Abstractions

Саша сейчас стоит на балконе и ненавидит себя – он не смог, сорвался снова, спустя полгода, как он бросил, купил новую пачку тонких. Саша ненавидит себя даже за то, что курить нормально не может – от толстых Мальборо блевать тянет, желудок наизнанку выворачивает, а резкий запах дыма глаза заставляет слезиться. Ему тошно, потому что это даже не типичные для таких «страдающих» ментоловые, это ягодные. Слабые. Почти без запаха. Они в затяг идут одна за одной, легко, почти не чувствуются, только горечь послевкусия на языке остается – раскусанная ранее таблетка не спасает. Саша смотрит на новое выложенное Денисом видео в инстаграме и во второй раз чиркает зажигалкой. Кто, блять, вообще придумал, что курение успокаивает?! Оно только руки занимает, даже дрожи не умаляет. Его друг детства счастлив, на видео он со своим парнем снова дурачится, чеширская улыбка не сходит с его лица, как и блеск – из глаз. Головин смотрит на такого же Марио и думает, что он и сам бы себя не выбрал. Бразилец (как вообще Денис его в России найти смог?) красив, он может поддержать беседу с кем угодно («Не то что я», – проносится в голове у Саши), он добрый, в некоторой степени даже наивный, но это не делает его хуже, отнюдь. Саша проигрывает по всем фронтам. Слишком уж он недостаточный, особенно на его фоне. Головину вспоминается, как в теплую августовскую субботу, когда он почти решился признаться Денису в своих ничуть не дружеских чувствах, тот сказал, что у него есть небольшой сюрприз, даже скорее новость. Кто ж знал, что этот «сюрприз» все его воздушные замки развеет прахом по летнему легкому ветру, а сердце болезненно сжаться заставит, остановит его, цепями сковывая. Марио тогда был застенчив, словно боялся слово лишнее сказать, обидеть как-то, задеть, вот только не знал, что одним своим существованием уже все это сделал, уже мир с ног на голову перевернул, а обратно почему-то не спешил ставить. Саша помнит, как надеялся, что это всего лишь короткое увлечение, интрижка на остаток лета, но бездонные глаза Дениса, намертво к Марио прикованные, об обратном постоянно заявляли, убивали любые надежды. Черышев ни на кого еще так не смотрел, ни на одного из своих бывших. Даже Головин такого взгляда не удостаивался – ему лишь теплые, дружеские, полагались. Саша после этого всякую надежду растерял, отдаляться потихоньку начал, думая, что хоть так больно не будет, но просчитался малость – из мыслей собственных Дениса не деть никуда, он там постоянный жилец, не выгонишь – хорошо обустроился. Марио хороший. Марио слишком, блять, хороший – это чертова аксиома. Марио не хочет разрушать их дружбу, как пытались некоторые до него, напротив, он сам выгоняет Дениса к Саше, чтобы тот не забывал про лучшего друга (про лучшего друга, который влюблен в него с семнадцати лет, правда осознал все слишком поздно), сам звонит и приглашает на какие-то праздники или просто в клуб по выходным, выслушивая очередные извинения вперемешку с оправданиями и обещаниями прийти в следующий раз. Фернандес просто солнышко, которое не замечает, что своими действиями опаляет, кожу плавит, заставляет заживо гореть, в агонии корчиться. А Саша о пощаде и не просит, продолжает эту игру на выживание, прекрасно понимая, что к провалу близок. Саше только воспоминания остаются. В его голове до сих пор образ пьяного Черышева, нежно его обнимающего и все равно шепчущего о том, какой же Головин прекрасный друг. Саша тогда вместе с ним много пил, возможно, именно поэтому на такой шаг и решился – поцеловал Дениса, который даже поначалу ответил, но потом в бреду другим именем его назвал, а Саша вмиг протрезвел, понял, что же он натворил и чем все это обернулось. Саша понял, что шансов у него нет. Их и не было никогда. Черышев не рассмотрит его в плане отношений – они же лучшие друзья детства, братья не по крови. Наутро Денис, конечно, ничего не помнил, а Головин сделал вид, что и не было ничего. Обычная их попойка, какие бывали часто. Саша истерически смеяться начинает. В глазах блеск стоит от дыма (из-за чувств он уже давно все выплакал – не осталось ничего абсолютно), а окурок пальцы обжигает. Прохладный ветер все тело исследует, в пустоту под ребрами забирается – там места хоть отбавляй. Саша думает, что никогда его не выбирают. Ни разу еще такого не было. Головин даже отчасти понимает, почему. Он слишком хороший друг, но не более. Он не особенный, не какой-то красивый, чтобы сражать всех наповал одним только видом, он – это просто он. Мальчишка со странными чувствами, в которых и сам порой разобраться не может, куда уж другим. Он всегда на помощь по первому зову придет, поддержит и подбодрит. Кто такое на возможно нестабильные отношения променять захочет? Саше кажется, что он второстепенный человек – главным героям помогает, а когда у него что-то происходит, то все теряются где-то. Да и не происходит у него ровным счетом ничего. Мысли только изнутри разрушают, отравляют не хуже цианида, а так все в относительном порядке. Жить можно. Правда не особо хочется. В который раз анализируя себя, он думает, что если все то, что он к Денису чувствует, это действительно любовь, то ему она не нужна. Хватит с него всех этих чувств. Слишком много боли приносят. Достаточно. Тлеющий окурок тушится о бледное запястье и отправляется и свободный полет с третьего этажа. Зажигалка чиркает в третий раз.