Паутина

      Машины мчались друг за другом по оживлённой дороге, «крошка» Картмана никак не могла догнать мощный внедорожник, вскоре тот вовсе исчез из поля зрения Эрика. «Чёрт! Неужели я потерял его?! Что же творишь, Кайл?!» — думал Картман, когда увидел колею. Свернув с дороги, он поехал по той самой колее, которая привела его к заброшенному зданию. Как ожидалось, внедорожник Брофловски уже был там брошен. — Кайл! — выйдя из «крошки» и подбежав к темно-зелёной машине крикнул Картман, но в ней никого не оказалось. Тут он увидел следы, ведущие в заброшку. Достав пистолет и переступив через «порог» здания, Эрик медленно поплёлся внутрь, оборачиваясь и осматривая его. — Кайл? Кайл, ты здесь? — спрашивал Картман, обойдя бетонную глыбу и доски. Где-то послышались тяжелые шаги, звук всё ближе и ближе подходил к Эрику. Его глаза боязно вглядывались в силуэт, подходивший с опущенной головой, а палец, от страха, лёг на курок. Остановившись метрах в 10 от Картмана, силуэт поднял голову. — Эрик, уходи, — спокойным тоном просил Брофловски, — умоляю тебя, уходи… — Кайл, не глупи! Я никуда не уйду без тебя! — Ты должен уйти! Уходи, умоляю! — голос еврея дрожал и повышался в тонах. — Не уйду! — Ааа, Картман, ну почему ты такой упёртый! — Кайл откровенно разозлился и поднял пистолет на Эрика, тяжело дыша. — Кайл, ты что? — испуганно спросил Картман, сделав шаг назад. — Я прошу, уходи, если хочешь жить! — пистолет выстрелил, но не попал в Эрика, — Уходи! — Кайл, прекрати, что на тебя нашло! — говорил Картман, прячась за бетонный блок. — Аах, свали отсюда, гребаный жиртрест! — Брофловски выставил руку вперёд, череда выстрелов снова накрыла Эрика. Тот перекатился за полуразрушенную стену и сел, облокотившись на неё. — Аах, — Кайл ударил себя по руке, держащей пистолет, и прижал её вытянутую к своему телу, — Нет! Так не должно быть! Я не должен этого делать! — на безумном лице рисовался ужас и отчаяние, тело дрожало. Голова Эрика показалась из-за стены.       Еврей резко изменился в лице, сначала оно приобрело жуткий бледный оттенок пустоты, ничего не отражалось в блеклых зеленых глазах, затем кончик рта задергался и вскоре растянулся в жуткую улыбку-ухмылку. Кайл закрыл глаза и сначала тихо, а потом всё громче начал истерично смеяться, схватив пистолет крепче в обе руки. — А впрочем, какая разница! — Кайл страшно улыбнулся, его зрачки сильно уменьшились, а глаза по-дьявольски блеснули изумрудным огнём. Он засмеялся и продолжил стрелять. — Выходи, Картман! Не хочешь продолжить допрос? Ахаха! — Брофловски стрелял во все стороны и жутко смеялся. — Не хочу, потому что я знаю, что это не ты! — Глупый, глупый и такой наивный жиртрест, тебя обвели вокруг пальца! — очередной выстрел еврея заставил Картмана выйти из укрытия. Брофловски медленно наступал на него, сверкая больными глазами, пока тот, отступая, не упал, споткнувшись о мусор. — Ты должен кое-что знать, Картман, — тихо начал Кайл, приблизившись к лицу Эрика и шепча ему в губы, — это Я убил Венди! — Нет! — Картман с ужасом отпихнул еврея от себя и встал, — Неправда! — Правда! Это Я сделал! Я! — поднялся Кайл. — Ты врёшь! — Мне больше нет смысла врать! Больше нет смысла… — Кайл оступился и схватился свободной рукой за голову, — я так старался скрыть это, но ты копал и копал! Я же просил тебя не лезть в это дерьмо! — раздались очередные выстрелы, однако на этот раз Эрик стрелял в ответ. — Я не могу понять! — рука Картмана дрожала, держа пистолет, — Ты же сам рассказал мне об убийстве, сам посвятил в подробности, но зачем? — Ты бросил меня! — на глазах Брофловски блеснули слёзы, — Ты ушёл из школы, переехал, сменил номер, ты оставил меня одного! Я искал тебя, искал, чтобы сказать, что люблю тебя, сука! Но ты испарился, словно и не было тебя вовсе! Мне нужен был человек рядом, который разделил бы моё горе! Но Стэн так был занят своей Венди, он не знал, что чувствуют люди, когда теряют нечто ценное, и я решил преподать ему урок, я забрал его жемчужину, забрал его Венди! Тогда он понял, что я чувствую, понял мою боль! — Кайл, Господи, ты псих! — Да, я псих, я медленно сходил с ума, пока не докатился до этого, — Кайл показал на себя, -я пытался исправиться, боли в голове начали отступать, мне стало дышать легче, но ТЫ вернулся! И всё испортил! Я никогда не избавлюсь от этой боли и от этих чувств! Я люблю тебя, Картман, люблю и хочу, чтобы ты запомнил меня именно таким, как на том фото! — Кайл, я не знал… — Но теперь знаешь… Я умираю, Картман, мне очень больно, я только обрёл тебя, как в одну минуту могу потерять, поэтому… — Брофловски направил пистолет на голову Картмана и громко крикнул, — я заберу тебя с собой!       Испуганные глаза Эрика вздрогнули… Картина ужаса застыла в его глазах. Картман замер с открытым ртом, и даже при всём желании сделать хоть что-нибудь, он не мог, руки и ноги не слушались его, а глаза умоляюще вглядывались в глаза еврея. Кайл открыл рот и опустил пистолет. — Постой, ты боишься? Ты лгал мне, говорил, что не боишься боли, а теперь я читаю страх в твоих глазах… — А кто не боится? Покажи мне человека, который не боится боли… — Вот он! — Кайл обвёл себя рукой, — Я настолько привык к ней, что сейчас в неком роде кайфую от неё! Я резал вены, сидел в психушке, страдал от безответной любви! — Брофловски положил левую руку с растопыренными бледными пальцами себе на лицо, и, маньячно улыбаясь, продолжал говорить, смотря сквозь них на Картмана, — Обычные лекарства не могли заглушить эту боль, лишь ты смог… — Кайл, позволь мне спасти тебя! — Эрик сделал шаг вперёд, а тот отступил. — Нет… знаешь, Картман, как медленно течёт время, когда боль не уходит, и как быстро оно пролетает, когда ты счастлив? Моё время на исходе… — Кайл схватился за голову и пошатнулся, — я, я упустил своё время, но знаешь, за несколько проведённых с тобой дней, я действительно жил и был счастлив, Господи, какой я эгоист… — Кайл… — Не подходи! Я чуть не убил тебя, но ТЫ должен жить, я думаю лишь о себе, хах, жиртрест, ты был прав, когда говорил, что евреи — алчный народ! — сквозь слёзы Брофловски убрал руку с лица и хихикнул, но тут же принял серьёзное выражение, — Ты частичка моего сердца, кусочек моего счастья, но Я счастья тебе не принесу… — слёзы потоком хлынули из зелёных глаз Кайла, почти не дрожащая рука приставила пистолет к собственному виску, — я рад, что последней страницей в моей жизни оказался ты… я обрёл своё счастье, приглушил им боль, теперь можно избавиться от неё полностью… Я очень люблю тебя, Эрик, и не хочу стать бременем для тебя, я хочу, чтобы ТЫ жил, чтобы ТЫ был счастлив, но со мной тебя ждёт лишь боль… Моя боль… Прощай, Эрик… — Нет!       Раздался выстрел. Эрик вздрогнул и упал на колени — вот так всё кончится? Кайл, руки которого он целовал, губы, которые всегда отдавали чем-то холодным, изумрудные больные, но счастливые глаза, которые он так любил… неужели он больше не увидит их?       Тело Брофловски медленно упало на холодный бетонный пол, а позади него стояла тёмная фигура с вытянутой рукой, держащей пистолет. — Ты так просто не сдохнешь, еврейская мразь… — Стэн! — Картман был ошеломлён. Его взгляд метался от лежащего еврея к хиппи и обратно, — Стэн! Что всё это значит? Ты убил Кайла? — Он спит. Поднимайся, Картман. Эрик вскочил и подбежал к телу Брофловски, перевернул его на спину и положил ухо на грудь. Дышит. Неужели? И сердце бьётся: тук-тук, тук-тук… Кровь тонкой струйкой стекает по шее — сонная игла пробила. Картман аккуратно забрал из руки Кайла пистолет и проверил — не стрелял. Одна пуля осталась, а жизни трёх человек покалечены. Неисправимо, необъяснимо, непонятно…