе было холодно, зато воздух был свежим и бодрящим. Проводя время с братьями, Гено, конечно, немного отошёл от недавнего сна, но всё-таки продолжал чувствовать себя немного помятым. Здесь же было как-то легче. Дышать проще, мысли яснее. За свои многочисленные побеги из больницы Гено успел привыкнуть к нахождению на улице в неподходящей по погоде одежде, так что и сейчас он не особо беспокоился об этом. Зато беспокоился кое-кто другой. — Я думаю, Вам стоит зайти в дом. Ветер усиливается. У соседнего дома стоял высокий скелет и оценивающе оглядывал Афтера. Так вот, как выглядит их новый сосед. Взгляд сразу зацепился за интересные отметины на лице незнакомца: что-то вроде трещин, тянущихся от глазниц. Гено никогда не был придирчив к внешности, так что он обратил больше внимания на то, что эта единственная пока что, сказанная новым соседом фраза прозвучала как-то странно. Однако он не мог сказать, в чём было дело. — Всё в порядке, я привык к такому, — успокоил он незнакомца. — Меня зовут Гено, а Вас? Он протянул мужчине руку, и когда тот пожал её в приветственном жесте, Афтер заметил ещё больше странных его особенностей: в пястных костях у незнакомца зияли дыры. — Гастер, — озвучил своё имя скелет. — Рад знакомству. Вы точно уверены, что не простудитесь? После того, как Гено сумел убедить скептически смотрящего на его попытки закаливаться мужчину, что пару минут на улице не убьют его, их разговор перешёл к другим банальностям: вопросам о том, как долго они соседствуют, и мелочам, по типу причин, почему они вообще сейчас находились здесь, когда приехали и как долго собираются оставаться. Если кратко подводить итог их маленькой беседы, выяснилось, что Гастер приобрёл свой дом два года назад и периодически посещает его, чтобы отдохнуть от работы. Пожалуй, это было самое интересное, к чему они пришли, если исключить все любезности. А сосед был до невозможности вежлив. Чем дольше Афтер с ним разговаривал, тем больше замечал, что его собеседник использует несколько примитивные и клишированные фразы. Он не знал, с чем это было связано, но оттого становилось лишь любопытнее. Тем не менее, чем ещё отличался их новый сосед, так это слабой устойчивостью к холоду. Именно поэтому он довольно часто интересовался у Гено, не желает ли тот сходить за курткой и не замёрз ли он, потому что сам мужчина быстро озяб даже при том, что был одет куда теплее, чем Афтер. Поэтому скоро Гастер сдался и, увлекшись беседой и не желая её прерывать, пригласил Гено к себе. — Могу я кое-что спросить? — поинтересовался Афтер, уже сидя в гостиной у, по сути, незнакомца и держа в руках чашку чая. Он честно не видел причин отказываться от приглашения, к тому же, ему и самому стало интересно, что же ещё он сможет узнать за их диалог. Получив разрешение, он продолжил: — Почему Вы так необычно разговариваете? — Полагаю, Вы про мой акцент? Я не местный. Живу тут уже несколько лет, но от особенностей произношения из родного языка по-прежнему не могу избавиться, — пояснил Гастер. Он немного рассказал о своей родине, а после признался, что много путешествовал, прежде чем осесть, на удивление, в том же городе, в котором сейчас жили Афтеры. Это не должно было быть такой уж неожиданностью, потому что, припоминая прошлое, Гено знал, что раньше здесь были и другие люди и монстры, приехавшие оттуда же, только почему-то к образу нового знакомого такое место жительства не вязалось. И тем не менее, факт был фактом. Чтобы уберечь разговор от участи стать монологом, Гено, в свою очередь, тоже рассказал немного об их семье и их короткой истории путешествий. Главную причину переезда он конечно же умолчал, обозначив вместо неё спокойствие и свежий воздух того захолустья, в котором они сейчас жили. — Почему Вы так много путешествовали? — задал очевидный вопрос Афтер. — В основном из-за учебы, — коротко ответил сосед. — А что Вы учили? Какая-нибудь политология? Международные отношения? — предположил Гено. — Нет-нет, я по образованию врач, — покачал головой мужчина, — и изучал медицину. Это постоянно пополняющаяся область науки, а учитывая, что она ещё и прикладная, то непрерывно учиться в ней не только можно, но ещё и нужно. Он оказался действительно увлечён этой темой. Настолько, что Гено не мог и слова вставить, пока тот рассказывал о местах, где ему довелось побывать, о различных исследованиях, людях и монстрах, методиках и лекарствах. Было видно, что своё дело он знал замечательно, начиная с классических фактов, новых технологий и способов диагностики, заканчивая альтернативной медициной, «шарлатанскими» подходами и мифами из прошлого, которые продолжали жить в настоящем. Пока он с головой ушёл в разъяснение очередной болезни, Гено заметил, что профессиональными терминами тот фигурировал легче, чем обычной лексикой. Возможно, конечно, что Афтер просто привык к его произношению и в целом не особо представлял, как произносится название того или иного препарата или мышцы на латыни, но выглядело это так, словно большая часть жизни этого скелета была посвящена работе. Гено уже давно потерял суть разговора, но перебить не решался, поэтому вполуха слушал очередной набор непонятных слов и, чтобы развлечь себя, рассматривал комнату. Интерьер был классический для подобного рода домов: на глаз максимально приближен к природе, на деле идеально оснащен технологиями и не обделен комфортом. Больше всего здесь привлекала внимание стена, завешанная рамками разного содержимого: где-то это были дипломы и сертификаты, где-то фотографии, перемешанные с небольшими картинами. Наверное, такое внимание к стенам, вместо внимания к их хозяину было не самым вежливым, на что можно было пойти, потому что когда Гено осознал, что в комнате стало тихо, он не мог сказать, как долго эта тишина висела. Он тут же перевёл взгляд на притихшего собеседника. — Простите? — то ли переспросил, то ли извинился он, надеясь, что это хоть как-то исправит ситуацию. Но Гастер лишь продолжил пристально следить за ним, вглядываясь в его лицо и руки. — Вы недавно проходили какой-то курс лечения? — наконец задал вопрос он. Афтер сперва растерялся и несколько стыдливо попытался прикрыть видневшиеся на костях точки, оставленные иглами капельниц, но в итоге лишь кивнул. — Да. Меня выписали несколько дней назад из больницы, — признался он, слабо улыбаясь. Он ощущал себя так, словно рассказывал какой-то секрет, больше похожий на сплетню: не особо важный, но не хотелось бы, чтоб его подслушали. — Ненадолго, конечно, но что есть. — Вам так и сказали? — Гастер заметно помрачнел, но Гено так и не понял, что именно он сказал не так. — Мне ничего не говорили перед выпиской, но так уже не раз случалось, — пояснил он. — А могу я поинтересоваться, от чего Вас лечили? Разговор явно зашёл не в то русло. Афтер попытался увильнут от вопроса, но по выражению лица собеседника понял, что вышло так себе. Он начал замечать всё больше, скорее, профессионального любопытства во взгляде мужчины, нежели его интереса к их разговору в целом. Однако Гено не хотел винить Гастера за это, потому что, лично по его ощущениям, он сам был виноват в том, что их беседа приняла подобный оборот. Так что он рассказал о своих диагнозах, поотвечал на уточняющие вопросы и в принципе вновь почувствовал себя пациентом на приёме — эта процедура приелась ему уже давно. Поэтому он даже не удивился, а по привычке ещё и не отказался, когда их новый сосед попросил его разрешения провести общий осмотр. Гено даже не задумался, в насколько странной ситуации он оказался и что, возможно, будь на его месте кто-то другой, то этот кто-то уловил бы во всём происходящем опасный и двусмысленный контекст. Благо, ничего плохого, о котором он и думать забыл, не произошло, это в самом деле оказался обычный медицинский осмотр. Единственное, чем он отличался от всех прочих до него, была обстановка. Ну и то, как смотрел на него Гастер: Гено ощущал себя не иначе как крохотным насекомым под микроскопом, этакая мелкая форма жизни, разобрать каждую деталь которой было делом кропотливым и несколько муторным, но для ценителя важным. Афтер даже ненадолго проникся пониманием к висящей в одной из рамок бабочке, чьи крылья были приколоты к полотну мелкими булавками. Пока он, задрав кофту, чтобы Гастер мог изучить его неполную, щербатую душу, бродил взглядом по картинам вокруг, заметил одну интересную фотографию. Как бы он не наклонял голову, стекло продолжало сильно отсвечивать, не позволяя полностью рассмотреть изображение, но даже по видимой части Гено мог сказать, что фотография была достаточно старой. В верхней, не засвеченной её части была видна голова его нового знакомого, у нижнего же края рамки виднелись три пары ног. — У Вас есть семья? — не подумав, спросил Афтер. Осмотр к тому моменту уже закончился, так что ему разрешили вернуться на место. Гастер проследил в направлении его взгляда. — Да, у меня двое детей, — коротко кинул он. — А Ваша жена?.. — Я никогда не был женат, — покачал головой скелет, — оба ребёнка приёмные. — Ох, вот как, — Гено почувствовал себя неловко. Он не ожидал такого поворота событий. Не было похоже, чтобы этот вопрос поставил собеседника в неудобное положение — судя по реакции Гастера, его это ни чуть не задело, — но Афтеру захотелось провалиться сквозь землю. Подобные темы всегда были опасными, тем более для первого разговора. Нужно было вернуться к тому, с чего всё началось, чтобы их избежать. — Так что Вы можете сказать про моё состояние? Вообще, эта тема его не интересовала от слова совсем, но она была очень удобной, к тому же, первым, что пришло в голову. Слабо верилось, что после обычного осмотра можно было сказать что-то конкретнее того, что ему уже было известно. Гено знал свои болячки вдоль и поперёк, так что даже не надеялся услышать что-то новое. Но после того, как Гастер в очередной раз спросил его о том, что именно говорили врачи, когда его выписывали, и какими были его показатели перед выпиской, Гено насторожился. Внезапное резкое улучшение самочувствия, временное отсутствие болей по ночам, тот соболезнующий взгляд лечащего врача, когда они столкнулись в коридоре после его последнего побега, теперь этот тон Гастера, который смыслил в медицине намного больше него и прекрасно представлял, как ведут себя доктора в таких ситуациях. По хребту Афтера пробежал холодок, но он не подал вида. — Скажите честно, сколько мне осталось? — он старался сохранять голос ровным, но из-за этих попыток он прозвучал лишь напряжённее. Его собеседник покачал головой. — Не могу сказать точно. Будь Вы человеком, дал бы максимум день, в лучшем случае два. С монстрами всё немного сложнее — магия оказывает тут своё влияние. Процесс обычно затягивается: в зависимости от вида это может быть как пару дней, так и пару недель. Но, исходя из информации, которую я сейчас получил, я бы посоветовал Вам разобраться со всеми незавершёнными делами за ближайшую неделю. Гено затих на пару секунд, переваривая всё услышанное, а после внезапно рассмеялся. — Ну что ж, неделя, значит? Повезло, — чуть тише закончил он, продолжая посмеиваться, не замечая, что тело начала пробирать дрожь. Неделя. Именно на столько Фреш запланировал их поездку. Бросил все дела «просто так», отыскал этот дом, подготовил всё, отпросил Эррора. Это было так очевидно, как он мог не догадаться? Так весь этот отпуск изначально был одной большой прощальной вечеринкой. — Спасибо, — вновь улыбнулся Афтер. — По крайней мере, теперь я буду хоть сколько-нибудь готов к этому. Наверное, теперь, когда я знаю, это не будет так обидно. — Смерть это всегда обидно. Готовы Вы к ней или нет, я просто предупредил Вас, чтобы Вы не потратили оставшееся время впустую. Обычно именно в такие моменты живые понимают, как оно важно, — ровным тоном заметил Гастер, провожая взглядом направившегося к выходу гостя. — И всё же, постарайтесь не терять надежду. Чудеса случаются, а смерть не всегда оказывается концом жизни. Гено не стал это опровергать. Он лишь в очередной раз поблагодарил его и, ничего не замечая вокруг, вернулся домой.***
Смерть не всегда оказывается концом жизни — это было абсолютно верным замечанием. Для кого-то она является началом Вечной жизни, для кого-то — перерождением, для кого-то — возвращением к истокам. Каждый сам выбирает, какой вариант ему по душе. И тем не менее, перед любым из исходов всегда приходится оставлять принадлежащее этой жизни в ней же. — Ты ведь знал всё с самого начала, да? Фреш тихо вздохнул. Наверняка сейчас под своими очками он опустил взгляд. Эррор возился на кухне, готовя им ужин, и даже не подозревал об этом диалоге. Наверное, он был единственным, кому не стоило знать. По крайней мере, его последние воспоминания не будут омрачены неприятными мыслями, а его старшим братьям сейчас очень нужен был кто-то, кто смог бы спасти их отпуск, даже если ценой незнания. — И долго ты собирался молчать об этом? — Гено не был зол, но был взволнован, что прекрасно ощущалось в его интонациях. Он стоял позади дивана, на котором расположился его брат, и опирался руками на спинку. От последних новостей у него тряслись руки и подкашивались коленки. — Так долго, сколько смог бы, — честно признался старший Афтер. — Они сказали, что шанс есть, и я хочу в это верить. Гено мог понять его чувства и представить ход его мыслей. Даже если вероятность, что это улучшение не было следствием того, что его организм перестаёт бороться, была крайне мизерна, пока она есть, они будут за неё держаться. Они всегда так делали: когда Эррор пропал и верить приходилось в то, что он сможет вернуться хотя бы живым, когда не было шансов на полное восстановление их матери, когда только переехали сюда и понятия не имели, как теперь сложится их жизнь. И вот теперь снова. Сейчас только и оставалось, что цепляться за надежду. Он уже не единожды выкарабкивался, почему этот раз должен был стать исключением? И всё равно теперь что-то было иначе. Смешанные чувства: с одной стороны, если бы Гено не узнал правды, может быть, он воспринимал бы всё легче до самого конца, с другой стороны, ему было обидно, потому что если это действительно был конец… Ему хотелось подготовиться. Это было важно, это не было тем, что стоило скрывать. Он вздохнул. — Тебе всё-таки стоило предупредить меня, — он заставил себя улыбнуться. — Как будто они не говорили это постоянно на протяжении всего этого времени. Разница была лишь в том, что теперь это было по-настоящему безнадежно. Раньше ему всегда рассказывали много всякого про его болезнь и её симптомы, которые должны были «в скором времени» убить его, но тогда его всё-таки продолжали лечить, назначали новые лекарства и процедуры, и продолжали гонять по тем из них, которые хоть немного помогали, ругались, когда он сбегал, но всегда облегчённо вздыхали, когда его состояние улучшалось, а на осмотре его показатели обозначали положительную динамику. А теперь его просто внезапно выписали. Сдались, потому что прекрасно видели, к чему всё идёт. Наверняка ему ничего не сказали, потому что Фреш заверил, что сам сообщит ему эту новость. Но, в итоге, эта роль всё равно досталась врачу. — Эррор не знает? — Фреш кивнул. — Наверное, не стоит ему говорить. По крайней мере, эти несколько дней. Когда его состояние станет совсем плохим, это всё равно станет очевидным. Не было смысла портить ему настроение сейчас. Им всем нужен был отдых и ещё немного времени, которое они могли бы провести вместе. — Так будет лучше, — согласился Фреш. Они оба замолчали, вслушиваясь в возню на кухне. В гостиную уже просочился аромат чего-то вкусного, а шкварчание масла на сковороде и стук ножа о разделочную доску перестали прерываться шумом воды. У Глюка была привычка сразу же мыть ненужную посуду, использованную для приготовления, так что, когда все блюда были готовы, в раковине ничего не было, а кухонная утварь была чиста, и после обеда оставалось только разобраться с тарелками и столовыми приборами. Так что, похоже, их ужин скоро будет готов. — Скажи, — старший Афтер ненадолго снял очки, но пока не смотрел на Гено. — Если бы всё… закончилось, но у тебя появился бы способ вернуться, ты бы воспользовался им? — О чём ты? — нахмурился Гено. — Некромантия? Пф, это всегда плохая идея, — усмехнулся он. Фреш тоже слабо улыбнулся. — Нет, что, если бы это было, типа, как в играх? Если бы у тебя появилась возможность использовать сохранения и после проигрыша снова загрузиться? Гено не очень хорошо разбирался в игровых механиках, но звучало вполне себе привлекательно. Хотя, стоило признать, это было самой странной попыткой Фреша перевести разговор на что-то более простое. — Звучит заманчиво, — уже более задорным тоном кинул средний Афтер. — Но разве это не значит что-то вроде потери опыта и всех монет, которые я до этого заработал? — М-м, нет, — задумчиво протянул Фреш, наконец поднимая глаза на брата. Их так редко можно было увидеть не за стёклами тёмных очков, что Гено порой забывал, как они выглядели. — Это значит потерю некоторых воспоминаний. Ну, знаешь, вместо опыта. — Тогда всё зависит от того, каких именно. — Всех, которые ты получил после последнего сохранения, — уточнил старший. — Тебя же убили, и ты потерял весь лут, помнишь? — Нет, я же потерял воспоминания, — хихикнул Гено, наконец присаживаясь на диван. На пару моментов он вновь позволил вернуть себе серьёзность: — Но вообще, если бы после всего я снова смог бы встретиться с вами, не важно, как много воспоминаний было бы утеряно, я бы вернулся. Если рассматривать это так, то при самом худшем исходе он не помнил бы ничего, но это не значило, что его бы не помнили. Если бы он мог спасти свою жизнь, отдав воспоминания, это был бы выгодный обмен, потому что с памятью или без, он был бы жив и дорогие ему монстры не стали бы плакать. Совсем недавно ему довелось говорить с тем, кто был в такой ситуации: всего пару месяцев назад Хоррор очнулся с амнезией, но Гено лично слышал, как тот беспокоился о брате и как легко общался со старыми друзьями, о которых только недавно не помнил ничего. Если связь между живыми существует, не важно, осознают её или нет, исчезла ли она из воспоминаний или по какой-то причине её отвергают, она продолжит быть. Незначительные повреждения, вроде потери памяти, не оборвут её, может быть, немного утончат, но рано или поздно она восстановится вновь. По крайней мере, так казалось Гено. Братья вздрогнули от сильного грохота на кухне и уже были готовы броситься туда, чтобы проверить, не произошло ли чего-то плохого, но Эррор опередил их. Он буквально влетел в комнату, притормозив себя, схватившись за дверной косяк. На его лице красовалась широкая улыбка, а в глазах виднелись искры восторга. — Я придумал! — радостно воскликнул он, бегая глазами от Гено до Фреша и обратно. — Придумал?.. — неуверенно переспросил Гено, пытаясь понять, что именно он имел ввиду. — Да! Как продолжить историю, — активно закивал Глюк. — Воу, ты реально всё это время думал? — поражённо заметил старший Афтер, возвращая очки на место. — Круто! И что ты выдумал? — Смотрите: принц полностью знает эту ситуацию, поэтому он временно приостанавливает все разработки, как бы «подчиняясь» правилам того культа, чтобы те на время успокоились. Пока они праздновали начало своей победы, он, воспользовавшись своей властью и полномочиями, выследил их всех. Когда пришло время, схватил их, тем самым временно обезопасив, эм, «счастливчика», — он показал пальцами кавычки. — Тех из культа, кто покаялся, он оставил в живых, возможно, отправил на исправительные работы или что-то такое, а остальных, кто продолжал яро желать ему и его приближённым смерти, он продал дьяволу, выкупив тем самым душу чернокнижника. Таким образом он избавился от сторонней опасности, помог друзьям и вновь продолжил развивать технологии, на всякий случай приняв ряд мер, чтобы уменьшить число несчастных случаев, — почти на одном дыхании, но с расстановкой объяснил Эррор, активно подкрепляя свой рассказ небольшими жестами. Закончив, он тихо выдохнул и широко улыбнулся, выжидающе смотря на братьев. — Та-да! — То есть принц сделал ставку на время, — задумчиво протянул Фреш. — Но что, если после всего этого окажется, что на самом делмфх-! Гено крепко зажал ему рот рукой и по-доброму улыбнулся Глюку. — Это замечательная концовка, Эррор. Ты молодец, — похвалил он младшего. Эту историю стоило оставить в покое. Конечно, Фреш хотел бы продолжить и закрутить ещё более сложные интриги, но он упускал один важный момент: то, как долго Глюк обдумывал свой ответ и как серьёзно он это воспринимал. Будет лучше, если эта история действительно закончится хорошо. Эррор в самом деле сделал превосходный ход, поэтому не стоило пресекать его очередными «но что, если». Тем более Гено не мог позволить испортить младшему настроение, видя, как Глюк был доволен собой, чем-то смахивая своим выражением лица на ребёнка, показавшего своим родителям рисунок и получившего похвалу. Гено давно не видел, как Эррор искренне улыбался.***
Уже стемнело, время было поэтично поздним, но спать никому не хотелось. Снаружи сложно было что-либо разобрать без света, но он сейчас не был нужен. В темноте было куда лучше — легче увидеть звёзды. Не важно, сколько времени пройдёт, это всегда будет красиво. Крохотные огни, рассыпанные в ночной прохладе неба, недосягаемые и до прекрасного чистые. Именно такие, каким не жалко доверить желание, и даже не ради исполнения, но ради того, чтобы они сохранили в себе чьи-то крошечные надежды. Может быть, они и горели всё ещё лишь потому, что желания наполняют их этим холодным мерцающим светом. Гено редко задумывался о таком, ему просто нравилось наблюдать за видимым с их крохотной планеты лоскутом бесконечного космоса. Им всем нравилось. Раньше они часто позволяли себе собираться вместе и бесшумно рассматривать блеск звёзд. — Когда это было в последний раз?.. Давно. Очень давно. Миллионы лет назад, а по ощущениям миллиарды. Конечно, сроки этих «давно» были меньше, но всё, что произошло до этого момента, растягивало быстротечные годы на сотни веков, в которые они едва ли могли насладиться спокойствием. А сейчас могут. Ненадолго, всего на пару минут, которые уже совсем скоро закончатся, временно убаюкают разум и потушат беспокойство в душе, затем забудутся и исчезнут в потоке времени, растворятся среди бесчисленных воспоминаний и потеряют своё значение. Поэтому сейчас стоило лишь наслаждаться и не думать ни о чём. Гено глубоко вдохнул прохладный воздух. Фреш устроился на перилах ограждения вокруг входа, оперевшись спиной на один из столбов, и бродил взглядом по окружающим пейзажам. Эррор облокотился на те же перила, и, задрав голову, выискивал созвездия, иногда поправляя сползающие очки в круглой красной оправе. Он редко надевал их при ком-то, даже при братьях, но сейчас на время забыл об этом правиле. Гено расположился на ступеньках и тоже заворожённо смотрел вверх. Он правда надеялся, что никто сейчас не взглянет на него, потому что в глазницах щипало. Ему хотелось, чтобы этот момент продлился немного дольше, но он ничего не мог сделать. Он не умел останавливать время, влиять на судьбу или отменять решения вселенной, поэтому скоро всё закончится. — Никто не замёрз? Лучше вернуться в дом, — заметил Фреш. Эррор давно уже потирал плечи, а Гено ёжился от холода, но старший Афтер прекрасно понимал, что прохладная погода была самым меньшим, что их волновало сейчас. Однако он по-прежнему должен был следить, чтобы никто из них не простудился. — Я могу принести чего-нибудь горячего или тёплую одежду, — начал он, слезая со своего места, но Гено, поднявшийся на ноги и незаметно стёрший слёзы рукавом, его остановил. — Всё в порядке. Ты прав, пойдёмте обратно, — он осторожно потянул за край кофты Глюка, чтобы привлечь его внимание. — Уже поздно. Эррор нехотя опустил взгляд и кивнул. В доме было тепло, но после приятного уличного воздуха, душно. В гостиной уже потух камин, но угли ещё были горячими и иногда краснели от дыхания невидимых сквозняков. Гено уже подумывал остаться ненадолго, поютиться в кресле, пока оставшийся на одежде холод улицы не уйдёт, но от этих планов его отвлёк телефонный звонок. По глупому рингтону сразу стало понятно, кто был на том конце провода. — Привет, Рипер, — как бы Гено не пытался, сейчас его голос всё равно прозвучал слишком мягко и без раздражения. Как бы Смерть не перепугался ненароком. — Звучит так, будто я ошибся номером, — пошутил тот, а после на секунду замялся. — Я не слишком поздно? — Об этом принято беспокоиться до того, как позвонишь, — усмехнулся Гено, всё-таки устраиваясь в кресле. — Ты что-то хотел? — Нет, просто соскучился, — по его голосу было слышно, как он улыбался. И почему-то Афтер был уверен: это была та самая улыбка. — Как у тебя дела? Скелет задумчиво взглянул на тлеющие в камине угли. Он слышал, как на кухне Фреш опустошает холодильник во славу позднего ужина, зато набивает несуществующий желудок домашней едой, а не полуфабрикатами; как в ванной Эррор чистил зубы перед сном, наверное, по-прежнему неуверенно, но удерживая щётку в своих руках; как Рипер терпеливо дожидался его ответа, потому что соскучился. Он немного устал и хотел спать, но его тело больше не болело, душа билась ровно, дышать было легко. Звёзды на небе сверкали по-прежнему ярко. — Всё хорошо, — честно ответил он.***
Всё хорошо. Ничего страшного не случится, если он использует только немного. Всего пару капель, чтобы ничего не испортить и даже наоборот, чтобы сделать лучше. Всё равно рядом нет никого, кто смог бы осудить его за это, а он сам уже почти не способен был ощутить своей вины перед кем бы то ни было. Он будет сокрушаться после, когда вновь вернёт возможность это делать, но пока что ему плевать. Вкус всегда различался. Это была своеобразная лотерея: будет ли это нечто постное, сморщится ли он после от кислоты или на языке разольётся что-то, что с натяжкой можно будет определить как пригодное для приёма внутрь? Он не знал причину, да и не спрашивал, главным всегда оставался эффект, ради которого можно было проглотить любую гадость. В этот раз краски были сладкими и чем-то отдалённо напоминали фруктовые леденцы. Можно сказать, ему вдвойне повезло. Их действие было немного неприятным и малость болезненным. По костям прокатилась колючая волна, словно искры тока, пронизывающие до нутра, тело невольно напряглось, но в следующий момент всё вновь вернулось в норму. И теперь он снова мог чувствовать.