Лучший способ

—Эта твоя "Импровизация" у меня уже вот тут сидит, —женщина проводит ребром ладони по шее, наглядно демонстрируя, как ей надоело вечное отсутствие мужа дома, —Арс, я просто хочу, чтобы ты был рядом, понимаешь? Чтобы ты читал своей дочери сказки на ночь, гулял с ней, играл! Я не помню, когда в последний раз мы куда-нибудь ходили. —Алёна, ты же знаешь, что это моя работа! —Это не работа, Попов,  это твоя первая семья! И она тебя точно погубит когда-нибудь.       Мужчина запомнил навсегда день, когда жена собрала свои вещи и, буквально вырывая плачущего ребенка из его рук, уехала к родителям.  Он знал, что рано или поздно это должно было произойти—при своём плотном графике он действительно проводил очень мало времени с семьёй—но надеялся, что у него ещё возможность всё исправить. Он верил, что сможет что-то придумать. Но жена была настроена более чем решительно.       Но Арсений со страхом понял, что всем своим нутром испытывает странное чувство облегчения, когда за Алёной, с дочерью на руках, захлопнулась входная дверь.       Нет, он любил Кьяру до беспамятства, любил её мать, но, понимая, что не может стать хорошим семьянином, в глубине души даже ждал, когда это всё закончится. И оно закончилось, дав дышать полной грудью.

***

—Ты часто встречаешься с дочерью? —Мститель вырвал мужчину из воспоминаний, задавая очередной вопрос.       Он спрашивал, практически не останавливаясь, залезая в самую глубину души, выуживая оттуда максимальное количество информации.       А Попов отвечал, решив, что лучше говорить правду, как  на приёме у психолога. Да и вариантов у него особо не было—лучше уж вывернуться наизнанку перед чужим человеком, чем быть снова избитым.       Он отвечал коротко, предельно ясно и чётко, немного подумав перед тем, как сказать. —Когда могу, у меня очень много работы. —Это единственная причина? —Я люблю Кьяру. —Я задал другой вопрос. —Наверное, нет. Я не готов быть отцом в полной мере.       Мститель хмыкнул, туша очередную сигарету и продолжил: —Работа для тебя важнее семьи?       Этот вопрос действительно ввёл Попова в ступор: он понимал, что не может ответить отрицательно—это было бы ложью. Но если он ответит "да", то будет последним скотом. Его словно током ударило от собственных мыслей—разве он может сомневаться?! —Это разные вещи,—Арсений прервался, услышав недовольный вздох, решил продолжить честно, —я не знаю.       Похититель потёр руки, словно муха, в предвкушении настоящей сенсации. Вот оно—истинное лицо известного комика, кумира сотен тысяч девушек разных возрастов. Весь этот напускной образ интеллигентного, образованного, идеального мужчины рушился на глазах.       Тысячи людей узнают другую сторону Арсения Попова. И Он—Мститель, разрушитель легенд, борец за правду—Он, который не побоялся нырнуть на самую глубину человеческой души, войдёт в историю. Он жил этой мыслью, питался ей, не отступал перед преградами и неудачами. Он не убийца, не насильник, не мучитель—Он археолог, исследователь человеческого нутра, разоблачитель, срывающий маски.       И Он ликовал.

***

      Сергей впервые за долгое время хотел напиться до поросячего визга. Он ни разу не нарушал данного себе давным-давно обещания никогда больше не пить. Он помнит, что может натворить в нетрезвом состоянии, как алкоголь способен затмить его разум, стирая границы дозволенного. Знает, как рост промилле в его крови заставляет забыть о правилах, страхе и ответственности.       Но набирает трясущимися руками сообщение для Антона с просьбой захватить бутылочку "чего покрепче", понимая, что трезвым он этого напряжения не выдержит.       В памяти Матвиенко непроизвольно всплывают картинки того последнего "пьяного" вечера почти десятилетней давности. Скрип тормозов, толчок, скрежет металла. Безжизненное тело девушки на пассажирском. Первый снег в том году, тающий на мокрой мостовой.