Часть 3
25 августа 2018 г. в 07:37
С шумом выдохнув гоблин опять распластался на теплом ложе и, как и во время прошлой передышки, явно не собирался вынимать член и давать густой белой субстанции покидать место, определенное самой сущностью гоблина. Карлик наслаждался покоем, испытывая при этом примерно тот тип удовлетворения, что испытывают разумные от хорошо проделанной работы.
«И чего Старший, так боялся эту сучку, что сразу сбежал? Ничего – мне больше достанется…» - лениво размышляя о дальнейших планах и о том, сколько времени можно выделить на отдых, он собственническим жестом поглаживал живот своей самки, вслушиваясь в ее хриплое сухое дыхание. Тут ушастый уродец нахмурился, вспомнив, что пленницу еще ни разу не кормили и не поили, а ведь очевидно, что от ее состояния зависела проявляемая активность, да и здоровье будущего потомства могло оказаться под угрозой. Конечно, вопрос еды с учетом количества жирной спермы, влитой в ее желудок, стоял не слишком остро, но вот насчет воды гоблин не был столь уверен, во всяком случае, лично ему внезапно захотелось пить…
Кряхтя, коротышка сполз со столь удобной лежанки. Его член, заметно опав, легко выскользнул из раздолбанной киски, а сам он направился в угол логова, где в бурдюке из коровьей кожи (если такое понятие относилось к куску кожи, чьи края были связаны кожаным обрывком, превратив тот в примитивный мешочек) плескалась родниковая вода. Сделав несколько глотков, он направился к пленнице, но с обескураженным видом остановился возле ее головы: ее положение попкой вверх явно не располагало к утолению жажды. Нерешительно потоптавшись возле нее, человекообразный монстр не придумал ничего лучшего, как попытаться напоить ее из своей ладони, но потерпел неудачу еще на первой стадии: пока донес сложенную лодочкой ладонь до рта, то оказалось, что драгоценная жидкость уже утекла сквозь неплотно сжатые пальцы и только лишь разбавила кашицу на полу.
Пришлось ему пойти по другому, более трудному пути и перевести девушку из лежачего положения в сидячее. Это оказалось сделать проще, чем перевернуть на спину тело со вздыбленной вверх попкой - достаточно было потянуть за упомянутую часть и, пыхтя, оттащить самку за подмышки к ближайшей земляной стене. Хотя зачем он это сделал, если было бы достаточно, дернув за попку, опрокинуть ее набок или навзничь - гоблин затруднился бы с ответом, задай кто ему этот вопрос. В любом случае, теперь напоить пленницу не составляло никакого труда. Зафиксировав одной рукой рот запрокинутой головы в открытом состоянии, второй стал вливать в него воду тонкой струйкой. У Десмы жадно задергалось горло, с энтузиазмом принимая живительную влагу. Данному времяпрепровождению карлик уделил следующие две минуты, но под конец его рука, регулирующая поток стекающей жидкости, резко задралась вверх, выливая остатки в распахнутый рот: ему надоело заниматься столь неблагодарным делом, и он решил с ним покончить одним махом. Естественно, что в результате такого финта часть воды попала не в то горло: смуглую воительницу резко согнуло, и она, уткнувшись прямиком в пах своего поильца, разразилась продолжительным кашлем, заставляющим усталые мышцы напрягаться и растрачивать малые остатки сил.
Планы зеленокожего сразу стали корректироваться. Гоблин тут же отбросил опустевшую емкость, решив, что дело становиться неблагодарным только тогда, когда не с кого взыскивать эту самую благодарность, но ведь это не тот случай, верно? Тем более тут наблюдается такое рвение…
Девушка безудержно кашляла прямо в подставленную головку, касаясь ее губами и опаляя жаркими выдохами, что приводило к ее быстрому увеличению. Дождавшись, когда член обретет достойные его крепость и размеры, карлик одной рукой обхватил сучку за волосы, а второй надавил на челюсть, заставляя этот изумительный ротик распахнуться сильнее, и на очередном движении головой старающейся откашляться девушки загнал в нее мясную головку с каплями смазки на конце.
Десма тут же поперхнулась, сдавливая головку горлом, языком и втянувшимися щеками, слегка царапая зубами, что было принято весьма благосклонно со стороны ее владельца. Затем девушка возмущенно замычала от недостатка воздуха: ведь ее застали врасплох как раз после выдоха - но потом она догадалась вдохнуть через нос и попыталась отстраниться и извлечь тем самым инородный предмет из своего ротика. Руки гоблина, незадолго перед этим обхватившие ее уши, воспрепятствовали самке совершить лишние движения, и она замерла, пытаясь осознать свое положение, продолжив при этом быстро дышать носом с широко раздвинутыми ноздрями.
Как это уже не раз бывало, гоблин не стал давать ей времени на обретение трезвомыслия и подался тазом вперед, одновременно с этим руками машинально притягивая голову навстречу своему члену, как поступал тогда, когда держался за попку. Незапланированный отход от стратегии плавного управления процессом соития привел к неожиданному результату: головка шмыгнула в неподготовленное горло, заставив девушку широко распахнуть ошалевшие глаза и с большим трудом, а потому шумно вобрать в себя носом воздух, помимо этого амазонка вспомнила, что у нее, вообще-то, еще есть руки, которые вполне можно задействовать в помощь к язычку, усиленно пытающемся вытолкнуть вторгшийся в ее глотку объект.
Пальчики Десмы легли на середину члена и, попытавшись крепко обхватить за наросты и бородавки, вознамерились вытащить его изо рта, и это даже им отчасти удалось: головка вернулась на место первоначальной дислокации – прямо на язычок засопевшей в напряжении девушки. Дальнейшее ее продвижение в сторону выхода было пресечено опомнившимся гоблином. Уцепившись сильнее за уши, что вызвало болезненный приглушенный членом во рту вскрик, он снова притянул ее голову поближе к своему паху, заставив сучку волей-неволей перецепить руки поближе к основанию ствола. Началась игра в тяги-перетяги, от которой гоблин получал искреннее удовольствие. Смуглые пальчики из-за покрывающей член остатков смазки не смогли надежно закрепиться на середине ствола и заскользили по нему, принося гоблину дополнительное наслаждение от процесса.
Смазка, обильно выделяемая с кончика головки, имела слегка горьковатый терпкий привкус, что по сравнению с вонючей жирной семенной жидкостью, не вызывающей ничего кроме рвотного рефлекса, являлось едва ли не амброзией. А потому девушка, оценив перспективы, каждый раз, когда головка усилиями рук оказывалась в ее распахнутом ротике, старалась по полной воспользоваться предоставляемой возможностью и слизать как можно больше выделяемой смазки, так хорошо перебивающей отвратительное послевкусие, непрерывно преследующее ее с некоторых пор. Слегка шершавый язычок, демонстрируя навыки, приобретенные с многолетним лесбийским опытом, доставлял гоблину немалое удовольствие, пусть и отличное от ощущений пребывания в девичьей киске. А уж когда недовольная скоростью получения столь заинтересовавшей ее влаги Десма сильно сжала вокруг головки губы и сделала сосательное движение, вылившееся в причмокивание, то уродец был в настолько диком восторге, что даже отказался от мысли познакомить свой член с глубинами ее тугого горлышка. Амазонка, понятное дело, на тот момент уже не возражала против ее пребывания у себя в ротике, и тоже прекратила отталкивать партнера.
Сосуще-чмокающие звуки стали превалировать в пещере над хриплым дыханием. Однако по истечении некоторого времени девушка на грани сознания с неудовольствием заметила, что смазки выделяется все меньше и меньше. Данная тенденция сохранялась до той поры, пока объемы поставляемого органического материала не скатились до угрожающе малых значений. И это было не удивительно: ведь без движения нет трения, а без трения, по мнению гоблинского тела, необходимость в наличии смазки сводилась к простой формальности. К счастью амазонка сумела связать эти два понятия в одну простую мысль – «нет движения – нет смазки» - и вот уже ее руки потянули член на себя. Ушастый уродец недовольный уменьшением столь необычных ощущений принялся оттаскивать чрезмерно активную самку, вырывая головку из плена узкого горлышка и возвращая ее в упоительно тянущие объятья ротика. Одновременный переход «игроков» в противоборствующие «команды» нисколько не сказался на активности их «игры» на «поле» - просто сменились вектора приложения сил.
Тем временем необычность ощущений, доставляемых усердствующей не за страх, а за совесть амазонкой, приближала дело к развязке. Девушка, находясь в забытьи, явно принимала трахающий ее божественный ротик уродливый член за что-то свое, путая его головку с огромным леденцом на палочке, а то и периодически представляя на его месте бокал коктейля с о-о-очень толстой трубочкой для питья, нереальные размеры которой являлись едва ли не вызовом, ставящим под сомнение ее способности получить желанный напиток.
Ее неподкупные старательность и прилежность в освоении нового для гоблина способа ублажения принесли свои плоды: не прошло и половины из выделенного им на третий заход времени, как карлик уже почувствовал, что еще две-три, ну, максимум пять минут, и вопрос о кормежке самки закроется сам собой еще на сутки-другие. Да, может его планы по удовлетворению гоблинских потребностей и претерпели изменения, но это не коснулось общей стратегии, заключающейся в целенаправленной заливке киски самки содержимым его семенников.
Его желание приподняться в иерархии гоблинской общины за счет потомства никуда не делось, но для этого ему необходимо было много «потрудиться», чем он и занимался последнее время, просто не покладая «рук».
Карлик, с усилием упираясь ладонями в лоб, попытался вырвать свой член из уст вошедшей в раж амазонки, явно задавшейся целью опустошить его яйца в свой ротик не иначе как только лишь для того, чтобы киска не получила полагающейся ей добавки. Не то чтобы он прямо-таки уж сильно возражал против этого – пусть он уже и вымотался, но от одного раза с него не убудет – вот только навязчивая идея о плане все не покидала его головы… Однако самка буквально зубами вцепилась в головку, ни в какую не собираясь расставаться со столь замечательным источником жидкости, заглушающей ее вкусовые рецепторы. Находившейся в полубреду Десме казалось, будто прекратись подпитка хотя бы на секунду и отвратительное зловоние вновь захватит ее ротик…
Глубоко сидящие внутри гоблина инстинкты нашептывали ему, что самку нельзя подвергать чрезмерным физическим травмам… Нет, причинить боль, чтобы привить покорность и послушание – это святое дело, но тут вроде не тот случай… да и одно дело, по словам Старшего, сожрать бесполезную сучку и совсем другое – подвергнуть опасности самку, готовящуюся вынашивать его потомство. Пока он размышлял, как бы сподручнее избавиться от настойчивой смуглянки, ему помог случай. Упирающаяся в лоб ладонь сползла на нос и перекрыла возможность дышать. Так что чтобы не задохнуться, девушке невольно пришлось не только ослабить давление челюстей, но и приоткрыть их шире, чтобы глотнуть воздуха ртом. И гоблин, почувствовав ослабление хватки, не упустил свой шанс и под свистяще-хлюпающий звук выдернул наконец свой прибор из желанного, но ненужного в данный момент сладкого плена.
Десма, продолжающая крепко удерживать палочку-выручалочку обеими руками, едва сделала вдох, как попыталась снова поймать губками гладкую подрагивающую головку. Но ее благодетель был на чеку и ловко прикрыл рукой конец члена, ставший внезапно столь лакомой добычей. Амазонка, ткнувшись несколько раз губами в костяшки пальцев и не найдя желаемого, подспудно догадалась, что халява закончилась, а раз так, то неплохо было бы отдохнуть и восстановить сбившееся дыхание – до этого ее такие мелочи не интересовали. Девушка откинулась на стенку пещеры, глубоко и часто дыша так, что набитые мячики маленькой груди с задорно торчащими сосочками ходили ходуном.
Время – это дети, и упускать свой шанс заделать потомство карлик очевидно не хотел, а потому не стал тратить время на возвращение своей самки в исходную столь удобную коленно-локтевую позицию и попросту присел около девушки, разводя и приподнимая в стороны ее стройные, но вместе с тем мускулистые ноги. Опустившись на колени, он аккуратно заправил головку в гостеприимно распахнутую киску, обхватил девушку за ягодицы и, распластавшись на ее теле, начал шустро орудовать своей уродливой задницей, сплошь усыпанной бородавками. Реакция на вторжение последовала незамедлительно в виде раздавшегося судорожного вздоха и немного напрягшихся стенок лона.
Лысая голова повернулась вбок, прижавшись щекой между грудей, чтобы длинный нос, упиравшийся ранее в смуглую кожу, не мешал процессу. Теперь его кончик непреднамеренно с завидным постоянством шмыгал в такт движениям по налитому соску правой груди, доставляя на глазах оживающей самке дополнительное удовольствие.
Постанывающая девушка внезапно обхватила рукой тугую грудь и, массируя ее, начала теребить зажатый меж пальцев сосок. Гоблин не знал, что происходит со левым выменем самки, но по случайным касаниям его лысины догадывался, что второй упругий шарик постигла аналогичная участь. Ножки дернулись и плавно сомкнулись за голой зеленой спиной, предоставляя ее владельцу хоть и не идеальный, но все равно более удобный вектор проникновения в потекшую киску.
Прошло совсем немного времени, и скрестившиеся на заднице карлика пятки стали настойчиво надавливать, намекая на недостаток получаемого самкой удовольствия, вызванный неудобством позы. Поскольку гоблина и так все устраивало, а желания самки не принимались им в расчет, то он, припомнив лекцию Старшего и его наглядную демонстрацию по укрощению строптивой кобылки, потянулся и укусил маячащий перед глазами набухший сосок, который выпирал из-под сдавивших грудь тренированных пальцев…
Ответ амазонки на данное внушение провел очередную черту в мировоззрении гоблина. Мир поделился на «до» и «после», потому как реакция сучки оказалась абсолютно противоположной той, что декларировал и показывал на примере Старший. И гоблин счел, что коварный Старший утаил от своих соплеменников какую-то хитрость…
Сверху послышался оглушающий вопль, тело под не прекращающим его долбежку членом содрогнулось, словно от электрического разряда, на мгновение обмякло, а потом внезапно снова обрело крепость тренированных мышц, но уже не сведенных судорогой короткого оргазма, а полностью подконтрольных своей владелице и готовых к немедленным свершениям. Несчастный гоблин только и успел, что осознать свое незавидное положение и в панике дернуться, позабыв про сцепленные в замок за его спиной ноги, фиксирующие его на месте…
Ему повезло – его страхи не оправдались, да и не успел он как следует испугаться за столь короткий промежуток времени, прошедший до того момента, как он оказался лежачим спиной на земле, а сверху его член оседлала, зафиксировав коленями бока, свихнувшаяся самка. Десма, запрокинув голову и безостановочно массируя груди, начала двигаться вверх-вниз, издавая тихие постанывания. Такая поза позволяла ошарашенному уродливому гоблину куда глубже обычного входить в киску девушки, проявившей небывалую активность. То, что не смогли проделать в свое время движения карлика, сделали вес и напор кайфующей на нем амазонки: дубинка полностью скрывалась в недрах ее киски, исчезая под скачущей девушкой с хлюпающими звуками от соприкосновения лобков и шлепающими ударами яиц о ее попку. Матка в данном противостоянии уступила чуть больше чем полностью, позволяя упругой головке хозяйничать в ее преддверии.
Темп, заданный наездницей, более чем устраивал носатого коротышку, почти достигшего финала, а вот прежней узости в хорошо разработанной киске уже не ощущалось. Интуитивно не желая кончать раньше самки, да и непривычно ему было не задействовать в процессе руки, он решил простимулировать сучку на создание более мощного давления, оказываемого глубинами киски, насаживающуюся на его член. Его руки чуть ли не сами собой протянулись к горошине клитора.
В ответ на дополнительную ласку Десма зарычала по-звериному, развела широко колени и, опершись руками на землю рядом с лысой головой, начала быстро двигать тазом, при этом как по заказу туго обхватив член. Глядя на картину со стороны у невольного наблюдателя непременно возникли бы справедливые сомнения в том, кто там кого именно трахает…
Маленькие вдавленные глазки широко распахнулись и попытались выползти из своих укрытий и сместиться на лоб, а сам он, задыхаясь, зарычал не хуже самки и, вцепившись в ее попку, начал усиленно подмахивать ей, чуть ли не врываясь своим членом в беззащитную матку.
Долго такая вакханалия продолжаться не могла, несмотря на то, что последние секунды гоблин сдерживал себя, вполне удачно сопротивляясь желанию непомерно раздувшегося члена лопнуть, по наитию дожидаясь оргазма своей самки. И его черед пришел. Особенно громко вскрикнув, амазонка насадилась до упора, аж вдавливая маленькое тело в землю и с силой тисков крепко сжимая его безобразный отросток. Тут уже не выдержал и коротышка. Его член, невзирая на оказываемое сопротивление, просто-напросто взорвался и принялся безостановочно, раз за разом, не обращая внимания на не ослабевающее давление киски, посылать заряды обжигающей густой жирной жидкости в недра матки, не знающей, что ей делать-то и с предыдущими «подарками», не то с новыми…
В головах успешно спаривающейся парочки синхронно вспыхнула сверхновая, а потом словно кто-то выключил два рубильника и оставил их без энергии. Гоблин, закатив глаза, лишился сознания, а девушка, обмякнув, рухнула на него сверху: накопившаяся усталость все же взяла свое как у амазонской, так и у гоблинской сущности. Уродливый член, медленно теряющий в размерах, так и остался в глубине сладкой киски – все, как и любил карлик.
Живот самки окончательно округлился, уподобившись виду человеческой беременности на пятом месяце, ну, или гоблинской - в конце первой… недели. Ведь их сперма была не только вонючей и плодовитой, но и являлась крайне питательной средой, ускоряя развитие потомства на порядок. А иначе как бы выживали гоблины в агрессивной среде окружающего мира, где каждый представитель разумных рас считает своим долгом убить их? Конечно, в данном случае причина была вовсе не в беременности, которая самке только еще предстояла, а в уменьшившихся раз в пять волосатых шарах одного зеленого ловеласа, все утро целенаправленно спускавшего в киску их немалые запасы…
До возвращения охотничьей группы оставалось три часа.