Выбор

Он хотел как лучше. Хотел их защитить и уберечь. Дать возможность быть друг для друга светом. Светом, которого сам никогда не видел. Он позволил себе вмешаться в это больше, чем предполагалось, и, видимо, зря. Защитил от чужих, но не может защитить от своих, потому что нельзя иметь любимчиков, особенно вожаку. Нельзя все время опекать кого-то и заступаться за него в своей стае, кому ли как ни ему знать это. И Слепой вновь уходит из спальни, чтоб не слышать брани и бросаемых в стену стаканов. Они ругаются, между собой и с остальными, оказалось, быть все время рядом не так просто. Курильщик смотрит на Сфинкса испуганными глазами, умываясь слезами в туалете. Сплевывая слюну с кровью и выбитыми зубами, старательно смывая с себя следы кулаков Лэри, но не рассматривая всерьёз возможность дать ему сдачи. Никто не может заступаться за него, даже Лорд, потому что это значило бы, что Курильщика никогда не будут уважать здесь. Как никто не заступался за Лорда, когда Сфинкс заставлял его ползать, наступая на ноги. Каждый должен сам завоевать это чёртово уважение. Лорд бесится и уезжает играть в карты ночами напролёт. Иногда возвращается, иногда нет. А иногда возвращается пьяный, такой, что лучше бы и не возвращался. Курильщик весь в синяках плачет в подушку. Лорд бьёт посуду об стену. Македонский страдает, помня о запрете на чудеса. Месяц назад, когда Слепой добился, чтобы Циммермана перевели в его группу, он и в страшном сне не мог себе представить, какая в ней воцарится обстановка. И вряд ли можно было в этих переменах обвинить Курильщика. Он как раз старался стать для всех своим. Одно но - этот процесс, видимо, заставлял его задавать слишком много вопросов, на некоторые из которых нелегко было отвечать, или на них вовсе не было ответа. Удивительно то, что с переходом Курильщика в четвертую они не сблизились с Лордом, как ожидалось, а стали отчуждаться друг от друга. Слепой наблюдал за их отношениями исподтишка, как будто хотел убедиться, что они стоили его вмешательства. Или в чем-то ещё, в чем-то, понятном только ему одному. Табаки слагал песни о двух непокорных сердцах, терзающих друг друга и писал на стенах колкости. Сфинкс держал нейтралитет. Лэри, смирившись с присутствием Курильщика в группе притих и затаился (хвала его благородству!). За весь месяц Слепой ни разу не заметил, чтобы влюбленные оставались надолго одни, и чтобы они вообще стремились к этому. Разве что в первый день. Дальше все пошло наперекосяк. Курильщик с головой ушёл в рисование. Это было единственным, что спасало его от депрессии. Он понимал Лорда - одно дело в теории рассуждать о его переводе в эту группу, о том, как его друзья станут друзьями Курильщика и так далее. И совсем другое дело - их отношения в реальности, на виду у состайников, где одни осуждают, другие недоумевающе смотрят, стараясь не привлекать внимание своим взглядом, третьи подсмеиваются, а четвёртые - защищают и пытаются помочь. И при этом они двое - как на ладони, под микроскопом, голые и беззащитные. То, от чего Слепой рассчитывал их оградить, настигло их с удвоенной силой - в своей же группе. Они сидели на диване Перекрёстка. - Что-то творится с ним, Слепой, я понять не могу, что. Он как будто стал видеть все по-другому. В каком-то чёрном свете. Так мне и сказал. И себя, и Курильщика, и то, что между ними все неправильно. Что все это видят и осуждают. - С каких это пор Лорда волнует мнение других? - Ты прав. Я бы на его месте... - Ты никогда не будешь на его месте, Сфинкс. Во всяком случае, я бы тебе этого не пожелал. - Спасибо, Слепой. Я бы тоже себе этого не пожелал, - усмехнулся Сфинкс. - Такое чувство, что Лорда выбрали... И мне это страшно не нравится. - Что ты имеешь в виду? Кто выбрал? Куда выбрал? - Нуждающийся в проводнике. - Но, насколько я знаю, Лорд не ходок и не прыгун... - Значит, будет им. Нуждающиеся это чувствуют. Сфинкс понял, что лучше не спрашивать больше, иначе можно узнать что-нибудь лишнее, то, что будет потом свербить голову изнутри и рождать новые терзания. Слепой курил сам и помогал Сфинксу, поднося сигарету к его пересохшим губам. Дело близилось к полуночи, пора было ложиться спать, чтобы хоть немного выспаться. - Ты можешь проверить свое предположение? - шепнул Сфинкс на ухо вожаку. - Это будет непросто и, возможно, потребуется время... - За которое наша стая превратится в ледовое побоище. - Может и так. Но другого выхода у нас нет. Многие думают, что проводниками становятся сами по себе, но это не правда. Нельзя просто так взять и перетащить кого-то на Изнанку. - То есть если бы ты захотел стать моим проводником... - Я не смог бы сделать это без твоего выбора. То есть смог бы, - многозначительно улыбнулся Слепой, - но Дом этого не любит. Обычно проводников выбирают задолго до того, как посвящают их в свои планы. Годами присматриваются к ним, думают. Вся дальнейшая жизнь нуждающегося и проводника будет связана между собой, и это сложный выбор. А самое главное - кто-то наделён способностью выбрать себе проводника, а кто-то нет. И если тому, кто лишён этой способности, кто-то подарит её, снять выбор сможет только тот, кто подарил. - А дальше? - Дальше все предельно просто - подкидывают выбранному предмет, который он никогда не найдёт, и, считай, дело сделано. Почти порча. - А если найти предмет? - Бестолку. Машина уже запущена, колесо вращается. Но с этим предметом можно попытаться найти того, кто подарил выбор. - Чем больше я об этом думаю, тем мне хуже, - сказал Сфинкс, - даже жутко стало, - я предпочитаю считать, что у Лорда всего лишь скверный характер, и что их отношения не вынесли ежедневной притирки. - Угу, - промычал Слепой, - лучшая версия, я тоже надеюсь, что она верна. Курильщик лежал на общей кровати, устало прикрыв глаза, чувствуя себя одиноким, несмотря на обилие народу в спальне. Нет ничего хуже, чем одиночество в толпе, бесконечный самообман. Его жалкий блокнот валялся на полу, упав с тумбочки, открывшись на странице с портретом Лорда. Сфинкс поднял его правой граблей, проходя мимо, закрыл и положил на кровать. - Эй, Курильщик... Хочешь кофе или может поесть? У меня есть бутерброды. - Нет, спасибо. Что-то не хочется. Он умеет быть вежливым, даже когда сходит с ума. Сфинкс не помнил, когда у него в душе последний раз было к кому-нибудь столько сочувствия. Он прокручивал в голове неудавшееся самоубийство, переход в четвертую и резко изменившегося Лорда, и к горлу поступало что-то щемящее. Едкий комок. Табаки разъезжал по комнате с искрящимся видом, готовясь к завтрашнему медосмотру. Лорд сидел на подоконнике и мучал гитару, как будто пытаясь что-то выдавить из струн. Выражение его лица было каменное, как если бы он очень напряжённо думал, и любой посторонний звук из комнаты его раздражал. Македонский готовил чай с мечтательным видом. Чёрный сидел и неодобрительно оглядывал обитателей спальни, останавливаясь взглядом на Курильщике. Он испытывал к нему странные чувства: как будто родственные. Белые вороны всегда понимают друг друга, - думал про себя Чёрный с непонятной самому себе радостью. Он тоже был одинок, и не было за все годы его пребывания в Доме того, кого бы он мог пустить в свое одиночество. Пока не появился Курильщик. Было странно, как быстро он завоевал расположение Чёрного - пара разговоров по душам, совместных посиделок на Перекрёстке, и стало понятно, что друг с другом интересно. Сближение тормозило только одно - он сразу понял, что между Курильщиком и Лордом что-то есть, ещё в начале этой истории. И видел, что к хорошему это не приведёт. Лорд не нравился ему - психованный, необязательный, конченный эгоист. Картежник. Любитель угоститься сомнительной дрянью. Почему-то возникало желание изолировать Курильщика от его общества, но Чёрный прогонял эти мысли, убеждая себя, что это не его дело. Так и сейчас - он заставлял себя в который раз проходить мимо лежащего на кровати и смолящего одну за одной Курильщика. Незаметно стемнело. Лорд нервно бросил гитару и пересел в коляску, по пути бросив Эрику: - Надо поговорить. Тот без слов последовал за ним. Стая переглянулась, пожимая плечами. Они выехали в коридор и, проехав немного, остановились в месте, где было сумрачно и безлюдно. Лорд смотрел на Курильщика одновременно любящим и ненавидящим взглядом и не решался начать. - О чем ты хотел поговорить? - первым нарушил тишину голос Курильщика. - Ты можешь объяснить то, что с нами происходит? Я нет. Я теряю тебя, я это вижу. И ничего не могу, а иногда и не хочу с этим поделать. Я никогда не был таким, самому себе омерзительным. Все в группе, кто знает про нас с тобой, все ополчились на меня за то, как я себя веду. А я пытаюсь найти разгадку - что со мной такое, и не нахожу... Как будто мои глаза застилает пеленой. Я перестал спокойно спать, часто вижу кошмары. Огонь, все какой-то огонь, и я его касаюсь, а ветер раздувает искры... - Это всего лишь сны. Я наблюдал за тобой, и был уверен, что ты просто не можешь смириться с тем, что вся группа узнает... - Нет. Я уже сто раз выдал себя, когда ты порезал вены, кому нужно знать - все уже знают. - Значит ты разлюбил меня. Или не любил изначально. Я только так это могу объяснить. Лорд подьехал вплотную к Эрику, обнял его, уткнулся в худое, нежное плечо и, всхлипнув, шепнул: - Я ни в чем уже не уверен. Я запутался... - Я только одно хочу сказать, - отстранившись, твёрдо отчеканил Курильщик. Если тебе жалко меня, если ты думаешь, что я ещё раз с собой что-то сделаю, то нет. Больше этого не будет. Я нуждаюсь в тебе, но не в твоей жалости, - с этими словами, быстро развернув коляску (спасибо Табаки, научил!), Эрик рванул прочь от этого места, напугав своим маневром пару плетущихся навстречу Логов. Лорд, оставшийся на месте, покачал головой. Закурил. - Смотри под колеса!!! - цыкнул Чёрный, когда вьезжая в спальню, Курильщик и с ничего не видящим взглядом проехал по его ноге, - даже Слепой перемещается в пространстве без вреда для окружающих! - Извини, - почти шёпотом ответил он, подняв глаза и тут же опустив, взмахнув мокрыми пушистыми ресницами, - я не заметил твою ногу. Плюнув в сторону и чертыхнувшись, Чёрный быстро вышел из комнаты, хлопнув дверью, от чего у Эрика даже вздрогнули плечи. Семимильными, острыми своими шагами прорезав темноту коридора, он нашёл Лорда в углу, тушащего сигарету о ладонь. - Ты долго будешь над ним издеваться? - Над кем? - Не прикидывайся, я давно все понял! Я тебя спрашиваю. Ты хочешь, чтобы он второй раз свёл счёты с жизнью? - Он сказал, что больше не сделает этого... - А ты, я смотрю, решил проверить, да??? Перетащил его в эту группу, где ему стало ещё хуже, чем в первой, и оставил на произвол судьбы, среди абсолютно чужих ему людей... Как ты живёшь то после этого? Совесть не мучает? - Послушай, Чёрный, это ведь не твоё дело... - Моё дело, что это не просто нарушает, а убивает атмосферу в стае. Он сейчас вот проехал мне по ногам, и даже не заметил. А завтра не заметит, как выедет на запасную лестницу и свалится вниз. Или кому нибудь надоест его скорбная физиономия, и сдадут его в Могильник, а оттуда можно и не вернуться второй раз... Подумай об этом! - Поверь, Чёрный, я меньше всего бы этого хотел. Но я боюсь, что от меня ничего не зависит. Никто не может дать мне ответ на мои вопросы. Я стучусь во все двери, но мне не открывают. - Я знаю в чем дело. Я очень хорошо знаю, в чем дело, - свирепо процедил Чёрный, нависая над коляской, вытащив из рук Лорда сигарету и сделав три глубокие затяжки, - и я тебе скажу. Ты - дерьмо, Лорд. Трусливое дерьмо. Ты его не стоишь. Ночь наступила незаметно, опахнув Дом своим пушистым рукавом, которого хватит на всех. Каждый в своем тревожном сне, как обычно перед медицинским осмотром, предвкушая утреннюю суету и беготню. Даже заядлые полуночники сегодня сдались на удивление быстро. Каждый смотрит свое кино. Кроме одного, который не видит собственных снов. Зато слышит, осязает и впитывает чужие, которые мешают ему заснуть, особенно когда кому-то видятся кошмары. Но сегодня он ждал их, сегодня они могут ему пригодиться. Слепой встал и медленным бесшумными шагами подошёл к кровати Лорда. Тот сопел носом, вздрагивал время от времени, прерывисто вздыхая и сдвигая со лба вспотевшие, прилипшие пряди волос. Вожак заполз под кровать. Так удобнее - не мешают сны остальных. Надо настроиться. Надо разгадать эту загадку. Не ради Курильщика, вовсе нет. Ради себя и своей стаи, ради того, чтобы один из них не стал беспомощным рабом, даже непонятно чьим. Рыбы, какие-то две огромные рыбы. Скользкие и прозрачные, с холодными глазами, плавающие в воде, потом без воды. Как странно. Огонь, обжигающие искры, жгущие длинные лордовские пальцы. Уже слишком горячо. Резкий выдох - сел на кровати в испуге. Опять обжегся. Тлеющие угольки на руках и запах опаленной кожи, такой отчетливый. Неудобно скорчившись, лёг на живот, подтащив неподвижные ноги. Дышит, как будто боится чего-то, недолго, затем снова проваливается в сон. Сюда просачивается лес, и кто-то лохматый крадётся между деревьями. Огромный медведь, ломающий себе тропу через частый ельник. Идёт, не видя - оба глаза у него не настоящие, а как будто стеклянные. Страшный медведь. Вдруг начинает уменьшаться и превращается в детскую игрушку. У медведя в зубах письмо, с которого капают чернила и, как будто испаряясь, оставляют только чистый лист. Слепого передергивает. Под кроватью холодно и пыльно, и ползают какие-то насекомые, но передергивает вовсе не от этого. Сон Лорда снова прерывается и становится совсем невозможным для восприятия, похожим на гирлянду. Слепой выползает из-под кровати и крадётся к двери. Он не пойдёт сегодня в Лес, там нет ответа на его вопросы. Он будет сидеть на облезлом перекрёсточном диване и профильтровать, как сквозь китовый ус, свои мысли, миллион раз, туда-обратно, а потом так и уснёт там же, не в силах даже дойти до своей спальни. Душный коридор Могильника в дни медосмотра оживает, как будто просыпается от зимней спячки, и звенит разными голосами, как колокольчиками. После мальчиков здесь пахнет костром и немытыми волосами, табаком и кофе. Рыжей нравится этот запах. Потянув носом, она садится на скамейку, ещё не остывшую после них - угловатых, встрепанных, встревоженных, похожих на дворовых воробьёв. Девушки напротив сбились в кучки по интересам и обсуждают что-то. Русалка позвякивает колокольчиками в своих волосах, пятясь прочь от двери - стесняясь заходить к Паукам. Она боится Могильных стен и каждая минута здесь даётся ей с трудом. Крыса дремлет на полу, обессиленно сгорбившись, только вчера прибыв из Наружности. Ей нет дела до того, что с ней будут делать в кабинете. Кошатница, Ехидна, Спица, Длинная Габи, Кукла, Химера - все здесь. И всем не по себе, как всегда. Кроме Рыжей - она пропахла Могильником, впитала его в себя, и он пустил невидимые корни в её дух и тело, ещё задолго до того, как многие из здесь присутствующих первый раз посетили его. Русалка тихонько подсаживается к Рыжей, стремясь стать самой последней в очереди. - Рыжик, можно тебя кое о чем спросить? - Да, конечно. Сложный человек Русалка. Задаёт вопросы, на которые уже знает ответы. А если не знает, то вытянет нужную ей информацию из любого, даже самого скрытного. Бесполезно сопротивляться, и сделает это нежно и ласково. -Ты ведь уже выбрала проводника? - Какого проводника? - Рыжая притворилась, что не знает о чем речь. - Я знаю, что ты выбрала Лорда. Я очень долго наблюдала за тобой. Это нетрудно было понять. - И что? - Мне тоже нужен проводник. Только наоборот, проводник в Наружность. - Русалка, наш разговор мне не нравится. Нас могут услышать. - Рано или поздно перед многими встанет этот вопрос, почему бы им не послушать... - Зачем тебе все это? Ты родилась с правом выбора, ты не знаешь как оно достаётся некоторым! Так пойди и выбери, тем более ты давно знаешь, кого! Я тоже наблюдательна, если ты не в курсе... - Он не отдаст его мне. Не отпустит, пока Сфинкс сам не захочет этого. - Кто? - Слепой, конечно. Он хочет забрать его с собой на Изнанку. А я туда больше не хочу... А когда Лорд поймёт, что его выбрали? - Не знаю. Может быть, уже понял, а может и нет. Я только слышала, что отношения в группе у них сейчас не очень доброжелательные. Те, кто раньше соглашался снабжать меня хоть какой-то информацией, перестали это делать. И остаётся только ждать. - А если у него кто-то есть? Или если у Сфинкса кто-то есть, а я его выберу? Он же будет страдать... - У Лорда нет девушки. Во всяком случае, насколько я знаю. Я много раз была почтальоном. Тайных писем возлюбленным от него я не передавала ни разу. А у Сфинкса есть Слепой. И он в любом случае будет страдать, если тот предпочтет ему кого-то другого... - Эй, болтуньи, - послышался хриплый голос Габи, - вас зовут в кабинет, только вы остались. - А что там делают? - пугливо шепнула Русалка, встряхнув волосами. - Щупают, - отвратительно подмигнув, ответила Длинная и проплыла в сторону коридора, покачивая бёдрами. После медосмотра в четвёртой, как обычно, подсчитывали потери. Среди них был Македонский, который делся неизвестно куда сразу после осмотра, и все сделали вывод, что его оставили в Могильнике; и Курильщик, получивший в подарок от Табаки неделю пребывания в Клетке, надо сказать, очень вовремя. Изоляция его от общества в сложившихся условиях была единственным шансом разобраться в себе, и дать сделать то же самое остальным. Получив с собой также куртку, нашпигованную всякими полезными вещицами, запас сигарет и сдержанные обьятия от Лорда, он в первый раз пересёк порог этих стен. До этого он слышал о Клетке только по рассказам. Оглядевшись, Курильщик подумал, что зря переживал - здесь не скучно и не страшно - просто спокойно и тихо. Лучше, чем в лазарете. Образ Лорда больше не стоял перед его глазами каждое мгновение, Эрик как будто смирился с тем, что больше никогда не будет так, как раньше. А когда раньше? Все хорошо было только в Могильнике, наедине. Их отношения давали трещину под действием общества. Любого - Фазанов или четвёртой. Такое идеальное воссоединение после попытки самоубийства казалось чудом, но больше чуда не произошло. Можно было сколько угодно думать о том, почему они не сумели защитить свои отношения - факт оставался фактом. Душа Лорда все равно навсегда останется для Курильщика потемками. Это не тот человек, который раскрывается и прочитывается другими как интересная книга. - Иначе слишком все было бы просто, - вслух подвёл итог Эрик, доставая сигарету из пачки, подаренной Чёрным. Тот не курил, но сигареты и зажигалки у него всегда водились. Не для всех - для избранных. Для тех, с кем приятно было делить вечер под размеренную беседу. Такой человек в последнее время у Чёрного был только один, и раз он на неделю покидал четвертую, то и сигареты вполне можно отдать - ведь они для него и предназначались. Только сейчас Чёрный осознал, насколько сильно ему не хватает Курильщика. Когда после многих лет, проведённых в атмосфере полного непонимания с окружающими, он был вознагражден появлением этого любопытного мальчишки, единственного из всех хранившего то настоящее, что составляло его личность, то особенное, не задавленное серыми стенами, не исписанное уродливыми буквами, не закрашенное темной краской, то не верил своим глазам. То, что разглядел в нем угрюмый Чёрный, потихоньку привело весну в его сердце. Незаметно для себя, он стал останавливаться на мысли, что мог бы дать Эрику больше чем Лорд - ответы на все его вопросы, включая те, что касались Наружности, уверенность в том, что выпуск - не конец жизни, ежеминутное понимание, а главное - он не испугался бы, даже если пришлось бы раскрыть свои отношения перед состайниками. Чёрный никогда не был с девушками. Ни в каком смысле. Его не привлекала ни тайная переписка, ни томные взгляды из-под ресниц, встряхивающиеся локоны, касания рук, даже постель - в его понимании это было пустой тратой времени. На интуитивном уровне ощущая, что ни одна из девушек не способна удовлетворить его потребность в моральной близости, он так нуждался в человеке, который не побоится тайных закоулков зачерствевшего сердца, жёсткого, грубого, но на самом деле преданного и верного. И вот, появился Эрик Циммерман. Перевернул все с ног на голову, а может быть, напротив, поставил все на свои места, стал понемногу становиться ближе остальных, сокращать дистанцию, завоёвывать пространство. Поведение Лорда сейчас было только на руку Черному. Нужно было дождаться, пока он нанесёт Курильщику очередной удар своим равнодушием, и воспользоваться этим - предельно простая схема, но не для него. Он не умел играть на нервах, не умел сидеть в засаде и выискивать удобные моменты - все что он делал, делалось напрямик, не обходя лужи и грабли. Но с Курильщиком нельзя было напрямик, и это заставляло его мучаться. Ругать себя, ненавидеть себя, и Лорда, и все это, и закапывать крамольные мысли в тёмные уголки сознания, а потом доставать их оттуда, одергивая себя, не слишком ли громко он думает - не кричат ли они над его головой, как визгливые чайки, не побегут ли вперёд него самого и не сделают ли только хуже. Этого не хотелось. А хотелось наконец причалить к своему берегу, раз уж он нашелся. Даже если знать, что все обречено на провал - но чтобы Эрик снова был здесь. - Пусть он просто вернётся, - произнёс Чёрный вслух. Никто его не услышал - все спали. Тихонько шаркнула дверь - бесшумной тенью прокрался Македонский - странно исчез и странно вернулся. Вид у него был какой-то очень уж благостный. Слепой повернул голову на звук. - Мак, ты? - Да... - Где ты был? - На чердаке. Смотрел на дождь. - Это теперь так называется, - улыбнулся Слепой, - ложись, гуляка. Македонский подошёл к кровати вожака, как будто хотел что-то ему сказать, но не решался. Его брови нахмурились. - Что-то случилось? - Я убирался здесь, уже после того, как Курильщик уехал. Пытался убраться, лучше сказать. Я перестилал кровать Лорда - он облился кофе. Я осматривал матрас, ну, не пострадал ли он... И обнаружил маленький кармашек, пришитый с внутренней стороны матраса, а в нем - лист бумаги, сложенный в шесть раз. И очень старый. Мне показалось это странным, и я решил спросить об этом у тебя. - Македонский, не забивай себе голову. Может Лорд когда-нибудь сделал себе тайник и забыл о нем. - А почему там чистый лист? Странно, что не деньги, не секретное письмо, не что-то важное. - Не знаю. Ты что, решил восполнить отсутствие Курильщика? Сколько вопросов сразу... - Извини, Слепой. В общем, я тебе сообщил. - Спасибо. Слепой, втайне пытающий свой ум разгадкой проблем Лорда, не показал Македонскому ни малейшей заинтересованности к его открытию. Впутывать в этот клубок его не хотелось. Мало ли, чем это могло закончиться. Понимая, что на этой находке все расследование зайдёт в тупик, вожак ей совсем не радовался, а какой смысл? Все это подтверждало его гипотезу, и вряд ли так легко поддавалось раскладыванию по полочкам. Теперь он больше внимания уделял снам Лорда, чаще ложился под его кровать, и сны всегда были похожими - рыбы, огонь, медведь. В одну ночь он ещё и услышал слова: "Будь внимательна, выбирая...". Тогда он и сопоставил всё, понимая, что найти нуждающуюся в проводнике при условии полной изоляции девушек и парней друг от друга будет невозможно, а ещё - что так же, как Лорд, может попасть кто угодно - быть выбранным неизвестно кем, неизвестно зачем, без возможности исправить что-нибудь. Закон о запрете общения с девушками был принят давно - может быть, даже задолго до Мавра и Черепа. Кто и что этим хотел кому-то доказать было непонятно, но нарушали запрет крайне неохотно. Разве что Рыжая со Смертью преуспели в этом больше других. Давая жителям Дома шанс на полноценное общение, романтические встречи, даже на элементарное удовлетворение своей физиологии, Слепой убивал сразу двух зайцев - во-первых, возможность выбирать друг друга осознанно, без выслеживания по коридорам и подкидывания каких-то предметов, а во-вторых, это делало нецелесообразным гомосексуальные отношения, которые, чего скрывать, периодически всплывали в Доме. Кроме тех, кому это действительно было нужно. - Завтра будет принят новый закон, - сообщил вожак неделю назад, ещё до отправки Курильщика в Клетку, - вот думаю, как о нем объявить, может быть на стенах? Это было неожиданно. Давно в Доме не менялись законы. Что-то грандиозное должно было произойти, чтобы заставить старое колесо крутиться в обратном направлении. Кто-то обрадовался, кто-то задумался, кто-то распереживался, предвкушая перемены. Но ни на следующий день, ни через неделю девчонок среди гостей группы не наблюдалось. Не та была обстановка. Только Лэри делал ночные вылазки в их корпус, страстно желая найти себе пару. Остальных гормональные взрывы пока обходили стороной. Лорд никак не мог разобраться в себе. Легче было бы сейчас снять с себя голову, чем навести порядок в мыслях. В тоскливые вечера не помогали даже карты, сны были беспокойными, аппетит пропал, а успеваемость, и без того низкая, упала до нуля. - Неправильные глаголы, - вещал он вслух, пытаясь запомнить хоть что-то, - делятся на группы... Чёрный искоса посматривал в его сторону, всем своим видом показывая презрение и к нему, и к неправильным глаголам. Слепой молча встал, подошёл к Лорду, закрыл тетрадь и выкатил его в коридор. - Куда мы? - Надо поговорить. - Что-то случилось? - Что-то случилось уже давно, и ты имеешь к этому прямое отношение. Тебя выбрал кто-то, кому нужен проводник. Проводник на Изнанку. У вас с Курильщиком именно из-за этого все пошло наперекосяк. - Стоп, откуда ты знаешь это? Что значит "выбрал"? Как это могло получиться? - Давай ты не будешь задавать лишних вопросов. Это кто-то из девушек. Теперь Закон позволяет, и надо скорее выяснить, кто это был, чтобы успеть что-то исправить. Если, конечно, ты захочешь исправить. Потому что может быть, тебя все устроит и так. Поэтому найди её скорее. - Ты в своём уме, Слепой? Как же я её найду? Буду разьезжать по коридору и пытать каждую встречную? Или развешу объявления? - Это уже твоё дело. Я дал тебе информацию к размышлению. Тебя докатить до группы? - Нет, я побуду тут ещё немного. Такие разговоры требуют переваривания. Вожак пожал плечами, развернулся и быстро удалился. Ещё одна проблема свалилась ниоткуда. Прямо на голову. Хотя, это по крайней мере что-то объясняло. - Если я расскажу Эрику, он не будет думать обо мне так плохо... Или он вообще не поверит... - рассуждал вслух Лорд. - Привет, - услышал он девичий голос, - меня зовут Рыжая. Глаза-угольки. Волосы цвета огня спадают на плечи, покрытые веснушками. Маечка с глубоким вырезом не доходит даже до пупка. Вся она, в целом, создавала впечатление какой-то неухоженности, одетая наспех, причесанная не до конца, полуголая. Но удивительно светящаяся теплом. Её сразу хотелось обнять, как кого-нибудь очень знакомого, которого знаешь с детства. Обнять, уткнувшись в эти дивные волосы. Лорд даже постыдился таких мыслей по отношению к совсем незнакомой девушке. Но странное притяжение, возникшее так внезапно, разорвать не получалось. Рыжая как будто смеялась глазами, смотря на него, все укрепляя эту их зрительную связь, стояла и молчала, в непонятном оцепенении, окутавшем их обоих. Из-за спины её выглядывала лапа какой-то старой, запыленной игрушки. Видимо, Рыжая смущалась достать её перед Лордом. - Кто у тебя там? - Мой старый мишка. Он мой друг, - сказала она, краснея и показывая ему медведя. Лорда вдруг встряхнуло нервным ознобом. Это была игрушка из его сна, медведь, который шёл по лесу, неся в зубах чистый лист, вырастая из игрушки в гигантского зверя. Эти волосы, как... Огонь! Огонь, обжигавший его пальцы, заставлявший метаться по кровати и неровно дышать, вот оно! Одно мгновение думал Лорд, что лучше сказать и о чем спросить. - А что за лист, с которого исчезли чернила? Рыжая подошла к Лорду, нагнулась над коляской и обняла его, опутав волосами. В этот момент он понял, что такое выбор. Это связь, которая больше никогда не разорвётся. Что бы ни подумала группа, Сфинкс, Слепой, Чёрный, даже Курильщик. В этот момент все, что до этого занимало его так сильно, выветрилось из головы. Осталась только она, Рыжая, и он в своей коляске. В объятиях друг друга. Черный влетел в группу как ошпаренный, пнув на ходу мусорную корзину, которая отлетела на значительное расстояние и растеряла наполнявшие её клочья бумажек, фантики, пустые пачки от сигарет и прочие ненужные мелочи. - Что с тобой, Чёрный? - улыбаясь спросил Табаки, - что за критические дни? - Неожиданные открытия. А какая прелесть ваш Новый Закон! Что же никто не идёт покорять сердца девиц? Один Лорд за всех отдувается! Стая удивлённо повернулась, взглянув непонимающе. - Нашёл, значит, - процедил Слепой, куря в форточку, - а ты чего хмуришься то, Чёрный? Твою, что ли, увёл? Слепой один не удивился. Он знал, что так должно и быть - правда должна быть правдой, а ложь - быть признана ложью, но не может быть в стае недомолвок, не нужно неприятно висящей тишины, от которой веет погостом. - Эгей! Разбитые сердца... - запел Табаки с издевательским прищуром. - Шуты... Чёрный взял сигарету из чьей-то пачки на столе и вывалился в коридор, чуть не сбив по дороге возвращающегося в спальню, ошалевшего от всего происходящего Лорда. - Эй, Чёрный, правила дорожного движения одни для всех! А у колясников и вовсе есть преимущества, - продолжал издеваться Шакал, поймавший кураж. Лорд подмигнул Табаки, легко перебрался с коляски на кровать, взял сигарету и мечтательно закурил. - Слепой, это она, Рыжая. Удивительно, как быстро я её нашёл. - Удивительно, как быстро у людей меняются приоритеты, -равнодушно протянул Сфинкс, - хотя, от тебя тут уже ничего не зависит. Чёрный вернулся поздно вечером, пьяный и злой, ненавидящий всех вокруг. Ему казалось, что группа забыла про Курильщика, что ни одного из них не волновало, как он там, один в Клетке, о чем думает, отдыхает от суеты или изнывает от одиночества. Навещать помещенных в Клетку запрещалось - изолятор есть изолятор. Если бы не это, Чёрный давно бы уже пришёл к нему. Такой возможности поговорить наедине может долго не случиться. Теперь он убедился окончательно, что пути Лорда и Курильщика расходятся все дальше и дальше, и процесс этот необратим.