Паутина

      Утром следующего дня Эрик открыл гараж и прослезился — вот она, его красная «крошка», как же он по ней скучал! И как её не угнали только за такое длительное время? А работает ли? Из гаража своим пыльным усталым взглядом фар Форд Мустанг приветливо «улыбнулся» старому хозяину. — Моя малышка, — с дебильной улыбкой проговорил Эрик, — как же я соскучился!       Картман плюхнулся торсом на пыльный капот, обнимая свою крошку. Мгновение спустя он уже отпирал ключом дверной замок. Оказавшись внутри, минут двадцать он просто сидел и гладил руль. Всё-таки эта машина ему очень дорога. Мама учила его ездить на ней, машине, которую ей в порыве страсти подарил очередной ухажер. Сам Эрик водил её тайком, крушил мусорные баки, гонял бомжей, курил иногда в ней, сбивал первого (но не последнего человека и первый секс был именно здесь. Сколько памяти в гребаной железке!       Приведя машину в порядок, Картман, наконец, выехал из гаража и направился по адресу, отправленному ему матерью, в лабораторию, где нынче работает Бэбэ. Дорога была лёгкой и беспечной, Эрик прибавил громкость музыки и отдался ей целиком, ну, а как иначе, если это «Shot, the Rasmus»? Других машин практически не было, свободные полосы так и манили прибавить газу, что Картман и делал по чуть-чуть. Ах! Какая красота! Быстрее, быстрее, ещё быстрее! Ничто не сдерживает, ничто не ограничивает, так почему бы не пошалить?       Гнать, как ненормальный, чувствуя, как ветер скользит по машине, без проблем, без обязанностей, без всей этой хрени, которая творится вокруг, совершенно без всего, гнать и гнать под любимую музыку — вот она, настоящая СВОБОДА. То, чего так сильно не хватало ему, то, чего он жаждал, вот оно. Но… — Что за?! — педаль тормоза резко упала в пол, раздался противный визг тормозов, скрежет колёс по асфальту и громкое «бум». Человек отлетел на несколько метров и лежал без движения. — Твою мать, твою мать, твою мать, — испуганно повторял Картман, выходя из машины, — Бля, что я наделал? Этого только не хватало!       Подбежав к человеку и присев, Эрик вдруг резко вскочил и запрыгал вокруг, матерясь. — Блять, блять, какого хуя! Какого гребанного хуя это опять ты?! — Эрик развернул человека на спину, глаза второго приоткрылись. — Я всё ещё живой? — хрипло спросил пострадавший. — Блять, лучше б ты сдохла, рыжая еврейская скотина! — Картман, ты что ль… — Заткнись, сволочь, ни слова больше! — Эрик орал и ходил по непонятной траектории, то отходя, то возвращаясь, — Я сейчас снова сяду за руль и точно перееду тебя! Специально! Какого хуя?! — Не кричи, я сейчас и так подохну… — А я тебе помогу, еврейская сволочь! — сильно хлопнув дверью, Эрик сел в машину и вцепился в руль, переводя дух. Затем его лицо стало жутко красным и приняло серьезный вид, рука опустилась на коробку передач. Включив заднюю и отъехав метров на пятьдесят назад, он замер. Глаза были направлены на лежащего без движения Кайла. Что-то мелькало в голове и тревожило. Вот уехать бы сейчас и бросить его, не помогать, не спасать, а просто унестись прочь от него. Он ведь всегда был врагом, объектом насмешек и мнимого обожания.       Глаза Эрика помутнели, рука с силой сжала руль, противный оскал резал лицо. Тишина. Даже сердце на миг замерло. Но вдруг Картман распахивает глаза и резко нажимает на педаль газа, направляя машину на злосчастного еврея. Тот по-прежнему лежал на дороге, слегка вздрагивая. «Крошка» стремительно мчалась прямиком на Кайла, не оставляя тому возможности улизнуть от неё…