Угроза Многоликого

      Первого ноября где-то около двенадцати дня в пекарню семьи Дюпен-Чэн ворвалась пожилая дама в фиолетовой шляпке. Бесцеремонно распахнув дверь и чуть не сорвав висящий возле входа колокольчик, она с самого порога прокричала: – Это немыслимо! Молодой человек в черном пиджаке, стоящий за прилавком, удивленно приподнял бровь. – Добрый день. Прошу прощения? – Я, конечно, понимаю, что сейчас многие пытаются подать свои блюда оригинально, но не таким же способом! У вас что, совсем нет уважения к покупателю?       Молодой человек нервно покусал губы. Голубые глаза быстро оглядели других посетителей пекарни, забежавших купить себе чего-нибудь на ленч. Боясь скандала, мужчина осторожно спросил: – Я прошу прощения, но вы о чем?       Дама, шурша юбкой, подошла к прилавку и с оскорбленным видом поставила перед мужчиной бумажный пакет. Мсье Питкин, а это был именно он, растерянно перевел взгляд с женщины на пакет. – Простите, мэм, но я не понимаю. Дама с шумом втянула носом воздух и громогласно заявила: – В этих круассанах, что я купила вчера, полным полно мертвых божьих коровок! Вы мало того, что уничтожили этих милых беззащитных созданий, так вы еще и моего кузена хотите угробить?!       Мсье Питкин испуганно посмотрел на разгневанную мадам. Краем глаза он увидел, что остальные покупатели уже оторвались от разглядывания булочек на витрине и теперь внимательно наблюдают за развернувшейся перед ними сценой. Молодой человек нервно переступил с ноги на ногу и спросил: – Вы позволите?       Он осторожно открыл пакет и достал оттуда небольшой шоколадный круассан. Аккуратно разломив его, он с отвращением дернулся – на прилавок высыпалась горка мертвых телец красного цвета. Мсье Питкин взглянул внутрь круассана и произнес: – Да, вы совершенно правы. Вот, – он протянул женщине небольшой бланк, – напишите здесь дату покупки, причину возврата и цену. Ах, да, и предъявите еще, пожалуйста, чек. Дама с каменным выражением лица протянула молодому человеку чек. – Вы нездешний? – брюзгливо морщась, произнесла она. Мсье Питкин поднял голову от чека. – Прошу прощения? – Вы не отсюда? – повторила дама, выводя причину в бланке жирными круглыми буквами. – Совершенно верно. Я из Англии. – О, – протянула женщина и мерзко улыбнулась, – У нас во Франции не очень любят англичан.       Мсье Питкин, нахмурившись, забрал у женщины бланк и внимательно его просмотрел. Дама, продолжая мерзко улыбаться, поправила шляпку. – Прошу прощения, – произнес мсье Питкин, – но цена, указанная в чеке, гораздо ниже той, которую вы написали. Дама фыркнула и закатила глаза. – Конечно, выше, – с вызовом ответила она, – Это моральная компенсация! – Но эта ваша компенсация, мэм, составляет пятьдесят процентов цены! Неужели вы такая жадная? Дама гневно взглянула на молодого человека. Тот, поняв, что он ляпнул, быстро закрыл рот руками. – Прошу прощения, – пробормотал он. – Молодой человек, – громко произнесла женщина, – Вы извинились передо мной уже шесть раз, но настроение от этого у меня не поднялось и денег не прибавилось! Покупателя надо уважать?! – Что здесь происходит, – раздался голос Тома Дюпен-Чэна. Тяжелым шагом мужчина вошел в помещение и встал рядом с прилавком, – Миз, что-то случилось? – Случилось?! – взвизгнула дама, – Случилось! Ваш некомпетентный английский подмастерье нахамил мне! – Но я… – начал было мсье Питкин. – Мало того, что у вас ужасная продукция, так еще надо мне настроение с утра портить?! – Вообще-то, сейчас двенадцать часов, – поглядев на часы, добродушно произнес Том. Он не выглядел уязвленным, однако мсье Питкин заметил, что правый глаз начальника начал немного дергаться, – А насчет продукции – просим прощения, так как это просто недоразумение какое-то. Вот, пожалуйста, – мужчина взял чек и быстро проглядел его, – ваши деньги, а вот только что изготовленное карамельное яблоко. Уж там-то точно нет божьих коровок! – Давно бы так, – грубо ответила дама, убрав деньги в кошелек и, с довольным видом, взяла протянутое пекарем яблоко, – Учись, англичанин!       С этими словами она гордо последовала к выходу. Когда дверь за ней закрылась, мсье Дюпен-Чэн облегченно выдохнул. Мсье Питкин сердито глядел вслед нервной посетительнице. – Как вы это сделали? – спросил он у Тома. Тот удивленно приподнял брови. – Что именно? – Нашли с ней общий язык? Она ведь кипела, как чайник, и уже была готова засвистеть! Том усмехнулся. – Ох уж эти ваши метафоры, мсье Питкин. А насчет общего языка… Это ведь и вправду, моя вина, эти жуки в тесте. – Как это произошло? – поинтересовался молодой человек, тревожно глядя на пекаря, – Вы ведь проверили камеры? Никто посторонний не заходил? – Проверили, – грустно выдохнул мсье Дюпен-Чэн, – Это и вправду был я. Тесто, правда, слишком сильно прилипало к моим рукам, хотя обычно такого не происходит. – Понятно, – кивнул мсье Питкин. Потом взглянул на часы, – Можно мне сделать небольшой перерыв? Просто эта дама очень сильно выбила меня из колеи. – Да, конечно, – произнес Том, – Сейчас Сабина спуститься. Маринетт просто сегодня себя плохо чувствует. – Что с ней? – поднял брови молодой человек. – Простыла немного. Забыла у одноклассника кофту и без нее шла домой. Бывает. Ну, идите. Мсье Питкин кивнул и быстрым шагом вышел из пекарни. Том, оглянувшись на посетителей, направился за прилавок, набирая номер жены. – Дорогая, ты скоро? – спросил он, – Как там Маринетт? – Маринетт неплохо, – ответила мадам Дюпен-Чэн, – Правда, кашель жуткий. Я согрела для нее молока. Я уже спускаюсь.       Положив трубку, Сабина грустно поглядела на лежащую в кровати дочку. Лицо Маринетт было бледным, щеки горели. Время от времени ее плечи сотрясались от сильного кашля. Мадам Дюпен-Чэн нежно погладила дочь по волосам. – Может, принести еще плед? – Нет, мама, мне тепло, – слабо улыбаясь, ответила девочка. – Ладно. Я должна спуститься в пекарню, если что – звони.       Сабина легонько чмокнула Маринетт в щеку и вышла из комнаты. Дождавшись, когда дверь за матерью закроется, девочка свесилась с кровати и позвала: – Тикки! Квами тут же выпорхнула из-за книжных полок. – Я нашла «Маленького принца», – радостно улыбаясь, сообщила она.       Маринетт устало потянулась. Все тело ныло после вчерашнего вечера, в горле ссадило, голова гудела. Девочка тоскливо поглядела на телефон, лежащий рядом с подушкой. С вчера не было ни одного сообщения или звонка. Маринетт вздохнула. Неужели Алья обиделась на нее? – Ты очень грустная сегодня, – Тикки осторожно подлетела к девочке, – Это все из-за вчерашнего? Девочка дернула плечами. – Частично. Сегодня у нас работа по литературе. Мадам Бюстье расстроилась, наверно, что меня нет. Это же я предложила изучать английскую литературу двадцатого века перед французской. Тикки сочувственно погладила Маринетт по руке. – Ничего, потом напишешь. Тебе сейчас главное поправиться, Маринетт. – Да, но, – речь девочки прервала вибрация телефона. Маринетт быстро схватила его, нервно кусая губы. – Это Алья! Наконец-то, – она неуверенно подняла глаза на квами. – Ну, так бери, – произнесла Тикки. – Я не могу. Вдруг она сердится на меня за вчерашнее? – Ты не узнаешь, если не возьмешь трубку, – заметила Тикки, – Так что вперед! Маринетт кивнула и трясущимися руками прижала телефон к уху. – Да? – Ох, Маринетт, я так переживала! Что произошло? Ты заболела?– раздался из трубки встревоженный голос Альи, – Или это из-за Адриана? Я пыталась их остановить, честно, и он пытался, но она вцепилась в него как кошка! – Как кошка? – слабо улыбнулась Маринетт. Странно, но при этих словах подруги на ум сразу же пришел Супер-Кот со своей обаятельной улыбкой. Девочка хихикнула. – Нет, Алья, у меня вчера просто разболелась голова. И я немного простудилась. – Ох, бедняжка, – в голосе Альи послышалось явное облегчение, – Я взяла для тебя задание по французскому. Когда можно занести? – Да хоть сейч… – хотела сказать Маринетт, но тут же спохватилась. В пекарне сейчас куча людей, а папа с мамой ужасно расстроены из-за вчерашнего. К тому же девочке не очень хотелось, чтобы Алья узнала о мертвых божьих коровках, ведь это сразу же может оказаться в «ЛедиБлоге». Девочка закусила губу. – Давай в парке через десять минут, – немного подумав, предложила она. – А тебя отпустят? Ты же больна! – Мне полезен свежий воздух, – возразила Маринетт, – к тому же, я ведь только кашляю. Тикки, услышав это, закатила глаза и выразительно посмотрела на термометр и носовые платки, лежавшие на прикроватной тумбочке. Маринетт в ответ только виновато улыбнулась. – Хорошо, тогда через десять минут в парке, – сказала она и положила трубку. – Маринетт, но тебе же нельзя… – Мне нужно развеяться, Тикки. Отвлечься от этих грустных мыслей. Квами тревожно покружилась вокруг девочки. – А родители? Маринетт усмехнулась. – Поверь, я смогу их уговорить. Ведь сегодня никто еще не выносил мусор.

***

      Солнце слабо светило, выглядывая из-за огромных серых туч, сейчас похожих на грязную вату. В парке было шумно, несмотря на довольно прохладный день. На площадке весело смеялись дети, старички и старушки сидели на лавочках, меланхолично глядя в серебристое небо. Ветер рассеяно кружил опавшие листья, а два маленьких спаниеля, радостно лая, бежали им вслед, пытаясь поймать.       Маринетт, уткнувшись в теплый вязаный шарф, которым заботливо ее обмотала мама, медленно вышагивала по дорожке парка, любуясь печальным пейзажем осени. Родители нехотя согласились отпустить ее на небольшую прогулку, но попросили прихватить с собой мусор. Поэтому сейчас Маринетт вышагивала с видом настоящего романтика, обожающего осень, размахивая из стороны в сторону черным мусорным мешком.       Алья ждала на скамейке у старого клена, что находился рядом с фонтаном и аттракционами. Увидев подругу, девочка радостно замахала руками. – Видимо, с тобой и вправду все в порядке – все так же опаздываешь, – обняв Маринетт, весело усмехнулась она. Маринетт смущенно почесала затылок. – Прости, я забыла телефон дома. – Ничего, – махнула рукой Алья, – Вау, какой красивый шарф! – Спасибо. Я его связала на прошлых зимних каникулах. – Вот как. А я то думаю, что он мне напоминает, – Алья хитро прищурила глаза, – Мне кажется, или у Адриана точно такой же? Маринетт покраснела и опустила глаза. – Угадала. Как в школе? Алья села на скамейку и вытянула ноги. – Без тебя грустно. Работу по литературе отменили, Ким случайно сломал парту, Адриан снова опоздал, Хлоя вредничает, как всегда, а Виктор не пришел. Что у тебя с ним? – Что у меня с Виктором? – удивленно переспросила Маринетт, – Ничего. А что? – Во время медленного танца вы пришли вместе, – Алья почесала нос, продолжая внимательно смотреть на подругу, – И сегодня он тоже отсутствовал. Маринетт нервно пожала плечами. – Просто совпадение. Вчера я просто вышла подышать и столкнулась с ним в коридоре. И все. – Ну как скажешь, – произнесла Алья. Немного покопавшись в своей сумке, она достала небольшой листочек, сложенный пополам, – Твоя работа.       Маринетт ничего не ответила. Алья повернулась к подруге и изумленно приподняла брови. Маринетт сидела, замерев, и смотрела вперед, широко раскрыв глаза. Алья не на шутку испугалась. – Маринетт? Что с тобой?       Девочка щелкнула пальцами, пытаясь привлечь внимание подруги. Та медленно повернула к ней голову. Ее лицо побледнело, брови были нахмурены. – Разве у Адриана сегодня есть фотосессия? – спросила Маринетт. Алья пожала плечами. – Тебе лучше знать. А почему ты спрашиваешь?       Маринетт вместо ответа указала на фонтан. Там, насвистывая замысловатую мелодию, стоял фотограф Адриана. Лениво жмурясь, он что-то настраивал в своей камере, время от времени фотографируя сидящих рядом с урной голубей. – Видимо, у него действительно фотосессия, – пробормотала Алья, – Может, пойдем, посмотрим? – Давай, – согласилась Маринетт, и тут же воскликнула, – О нет! Я забыла выкинуть мусор! Что будет, если Адриан увидит его?! Или, о Боже, почувствует, как от него пахнет?! Фотограф недовольно оглянулся на шум и, заметив девочек, нахмурился. – Молодые миз, прошу, потише! Девочки тут же замерли, глупо улыбаясь. – Простите, мсье, – произнесла Алья, – А можно посмотреть за вашей работой? Фотограф, снисходительно улыбнувшись, кивнул. Девочки, весело переглянувшись, направились к мужчине. Тот, взглянув на них, строго сказал: – Только без шума! Внезапно глаза его округлились. – О, Боже мой! Это ж то, что надо!       Не успели девочки и рта раскрыть, как мужчина быстро подскочил к ним и ловко выхватил мусорный пакет из рук Маринетт. Довольно оглядев его, фотограф повторил: – То, что надо! – Простите, мсье, – робко обратилась к нему Маринетт, – Но зачем вам мой мусор? Фотограф, улыбаясь, наклонился к ней. – Моя милая миз, – произнес он, – Проблема загрязнения окружающей среды – одна из важнейших проблем в мире! Мсье Агрест попросил, чтобы фотографии его новой коллекции были сделаны с глубоким смыслом, и ваш мусор будет центральной фигурой на моих снимках! – А как же Адриан? – А Адриан – искусный мастер, что вложит жизнь и смысл в этот мусорный мешок! О, вот и он кстати.       Маринетт быстро обернулась. Адриан неспешно шел к ним, засунув руки в карманы. Его светлые волосы развевал прохладный ветерок, а зеленые глаза щурились от солнечного цвета. – Ну, кто-то сейчас взлетает на седьмое небо, – прошептала Алья.       Маринетт лишь улыбнулась, не отводя взгляда от приближающего одноклассника. Но чем ближе тот подходил, тем тревожнее становилось у девочки на сердце. Что-то было не так. – Привет, Адриан, – весело поздоровался с парнем фотограф. Адриан в ответ лишь кивнул. Его лицо было мрачнее грозовой тучи. Тонкие губы были сжаты, спина сгорблена. Взгляд был усталым и тяжелым. Но фотограф как будто этого не замечал. – Итак, ты готов показать мне ярость от грязи на планете? – бодро спросил он, нацеливая на парня камеру. – Вы хотели сказать, от вас? – странным тоном спросил Адриан. – Что? – не понял мужчина. – От вас, – повторил Адриан, – Потому что вы здесь только из-за денег, которые мой отец пообещал вам дать, если вы отснимете ему проект. Вам самому нет дела до природы. Фотограф удивленно воззрился на парня. – Деньги? Я не понимаю… – Вы плохой актер, – продолжал наступать Адриан, – Вы все прекрасно понимаете. Вы все корыстолюбивы, делаете все во имя искусства, а на деле! – Адриан, – попыталась влезть в разговор Маринетт, но парень грубо ее прервал: – Сколько он вам платит? Тридцать пять? Восемьдесят? И все ради воплощения его глупых идей! Или же они частично ваши?! Фотограф нахмурился. – Вы что себе позволяете, мсье?! – То, что вы позволить себе не можете! Отказывать! Вы готовы снимать меня, даже когда я готов в обморок упасть, и все из-за той суммы, что отец пообещал вам перевести на счет! Так?! Так?! – Адриан, прекрати, – прошептала Маринетт, прижимая ладони к губам. Прямо на ее глазах парень ее мечты, принц из ее снов, жестоко отчитывал ни в чем не повинного фотографа. – Я отказываюсь сниматься для этого идиотского проекта! Я знаю, что вы хотите, хотите, чтобы вас по головке погладили и сказали: «какие они молодцы, они так добры, их так интересуют глобальные проблемы!» – парень зло выдохнул, – Все, довольно! С меня хватит! – Вы не смеете оскорблять меня, и говорить со мной таким тоном, – взвился фотограф, – Иначе я позвоню вашему отцу! – И звоните! – Адриан скривил губы в странной, холодной усмешке, – И передайте, что он такое же бездарное ничтожество, как и вы! Правда, вот его все знают, а вас – никто! – Да как вы смеете! – вскричал мужчина. Лицо его покраснело, глаза метали молнии. Он еле сдерживался, чтобы не наброситься на парня и не задать ему хорошую трепку. Адриан в ответ лишь насмешливо улыбался. – Ну, так звоните отцу, – с издевкой произнес он, – Или вы и этого сделать не можете? Фотограф гневно сжал кулаки и с шумом выдохнул. – Вон! – выкрикнул он. – А вы быстрее сдались, чем я думал, – ни разу не смутившись, ответил Адриан, – Хотя, ничего удивительного, ведь вы всегда сдаетесь. Прощайте. Он резко повернулся и зашагал прочь. Фотограф обессилено опустился на край фонтана и вытер вспотевший лоб ладонью. – Боже мой! – устало выдохнул он. Маринетт в слезах смотрела вслед Адриану. Алья сочувствующе обняла ее за плечи. – Это не он, – слабо произнесла Маринетт, – Не он. – Не он? – переспросила Алья, – А кто тогда? – Не знаю, – ответила Маринетт. Только сейчас она почувствовала, что вся дрожит, – Но точно не Адриан. Алья пожала плечами. – Как скажешь. Пойдем, вынесем твой мусор.

***

– О нет, я опаздываю!       Адриан судорожно огляделся в поисках спортивной сумки. Тренировка по фехтованию закончилась две минуты назад, а фотосессия должна была начаться три минуты назад. Мсье д’Аржакур был сегодня не в духе, и поэтому заставил учеников тренироваться целых два часа, и теперь Адриан еле держался на ногах.       Парень провел по мокрым волосам рукой, задумчиво оглядываясь вокруг. – Где же она? – Ты не это случайно ищешь? – промурлыкал Плагг, вытаскивая из шкафчика сумку. Адриан радостно бросился к нему. – Да, ее. Спасибо, Плагг. – Обращайся, – квами покружился вокруг тебя, – А тебе обязательно бежать прямо сейчас на фотосессию? Парень нахмурился и, заталкивая спортивную форму в сумку, произнес: – Да. А что? – Ну, а как же отдых? – жалобно спросил Плагг, – Кажется, твой отец хочет сделать из тебя робота. – Увы, мы с ним договорились. Я учувствую в проекте – он разрешает провести вечеринку. Он свою часть выполнил, теперь моя очередь. Адриан закинул сумку на плечо и обвел помещение внимательным взглядом, проверяя, не забыл ли он чего. – Ох, эти договоры такие нудные. А может, схитрим? – Нет, – твердо произнес парень, – Я обещал. Как говорится – уговор дороже денег. – Деньги – чепуха, особенно по сравнению с «Камамбером»! – возразил Плагг, гордо подняв голову. – Тебе лучше знать, – вздохнул Адриан и направился к выходу из раздевалки, – Надеюсь, мне простят опоздание. Внезапно раздалась тихая вибрация. – Что такое? – спросил Плагг, крутя головой. Адриан, резко затормозив, принялся копаться в своей сумке. – Телефон, – коротко пояснил он.       Поиски заняли почти минуту, так как телефон затерялся среди одежды, дезодоранта и бутылки с водой. Адриан, стиснув зубы, упорно шарил по дну сумки и, наконец, нащупал нужную вещь. Телефон оказался в носке, от которого пахло хуже, чем от «Камамбера». Адриан, скривившись, осторожно достал телефон и удивленно уставился на экран. – Это отец, – пробормотал он. На всякий случай прокашлявшись, он осторожно приложил трубку к уху. – Да, папа, что-то случилось? – Ты что себе позволяешь? От холодного, как лед, голоса отца по коже Адриана побежали мурашки. Несмотря на помехи сети, парень понял, что отец в ярости. Он нервно сглотнул и робко сказал: – Я просто задержался на тренировке, но я уже бегу… – Бежишь, значит? – кажется, Агрест-старший еле сдерживался, чтобы не накричать на сына, – Интересно, откуда? От фотографа? – Н-нет, я у него даже не был… – Не смей мне врать! Адриан вздрогнул от неожиданного крика отца. – Живо домой, – процедил Габриэль, – И чтобы через пять минут ты уже был в моем кабинете. Ты меня понял? – Да, папа, – почти беззвучно произнес Адриан. Его тело мелко дрожало, в носу щипало. – Пять минут, – повторил отец, – Время пошло.       Адриан отнял телефон от уха, не понимая, что произошло. Отец редко кричал на него, он обычно просто делал ему выговоры, строго и холодно, бесстрастно глядя сквозь линзы очков. – Что случилось? – встревожено спросил Плагг, подлетая к парню. Тот медленно покачал головой. – Не знаю. Я не знаю. Но времени у меня нет.       И он бросился бежать на улицу, туда, где около дорогого автомобиля его ждали встревоженная и озадаченная Натали и шофер.