***
Едва сфокусировав расплывающийся взгляд, Рипер широким жестом вытер с лица слёзы, смешанные с холодным потом, и сильно, сильнее чем нужно было, похлопал себя по скулам. Всё было не так: этажа было лишь три, говорили они дольше, Гено дураком не был и сползал по пожарной лестнице, что была чуть дальше водосточной трубы, а самое главное — он не падал, а спокойно спустился вниз и невредимый и довольный собой ушёл домой. Сколько ещё грёбаных вариаций этого кошмара Смерть должен был просмотреть?! Его сны словно бы издевались над ним, не выдумывая чудищ или его собственную гибель, но искажая воспоминания, связанные с другими. Папи, Гено, Тори, Даст, иногда Найтмер или Киллер. Его подсознание раз за разом извращало случившуюся действительность, заставляя его снова и снова наблюдать за тем, как важные для него монстры рассыпаются в пыль. Наверное, худшими из этих кошмаров были те, в которых Риперу давался мнимый шанс помочь им, спасти, но он раз за разом совершал одну и ту же ошибку: он касался их. Забывал про свою болезнь и забывал себя контролировать, а даже если контролировал — этого было недостаточно, и он снова и снова переживал тяжесть потери. Вязкая темнота квартиры немного успокаивала, а тяжесть одеяла мягко согревала замёрзшие кости. Смерть не торопится сползать с дивана, лишь осматривал комнату, прислушивался к тишине и жужжащему в ней холодильнику, потянул носом воздух, улавливая ещё не выветрившийся запах вермишели быстрого приготовления, вгляделся в силуэты раскиданных тут и там вещей и немного успокоился. На оставленном на полу рядом с диваном телефоне мигал значок непрочитанного сообщения, Рипер сильнее закутался в одеяло и сощурился, пытаясь разобрать на ярком экране хоть что-нибудь. А когда ему это удалось, он тепло улыбнулся, снова облегчённо вздыхая. «Папи сегодня выиграл на конкурсе поделок». Тори прикрепила к сообщению фотографию, на которой его брат гордо сжимает грамоту за первое место и широко улыбается, а позади него стоит какая-то хитрая конструкция-головоломка, которые он так любил мастерить. У Смерти-младшего безусловно был талант к поделкам, может быть, иногда его задумки и были немного глупыми и по-наивному нереалистичными, но зато когда Тори или Рипер любезно подсказывали ему, где и как что лучше исправить в его чертежах, Папи мог создать почти что угодно из подручным материалов. И его брат и приёмная мама были очень горды им. Смерть написал ответное сообщение с поздравлениями и отложил телефон в сторону, ещё немного удерживая улыбку на своем лице, а после, уходя всё дальше и дальше в воспоминания, прикрыл рукой вновь наполняющиеся слезами глаза. Он так и не успел познакомить Гено с ними. Его предчувствие тогда не ошиблось: когда через час, не выдержав тревоги, он всё-таки пошёл проведать его, кровать Гено была пуста. Медсестра стелила новое постельное бельё, а когда Рипер, не веря в происходящее, спросил её об этом, та, тяжело вздохнув, сказала: «Не придётся тебе больше его навещать». Неужели всё и правда могло закончиться вот так? Смерть не хотел об этом думать, но непрошеные образы снова и снова всплывали перед глазами. Хотелось закричать, но стены в доме были тонкими, а за окном ещё стояла ночь, и Рипер сдерживал себя изо всех сил, задыхаясь от застрявших в горле рыданий. И почему только сегодняшний сон должен был затронуть именно их первый разговор? Гено тогда откровенно высмеял его за нелепые утешения, которые вряд ли спасли бы хоть кого-нибудь, но за попытку похвалил и даже впервые улыбнулся ему, не особо искренне или тепло, но доброжелательно. После этого диалога Рипер и понял, как ошибался, считая его сухим и грубым. Кажется, у них обоих сложилось плохое первое впечатление друг о друге, поэтому и вели они себя так, будто никогда не хотели бы иметь друг с другом ничего общего. А сейчас он лежит здесь, одинокий и опустошенный горем, потому что этого «сухого и грубого» скелета не стало. Наверное, он из прошлого покрутил бы пальцем у виска, если бы ему сказали, что однажды всё будет вот так. Он осиротел в пять, а к шести уже был прекрасно выдрессирован. «Не мешай», «делай то, что говорят», «не привязывайся» — три главных правила приюта, в котором он оказался. Нарушение этих негласных законов всегда заканчивалось болью, поэтому-то их было так легко запомнить. Всё время, что он пробыл там, он видел только грубых взрослых, которые ненавидели свою работу, и запуганных детей с потухшими глазами. Гено был старше него где-то на год и в первые их встречи смахивал на что-то среднее между ними: не хотел ни к кому привязываться, иногда огрызался и предпочитал отмалчиваться, но взгляд у него был очень усталым и болезненным. А тогда, при побеге, он показал себя с другой стороны, так, словно это было крайне просто, за секунды избавиться от всех прожитых невзгод и вновь вдохновиться этим миром и этой жизнью. Это было настолько необычно, что Рипер, сам того не понимая, стал чаще за ним наблюдать и теперь более настырно навязываться. Благодаря этому они сблизились, и Смерть понял, что ошибался по поводу Гено куда сильнее, чем ему изначально казалось. И влюбиться в него стало лишь делом времени. Рипер сжался сильнее, приглушая судорожные всхлипы подушкой. До рассвета оставалось несколько часов, так что он мог позволить себе побыть слабым ещё немного.***
— Хей, Рипер, не хочешь пойти с нами? — осторожно поинтересовался Даст, когда они отправились в раздевалку после уроков. — Родители снова уехали, так что можешь сегодня остаться у меня, если хочешь. О печальной новости не объявляли в классе, но по убитому виду Эррора всё и так было понятно. Он отсутствовал несколько дней, но Маффет не называла причин, будто так и должно было быть, а после, когда чернокостный появился на занятиях, его трудно было узнать, настолько случившееся ударило по нему. Часть одноклассников уже выразила ему свои соболезнования, остальные же с сочувствием смотрели на него, не решаясь поднимать больную тему. Даст тоже прекрасно понимал происходящее, но помимо Глюка знал ещё одного скелета, которого смерть Гено задела не меньше. Пыльный понимал, как Риперу сейчас должно было быть тяжело, поэтому старался чаще обычного разговаривать с ним, отвлекать и подбадривать, не давая оставаться наедине с разрушительными мыслями. — Я зайду к вам позже, — слабо улыбнулся Смерть. — У меня ещё есть кое-какие планы, так что идите без меня. Смотреть на эту улыбку было не иначе как больно. В ней не было ничего такого, Рипер всегда так улыбался, и эта улыбка всегда выглядела как настоящая. И только теперь Даст наконец начал видеть едва заметную натянутость в ней. Он тяжело вздохнул. — Мы зайдём в магазин на обратном пути, тебе взять что-нибудь? — Как обычно пару шоколадок, деньги я потом верну, — махнул рукой Смерть, накинув пальто, но вместо того, чтобы выйти на улицу, он оглядел раздевалку и отправился вглубь школы. В кабинете Эррора не оказалось, поэтому Риперу пришлось ещё немного побродить по коридорам, прежде чем он наткнулся на Глюка, прислонившегося к стене у клуба музыки и внимательно слушающего приглушённую мелодию. Смерть приблизился к нему и хотел было заговорить, но Глюк жестом остановил его, кивая на дверь. — Тебе не кажется это странным? — немного погодя, заговорил он. — Что именно? — Ты когда-нибудь бывал на выступлениях их группы? — получив короткий кивок, он продолжил: — сколько инструментов должно звучать? Рипер провёл несложные вычисления, для вида загнув пару пальцев, и ответил: — Три: барабаны и две гитары, — но сейчас из клуба музыки доносился только ровный звук фортепиано, изредка перебиваемый неразборчивым диалогом. — Может, там сейчас кто-то другой? — предположил Смерть. — Да кому ещё этот клуб сдался? — устало возразил Глюк, но всё равно продолжил вслушиваться в успокаивающую мелодию, размышляя о чём-то своём. — Тебе, видимо, — отозвался Рипер, хитро глядя на чернокостного. — Или ты тут своего парня забрать? Шутка не удалась. Обычно на подобные выпады Глюк всегда либо злился, либо смущался, либо всё вместе, но сейчас он лишь поднял на него взгляд, полный смешанных чувств, и тихо вздохнул. Очевидно, Смерть задел за больное, хотя и сам не понял, почему. — Ты сам-то тут что забыл? — скептически оглядел его Эррор. Похоже, у него не было сил спорить. — Пришёл убедиться, что тебя есть кому провожать, — дружелюбно улыбнулся Рипер. — Составлю тебе компанию, если Инка там не будет. Глюк как-то странно оглядел его, на секунду Смерти даже показалось, что в его взгляде проскользнуло отвращение, но тот лишь покачал головой и тихо постучался в дверь, когда музыка в очередной раз прервалась. С той стороны послышалось приглашение зайти. За фортепиано сидел Дрим, рядом на диване в самой по-домашнему вальяжной позе расположился Блу. Как и предполагалось, Инка на репетиции не было. — О, это вы, — удивлённо вскинул брови Голубика, выпрямляясь и садясь нормально. — А мы уж было поверили, что с Шай случилось чудо. — Вы что-то хотели? — вежливо осведомился мечтатель, разворачиваясь вполоборота. — Инк не здесь? — просто для вида задал вопрос с очевидным ответом Эррор. — Эм, нет, он последнее время редко сюда заходит, — пожал плечами Блу, скрывая промелькнувшее в голосе волнение. Вот уже несколько недель их друг чуть ли не избегал их: особо не участвовал в обсуждениях, перестал посещать клуб и всё чаще начал отпрашиваться с занятий в целом. Им не впервой было видеть его «опустошённым», так что для них пассивное состояние художника не было особой проблемой, а вот игнорирование было. Но они не жаловались, скидывая всё на то, что сейчас у всех по тем или иным причинам был сложный период. Планеты со звёздами, что ли, снова неправильно выстроились? — Понятно, — даже как-то разочарованно вздохнул Эррор. — Ладно, спасибо, пока, — кинул он прежде, чем уйти. Рипер тоже скомкано попрощался, отправляясь за ним следом. Впрочем, Дрим и Блу тоже решили, что на сегодня с клуба музыки достаточно активности, и, предварительно быстренько прибрав комнату и закрыв её, последовали их примеру. Когда они дошли до раздевалки, Рипер с Эррором ещё не ушли, а при большей внимательности можно было понять и причину этого: у Глюка были какие-то проблемы с завязыванием шнурков на уличной обуви. Ну и постоянные попытки Смерти ему в этом помочь тоже явнее некуда на это намекали, только вот чернокостный был слишком упрямым, чтобы на это согласиться, и осыпал Рипера всё новыми и новыми ругательствами, когда тот в очередной раз пытался что-то сказать. А пока они собирались, в школу вернулся ещё один пустоголовый скелет. — Я забыл портфель в библиотеке, — оправдался Хоррор, когда поймал на себе вопросительный взгляд Рипера. И минуты не прошло, как дырявоголовый добежал до обители книг, вернулся оттуда со своими вещами и, не особо глядя вокруг, поторопился к выходу, на ходу напоминая Смерти о том, что они с Дастом будут его ждать и коротко выпаливая ещё одно приглашение для Эррора. Из-за такой расторопности он не заметил, как налетел на появившегося на его пути Блу. — Ох, чёрт, прости, — почти на автомате извинился Ужас, не обращая особого внимания на то, как странно заблестели глаза Голубики. — Нет-нет, всё… всё в порядке, — с запинкой произнёс Блу, слабо краснея и смущённо опуская глаза. — Да? Вот и славно, — Хоррор похлопал его по плечу, прежде чем продолжить свой путь, в этот раз наверняка на сегодня покидая школу. Пока Эррор продолжал пыхтеть над шнурками, остальные свидетели произошедшего с интересом разглядывали Голубику, тщетно пытающегося согнать краску со своего лица и успокоить неправильно быстро колотящуюся душу. — Так-так, и что это сейчас было? — хитро улыбнулся Дрим, приближаясь к другу. — Чего это мы так занервничали, м? — Не понимаю, о чём ты, — нахмурился Блу, пытаясь отгородиться от пристального взгляда дверцей шкафа. Похоже, он сам был шокирован тем, какую реакцию у него вызвало произошедшее. — Ох, да ладно, у нас же нет друг от друга секретов, правда? — приторно сладко протянул мечтатель, не испытывая никакого дискомфорта от общения через дверь. Но Голубика лишь продолжил отмалчиваться. Рипер тоже хотел было поддержать Дрима в его подтрунивании над Блу, но вовремя одёрнул себя, осознавая всю тяжесть ситуации. Смеяться над намечающейся безответной влюблённостью как-то не хотелось. Тем временем Эррор наконец разобрался со своей проблемой и, тихо прошептав сквозь зубы раздражённое «наконец-то», отправился домой. Смерть, как и обещал, всю дорогу плёлся за ним, пытаясь втянуть в какой-нибудь незатейливый разговор, на что сначала получал едкие ответы, а после стал просто упорно игнорируем. Однако уже на самом пороге дома нервы чернокостного всё-таки не выдержали, он резко развернулся, глядя взбешёнными глазами на не ожидавшего такого Рипера. — Чего тебе от меня, мать твою, надо?! — закричал Глюк. — Как ты, чёрт возьми, можешь улыбаться после такого?! Если тебе было плевать на него, то так и скажи и оставь меня в покое! Лёгкая «фирменная» улыбка, которую Смерть стоически держал всё это время, дрогнула и медленно исчезла с его лица. Слова Эррора прошлись по живому. — Как будто мне так просто это даётся, — едва слышно возразил он, отпуская голову. Это была привычка, защитная реакция на всё, что шло не так в его жизни. В приюте нельзя было показывать своих слабостей, а скрывать всю скопившуюся в душе боль было некой традицией тех из них, кто хотел помочь другим пережить трудные времена. Так было не потому, что другие бы засмеяли, нет — дети приюта были на удивление дружны — просто никому там не жилось сладко, у каждого были свои страхи и свои переживания, и, наверное, если бы среди них не было тех, кто поддерживал бы в других надежду на лучшее, многие из них сломались бы под давлением тяжёлой жизни. Хочешь дать остальным понять, что однажды всё наладится? Покажи, что в тебе есть силы ждать этого светлого будущего. Хочешь вселить веру в лучшее? Покажи, что сам в это веришь. А если нет, то и хорошего притворства было достаточно, главное, чтобы никто не заметил фальши. Слишком сложная философия для тогда ещё детей, но как-то просто понимаемая на уровне интуиции. — Ну так тогда прекращай играть клоуна, — прошипел Эррор, отворачиваясь от него. Теперь у него появилась очередная сложная цель: попасть в замочную скважину ключом. За сегодня он тоже натерпелся достаточно: он почти возненавидел каждого, кто подходил к нему со словами утешения. Во всём этом он видел лишь тонну лицемерия и ничего более. Будто хоть кто-то из них вправду понимал, о чём говорил. Пустые красноречия не вернут ему брата, поэтому весь этот день ему просто хотелось, чтобы его оставили, наконец, в покое. Ещё и остаток вечера терпеть Рипера не входило в его планы. Глюк предпринял несколько попыток трясущимися руками втиснуть ключ в замок, но его нервы снова подвели и он, смачно выругавшись, швырнул ключи на землю, опускаясь на ближайшую ступеньку и обхватывая голову руками. Немного помедлив, Смерть поднял отлетевшую к его ногам связку и сел рядом с чернокостным, однако больше не пытаясь подделывать эмоции. — Может, свалишь уже? — это прозвучало скорее устало, чем грубо. Эррор сам был не до конца уверен, действительно ли ему хотелось, чтобы его одноклассник ушёл. Рипер покачал головой. — Я не хочу оставлять тебя одного, — сказал Смерть, задумчиво перебирая в пальцах ключи. На этот ответ Глюк лишь фыркнул. — Тц, как Гено не стало, так решил за мной приударить? — эта фраза была пропитана презрением, но разозлило Рипера не это. — Как будто ты можешь заменить его, — излишне холодно выдавил он, отворачиваясь от Эррора, чтобы не дать ему увидеть откровенный оскал на своём лице. — Никто не сможет занять его место, ни ты, ни кто-либо другой. И тем не менее, он сам сейчас пытался стать его слабой компенсацией, как бы жалко его попытки ни выглядели. Промелькнувшее осознание этого заставило его смягчиться. — Я просто делаю то, чего он бы хотел, — вздохнул Смерть, поднимая взгляд в небо и через силу проглатывая застрявший в горле ком. — Он всегда очень беспокоился о тебе, — он не сдержал горькой усмешки. — Ты бы видел, какими путями он сбегал из больницы, чтобы ты не оставался в одиночестве. До сих пор в дрожь бросает, как подумаю, сколько раз он это проворачивал. И сколько раз в его кошмарах Гено это не удавалось. Даже сейчас, когда тому уже ничего не грозило и финал жизни был позади, Рипер всё равно трясся от ужаса, думая обо всех его небезопасных побегах, до конца не веря, что Афтер больше никогда не будет обеспокоен мирскими лишениями. — Последнее… последнее время мы редко с ним виделись, — голос Эррора дрожал, чернокостный неловкими движениями попытался растереть непослушные пальцы. — До того, как ему стало совсем плохо. Даже совместные каникулы это совсем мало. А теперь вот больше вообще никогда не увидимся. Глюк оставил бесполезные попытки разогнать магию по негнущимся фалангами и прикрыл лицо руками. — Чёрт, разве он не должен был, не знаю, прожить долгую и счастливую жизнь? Если кто-то и заслуживал этого, то точно он. Так какого хрена сейчас всё вот так?! Эррор слишком много думал о том, что произошло той ночью. Он сотни раз усомнился в своём решении, но всё же признавал, что по-другому поступить тогда он просто не смог бы. Все его беспокойные размышления привели его лишь к странному желанию, чтобы тогда на его месте оказался кто-то другой, кто-то, кто был бы достаточно смелым, чтобы выбрать его брата. Глюк не мог отделаться от мысли, что он убил его. Убил своим глупым решением самого близкого ему монстра. И то, что Фреш больше не появлялся дома, лишь подтверждало навязчивую идею, поселившуюся в его голове. Рипер потянулся к младшему Афтеру, чтобы погладить того по спине, но вовремя одёрнул себя. Точно, гаптофобия. Смерть молча наблюдал, как чернокостный трясся в беззвучных рыданиях, не зная, что стоило сказать и как стоило его утешить. Потому что потеря кого-то важного была случаем, когда никаких утешений и не существовало, всё, что можно было сделать — перетерпеть боль и дать времени закрыть глубокую рану, которая всё равно останется шрамом на душе. Таков был этот мир. Рипер вновь взглянул на связку в своих руках и оглянулся на дверь. А ведь тогда, в их последнее совместное Рождество, на этом самом пороге они поцеловались в первый раз. И в последний. Смерть покачал головой, прогоняя светлые воспоминания, от которых сейчас было лишь тяжелее. Он с первого раза справился с почти непосильной для Глюка задачей и отпер дом. — Пойдём, Эррор, — позвал он. — Не стоит оставаться на морозе. На улице, правда, было совсем не холодно. Весна медленно растапливала скованный льдом городок, принося вместе с тёплыми ветрами обновления, незаметно меняющие отяжелевшую за зиму природу.***
Непонятно было, как долго они просидели вдвоём, приготовив чай и с переменным успехом успокаивая друг друга. Скелеты разговорились, но теперь из речи Эррора полностью исчезло раздражение и презрение, а Рипер, последовав его совету, перестал на время прятать свои настоящие эмоции. Они на удивление легко нашли общий язык, хотя обоим всегда казалось, что они хоть и могут ладить, но друзьями вряд ли станут, по крайней мере, Глюк так точно всегда ставил этот факт под сомнение. Тем не менее, когда после долгой беседы Рипер, припоминая обещание, кинутое Дасту, засобирался к нему и позвал Эррора с собой, тот отказался. Поблагодарил за поддержку, за приглашение, но был слишком вымотан, чтобы куда-либо идти или общаться с кем-либо ещё. Напоследок Смерть на всякий случай оставил Глюку свой номер телефона и, убедившись, что излив ему душу, чернокостный чувствовал себя лучше, попрощался. Меньше, чем через пятнадцать минут прогулочного шага, Рипер стоял у нужного порога. Открыли ему не сразу, так что Смерть предположил, что парочка расположилась на втором этаже, и оказался прав. Хоррор устроился на кресле у окна, в этот раз внимательно изучая какие-то старые газеты. Среди раскиданных на кровати бумаг виднелись какие-то чертежи и исписанные мелким шрифтом письма, на которые Ужас иногда задумчиво оглядывался и снова выстраивал какие-то теории. — Что, снова играете в детективов? — улыбнулся Рипер, оглядывая весь этот беспорядок. На письменном столе в углу стояло две кружки и лежал их перекус, среди которого можно было рассмотреть пару нетронутых плиток шоколада, которые Даст купил по его просьбе. В остальном же вся представленная еда была крекерами и чипсами, не особо-то полезными, но, безусловно, вкусными. — Как будто мы прекращали, — снисходительно кивнул Пыльный. За время, которое Хоррор потратил на непрекращающееся расследование, он тоже начал замечать какие-то тревожные детали, которые, на первый взгляд, мало что значили, но из-за своего количества вызывали беспокойство. Да и к тому же Даст попросту втянулся, находя в старых записях, которые Ужас непонятно где откапывал, интересную и для себя информацию. Например, дырявоголовый не особо понимал медицинские термины, разные обозначения и сокращения, у Даста же это было его сильной стороной, так что он, подтягивая своё умение объяснять сложные вещи простыми словами, как мог помогал ему с этим. Хоррор же оказался на удивление хорош в выявлении причинно-следственных связей, дедукцией и логикой подбирая если не недостающие кусочки пазла, то место, где те могли бы найтись. Они были хорошей командой. Жаль, что все их усилия были направлены не в то русло — они лезли туда, куда не стоило. — Тебе чай или кофе? — спросил Даст, вытаскивая из груды закусок пустые упаковки и собираясь на кухню. — Чёрный чай подойдёт. Когда Пыльный скрылся внизу, Рипер осторожно подошёл к ушедшему в чтение Хоррору. Смерть наклонился, пытаясь разобрать заголовок, стоящий на первой странице пожелтевшей газеты. «Мальчик, вернувшийся с того света. Как выглядит загробная жизнь?» — Настолько отчаялся что-либо найти, что подался в мистицизм? — подколол дырявоголового Рипер, располагаясь на кровати рядом и оглядывая остальные газеты. Все довольно старые, в них давно не было ничего актуального. — Если бы, — улыбнулся какой-то вдохновлённой улыбкой Хоррор, выглядывая из-за разворота. — Ты знал, что мы, оказывается, учимся со звездой? Он свернул бумагу вдвое и протянул её Риперу, указывая пальцем на какое-то чёрно-белое фото. — Никого не напоминает? — поймав вопросительный взгляд друга, ещё шире расплылся в улыбке он. В больших глазах изображённого на фотографии скелета и правда было что-то знакомое, более знакомым было только лицо стоящего рядом с ним взрослого. — Да ну, быть не может! — шок Смерти отнюдь не был ни саркастичным, ни поддельным. Он лишь внимательнее стал сверлить изображение взглядом широко распахнутых глаз. — Если бы я с ним сегодня не столкнулся, то тоже не узнал бы, — кивнул Хоррор, оставляя газету Риперу и скрещивая руки на груди. — Кто бы мог подумать, что Голубика когда-то — как там было сказано? — «оказался на грани самого трагичного конца жизни для совсем юного монстра». Да уж, трагичного. В статье речь шла про заболевание, схожее с тем, что когда-то подкосило Рипера, а также про отважных врачей, едва ли не чудом ожививших почти начавшего распадаться в пыль ребёнка. Для монстров скелетного типа не было такого понятия, как «клиническая смерть», потому что констатировать её было крайне сложно: единственным, что могло таковую выдать, была душа, но обычно в случаях, когда та прекращала функционировать, смерть наступала мгновенная, у неё не существовало обратимой стадии. Только поразил Рипера не уровень медицинского мастерства, а маленькая деталь на фотографии, на которую непосвящённый не обратил бы внимания. Рядом с Блу, сильно повзрослевшим за прошедшие три года с даты выпуска статьи, стоял его брат, в силу своего возраста почти не изменившийся за это время. К толстовке Стретча была прикреплена небольшая заклёпка в виде какой-то эмблемы. Очень знакомый символ. Смерть отложил газету в сторону и на секунду замер. «Трагичный конец жизни для совсем юного монстра», да? Интересно, было ли то же применимо к Гено?.. — Я принёс чай, — громко, непонятно зачем, объявил Даст, чуть качнув подносом в своих руках, своим резким появлением перебивая появившиеся отягощающие мысли скелета. А заметив помрачневшее выражение у Рипера, сказал: — Что, он уже успел утомить тебя своей нудятиной? — Сам ты нудятина, — по-детски протянул Ужас, забирая свою чашку. — Обижусь и пойду без тебя завтра на интервью. — Какое ещё интервью? — Смерть тоже стащил свой чёрный чай с подноса, уже успев за время разговора с дырявоголовым распаковать шоколадку. — Это он так допросы называет, — ухмыльнулся Даст, занимая своё место на крутящемся стуле рядом с письменным столом. — Он у нас не детектив, а журналист. Перед мысленным взором Рипера появилась занятная картина: Хоррор, бегающий за свежими сенсациями и тычущий во всех вовлечённых микрофоном в попытках взять интервью. От такой нелепости скелет не сдержал приглушенного смеха. — Ну так допрашиваемым такое название больше нравится. Говоришь им «допрос», так они сразу думают, что в чём-то виноваты, и огрызаться начинают, а если попросить дать «интервью», так все сразу в «интересных личностей», охотно идущих на контакт превращаются, — пожал плечами Ужас. Из его уст такое объяснение звучало не менее комично, чем недавняя сценка, нарисованная воображением Смерти. Хоррор уже рассуждал как самый настоящий репортёр. — А с кем ближайшее «интервью»? — сквозь слабые смешки поинтересовался Рипер. — Со звездой с первой полосы, с кем ещё-то? — кивнул Хоррор на газету. — На обеде его, что ли, выловить?.. — Тогда да, лучше иди один, уверен, тебе-то он душу точно откроет, — смеясь уже громче, кивнул Рипер, припоминая сегодняшнее происшествие. Хоть он и зарёкся шутить об этом, но только при самом несчастном влюблённом. Здесь, с друзьями, он мог говорить всё, что хочется, кроме того, ему было любопытно взглянуть на реакцию Даста на это известие. Вообще, Смерть по-прежнему считал, что реакция Блу была неоднозначной. Может, это и не влюблённость, как ему показалось, а что-то другое, только вот то, как Голубика разговаривал об этом с Дримом, всё-таки выступало в доказательство «любовной» теории. — Да ладно тебе, я ему поесть куплю или ещё что-нибудь, — приняв слова друга за сарказм, возразил Ужас. — Все любят бесплатно поесть. — Нет-нет, ты не понял, — помахал рукой Рипер. — Блу будет только рад сходить с тобой куда-нибудь и пообщаться один на один. Неужели ты, наш зоркий Шерлок, не заметил, как он на тебя смотрел сегодня? — Чего? — чуть ли не хором сказали напарники по расследованию. Даст напрягся, догадываясь, к чему тот мог клонить, а Хоррор лишь скорчил ещё более непонимающую рожу. — Того. Кажется, наш звёздный мальчик влюбился в тебя. В комнате повисла неловкая тишина. Ужас пытался вспомнить, каким же таким взглядом на него смотрел Голубика, что заставил Рипера прийти к таким странным выводам, на Даста же такое заявление друга подействовало парализующе: он неотрывно глядел на Смерть, пытаясь понять, шутил ли тот или говорил серьёзно. Все факты, к сожалению, указывали на последнее. — Звучит, как бред, — наконец выдал Хоррор. — Мы с ним никогда даже не общались толком, так что ты что-то путаешь. — Или это любовь с первого взгляда, — расплылся в хитрой ухмылке Рипер, растягивая гласные и играя бровями. — Или ты всё-таки что-то путаешь, — наконец полуоблегчённо вздохнул Даст, видя реакцию Ужаса на это заявление. Рипер лишь безразлично пожал плечами, показывая то легкомыслие, с которым он относился к происходящему. Он знал, что этих двоих так легко не поссорить, и даже ревность, которую Даст тщательно скрывал, была слабым для этого катализатором. Наоборот, это лишь подтолкнёт их к осознанию того, что отдавать они друг друга никому не собираются, может быть, после небольшого скандала или какого-то содержательного разговора, но они придут к этому. И Рипер искренне надеялся, что попытки разобраться в собственных чувствах отвлекут их от совсем не нужного расследования, которое не несло под собой ничего хорошего. Кто бы мог подумать, что обычно незаинтересованного в других Хоррора так далеко занесёт в попытках найти потерянные воспоминания. С того самого дня, как они столкнулись в автобусе, Смерти всегда казалось, что стоит дырявоголовому вспомнить своё прошлое и ему больше никогда не захочется возвращаться к нему, тем более детально разбирать. Как же он ошибался. Ужас снова обратился к газетам, в этот раз вытаскивая другую, но такую же потрёпанную временем, как и предыдущая. «Раскрыто дело об исчезновении детей. Маньяк-похититель был пойман с поличным» — не особо обнадёживающий заголовок. — Хей, слушайте, а может!.. А, не важно, забудьте, — умерил вспыхнувшее воодушевление Ужас. Читая статью, он вдруг подумал, что исчезновение Ализы могли списать как раз на упомянутого маньяка, но дата выпуска газеты опровергла его догадку, которая хоть на что-то проливала бы свет. Ну не могли же, в самом деле, все просто забить на исчезновение ребёнка?! Даже ему, пофигисту и наплевателю, такое казалось абсурдным. Однако всё указывало именно на это. Были, конечно, предположения, что кто-то мог замять это дело, но проблема была в том, что ни у кого не было причин это делать. Единственные вовлечённые в это дело сидели в этой комнате, но никто из них ничем подобным не занимался, да и будто у них были какие-то полномочия для этого. Их участие в этой истории закончилось на избавлении от трупа и сокрытии убийства, если не брать в расчёт годы угрызений совести, за этим следовавшие. Так что единственной разумной, хоть и крайне удручающей теорией в данном случае было то, что на Ализу действительно было всем плевать. Хоррор перепроверил наверняка: ни в одной из газет в колонке с пропавшими без вести не было ничего о ней, видимо, даже её родители не стали поднимать шумиху, когда их дочь бесследно исчезла. Ужас потратил ещё около получаса, изучая содержимое старых публикаций, в то время как Рипер развлекал себя разворотом с анекдотами, а Даст увлечённо рассматривал какие-то другие документы. В конце концов, дырявоголовый лишь в очередной раз разочарованно вздохнул, не найдя ничего полезного. — Эй, Даст, можешь принести мой портфель с первого этажа? — кинул он, осознав, что телефона с относящимися к делу фотографиями при нём не было. — А волшебное слово? — недовольно хмыкнул Пыльный, нехотя отрываясь от своего занятия. — Любовь моя, свет моих отсутствующих очей, прошу тебя, мой милый друг, изволь… — саркастично, но крайне сладким голоском принялся вещать Ужас. Он очень не любил, когда ему напоминали о манерах там, где это было не нужно. — Это уже целое заклинание выходит, — оборвал его Даст, поднимаясь со своего места. — Откуда только таких красноречий понабрался?.. Когда Хоррор получил свой портфель, он вытащил мобильник, а после достал ещё какую-то тонкую папку. Если газеты мистер Герсон отдал ему целой связкой, то для других нужных бумаг пришлось искать файлики. Ужас осторожно выудил один из листов, в этот раз одаривая пристальным вниманием уже его. Заинтересованный таким поворотом событий, Рипер заглянул ему через плечо, пытаясь разобрать, что в этот раз так зацепило дырявоголового. — Это что, план нашей школы? — непонимающе прищурился он, разглядывая ровные квадраты помещений. — Это-то тебе зачем? — Сам пока не знаю, — честно ответил Хоррор, — так, просто из интереса. В книге, где была история нашей школы, упоминалось, что раньше под ней был бункер. Хочу туда залезть, там наверняка сохранилось много всяких прикольных вещей. — И как это тебе поможет? — скептически поднял бровь Даст, потеряв весь настрой из-за «приказов» Ужаса и просто поедавший чипсы, запивая их чаем. Невкусное сочетание, но его это не волновало. — Никак, это просто весело, — улыбнулся дырявоголовый. — Неужели вам не любопытно там побывать? — Ага, если он существует, — вмешался Рипер. — Даже если он и был когда-то, его уже замуровали, чтобы такие, как ты, туда не лезли. За столько времени, как думаешь, что случилось там с системой вентиляции? Сунешься туда и задохнёшься в первые же пять минут. — И то верно, — согласился с предостережениями друга Даст. Хоррор лишь пожал плечами, продолжая рассматривать чуть стёршийся от времени план здания. Он знал, что бункер не был легендой, более того, после продолжительных исследований ему было прекрасно известно, что весь город был связан сетью подземных туннелей, и один из входов туда был где-то под их школой. Изначально вся система создавалась опять-таки во времена войны: тайные ходы позволяли обеспечить гражданским пути побега из города, военным — сеть кратчайших дорог между важными локациями, надёжное укрытие и возможность для неожиданной атаки, если однажды одна из сторон решит захватить территорию. Все входы в так называемый подземный город были надёжно спрятаны и попасть в него было сложно, если не знать, где и как именно искать. Ужас пытался расспрашивать об этом мистера Герсона, но тот лишь разводил руками, говоря, что даже если потайные туннели и уцелели спустя столько времени, то ничего интереснее щебня и осыпавшихся стен там не найти. Библиотекарь уже успел привыкнуть к Хоррору и поменять своё мнение о нём: удивительное рвение дырявоголового к знаниям открыло его для старика-черепахи с совсем другой стороны. Иногда Герсон, видя, как сильно Ужас увлекался историей, советовал ему подходящие книги, отвечал на вопросы внезапно заинтересованного ученика, а если не мог дать ответ, говорил, к кому стоило обратиться. В конце концов, даже он признал, что бывший буйный хулиган, несущий разрушения, сильно повзрослел, превращаясь в весьма интеллигентного монстра, умело ведущего дискуссии. Наряду с планом школы в папке у Ужаса была припасена ещё и устаревшая карта города, а под ней чуть помятый кусок кальки. Хоррор, немного поразглядывав обозначения, вооружился ножницами и разрезал кальку на четыре примерно равных куска, тут же прикладывая один из них на карту. Теперь он приготовил маркер. — Хм, как думаете, какие места в городе могли быть самыми важными во времена войны? — увидев, что его друзья заскучали, привлёк он их внимание. — Госпиталь, — тут же включился в разговор Даст, подмечая очевидное: — То есть наша школа, тогда им бывшая. Хоррор согласно кивнул, вырисовывая поверх нужного места квадрат и коряво подписывая его. — Место, где военные могли бы запастись провизией, что-то вроде склада на отшибе города, куда легко эту провизию завезти, — предположил Смерть, нависая над разложенными бумагами. — Вот эта штука, может быть, — ткнул он на одно из зданий. Ужас немного помедлил, но вновь обозначил предложенное место на куске кальки. — Казарма? — с сомнением хмыкнул Даст. Хоррор вновь прошёлся по карте, прикидывая, какой из домов на ней мог таковой оказаться. Ещё одна пометка. — Местный дом культуры, возможно… Потом пошёл вокзал, почта, ещё несколько теоретических складов. Когда предположения закончились, дырявоголовый недолго почесал затылок и отметил ещё пару мест. Теперь калька пестрила чёрными неровными квадратами, на первый взгляд хаотично раскиданными на ней. — И что это нам дало? — полюбопытствовал Рипер, разглядывая это «абстрактное искусство». Ужас усмехнулся, а после, ещё раз разгладил лист, просвечивая план города, и, скрипя маркером, нарисовал линии, соединяющие все отмеченные точки. — Это дало нам примерный план подземных ходов, которые использовались во времена войны, — довольно оглядел он свою работу. Некоторые дороги были отмечены пунктиром, некоторые шли не на прямую, а странно выгибались, будто обходя невидимые препятствия, рядом с некоторыми Хоррор поставил знаки вопроса, другие отметил крестиком и какими-то номерами. В очередной раз похвалив себя и своих помощников за проделанную работу, он сложил карту пополам и внезапно предложил: — Не хотите сходить прогуляться?***
На улице было прохладно и грязно. Световой день стал длиннее, но плохо освещённые улицы это почти не спасало, тем более с учётом приближающегося вечера, и от этого становилось лишь неуютнее следовать за Хоррором, гордо направляющимся куда-то в сторону леса. Страшно было представить, что у Ужаса было на уме, но тот бесстрашно вышагивал по улице, внимательно оглядывая всё вокруг и полностью игнорируя предостережения следовавших за ним. На границе леса компания остановилась. Дырявоголовый в очередной раз сверил карту, взглянул на остатки снега под высокими соснами, кивнул каким-то своим мыслям и отправился дальше, кажется, считая свои шаги. Даст с Рипером обречённо переглянулись и, насторожившись, последовали за ним. Немного поплутав между деревьями, они вышли на более-менее просторное пространство, небольшая поляна всего в несколько метров, засыпанная полурастаявшим снегом, смешавшимся с грязью. — И где мы? — хмыкнул Даст, направляясь к центру этого странного просвета, но Хоррор жестом остановил его. — Что ещё такое? Рипер на всякий случай тоже остался на месте. Ужас не ответил, но, недолго осмотревшись, покачал головой и сам шагнул вперёд, игнорируя недовольные взгляды в свою сторону. Дырявоголовый побродил вокруг, иногда ступая как-то совсем уж странно, и под конец остановился на месте, осторожно ударяя ногой в одну определённую точку на земле. — Нашёл, — хитро ухмыльнулся он, принимаясь раскидывать снег ботинками. Из-под снежного покрова начала показываться трава, зелёная и каким-то чудом не увядшая из-за холода. Даст медленно приблизился, пытаясь рассмотреть «раскопку» Хоррора ближе. Трава оказалась искусственной, а если приглядеться получше… — Это… люк? — удивлённо вскинул брови он. Рипер, услышав это, нахмурился, но быстро вновь натянул на себя маску легкомыслия. — Именно, — подтвердил Ужас, доставая из кармана кальку и пририсовывая несколько новых фигур. Расправившись с этим, он запихнул обновлённый план в карман и оценивающе оглядел крышку. — Помоги-ка мне его открыть. Им пришлось приложить немало усилий, прежде чем люк с жалобным скрипом сдался. В нос ударил запах ржавчины и сырости, а снизу повеяло холодом, несравнимым даже с погодой снаружи. Яма зияла чёрной дырой посреди белой поляны, свет лишь едва освещал несколько металлических ступенек уходящей вглубь лестницы, а недавний скрежет крышки эхом отдавался от поглощённых мраком стен. — Скажи честно, ты же не собираешься туда лезть, правда? — оглянулся на Хоррора Рипер, осознавая, наконец, что именно они отыскали. На его замечание, к удивлению, ответил Даст. — Лестница кажется крепкой, — хмыкнул он. — К тому же мы так далеко зашли. Не случится ничего страшного, если мы лишь ненадолго спустимся. Смерть опешил от такого неразумного ответа от обычно критично смотрящего на вещи друга. — Это опасно! — возразил Рипер, понимая, что если сейчас Пыльный встанет на сторону Ужаса, их двоих остановить он уже не сможет. — Дело тут не только в лестнице. Там, скорее всего, почти нет воздуха, вы можете задохнуться. Даст огляделся вокруг, подобрал какой-то камень и кинул его вниз. Эхо удара донеслось до них чуть больше, чем через секунду. — Не так и глубоко, — пожал плечами Пыльный. — Если не закрывать за собой люк, то воздуха должно хватить. Мотивация Даста была до невозможного проста: если Хоррор всё равно не станет их слушать, то лучше составить ему компанию и разобраться со всем как можно быстрее, пока совсем не стемнело. К тому же, как бы Пыльный это ни отрицал, ему было любопытно узнать, что же скрывалось там внизу. Ужас своими легендами успел заинтриговать его, так что теперь Даст с нетерпением ждал момента, когда же им выпадет шанс узнать что-то ещё по их делу. Но его снова оборвали. — Нет, мы не пойдём туда, — отрезал Хоррор. Услышав эти слова, Рипер облегчённо выдохнул, хоть по-прежнему и пребывал в недоумении из-за того, что эти двое словно местами поменялись. — Рипер прав, там слишком опасно, — подтвердил дырявоголовый. — Пойдёмте обратно. Даст широко распахнутыми глазами следил за тем, как Ужас, приложив все свои усилия, захлопнул люк и принялся обратно засыпать его снегом. Сегодня в самом деле творилось нечто странное. Тем не менее, приятно было осознавать, что у Хоррора наконец начали появляться зачатки самосохранения и ответственности. Или это стоило назвать беспокойством об окружающих? Что тоже, в любом случае, было не менее удивительно. Он не хотел подвергать никого опасности: внизу и правда могло скрываться что угодно, начиная обычными туннелями с недостатком кислорода, заканчивая оставленной военной техникой или ловушками, убивающими мгновенно. Целью Ужаса было лишь найти это место и подтвердить свои догадки, а с остальным можно было разобраться позже и по-другому. — А как ты вообще пришёл к идее, что там что-то есть? — поинтересовался Рипер, когда они направились обратно. Хоррор безошибочно вывел их из леса даже несмотря на то, что уже порядком стемнело. — На, взгляни, если что-то разглядишь в такой темноте, — он протянул Смерти карту. — Если быть чуть внимательнее и рассуждать логически, то дойти до этого несложно. И правда, место оказалось почти очевидным: площадь леса была неровной, и та его часть, по которой они только что бродили, залезала неким треугольником на город, по бокам, на рёбрах этого треугольника, расположилась автобусная станция и старая церковь, которую они тоже по какой-то причине обозначили. — Если между этими точками провести прямую, то она будет почти что средней линией этого треугольника, а с учётом того, что иметь запасной выход где-нибудь в лесу было бы крайне удобно для побега, партизанства или неожиданных атак, то я подумал, что там могло что-нибудь быть. И да, это была чистая случайность, что мы этот вход нашли, — пожал Ужас плечами. — Понятно, — нервно улыбнулся Рипер. Такой до жути рациональный Хоррор его малость пугал. С первого класса и до его переезда что Рипер, что Даст, что Найтмер имели возможность наблюдать, как Ужас только и делал, что разрушал, нарушал правила, да влипал в неприятности. Но всё то были, скорее, детские шалости, малость жестокие, но в большинстве своём вызванные лишь полным отсутствием тормозов у Хоррора. Его стихией всегда был хаос, а тут он вдруг занимается исследованием, выдвигает теории на основе логики и анализа, и, пустота побери, думает! Либо это был очень длинный путь к огромным неприятностям для дырявоголового, либо близился конец света. И, если честно, Смерть чувствовал бы себя немного лучше, если бы второе было вероятнее.***
Последним событием на сегодня стала внеплановая тренировка магических способностей. Прямо перед порогом дома Даста нетвёрдым шагом бродила тень. Никаких новостей о нападениях не появлялось уже больше месяца, так что жители города справедливо полагали, что жизнь их вновь вернулась к спокойствию и размеренности. Если бы. Эта тень была откровенно странной, нет, конечно с первого взгляда было понятно, что эта тварь тенью является, но что-то в ней было… более человечным? Её очертания были яснее, да и «лицо» проглядывалось, притом почти разумное, а из-под ошмётков стекающей тьмы словно выглядывала посеревшая кожа. В этот раз тварь кинулась в их сторону с каким-то опозданием, перед этим развернувшись к ним и словно чему-то удивившись. С огромной скоростью она пронеслась мимо Даста и Хоррора, целясь в горло Рипера. Реакция Смерти не заставила ждать: магические кости пробили тёмную материю насквозь. Раздалось чавканье и приглушённый хруст, тень беспомощно зашевелила конечностями, разинув рот в беззвучном вопле. Её взгляд был направлен на Рипера, а руки тянулись к нему, но не для того, чтобы растерзать, а будто моля о помощи. Тёмная субстанция — не то жидкость, не то газ — крупными каплями начала сползать с твари, оголяя часть головы: половину человеческого лица с белоснежной кожей, чёрными губами и потемневшим глазом. Смерть стиснул зубы, стараясь не замечать знакомых черт, и всадил в несчастное существо ещё несколько костей. Тень дёрнулась и тряпкой повисла на остриях, через пару секунд теряя форму и сползая на холодный асфальт полужидким туманом. Ни Хоррор, ни Даст, к счастью, не видели метаморфоз, происходящих с созданием из-за тяжёлых ранений, всё это время — не больше нескольких секунд — они довольствовались лишь видом на спину тени. Это было к лучшему: у Хоррора будет меньше вопросов и меньше мотивации влезть в ещё какую-нибудь сомнительную авантюру, а для Даста просто потому что. Зрелище это было не для слабонервных, после такого не грех и несколько месяцев кошмарами довольствоваться. В любом случае, даже того, что Ужас увидел, хватило, чтобы тот заметил нечто необычное. — Почему у меня такое чувство, будто я уже где-то это видел? — задумчиво прищурился он, разглядывая постепенно испаряющиеся со снега остатки тени. На его лице не было ни капли страха, очевидно, он доверял умениям своих друзей и без опасений вверял им свою жизнь. — Выглядит так знакомо… — Тебе кажется, — уверенно заявил Рипер, не совсем, правда, понимая, о чём именно тот говорил. — Пойдёмте обратно, не хочу отбиваться от ещё одной, если у этой, — Смерть кинул брезгливый взгляд на опустевшее место, — тут подруги рядом бродят. Хоррор пожал плечами и первый вернулся в дом. Теперь у него появилась новая, весьма правдоподобная теория. Осталось лишь её доказать.