Паутина

      Дверь в белую больничную палату отворилась. В воздухе витал запах лекарств, окна были неаккуратно закрыты шторами так, что в комнату пробивались солнечные лучи и освещали единственную койку. — Крейг, как ты? — неосторожно войдя и скрипнув дверью, спросил Картман. — Шш… — Такер прижал губы указательным пальцем правой руки и переведя взгляд с Эрика на лежащего рядом спящего Твика, — Тише, Картман…       Эрик вошёл в палату и сел на стул рядом с койкой Крейга. Крепкое и сильное тело Такера с перебинтованной спиной и грудью тихо опускалось и поднималось, полусидя и облокотясь на спинку кровати. От правой руки отходила трубка, ведущая к капельнице, а левая обнимала лежащего на нём беловолосого парнишку. Тот мирно сопел, приобняв торс Крейга, лежа рядом на одеяле. Такер крепко и одновременно нежно обнимал Твика, иногда поглаживая его непослушные волосы. — Он не спал с тех пор, как меня доставили сюда, ни на шаг не отходил… — Мне очень жаль, Крейг, что так случилось, я не знал, не мог ничего сделать, а теперь ты здесь… — Я не сержусь на Кайла за себя, в некотором роде я понимаю его, но то, что он хотел убить Твика… — Такер посмотрел на спящий одуванчик с любовью и страхом, — я бы не пережил. Как Кайл? — С ним сейчас Стэн… Я не могу к нему зайти… — Тебя не пускают? — Нет, я сам не могу… — Ты можешь пропустить мои слова мимо ушей, Картман, но послушай меня, — Крейг слегка приподнялся повыше, — знаешь, человеческая жизнь, по сути, ничего не стоит, и для других людей ты никто, пока жив… Но находясь на смертном одре, или между жизнью и смертью, люди только тогда ценят нас и прощают за все ошибки… Кайл многое пережил, много страданий перенёс, как физических, так и моральных, ему очень тяжело, Картман… — И больно, — Эрик опустил голову, нахмурившись. — Ты нужен ему сейчас, не будь тебя он бы давно был мёртв. — Но он уже мёртв, его глаза пусты и сухи, — Картман посмотрел беспомощным взглядом на Такера и схватил его за запятье правой руки, — он безумец, Крейг, если я подойду к нему, то не смогу посмотреть ему в глаза, не смогу больше протянуть ему руку, не смогу сказать ни слова! — А если не подойдёшь, то всю оставшуюся жизнь будешь винить себя за то, что не был рядом с ним, когда был ему нужен больше жизни… — Крейг повернул руку и взял ладонь Картмана в свою, — Картман, ТЫ нужен ему, — Такер посмотрел в глаза Эрика и сжал руку с его ладонью, — а ОН нужен тебе. — Спасибо, Крейг, — Эрик слегка улыбнулся, смотря на Такера, и вытер мокрые глаза.

***

      Стэн смотрел в окно на яркое солнце, убрав руки в карманы белого халата, накинутого на коричневую куртку. Его пустой взгляд пропадал где-то в голубом небе, что-то выискивая в белых облаках. В палате пищала система, подключенная к телу Кайла. Солнце освещало его рыжие кудри, и казалось, что они отдают блеском. Глаза еврея были закрыты густыми ресницами. На носу аппарат для подачи кислорода чётко выполнял свою функцию. Бледные и истощенные руки мирно лежали под одеялом. Ресницы Кайла вздрогнули, и глаза приоткрылись. Чуть обведя взглядом комнату, Брофловски пошевелился и снял с лица кислородную маску. — Стэн… — тихо прохрипел он, смотря на спину когда-то суперлучшего друга. Тот, будто очнувшись, дернулся, но не обернулся. — Кайл… — ответил Марш, по-прежнему не поворачиваясь лицом к Брофловски. — Стэн, — повторил еврей, — что ты здесь делаешь, как я здесь оказался… — Я заткнул твоё еврейское хлебало. Вот ты и здесь. — А ты? — И я. — Стэн, я знаю, ты ненавидишь меня, я и сам себя ненавижу, но прошу, прости меня, Стен… — Простить, за убийство моей души? Ты знал, как я люблю её, чем она для меня является, — Марш вздохнул, — я всё тебе рассказывал, не было ни одного секрета, которого ты бы не знал, я доверил тебе всю свою жизнь, а ты уничтожил её…       Стэн закрыл глаза и поднял голову. Кайл молчал, понимая, что сказать ему попросту нечего. — Прости меня, я думаю, что просто завидовал тебе, ведь твой любимый человек был рядом с тобой, а мой был далеко… Я очень любил тебя, как друга, но ты ни разу не выслушал меня… я сто раз слышал, какое любимое платье у неё, или сколько времени ты прождал её на очередное свидание, или то, что её волосы пахнут мёдом… Я слышал лишь твои рассказы о том, что ты любишь её, но меня, меня ты никогда не слушал, не давал сказать слова обо мне, о моих переживаниях и впечатлениях, тебя волновала лишь твоя Венди… — Не смей произносить её имя! — Стэн подошёл к кровати Кайла и приподнял того, схватив за футболку у горла, — Ты знал, как она дорога мне и забрал её у меня! Ты своими собственными руками убил её у меня на глазах! Твоё счастье, что ты ещё жив! Я сам с удовольствием прикончу тебя! — Марш, тряхнув Кайла и вдавив его в кровать, отпустил футболку и отошёл к окну. — Ты не слышишь меня, кхе-кхе, Стен, даже сейчас ты не слышишь меня, и никогда не слышал… — Я не собираюсь тебя слушать после того, что ты сделал! — Но ты не слушал меня и до этого! Ты хоть раз спрашивал меня, как я себя чувствую, или как мои дела? — Кайл привстал и, тяжело дыша, начал кричать, — Нет! Ты приходил и начинал рассказывать о себе! Я не твой личный психолог! Я твой друг!       Брофловски бессильно рухнул на кровать, сжимая в кулаки одеяло, тяжело и быстро дыша, смотря распахнутыми мокрыми глазами в белый потолок. Тишина повисла в комнате, лишь аппарат не переставая пищал. Стэн сел на стул недалеко от койки Кайла и спрятал лицо в согнутых руках. — Был когда-то… — прервал молчание Марш. — Понимаю, — хрипло ответил Кайл, не отрывая взгляд от потолка. — Знаешь, Кайл, почему я притащил тебя сюда? — Нет. — И я не знаю.       Стэн подвинул стул ближе к кровати Кайла и облокотился на спинку, сложив руки на груди. — Прости меня, Стэн, я больше ничего не смогу изменить, даже если очень хотел бы… — Брофловски закрыл глаза и всхлипнул, — я просто эгоист, ребёнок, чью игрушку забрал другой ребёнок, нет, ты не игрушка, я не об этом, ты мой лучший друг, счастье которого я забрал… Прости меня, Стэн! Я бы так хотел всё исправить! Но я ничего не могу! Я и так достаточно боли перенёс, столько страданий пережил! Совесть приходила и душила меня каждую ночь, голова раскалывалась, а сердце разрывалось на части! Я сгорел, так тебе этого мало?! — Кайл рыдал, смотря в потолок и сильнее сжимая одеяло в кулаки, — Ты хочешь дальше мучить меня, будто этого всего недостаточно! Прости, прости меня, Стэн!!! — Брофловски в голос рыдал, кричал и задыхался, дергаясь и ударяя одеяло сжатыми кулаками, откидывая голову и ударяя ей, мокрую от слёз, подушку.       Марш сел на кровать рядом и обнял истощенное бледное тело, прижав ладонью рыжую голову к своему плечу. Дрожащие руки Кайла, болтавшиеся по сторонам и по-прежнему сжимающие одеяло, медленно отпустили его и неуверенно прикоснулись к спине когда-то лучшего друга, а затем и вовсе крепко легли на неё и сжали больничный халат. Глухо продолжая реветь в плечо Стэна, Кайл не хотел отпускать его ни на минуту, крепко, как только мог, прижимая к себе. Марш с любовью и отчаянием обнимал бывшего друга, забыв на минуту о том, что заключил в объятия убийцу и тоже рыдал в его плечо. Поставив на весы любовь и дружбу, Стен никак не мог определиться, что важнее и запутался в собственных чувствах, не знал, как ему быть и ненавидел себя за это. Но сейчас, отбросив в сторону чёртовы весы, он прижался больным сердцем к такому же больному сердцу и, наконец, обрел покой в душе. Он по-прежнему не знал, как вести себя и что делать, но сейчас, обнимая объект своего страдания, сам он успокаивался и порванной душе становилось легче. — Прощаю…

***

      Вечером аппарат Кайла пищал по-особенному. Зайдя к нему, Картман медленно подошёл к еврею, лежащему на кровати, и присел рядом на стул, положив на тумбочку цветы. — Эрик, ты пришёл… — открывая глаза, прохрипел бледный парень с рыжими кудрями. — Пришёл, — Картман взял руку Кайла в свою и крепко сжал её, — Прости, что не зашёл раньше… — Ничего, я не заслужил твоего визита… — Как ты? — спросил Эрик, приложив свободную руку к щеке еврея. — Мне хорошо, правда, мне очень хорошо… — Кайл улыбнулся, а из прикрытых глаз покатились слёзы. — Эрик, я сегодня помирился со Стэном, представляешь… — Я очень рад, что вы поговорили, Кайл… — рука Картмана нежно поглаживала волосы и лицо Брофловски. — Знаешь, мне так легко сейчас и совсем не больно… — Кайл сильно, насколько смог, сжал руку Эрика, — ты пришёл ко мне после всего, что я сделал, держишь меня за руку и гладишь мои волосы — я счастлив, Эрик… — Б-баттерс передавал тебе привет… — голос Картмана содрогнулся и замолк. В горле появился комок. — Эрик, прости меня, пожалуйста, я так хотел быть с тобой, что утонул в собственной лжи… потерял границу между реальным миром и вымышленным… Эрик, — Кайл поднял мокрые глаза на Картмана, и их взгляды встретились, — не отпускай моей руки, не отрывай свои глаза от моих, прошу, останься со мной, пока силы окончательно не покинут меня… — Кайл, — прошептал Картман со слезами на глазах, — я никогда не оставлю тебя…       Эрик уткнулся в тело еврея и заплакал вместе с ним. — У нас всё будет хорошо, ты поправишься и встанешь на ноги, ты… Ты… — О, Картман, не обманывай себя, ты прекрасно знаешь, что это не так, — еврей улыбался, глядя на то, как Эрик вытирает большим кулаком слёзы. — К-картман? Я больше не Эрик для тебя? — шатен удивился и всхлипнул. — Знаешь, если честно, у тебя ужасная фамилия, но я так её люблю… — Кайл… — Мне больше не больно… Я очень люблю тебя, Эрик, и всегда любил… — Брофловски прижался щекой к ладони Картмана. Эрик поднял голову и потянулся к губам Кайла. Они несколько раз коснулись в лёгком поцелуе, на большее Эрик рассчитывать не мог, да и не хотел.       Он сел на кровать в изголовье рыжеволосого, отодвинув тумбочку. Приподняв хрупкое тело и подтянув его к себе, Картман крепко обнял Кайла, уткнувшись носом в его кудри, и заплакал. Брофловски тяжело дышал через рот, обхватив руками руки Эрика и закрыв глаза, пускающие слёзы. — И я тебя тоже очень сильно люблю, мой маленький рыжий монстрик…       Два спящих тела растворились в ночи, любовь и неизбежность поглотила их целиком, не давая ни малейшего шанса на иной исход. Аппарат медленно напевал последнюю песню юноши, крепко спящего на плече любимого человека, счастливого и свободного… Пи, пи, пи, пи, пи, пи-и-и-и-и-и-и......