***
Антон нервно постукивал тонкими окольцоваными пальцами по приборной панели автомобиля, что ужасно злило водителя такси, в котором парень ехал по оживлённым вечерним улицам Москвы. Хотя, "ехал"—громко сказано: словно в наказание, они собрали сегодня все пробки, а светофоры показывали только красный. Сергей звонил уже несколько раз, очумевший от страха, он переслал новое голосовое сообщение от похитителя—на нём были слышны болезненные стоны Арсения и звуки ударов по чему-то мягкому. Хотя, долго думать чем же было это "что-то" не приходилось—Шастун понимал, что сейчас его коллегу неистово лупит какой-то придурок. Дима, который узнал о пропаже товарища из многочисленных сообщений в инсте от фанатов, обещал приехать сразу же, как только прилетит в Москву. Антон нуждался сейчас в поддержке всегда разумного и спокойного Позова. Он бы точно нашёл выход. Но больше всего сейчас Антон хотел услышать, что с Поповым всё в порядке, увидеть его, заглянуть в голубые озорные глаза... Парень мотнул головой, стараясь изгнать из головы странные мысли и следил за нескончаемым потоком впереди стоящих машин.***
Арсений хотел бы потерять сознание, но его организм, кажется, был намного крепче, чем хотелось бы. Первый удар пришёлся куда-то в область плеча, послышался неприятный хруст кости, от боли перед глазами заплясали красные огоньки. Попов стиснул зубы, чтобы не закричать—"показать слабость, значит, сдаться"—так говорил ему отец. Поэтому Арсений молчал, как рыба, лишь закусывая губы до крови и сжимаясь в комочек на твёрдых досках пола. Мужчине пришло на ум одно точное выражение: "Когда тебя похищают—это уже не сон. Это какой-то сюрреализм". Он не верил, что подобное может произойти с ним или с кем-то из его близких. Он сомневался до последнего. Точнее, до первого удара, который показал, что это всё не игра и не шутка, как надеялся актёр. Ты будешь отрицать, что тебя похитили , пока не придёт вот такой вот человек с железякой в руке и не начнёт избивать, методично, целясь, посвистывая и прикрывая глаза от удовольствия. —Ладно, хватит с тебя,—после продолжительной серии ударов, которая показалась Попову бесконечной, произнёс Мститель. Арсений, тяжело дыша, перекатился на другой бок, скуля, словно побитая собака, поджимал левую руку. Он старался не показывать своей боли, но всё внутри сжималось, когда он слышал движение со стороны его похитителя, предвещая новый удар. Но их больше не последовало—мужчина сел напротив, поставив локти на колени, и, выудив из кармана штанов пачку мальборо, закурил. —Ты должен ответить мне на пару вопросов, —продолжил мужчина, затягиваясь. Арсений совсем не понимал, как ему нужно реагировать—секунду назад он был уверен, что этот ублюдок прикончит его с этой дурацкой повязкой на глазах, не дав даже увидеться с дочерью. А сейчас он сидит в отделении и курит, настраиваясь на беседу. Мститель молчит, тушит сигарету о пол и кладёт окурок в какую-то старую консервную банку, стоящую в углу комнаты. Он выглядит спокойным и можно было бы подумать, что он—интервьюер, который собирается с мыслями перед разговором с известным комиком. Если бы этот комик не лежал сейчас связанный на полу, доски которого окрасились в красный.